Часть VIII Я хочу в страну чудес Отпускаю

Часть VIII Я хочу в страну чудес (Отпускаю)

Девятый хранитель.
Опадет и облетит листва,
Вот уже и не нужны слова.
Может просто все забыть –
Так тому и быть.
И когда-то вспомнится едва.

Отпускаю, куда тебя отпускаю?
Отпускаю, ну, что поделаешь с тобой?
И, все же, кто тому виной,
Что ты забудешь путь домой?

Отпускаю, как не больно мне.

Александр Маршал - Отпускаю

Это случилось после того, как они два месяца назад покинули края, в котором жил Хигаре. Всё началось с того, что Лие приснился странный сон. Ещё когда они покидали пещеру, у неё появились странное чувство внутри, как будто её кто-то пытается позвать. Им пришлось подождать Хигаре, который вернулся в деревню и сказал отцу, что собирается странствовать. А потом они отправились дальше по координатам, которые определяли Джафар, Лия и Франц – их "друзья-компасы". Так вот как-то Джафар сказал:
- Там куда мы идем, поначалу будет очень холодно.
- Почему? – спросил нетерпеливый Петер.
- Снежные горы, нам придется идти по их склонам. – прокомментировала Лия.
– Поэтому нам либо надо отточить нашу концентрацию к пробуждению и поддержки тепла, либо приобрести теплую одежду. – сказал Хигаре.
Да уж Хигаре был немного шокирован всем произошедшим. Ахар казался ему верным товарищем и близким другом. Он ещё тогда почувствовал их схожесть, когда первый раз увидел, а уж как ему нравилось с ним драться в тот момент. Он был очень рад тому, что его глубокая симпатия взаимна. Сколько разговоров у них уже было и таких ясно-понятых и приятных. Казалось, когда они разговаривают, забывают обо всем. Как настоящие товарищи, которым весело и легко друг с другом и они понимают друг друга с полуслова.
Ваха приглянулся Хигаре, но тот общался с ним спокойно официально. Не делал попыток ссориться и даже разговаривал с ним и вступал в дискуссии и только там они могли найти какие-то точки сближения. Хигаре импонировало его рациональное спокойствие, а Вахе то, что Хигаре предпочитает говорить только по делу. На этом и остановились.
Джафар тоже нравился Хигаре и он ему. Между ними было много общего, за исключением того, что в Джафаре было куда меньше эмоций, чем в Хигаре. Никто из них не ревновал Ахара друг к другу – эта троица стала слаженным коллективом, не ущемлявшим при этом кого-то ещё в своих правах и мнениях. Чаще всего справа от Ахара садился Хигаре, а слева Джафар, но от этого хуже не становилось. Все даже понимали, что эти трое как никто заботится обо всех них, и им было даже приятно всё это. Хигаре действительно старался заботиться обо всех, брать на себя ответственность и не боятся принимать свежие решения.
Пожалуй, Хигаре не знал как себя вести с Лией. Она была с ним мила и дружелюбна, но он слегка терялся, потому, как ему всегда с девушками было трудно найти общий язык. Он всегда был чуть резковатым на язык и мог неосознанно нагрубить, поэтому и сам предпочитал особо не развивать с ней отношения, да и, пожалуй, с Петером тоже, хотя он заметил его склонность к спорам и сам частенько стал его на это провоцировать. Ему нравилось играться с Петером, а когда к этому делу присоединялся Ахар. Вообще все заметили, что Ахар сдружившись с Хигаре, буквально расцветает. А именно что он начинает и дурить и смеяться больше и придумывать какие-то забавные вещи и, пожалуй, за это ребята были благодарны своему новому товарищу. Петер поначалу боялся этого, но потом вошел во вкус. Однако резковатость Хигаре все же немного его и напрягала, но тут не подкачал Франц. Вообще начинался балаган, когда Хиграе дергал Петера, влезал Франц и тут же активировался Ахар, и рядом присоединялась Лия и Генрих и всё. Ваха и Джафар хотели исчезнуть куда-нибудь. Хотя активистами и зачинщиками всегда были и оставались команды два на два – как их прозвали – Хигаре и Ахар против Петера и Франца. Можно было присоединяться, но чаще всего остальные только наблюдали за словесными дуэлями, стараясь не влезать, действо их завораживало.
С Генри у Хигаре вообще не было ничего общего. Слишком он был для него воздушным. Ну, никак он не мог его разгадать. Хотя он часто замечал, что тот наблюдает за ним, только почему-то не заговаривает. Лишь тогда когда сложилась команда два на два он смог вступить с Генри в полноценный диалог. Но и там толком ничего не вышло, потому что они были очень разные. Хигаре совершенно не понимал его ужимок и улыбок. Однако Хигаре было интересно изучать его личность, хоть он совсем и не понимал, зачем Генри использует столько визуальной мимики, когда достаточно слова.
Франц для Хигаре был непонятен тем, что у него всегда было слишком много эмоций и главное какой-то странно неуемной фантазии. По его скромному мнению Франц и Петер действительно подходят друг другу. Оба неуемные фантазеры, с кучей лишних на его взгляд эмоций. Хигаре был часто не согласен с Францом, чем согласен. Он считал, что Франц постоянно витает где-то среди своих звезд и не хочет смотреть на реальные вещи.

Так вот в один морозный день, когда они уже шли по снегу в новой купленной совместными усилиями теплую одежду Лия вдруг сказала:
- Вчера мне приснился странный сон.
Ветер дул в лицо, и все они щурились, так как их глаза, не привыкшие к такому сильному ветру, и яркому солнцу теперь были подвергнуты мощной снежной атаке. И все понимали, что если уж Лия в такой момент, когда всем трудно говорить, что-то сказала, значит это действительно важно.
- Сейчас пройдем ещё немного, спустимся вниз, там будет как раз пещера, и ты всё расскажешь. Этот ветер совершенно невыносим, если бы не накачали свои тела, то давно превратились бы в лед. – сказал ей Джафар, за которым все шли.
