Остановись, сердце...

Темно. Звезды между ресниц отвлекаемы лишь фонарями,
И меня больше нет в переходе потерянных судеб.
В это серое небо поверь, меня больше не тянет.
Палачи убивают, они преждевременно судят.
Моих слов слишком грубых, а может быть слишком открытых,
Не услышит толпа посредь казни, и голос не дрогнет.
Я поеду на лифте, простым покрывалом накрытый,
С биркой на левом пальце, пол кафельный, белый, холодный.
Полусонные ангелы встретят меня, я покаюсь.
Видно звезды не зря средь ресниц поселились в тот вечер.
Только жалко, что мертвых очей теперь не закрывают.
Больно сердцу в груди, время даже на небе не лечит.
Стало легче немного земле, загубили поэта.
Убивать себя водкой, простите, но я не намерен.
Я пишу только честно, нет, не умолчу я об этом.
Я в кровь руки разбил, прежде чем докопался до двери.
Моё сердце не камень, увы, хотя как бы хотелось.
Накричав на других не почувствовать пламенной боли,
Только в язвах давно моё сердце и спит мое тело.
А восстать только лишь для себя я ему не позволю.
Эгоизмом наполнена каждая третья фраза.
О себе только думая, я убиваю надежду,
Как же жаль, что нельзя чёрной дробью убить его сразу.
Через тело, пройдя и испачкав чужую одежду.
Так хочу я уснуть, не проснувшись, не видя укора.
Ты прости, но смотреть в глубину твоих глаз я не буду.
Я бессмертный поэт монологового разговора.
А такие шуты не достойны подобного чуда.

Посвящено: Анастасии Харитоновой