Ваха и Ванаалис

Ваха и Ванаалис.

Огни столицы горят,
В суете людской все спешат куда-то.
Нет дороги назад,
И любовь твоя в этом виновата.

Москва слезам не верит,
И даже если Любовь
Тебе сказала "прощай",
Она откроет двери,
Она тебя приютит…

Чай Вдвоём – Москва слезам не верит

Из поздних записей Вахи.
"Об этом, пожалуй, я хочу написать от первого лица. Хочу представиться Вам, меня на тот момент и час звали Ваха. Я не был слишком юн, чтобы не понимать происходящего, но не был и слишком взрослым, чтобы осознать всё, что вижу. Я не в силах описать красоту и величие храма, в который нас сразу по прибытии, тогда я не знал таких слов, да и сейчас вряд-ли найду подходящие. Единственное слово, приходящее на ум звучит как превознесённый, но и оно не может отразить всего.
Но не об этом я хотел бы написать. Более всего меня в тот день поразил Владыка и его ближайшие помощники. Живя на Земле в своей деревне, как я теперь её называю, я не ни у кого не видел таких чистых глаз, крепких рук, обжигающих, пронзающих слов. В храме том, после прикосновения к чёрному, казавшемуся мёртвым камню, сквозь меня прошёл столб света. Аура вокруг меня ярко вспыхнула алым и только в этот момент я осознал своё предназначение. Мои глаза встретились с дико пронзительными голубыми глазами одного из старцев. Своим взглядом казалось, он увидел меня всего и всё, что было со мной и во мне когда-то.
Раньше я считал, что так не бывает, что когда на тебя смотрят, то видят твоё лицо, то во что ты одет, но этот старец видел, глядя на меня всё, что я мог вообще из себя представлять. Словно взглядом своим он дал понять, что я его ученик.
Плохо я запомнил и слова Правителя, взгляд старца так отразился во мне, что в горле встал комок. Единственное врезалось тогда в память, я второй Хранитель и моим наставником, как и, оказалось, стал тот старец. Имя его от моих ушей отскочило сразу, и когда он подошёл ко мне и сделал жест следовать за ним, я не знал, как к нему обратиться.
Себе принадлежать мне больше никогда не придётся. Мои мысли беспорядочно крутились, но я стойко держал себя в руках. Как на площадке у лестницы, по которой мы поднимались в храм, оказался его летательный аппарат я не думал. Впервые мне тяжело было понять свои эмоции, ведь для меня до сих пор всё подчиняется логике, а тогда реальность смешалась с волшебством. Я последовал за ним в его аппарат, мы сели туда вдвоём. Он отказался от охраны и сопровождения и просил до вечера постараться сделать так, чтобы его никто не смог найти.
Куда мы летим, он не говорил, но я ощущал, что это место для него, одно из самых важных. Мы приземлились на большом цветущем поле. Не берусь описывать место, слишком долго пришлось бы это делать, одно могу сказать, было красиво.
Он вышел, и мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Не смогу даже точно сказать, сколько мы шли, но когда впереди показался большой камень, то старец быстро подошёл к нему и сел лицом ко мне.
- Иди сюда юноша и сядь на землю передо мной. – сказал он спокойным и требовательным голосом.
Я чувствовал странный трепет в груди от звука его голоса. Я всегда такой расчётливый был просто в замешательстве. Не подчиниться я не мог, как он и попросил, я подошёл и сел перед ним и встретился с внимательным взглядом его голубых глаз.
- Расскажи мне о себе, о своей жизни на Земле. – неожиданно мягко и почтительно попросил он у меня.
И тут меня, наверное, прорвало:
- Мне там было очень плохо. С детства надо мной издевались, никто не хотел со мной дружить, все приписывали мне то, что я никогда не делал и видели во мне не то, что я представлял на самом деле. Даже моя мама меня не ценила. – в горле у меня словно застрял крик. – Я ведь всегда был совсем другим.
Старец улыбнулся.
- Помнишь, как ты защищал ту умирающую бродячую собаку в детстве. – неожиданно сказал он мне.