Потому что Ахар перед входом в снежные горы заставил его не спать, но составить карту так, чтобы разбить все по отрезкам и местам. Где и как идти до населенного пункта и где разбивать лагерь под вечер. Идти оказалось чудовищно долго, целых четыре месяца и все это время надо было идти в жестоких условиях холода и снежных бурь. Ребята не засыпали ни на секунду и под жутко жестоким взглядом Ахара тренировались как проклятые. Теперь они понимали, почему он был так строг, и благодарили его. Впервые они стали близки к ответу на вопрос, почему Ахар ничего не рассказывает о той стране, из которой пришел.
Столько времени идти в полном молчании, Ахар велел в этой зоне даже телепатией не пользоваться, особо это было тяжелое испытания для Петера и Франца, которые любили лишний раз что-то сказать, а уж телепатией пользоваться любили все, кроме Ахара, который без повода ничего не делал.
К вечеру они вошли в очередную пещеру, которую на карте когда-то указал Джафар. Вообще пещеры тут оказались довольно глубокими и интересными, было даже предложено идти через них, но Ахар почему-то запрещал. Более того, он запрещал разбредаться в пещере и спускаться в них слишком глубоко, почему, он тоже не комментировал, но все знали, если не разрешает, значит действительно не надо. Только Петеру это не нравилось, он подозревал, что Ахар что-то скрывает, что они не должны знать, но ему Петеру это знать хотелось.
Когда был разведен костер и более менее все согрелись, Ахар обратился к Лие:
- Мы слушаем тебя Лия, что тебе приснилось.
- Это началось еще, когда мы вошли в снежные пределы. Меня не покидало чувство, что кто-то зовет меня. Сначала мне это показалось игрой воображения, но оно росло, чем дальше мы шли в горы. Дошло до того, что я начала слышать голос этого человека который обращался ко мне по имени. Тогда ночью я настроилась на его волну, и мне приснился следующий сон.
Во сне я шла по пещере, которая вела в какой-то храм. По дороге мне попадались много разных душ, которые почему-то кланялись мне до земли. Из пещеры я попадаю в этот храм и как раз рядом со входом стоит молодой человек который улыбается мне и говорит, что это он меня звал. Он просит, чтобы мы пришли и забрали его с собой, так как он следующий Хранитель, и он знает, как найти остальных Хранителей. Он просит поторопиться, потому что ему угрожает опасность со стороны местной власти.
- Обладеть. – заключил Петер. – Мы ещё и должны его от его правительства спасать.
- Спасибо Лия. – ответил ей Ахар. – Это очень хорошая новость, теперь я смогу закончить свою миссию в более короткие сроки.
- Интересно кто следующие Хранители. – Франц закинул руки за спину и прислонился к шершавой стене пещеры.
- Хм, почему вы так легко верите, что это следующий Хранитель? – спросил Ваха. – Может это просто сон или вранье.
- Давай уточним у Джафара Ваха. Он ясновидец, он раскинет карты и станет всё ясно. Ты же ему доверяешь? – Хигаре смотрел на Ваху в упор.
- Доверяю. – глядя в глаза Хигаре смотрел Ваха.
Джафар не стал медлить. Ваха и Хигаре очень часто спорили, это было не из-за Ахара, это было личное.
Первой картой было Солнце.
- Это действительно Хранитель. – хотя Джафар не сомневался в Лие.
Следующей картой была карта Мир.
- А это что может значить? – Петеру было как всегда интересно.
- Парящий в небе. Этот парень умеет управлять потоками воздуха. – ответил Джафар.
- Как Ваха? – поинтересовался Генри.
- Нет Вахе ближе управление молнией, а этому воздухом. – ответил Джафар.
Следующие две карты были Отшельник и Умеренность.
- Одиночка живущий по своим принципам, но при этом предпочитающий быть мягким и доброжелательным. – продолжил Джафар.
Следующей картой была Справедливость.
- Он попал в эту трудную ситуацию из-за того, что решил нести по его мнению справедливое возмездие. – комментировал Джафар.
Следующими картами были Жрец, Колесница и Колесо Фортуны.
- Он перешел дорогу религии, ситуация не стабильна и он совершенно ею не владеет. – продолжал Джафар. – Он в очень сложной ситуации.
- Что же могло с ним произойти? – задался вопросом Хигаре. – Хотя любой, кто переходит дорогу религии, из-за своих принципов, попадает именно в такую ситуацию, нестабильную, которую невозможно держать в своих руках.
- Все зависит от того, какая эта ситуация. Вон у Франца масоны такое бесчинство творили, что не промолчишь. – парировал ему Ваха.
Начиналась знакомая всем беседа Ваха и Хигаре. Потому что они никому слова вставить не давали. Даже почему-то Ахар не лез с завершающей темой, потому что он обычно лез.
Франц глянул на Ваху с каким-то подозрительным видом и локтем толкнул Генри, тот заулыбался и тоже посмотрел на Ваху. Лия озадачилась, Петер принялся размышлять. Джафар впал в недоумения, а у Ахара глаза загорелись. Вообщем все были при деле.
- Так можно было внедриться к ним и сломать их идеологию и сторонников найти. – ответил Хигаре.
- Но прежде этого Франца посадили за решетку. За то что он странный был. – сказал Ваха.
Франц подвинулся ближе к Вахе и опять локтем толкнул Генри, тот подвинулся ближе к нему.
- Народу там было много. – шепнул он Вахе на ухо, подвинувшись почти в притык.
Ваха и ухом не повел.
Ахар почти начал улыбаться. Видимо ему нравилось за этим наблюдать.
Лия молчала и думала, как бы слово вставить. Джафар от этого дурдома хотел сбежать. Петер начал покусывать палец руки, которую он поднес к губам.
- Можно было прикинуться дурачком. – продолжал Хигаре.
- Ну да Франц бы мог? Нет, Франц бы хотел? – напирал Ваха.
