Диван

 

Люблю, да ну их всех с делами,
День проваляться на диване,
Особенно в ненастный день,
Стихам когда являться лень,
Когда забыты все заботы,
Конечно, лучше в день субботний,
И там предаться тонким снам.
И вот тогда и я узнал,
Как чувствовал себя Обломов.
И это, видишь, нам не ново:
Диван ли, кресло и табак,
А если нет, тогда кабак,
Цыганский хор, где песни, пляски
После поста на Красной Пасхе
Под звон лихих колоколов,
Под искры в ночь из-под подков
И стон расстроенной гитары,
И на коленях две гетеры,
И пьяный, что есть, хоровод,
И винной пеной прямо в рот,
Полуразобраны постели...

Тихонько вас выносят в сени,
Кладут в крестьянскую телегу
И вот везут к родному брегу.
С похмелья стонет голова...
И эта песня не нова.
Рассол и в полотенце лед:
«Бывало так, знать, не умрет».

И вот ты дремлешь на диване
(Тебе пока что не до бани).
Диваном замыкался круг.
Таким был сам, и сын, и внук.
Врос он, наверно, в наши гены.
Цыганской нет давно богемы,
И как-то сузилась душа –
Прыть русская почти ушла.

Диван остался, где пружины
С боками нашими дружили…
Порой бессовестно скрипел,
Но я его всю жизнь терпел.
И всё-таки, ну их с делами,
Мне б поваляться на диване…