Деревня1

         

И покосившиеся хаты
Уже чахоткой стали харкать,
Худоба ребрами наружу –
Тепло не держит – пахнет стужей.
Печь задыхается от дыма
И долго кашляет с надрывом.
Что кроме копоти внутри?
Давно пора звонить 03.

Но мастера сюда не идут,
И всё, что здесь, они не видят.
Гнилою ветошью наличник,
Его бы к черту на кулички,
Конёк давно стоит горбатый –
Так обкатал его рогатый.
Здоровье было-то отменно,
Но вот такая перемена.
У хат же смертная «болезь»,
А рядом глина, рядом лес.
Они спасут, они спасали,
Резьбою даже расписали…

Конечно время, но не только,
Клюка осталась и котомка.
И вся страна звонит 03,
А ей в ответ – огнем гори.

И загорелись, вот где пламя,
Неважно то, что гибнет память:
«Зато земля теперь свободна,
Её продам кому угодно.
И лишь теперь в цене земля,
А раньше что – мешок зерна.
Что хлеб? Тут рядом в магазине,
Там всё есть, всё, вплоть до бензина».

И как грибы растут коттеджи,
Для сторожил? Нет для приезжих.
В асфальт одеты все дороги,
А где земля – молчите боги.
И стало всё настолько тесно,
Что вам здесь не найдется места.

Земля – кормилица лишь плачет:
«Давно счет за меня оплачен,
Но я то, я не продаюсь,
Любой коттедж на теле флюс.
И кто помочь мне всё же сможет
(Но полномочия кто сложит?).
Я ведь одна, одна для всех,
Серпы кто вспомнит и рассвет,
Снопы и мокрые рубахи,
Девчата звонкие, ребята,
И родничок с водой студеной…
За что я стала осужденной,
Я вроде бы не провинилась,
Зачем такая вот немилость?»
Твердил, кто в плен брал – верю в Бога,
Та вера Богу не угодна.
Как говорят теперь – «заказан»,
Он будет Господом наказан.
Земля здесь самое святое,
Святое может ль что – то стоить?
Кощунство ярое над верой –
Готовят суд в небесных сферах.
Дождетесь, господа хорошие,
Дождя стрел огненных пригоршнями.