- Что ты предлагаешь? – уперся Хигаре. – Всех несогласных прямо к стене?
- Я предлагаю помочь следующему Хранителю как можно быстрее. Раз вход в этот храм, где он находится через пещеру, то и идти за ним надо через какую-то пещеру, если конечно ты Ахар не против. – сказал Ваха.
- Здраво мыслишь. – то ли похвалил, то ли подчеркнул Хигаре. – Надо это обсудить сейчас со всеми.
Правда они забыли, что ребята давно и внимательно их слушают. Другое дело влез Ахар, как обычно собственно.
- Я Вам запрещаю идти через пещеры.
- Ахар так быстрее и теплее будет. – сказал ему Хигаре. – Горы от этого не развалятся.
Ахар остался безучастным, только в глазах его мелькнул какой-то огонь.
- Идти дольше. – продолжил Хигаре.
- Я подумаю этой ночью. – вдруг сказал Ахар.
Все переглянулись. Ахар это заметил и промолчал. Только Джафар и Лия поняли, почему Ахар так не хочет идти через пещеры, там витает дух тайны, тайны которую он скрывает от них и ту, что не хотел бы им раскрывать.

Когда ребята приступили к разведению костра и приготовлению ужина, Хигаре подошел к Ахару, который стоял поодаль от всех и смотрел, словно в никуда.
- Не стоит быть таким серьёзным Ахар. Вон смотри, как многие из нас спокойны и собраны и при этом легки на подъем и быстры в принятии решений. – сказал ему Хигаре.
Джафар предпочитал в такие моменты не подходить к ним и помогал Лие с Петером резать травы.
- Друг мой, дело в том, что я вспомнил кое-что, что-то что было когда-то давно и это не дает мне покоя. – спокойно ответил ему Ахар.
- Я тоже кое-что вспомнил Ахар. Думаю, это происходит со всеми нами. Чем ближе мы становимся друг к другу, тем больше кажется нам друг в друге все знакомо и ясно и это пугает каждого из нас. – ответил ему Хигаре. – Что вспомнил ты?
- Я вспомнил, как ты рисковал жизнью ради меня, как спас мне жизнь и получил шрам на правую сторону лица. И как долго ходил с ним когда наши лучшие врачи лечили тебя. – сказал ему Ахар.
- А я вспомнил, как мы летали над вольными лугами, дурачились и дрались. А потом пришла пора становится взрослыми, и нас стали занимать совсем другие проблемы, нежели как в старые добрые времена славно навалять друг другу бока. – ответил Хигаре.
- С нами был и Джафар. Но чаще всего он приходил с какой-нибудь книгой, чтобы почитать. – продолжил Ахар.
- Не жалеешь, что так поступил с ним? – спросил его Хигаре.
- Вы оба дороги мне одинаково. – ответил Ахар. – Я вспомнил, сколько вы сделали для меня.
- А как же остальные Ахар? – спросил Хигаре.
- Лия знает всё обо мне. Она Зрящая. Ваха тоже верен мне, но очень гордый. Петер всегда будет спорить, чтобы не потерять независимости. Генрих скрытен и ленив. Франц неуемный фантазер. Каждый из них имеет свою уникальность и каждый несет свой вклад. – ответил Ахар. – Как странно я плохо помню тех, кто ещё не с нами, я вспоминаю по мере их появления.
- Ты опять скучаешь по дому. – сказал ему Хигаре. – И по своей невесте. Ты всегда был таким.
- Именно так Хигаре. Но даже ради этого я не хочу вести нас через пещеры, потому что не знаю, что произойдет с каждым, в пещере есть страшные тайны, которые возможно уже видела Лия и о которых догадывается Джафар. – сказал Ахар.
- Неосознанно ты любишь всех нас и дорожишь нами и осознаешь свою ответственность Ахар. Всё будет в порядке, я готов разделить это ответственность вместе с тобой и Джафар тоже. Мы всегда были такими, тебе не о чем беспокоится. – сказал Хигаре и пошел к ребятам.
А Ахар смотрел, как он удаляется и думал о том, как это всё-таки хорошо, что даже в дали от дома он рядом с теми, кому он очень дорог.


Этот юркий паренек сидел в своей пещере и боялся высунуть из неё даже свой слегка курносый носок. Кхандром Дампа – так звали этого паренька с острыми бегающими глазами и тонкой глубокой натурой, который часто, в моменты, когда у него накипит, может сделать глупость, но всё это только из лучших побуждений. Его история была проста, он родился в очень набожной, нищей семье, в которой и мать и отец были помешаны на религии и постоянно ходили и приносили дары богам, чтобы те даровали им благость. У него когда-то были младшие брат и сестра, были, потому что боги забрали их души слишком рано. В город пришла странная заразная болезнь, она пришла из воды. Как инфекция обошла его, остается только думать, но его родители вместо того, чтобы пытаться найти лекаря, стали молиться каждый день. Они заставляли каждый день его вместе с ними читать мантры и вкладывать в них всю свою душу, потому что учили его, что если ты всей душой, веришь во что-то и молишься, то всемилостивейшие боги спускаются с небес на землю и помогают тебе. Но его младший братик и сестричка умерли, так и не поняв, что никто не собирался приводить к ним лекаря. Они плакали и стонали, смерть их была грязной и мучительной. В утлой хижине, среди вони и грязи и причитаний их отца, матери и старшего брата. Кхандром не понял родителей, возненавидел религию и ушёл из дома.
В душе его клокотали боль и ненависть к религии, он любил играть со своими братом и сестрой когда они были живы и не мог понять, что родители не плакали по ним, когда их не стало, они улыбались и говорили, что значит так решили боги, решили забрать их к себе, но Кхандром думал, а чтобы было приди лекарь и вылечи их? С детства мальчишка был приверженцем своей религии как никто другой. Он смотрел в лица нарисованных богов и верил, что они могучие и великие и что он любят их своих детей и защищают их всегда. Ведь пару раз он чуть не лишился жизни, если бы не чудо и разуверился в том, что это было чудо после смерти брата и сестры. Его очень тянуло к богам, что-то внутри, он ощущал какую-то силу и не мог проигнорировать это. Он был полон желания познать себя внутри и снаружи, кто он есть, для чего он живет и в чем смысл жизни?