Как он узнал об этом, мне в тот момент было неважно.
- Да. Я знал, что она умрёт, но не хотел, чтобы её смерть была такой жестокой. Я не смог бы вынести, как она скулила когда другие ребята стали кидать в неё камни не пытаясь понять её боли. – я не понимал к чему он подводил меня.
- Ты отбил её, взял на руки и унёс в лес. Ты показывал ей самые красивые места и она в тот вечер умерла в твоих руках. – продолжил он.
- Да, она умерла на моих руках, и хоть текли слёзы я улыбался. – воспоминание об этом захватило меня и наполнило сердце тихой печалью.
- Я хочу мальчик, чтобы ты умер также, как та собака. – его голос был абсолютно спокойным.
Я пытался понять значение его слов. Я молчал и смотрел на него. В конце концов, я не сдержался.
- Я не понимаю, что Вы хотите. – во мне появилось странное опустошение и я снова посмотрел в глаза старца.
- Я хочу мальчик, чтобы ты умер также, как та собака. – снова повторил он.
Мне было стыдно, но я действительно не мог понять, что он хочет от меня. Я видел, что он ждёт, когда я, наконец, сделаю то, о чём он просит, тогда я вспомнил, как умирала та собака. Я вспомнил, как взял её на руки, она была совсем забитая, у неё всё болело, она смотрела на меня, своими большими и тёмными глазами и казалось, что плачет. Я сумел познать всю боль, что была внутри неё, и понял, что она и сама хотела покинуть этот мир, но последним мигом хочет быть в покое. Тогда я осознал, что сможет осуществить её мечту. Резко и чтобы не терять время, я побежал в ставший мне другом и братом лес. В своё время чтобы убежать от боли и отчаянья я исходил его и уже знал каждую веточку и кустик. Я понял, что должен показать ей самые красивые места, тогда она умрёт так, как хотела всегда и, улетая, её душа, сможет обрести своё счастье. И тут я стал догадываться о замысле старика, по крайней мере, мне тогда действительно ещё казалось, какой я всё-таки умный, если сосредоточусь и подумаю.
Я закрыл глаза и сосредоточился. Сначала было темно, но потом я увидел яркий свет впереди. Я попытался стать той собакой, познать глубину своей боли, одиночества и страха и ощутил колебания вокруг себя, ощутил быстрый стук сердца и пошёл на этот свет. Казалось вся жизнь проходит у меня перед глазами. Улыбка родившей меня женщины, редкие моменты, когда люди в городке были ко мне снисходительны и слепой мальчишка скрипач однажды всё-таки и сыгравший для меня свою мелодию. Я помнил, что должен умереть, или вся эта боль должна умереть, в тот миг больше ничего другого не приходило в мою голову. Я отключился от своих мыслей и не помнил, что было потом, единственное, что тогда крепко зацепило мой разум, большой сияющий красный камень, мне казалось, что он звал меня, как ребёнок свою маму.
Пришёл в себя я от слов старца.
- Открывай глаза мальчик. Сегодня ты сделал свои первые полшага вперёд.
Я открыл глаза, внутри родилось только беспокойство. Первое, что я заметил, что наступил вечер, но как, ведь совсем недавно было ранее утро.
Самым главным стало осознание, что этот старец отвезёт меня куда-то и уйдёт. Когда мы вновь увидимся, я не знал. За такое короткое время я ощутил между нами сильную связь и не хотел, чтобы он так быстро уходил. Впервые в этой моей жизни был тот, кто так обходился со мной, обходился, как с личностью, ещё были и ребята конечно, но впервые это был кто-то взрослый. Мне стало страшно, что вдруг окажется, что я просто сплю.
Так или иначе, старец поднялся.
- Уходим мальчик. Наш день знакомства подошёл к концу.
Я не мог возражать ему, не хотел быть эгоистом.
Мы снова куда-то летели, снова старец молчал, и я не мог понять, о чём он думает. Я понимал, что чтобы не случилось, никогда не смогу забыть этого дня. Я действительно был уверен в этом. Мне действительно не хотелось, чтобы он кончался. И это была настоящая правда."