Сказ о Коньках Горбунках

                П. Ершову посвящается

- Ах, ты, лапоть, ах, ты тать,
Нас жидами называть!?
Да тебя же, вертопрах,
Мы сгноим на Соловках.
Вот получишь двадцать лет,
Бездарь ты, а не поэт.

Разговор вот шёл такой
На Мясницкой во пивной.
Там сидели за столом
Всё поэты в четвером.

Говорили о стихах,
О “чека” да о жидах.
А ещё о комиссарах.
Мол, житья от них не стало.

И, как водится, при том
Заливали речь пивком.

Недолечь компашки сей –
Некий Родкин сел, еврей.
Услыхал поносну речь
И решил он сразу сбечь.

Пока четвёрка: тра-та-та,
Он привёл с собой мента:
- Взять немедля сих пиитов,
Сволочей, антисемитов!

А поэты, ну, кричать
И мильтона выдворять.
Мент слинял, таков он был,
Да подмогу притащил.
Четверых поэтов – хвать –
Удалось арестовать.

И по улице Мясницкой
Повели их до милиции.
Впереди Орешин, Ганин,
А Клычков, Есенин сзади.

И за всей за этой ротой
Семенил товарищ Родкин.
Да орал через плечо:
- Русски хамы! Мужичьё!

Стало тут не до веселья,
Разобидился Есенин:
- Эй, не трожь маво народа,
Гад, жидовская ты морда!

…В отделение пришли,
“Дело” сразу завели.
Раскудахтались газеты:
“Дело четырёх поэтов!
Осудить. И в глушь сослать!
А вернее – расстрелять!”

В отделении поэты
Отрицали все наветы.
Мы, мол, лишнего хлебнули,
Споря о литературе.
Говорили, помним сами,
О еврее Мандельштаме.

Что с того, ведь он поэт!
Не какой-нибудь там мент.

Делать нечего однако,
Подписались под бумагой.
Протокол допроса был
Зафиксирован самим
Начальником  ОСО
Славатинским, мать его…

После суд. Газетный гвалт:
“Всё Есенин виноват!
Хулиган он, скандалист!
В кабаках как банный лист.
Надоело! Хватит! Ша!
Ишь, кулацкая душа!”

Только в жизни всё не так.
В ней и умный, как дурак.

С носом Родкин и менты.
За поэтов - все жиды
Встали мощною стеной:
- Не дадим их на убой!

У Есенина жена
Из евреек, господа.
Все они друзья нам, братья
Во Христе и во таланте!

Суд поэтов оправдал.
От такой прорухи
Демьян Бедный всё визжал,
А Сосновский обоссал
Собственные брюки.

        8 ноября 2011 г.