Поначалу ему, было, трудно освоится вне дома, вне родной деревушки. Даже казалось, что он умрет от голода или подцепит какую-нибудь инфекцию, но этого не случилось. Кхандром Дампа так и не нашёл друзей, в храмы его не пускали, местные бродяги не торопились связываться и он тихо и спокойно поднялся в горы и стал там познавать себя и окружающий мир, там и открылась ему великая тайна его рождения, он всё понял и познал, только так и не решил, как ему теперь жить дальше. Пока не придет Ахар, он знал, никуда уйти он не может. Хотя он может улететь, ведь ему подконтролен воздух, но куда лететь?
Он пытался выйти на контакт, но в ответ получил тишину. И понял, пока за ним не придет тот, кто будет его Владыкой, нельзя покидать ему место, где он живет. Куда идти, когда он не знает пути? Но жить в покое, видно было ему не на роду написано. Он спустился с гор, чтобы посмотреть страну, в которой он живет. Видел Кхандром как много его сородичей веруют в религию, которая забирает жизни их родных и близких просто так, не идут они к лекарям, уповая на волю богов. И как богатые начальники, подсмеиваются над ними и сами ходят к лекарям, но продолжают жать из народа деньги и учить их продолжать жить слепой верой. Кхандром молчал, но сердце его сжигал огонь, даже зная своё предназначение, он не мог смотреть на ложь и лицемерие, на то, как власть губит жизни простых людей, хотя сам знал, когда придет время, он будет обладать сильной властью и большим могуществом. И тогда то он вернется, он обязательно вернется и принесет в свою страну мир и порядок. По крайней мере, в тот момент Кхандром верил в это.
Как-то идя по улице, он пожалел нищего старика, который просил милостыню на улице. У старика не было толком дома, но Кхандром помог ему и они вместе построили небольшую лачугу в горах. Старик рассказывал ему о своей жизни, он оказался умным и сообразительным, несмотря на свой преклонный возраст. Как он был молодым и хотел учиться, но не мог, потому что был из простой семьи. Отец учил его вере и жизни во имя богов, учил приносить им дары и читать мантры, но, став взрослым, он убедился, что всё это игра тех, у кого есть власть. Он пытался выступать против существующего порядка, но был жестоко избит и изгнан вон из города. Старик рассказывал, как много ходил, но везде видел только ложь, выступал против несправедливости и был бит. В конце жизни он решил вернуться в родной город и так как не нажил ни детей, ни богатства – решил побираться. Он даже сказал, что Кхандром напоминает ему себя в молодости – скитальцем борющемся за справедливость.
Они так бы и жили, и Кхандром никогда не сделал бы того, что сделал и, дождавшись Ахара, пошел бы с ним, но судьбе не угодно было оставить его в покое. Кхандром Дампа уже много думал о том, что уготовлено ему, как и чем он будет распоряжаться. Столько мыслей пронеслось в его светлой голове, столько надежд и мечтаний. А случилось всё так легко и просто, как будто не было тех долгих лет размышлений и самосовершенствования. Он пошёл в долгий поход за травами, для этого надо было подниматься высоко в горы и осторожно по ним карабкаться, чтобы не упасть. Но тут судьба избаловала Кхандрома Дампу, самое больше, что у него было вывих ноги, а ветер покорно слушался его и где-то когда он убеждался что местные монахи, которые тоже забираются сюда в поисках трав, не увидят, помогал себе подниматься с помощью воздуха. Он был весел, и пела душа, когда он возвращался обратно с целой сумкой целебных трав. Но вернулся он, увидев страшную картину, видимо местные бродяги вломились в их хижину и убили старика, с которым он жил. Все было разграблено и разрушено. Тут смелое сердце парня не выдержало, он пошел в город, чтобы найти тех, кто разграбил его хижину и призвать их к ответственности. Да с помощью своих способностей ему удалось их найти, но справедливости он не добился. Бродяги посмеялись над ним, а власти даже не стали слушать его уговоры. Тогда Кхандром совершил дерзкий поступок, придя в главный храм, он посмел поломать большую золотую статую бога. Он кричал о том, что религия это обман, что власть врет народу. Пытался качать права, взывать к совести, но в итоге добился того, что ему пришлось убегать из этого храма подземным ходом, который он успел рассмотреть и запомнить очень давно, когда он просто ходил мимо. Власти стали предлагать очень большие деньги тому, кто найдет его и приведет к ним и даже не важно живого или мёртвого.
Кхандром не плакал, он не понимал, почему люди такие глупые, почему так замкнуты в своих мирках, почему не хотят видеть большего? Одни наживаются на других, и никто из них на этот симбиоз не жалуется. Он стал понимать, что одни должны командовать, другие подчиняться, но те, кто командует должны знать, что, то, что есть у них в руках, не материал, а живые люди, которые верят в них и те, кто ими управляет должны стремится к миру и гармонии, но не к тому, чтобы обирать их. Имеющий власть должен осознавать, что он имеет в своих руках.
Он долго сидел в одном из туннелей и медитировал, во время одной из таких медитаций он смог почувствовать Ахар и его ребят и обратился к Лие, так как знал, ей проще будет принять его сообщение. Парень не мог прийти к ним на встречу, потому что мог обнаружить себя. Он знал в одном из мест в туннеле очень тонкая стенка, прилегающая к одному из высокогорных храмов, его могут поймать. Странная боль и тоска сдавливала его сердце. Печаль и долгие размышления, голод и полная темнота. Если бы не его тренировки и сила, что жила в нём, он бы не перенес эти долгие две недели, которые тянулись словно мука прикованного к стене, ожидающего, наконец, своего облегчающего конца.

Ахар долго думал всю ночь, вести ли ребят через пещеры или нет. Ведь там есть тайны, о которых они возможно и не должны знать, но идти по холоду и ветру ещё так долго, что сердце парня сдавило что-то. Пытался игнорировать, пытался не чувствовать, не обращать внимания на ту связь, что росла в нём, та привязанность и тепло которое стал он испытывать к каждому из них. Он был благодарен Вахе за те дни, которые они провели вместе, за те драки, где каждый из них отстаивал своё мнение. Он привязался к Джафару, который мягко и ненавязчиво опекал его и дорожил и ценил его как Владыку. Он был связан тайной с Лией, которой стало всё ясно о нём в одночасье, и она до сих пор молчала. Ему стало бы трудно без Петера и их жарких споров. Мягкий Генрих, который был как прохлада после жары и тепло после дикого холода. Дикий необузданный Франц, вершитель – резкий и порывистый. И конечно самым дорогим был Хигаре – его лучший друг, который не жалел своей жизни ради общего дела.
Он действительно всем сердцем и душой полюбил их. И не мог уже больше представить, что может настать день, и они не будут рядом с ним. Ахар понял, как было трудно отцу, когда верные Хранители камня отдали свою жизнь за Золотой город. Парень вспомнил, как печален, был отец, как ему было тяжело и как было тяжело семьям Хранителей. Он хоть был и весьма юн, но очень хорошо ощущал общее настроение. Возможно, тогда он не так бы остро понял всё, как сейчас. Ахар не понимал, как можно потерять тех, кого ты так любишь, почему они отдают свои жизни за тебя, ведь ты остаешься совсем один. Так эгоистично и возможно оправдано.
Что Ахар думал о каждом из них. Возможно, он, выделяя, только Хигаре не мог никак охарактеризовать других ребят. Все они были для него такими одинаковыми и такими разными. Исполняя волю отца, он думал только о быстром возвращении на Родину, его путешествие затянулось, но эти ребята жили совсем другой жизнью, как они будут чувствовать себя в Золотом городе, как город примет их. Теперь он всё больше и больше стал задумываться об этом. Есть, конечно, и те, кто войдет в совет старейшин, и тоже будет служить ему, но он ничего не знает об этих ребятах – а они все будут выбраны как лучшие из лучших в Золотом городе – ничего не знающие о жизни простых людей, не прошедшие жестокую школу неприятия и гонения. Два таких непохожих совета – сейчас Ахар невольно сравнивал их. Тех, кто вырос и воспитан в Золотом городе и эти совершенно простые ребята, наделенные особой силой. Они как небо и земля, и он равновесие между ними, их высокий Владыка. Но почему он так небеспристрастен? Давно ли он стал таким привязчивым? Ему стали дороге те, кто сейчас спал в этой пещере, пока он сидел и решал, как они пойдут дальше.
Они верят в него, они верят ему, своему Владыке. Тому кто пришел за ними и повел за собой, как важно охранять эту веру, доказать, что он Ахар достоин и что не только кровь доказывает его истинную принадлежность к тому чтобы править. Он достойный Правитель, он любит свой народ, он хочет заботиться о нём, изо всех сил. Он понимал, как по-юношески наивно звучит всё это, но ему хотелось быть таким наивным, стараться изо всех сил, вместе с теми, кто спал в этой пещере и с теми с кем он ещё не встретился, но о тех, о ком он начинал вспоминать. Вершить праведные дела во имя совести. И пусть так часто ругают те, кто находится на вершине власти, он хотел бы, чтобы если его и ругали когда-нибудь, то после этого обязательно хвалили.
И понял он, что надо побыстрее завершать миссию, что прав он был с самого начала, когда сказал Лие спасибо. Он хотел бы завершить всё это. Утром он объявит своё решение, а теперь он устал и хочет отдохнуть.

Они шли по пещере, всё ещё с трудом веря, что сердце Ахара дрогнуло, и он позволил им столько увидеть и понять. Ведь Ахар отличался на редкость упрямым характером и всё, что ему приходило в голову, считал наиважнейшей задачей, которую надо решить как можно быстрее и поэтому всё остальное значения иметь не может. Что же так могло повлиять на его решение? Никто не решался спросить это у него, а может, и не хотел, понимая, что это может задеть его гордость и обидеть. Ведь они просто должны доверять ему, а не требовать объяснений, хотя доверять само по себе и трудно.
Было темно, хотя Хигаре старался постоянно эманировать в ладонях огонь и даже Ваха помогал ему, но всё равно было темно. Шли на редкость тихо, Ахар предупредил ещё утром:
- Я думал всю ночь и принял решение, что для быстроты завершения дела мы пойдем через существующий под этими горами подземный лабиринт. Предупреждаю, чтобы никто не произносил ни слова пока не дойдем до места, и чтобы ни в коем случае не пользовался телепатией и если вдруг вы услышите в своей голове какие-то странные голоса, неважно чьи, не отвечать и не слушать что они будут говорить. Надеюсь, вы это хорошо поняли и осознали всю ответственность за исполнение этой миссии.
И вот теперь глядя на стены, которые в каких то местах были испещрены рисунками и диковинными записями, а местами имели причудливую форму и даже был момент, когда они шли по месту, где стены были гладкими и обработанными, а потолки очень высокими и хотелось что-то сказать или спросить, они молчали, они не пользовались телепатией, только все они слышали голоса, голоса стариков и детей, женщин и мужчин, молодых юношей и девушек, которые говорили и рассказывали об этом месте и звали за собой, но ребята не прислушивались, целиком и полностью доверившись Ахару и боясь в случае чего подвести его. Как старались Петер и Франц, наиболее любопытные из всех, сдержать позывы к тому, чтобы не задумываться над происходящим. Лия и Джафар, для которых было так интересно пойти посмотреть, а что там дальше, в другой стороне – ведь лабиринт был разветвленный. Генрих хотел запомнить красоты подземного мира, чтобы нарисовать их, но держался, чтобы не присматриваться. Ваха и Хигаре, которые бы с удовольствием побродили тут, сконцентрировались на поддержании огня. А Ахар полностью настроившись на частоту парня, который послал Лие сообщение – шёл прямо к нему.
Было как-то совершенно непривычно вот так идти за Хранителем. Обычно им приходилось долго ждать, приходить на нужное место и искать и думать, как найти, а тут сам Хранитель позвал их, он ждет их где-то в лабиринте и им надо просто дойти до него и забрать. Действительно мощный парень и крайне не агрессивный, не воин, философ. Это ощущал Ахар, в парне действительно не было места агрессии, в нём была жутчайшая глубина, туман непроглядный, мягкий, обволакивающий и манящий. Таким и должен быть повелитель ветра, танцующий с облаками. Воздушным и непроглядным, мягким и обволакивающим, неагрессивным, а манящим.
Нет быстрых рывков, все они на какой-то миг задумались о своем внутреннем Я. Ахар неожиданно стал задумываться о том, что он из себя представляет. Он думал. Думал о том, достоин ли он того, что те, кто идут за ним, продолжали это делать. Ещё этой же ночью мысли снедали его голову, и он осознал, как хотел бы быть справедливым и честным правителем, чтобы народ, даже если бы и ругал его, потом хвалил бы. Оправдывает ли он ответственность лежащую на нём с самого рождения – достоин ли он быть правителем не только из-за своей крови и кто дороже ему совет Старейшин или этот, совет Хранителей, набранный из тех, кто прожил полжизни вне золотого города, прошедший через боль потерь и неприятия окружающих.
Ваха помогая Хигаре, задумался о том, кто он и зачем появился на свет? В селе его не любили, издевались и винили в смерти отца и многих других жителей деревни, но эта была неправда, так как Ахар рассказал ему, что на самом деле его отца убили из-за стремления к власти, а ситуацию просто использовали, чтобы он не смог претендовать на власть. Ваха вспоминал, как был невыносимым подростком, как старался избегать людей, как разозлился на Ахара и решил сбежать, куда глаза глядят, а теперь он тут с Ахаром и ребятами, преобразившийся и изменившийся из драчливого мальчишки в холодного стратега и аналитика. Где теперь тот задор, что влек его спорить с Ахаром, он стал отстраненным и спокойным. Он не знает, что такое быть Хранителем. Ахар только и говорит, что они Хранители ядра планеты, но что это значит? Сможет ли он быть достойным? Он не жил в этом Золотом городе, он не знает, что его там ждет и как к нему там отнесутся, сейчас он идет за Ахаром ради того долга, что возложен на него, но не боле. Действительно ли он подходит для этого? Действительно ли он прямой потомок той самой богини, что когда-то помогла людям создать город? Всё равно сейчас гадать не о чем, все Хранители не собраны и поэтому ничего не понять. Совсем ничего. А Ахар молчит и вряд ли что-то скажет, пока они не прибудут в Золотой город.
Джафар в очередной раз задумался о том, что и он представляет собой. Слова Главного Муфтия всё ещё были сильны и теребили его нежное сердце. Его душа реинкарнация великого бога, это парня до сих пор вгоняло в шок. Он это он или он это тот Бог? Джафар взывал к глубинам памяти, но не получил никакого ответа. Хранитель ли он? Может, Главный Муфтий ошибся и все кроме него поняли это и не хотят ему говорить? Вдруг они отправят его обратно? Это пугало парня, он не хотел обратно, в город, где даже отец колотил его за то, что он не собирался оставлять свои убеждения и взгляды на жизнь, где все смеялись над тем какой он, а ведь он искренне стремился быть достойным. Он так хотел брать на себя ответственность, принимать мудрые решения, вести за собой людей, но теперь Джафар думал, а позволили бы те обстоятельства, в которых он был осуществить это? Стремление это хорошо, но позволила бы семья реализовать это, и поддержало бы его правительство? Джафар не мог не думать об этом.
Для Лии наступил этап кризиса. Достойна ли она того, что выпало ей. Ведь жила как затравленный скот, никто руки не протягивал, да она знала какие у неё способности и что каждый человек для неё как открытая книга, но то, что Хранитель ей и в голову не приходило. Ждут ли её там, куда ведёт её Ахар. О нём она сама узнала мало приятного, да жил он по совести, но только лишь по своим идеалам и не признавал больше ничьих других. Примет ли её то общество, в котором ей предстоит вращаться? Насколько искренни с ней будут те, кто будет рядом? Не будут ли они смеяться над ней? Очень не верилось ей в то, что, наконец, сбывается одна из её заветных мечт, найти своё место, место, где она будет нужной и важной. Там где станет значимой. Неужели в этом золотом городе для неё и есть самое значимое место, на всём белом свете? Действительно ли она, даже больше, такая как она достойна, быть там и жить среди подобных существ?
Петер, несмотря на свой боевой вид и поведение, почему-то именно в эту минуту так остро ощутил, что ему очень стыдно, потому что он до сих пор не принял того, что он достоин, быть Хранителем. Когда он ещё сидел в своем доме и проклинал всех и вся, он думал выступать один против всех. И думал, что все вокруг виноваты в том, что произошло, и раз так случилось, то теперь никто не поддержит его и он нигде не нужен, лишь только в качестве шута. А потом произошло маленькое чудо, чудо, изменившее его и всю его жизнь. Пришел Ахар, пришел не один, а со своими Хранителями и сказал, что теперь он пойдет с ними и что он такой же Хранитель, как и остальные. Петер долго думал, что это всё происходит не с ним, что с таким как он, подобное случится, не может. Поэтому он так долго и спорил с Ахаром, он не верил ему даже после многого, что случилось потом, а потом он к нему привязался и даже поверил в происходящее. Но так и не ощутил самого главное, не ощутил себя достойным такой высокой должности. Достойным жить в Золотом городе. Так ли это? Достоин ли он?
Генрих, так много таивший и хранивший в себе. Все чувства на лицо и все переживания внутрь себя. Когда он рисовал, то всегда ощущал в себе свободу. Строить предположения и долго сидеть на чем-то он никогда не умел. Любил одну девушку, что причинила ему только боль, закрылся от мира. Отец что пил, бил его, больная мать. Он мечтал только рисовать и не видеть мира, закрыться и исчезнуть навсегда. Утопал в своей меланхолии и представлял из себя натуру творческую, закрытую, таинственную. Но все смеялись над ним, говорили, что он ненормальный, а чаще всего и просто завали уродцем. Мог бы он допустить мысль о том, что когда-нибудь к нему придет Ахар и заберет с собой? Что он Хранитель? Как можно было ему такое предположить, разве что, он рисовал сказки на своих картинах, сказки о золотом городе, о прекрасных существах, что живут там. Он часто смотрел в лужи на своё отражение и считал, что такое примитивное и уродливое существо как он, не может жить в таком красивом и чистом месте. Генрих чаще думал о том, что он умрет, подцепив какую-нибудь гадость в городе. Мыться ему было часто слишком негде, есть, часто приходилось отбросы. Только рисование спасало его, и спасло, в конце концов. Другое дело, что ему часто казалось, что всё происходящее его рисунки и всё что он видит, это не по-настоящему, это он продолжает рисовать свои картинки. Разве ж он достойный кандидат и тем более в Хранители, достойный жить среди таких высоких существ?
Францу всегда казалось, что только он один способен видеть сокрытое и если он когда-нибудь гордо заявит об этом, его никто не поймет и не захочет слушать. Позор семьи, такой родовитой и богатой – это то, что он часто читал в мыслях и глазах тех, кто смотрел на него. Отец хотел, чтобы у него был другой сын, совсем другой сын. Франц любивший смотреть на звезды, всегда считал, что они если и досягаемы, то не для него. Что красивые аппараты, что он наблюдал, даже если и не плод его воображения, то сможет ли он когда-нибудь дотронуться до них. Франц долго думал и принимал решение о том, что он сбежит из дома, будет скитаться, однажды построит домик на вершине горы, той, что ближе всех к небу и каждый вечер, смотря на звезды, будет усердно благодарить судьбу за эту возможность. Все случилось очень неожиданно и совершенно не вписывалось во всевозможные прогнозы, которые выстраивал парень. Он так много передумал сидя в камере, ведь был уверен, что его обязательно убьют или замучают до смерти. Столько пронеслось перед глазами, столько прошелестело в голове. Он очень хотел увидеть золотой город, только слабо верил, что он действительно настолько нужен, насколько говорит Ахар. Может быть, он и сам не понимает и не знает о том, кто действительно достоин, быть Хранителем. Вдруг все ошиблись и он не Хранитель, ведь Франц никогда не думал о том, что может быть столь замечательным созданием – скорее уж изгоем. Это куда больше, по его мнению, подходило. Он давно перестал верить в чудеса, а уж в такие тем более.
Хигаре так много вспомнивший всё при более тесном общении с Ахаром, боялся и беспокоился только об одном, что возможно если раньше он был чего-то достоин, то теперь вряд-ли так ещё раз повториться, слишком много прошло времени. Он родился ещё раз, тот ли он что был когда-то? Достоин ли он, может быть и дальше? Он мало, что помнит из той жизни, где он с Ахаром были лучшими друзьями, но вдруг шанс дается только один раз. Живя раньше, Хигаре никогда не мог допустить мысль, что однажды прошлое вернется к нему и позовет в новое неизведанное будущее. Скорее он бы решил, что вырастит и станет сёгуном, по крайней мере, в этом у него не было сомнений. Хигаре был очень самоуверен и настойчив, к тому же успел изучить свою силу. У него, конечно, была слегка завышена самооценка, но не до такой степени, чтобы допустить мысль о том, что он может быть Хранителем. И, скорее всего он боялся не оправдать надежд и не соответствовать предъявляемым требованиям. Это пугало его, он даже готов был отказаться от всего, но внезапно открывшиеся картины прошлого и своей крепкой дружбы с Ахаром не могло заставить его даже решиться на такое. Ему было бы стыдно, но вдруг, потом, окажется, что решение уйти и есть самое верное? Потому что вдруг откроется, что он не достоин…
А вот Кхандрому было не до раздумий, он сидел и явственно ощущал, что теперь прогневал Высших и они его не пощадят, страшно подумать, он подверг опасности принца. Он со своими ребятами идет сюда, чтобы выручить его, забрать с собой, возможно и раньше он шёл сюда за ним, искал его, а он дурак думал только о себе, пошел качать права. Терпеть то он не мог долго, это тоже надо понять, но сам юноша считал, что это не оправдание. Он начал мысленно ругать себя, ведь знал же, что именно так и случится, но всё равно пошёл и сделал. Терпение и смирение знобили в нём невыносимой ношей. Мантры не помогали, совесть совсем замучила парня, а более всего стал думать он о том, что не достоин той великой миссии, что сансара бросила на его долю.


Идя по длинному и почти темному туннелю, они и подозревать, не могли о том, что силы, сконцентрированные внутри лабиринта проходов, тщательно наблюдают за ними. Их души сияли ярким золотым сиянием и если бы они могли видеть себя со стороны, то заметили бы, что освещают темные залы, которые уже сотни лет простаивали в темноте, сейчас освещаются ярким светом. И многое происходило в них, что-то всплывало, то, что никогда и никак не проявляло себя. Возможно, это было то самое нечто, о котором предупреждал их Ахар. То самое нечто, что проникало прямо в душу и выворачивало её наизнанку. Никто из них в глубине души не мог признать того, что он достоин того, что дано ему изначально.
Они не понимали простых вещей, как много кто-то стремится сделать и отдать за то, что им дано просто за одно их рождение. Как много всего ещё им придется испытать на своем пути и как они ещё вернуться к мысли об уходе, о недостойности, их будет преследовать многие мысли и навящивые идеи, не дающие им покоя, мешающие спать по ночам, но всё это ещё только ждало их впереди.
Сейчас же они только беспокоились о том, достойны ли они права которое получили, и словно ощущая это, друг от друга, старались неумелыми жестами рук и звуком шагов подбадривать друг друга. От этого казалось, что они напоминают живой согласованный орган, играющий в едином ритме и вот вскоре беспокойные мысли стали уходить, появилось воодушевление, надежда, на благоприятный уход. Они ощущали поддержку друг от друга, ощущали единство, и это настраивало их на надежду, на какую-то странную веру в своё совместное будущее и силу, что была в их крови.
Они ощутили Кхандрома как-то все сразу, как будто его посланный зов совпал с импульсами, которые издавали их сердца. И пусть всё выглядело, как в заурядной детской сказке, но именно так всё и произошло. Они уже давно потеряли счет времени и вороху своих мыслей, забывшись, перестав понимать происходящее, голодные и изможденные, они вдруг ощутили внутри такое резкое и стремительно нарастающее тепло. И это породило в них одну единственную мысль, один единственный образ – парня, что сидел в позе Лотоса, тот, что пришел во сне к Лии, следующего Хранителя.
Кхандром почти не дышал, когда Ахар увидел его, душа парня почти покидало его тело, глаза были почти полузакрыты, а глазные яблоки закатывались. Но прежде чем делать что-то Ахар коснулся рукой его груди и, ощутив знакомое тепло, поцеловал в лоб. После чего он попросил Генриха взять его на руки и следовать за ним. Ахар не разрешила произносить какие либо звуки или пользоваться телепатией, поэтому он все делал на уровне жестов, которые были довольно просты и понятны.
И снова они шли в полном молчании, но уже в их сердцах звучала красивая и величавая песня радости от того, что с ними, наконец, новый Хранитель, что всё не напрасно, что то, что они делают, оправдано и имеет конечную цель. Собраться всем и попасть в Золотой Город. По крайней мере, это было то, о чем постоянно твердил им Ахар. Всё потом, потом понимали они, все будет потом, а сейчас есть здесь и сейчас. Такая радостная мелодия звучала внутри них, что они снова пошли в такт, в совершенно нового качества такт и словно синхронизировались не только между собой, но и с той местностью, в которой находились. И словно то, что раньше всячески препятствовало им, само собой не только рассеялось, но и перешло в новое качество.
Никто из них не жаловался на то, что голоден, что устал, каждый понимал возложенную на них ответственность, хотя каждый и понимал, что словно превращается в безмолвного робота, послушного для Ахара и давно бы надо остановиться и передохнуть, но каждый из них понимал, что они не знаю где они и что будет, если они остановятся, они просто доверили себя Ахару, а правильно ли это было?
Ахар понимал, что ребята истощены, они даже не представляют, сколько шли. Что он ведет их на выход, который будет ещё очень далеко и что силы, что есть в этом лабиринте, совсем недружелюбны к случайным путешественникам, кто бы они ни были. И если они воспользуются телепатией или же заговорят, даже он Ахар не мог себе представить, что может произойти. Больше всего он переживал за нового Хранителя, который был еле жив, но он очень надеялся на то, что парень много тренировался в горах, и выдержит их путь наверх. Его очень заботила судьба его маленьких помощников, последнее время, он стал больше и глубже думать о всех них. О том, что принесет им их судьба. Что произойдет со всеми ними, когда они прибудут в Золотой Город, как жители отреагируют на них, ведь в его стране не признавали чужаков и иностранцев. Другие государства так часто завидовали их покою и благочестию, что не раз пытался покорить и овладеть всеми их разработками, но самой главной ценностью был камень, с помощью которого они управляли сердцем планеты. Имея контроль за всем живым, они не старались быть тиранами, но многие советовали им полностью взять и контролировать всё, что они в силах, ведь они такие всесильные и всевластные, почему же они просто не подчинят себе всех остальных? Не раз этот вопрос задавали его отцу и он, погружаясь в легкую печаль, возвращался домой и трепал его по волосам, Ахар догадывался о причине его поведения, но молчал, отец не любил пустых разговоров и философских утешений.
Самые сильные должны быть самыми добрыми, иначе их сила и власть не имеет никакого смысла. Вот что часто слышал от отца Ахар и то, что навсегда запомнил, именно таким правителем он должен был стать. Живые существа сами наказывают себя, когда совершают поступки, которые идут во вред всеобщей гармонии, они долго ищут себя, жалуются на свою судьбу и даже пытаются искать что-то в себе, но старому никогда не стать новым и ни одна умная книга уму не научит. Потому что в настоящем учении нет учения.
Но сейчас Ахар осознавал, что жесток с ребятами, что не берет в расчет их пожеланий, что ведет их за собой вслепую. Что они, возможно, устали, что голодны, но может быть так и лучше, может это научит их дух силе сопротивления, выдержке, и, наконец, ощущению своей ответственности за всё, что они делают и пониманию того, что ни в коем случае нельзя останавливаться, что выход есть, но идти до него долго и трудно.
Ваха держал огонь в своих руках так долго, что ему казалось, что он уже сроднился с ним. Сам себе он стал напоминать блуждающего во тьме монаха-отшельника с одним единственным факелом в руке, идущим из неоткуда в никуда. В какой-то момент ему захотелось закричать, чтобы всё это закончилось, что он устал и не хочет больше ничего, что пора бы просто сесть и передохнуть, но в какой-то момент он ощутил биение сердце своих товарищей. Что если он сломается здесь и сейчас, они тоже сдадутся, этого было нельзя допустить, он нес в своих руках огонь и освещал им путь, если вдруг его огонь погаснет, они не смогут видеть пути.
Ахар ты так жесток, хотелось крикнуть Вахе, ты игнорируешь наши желания, нашу боль и нашу усталость и страх перед неизвестностью, но он знал, что Ахар делает это всё действительно не только во благо своей страны и не из-за долга, сейчас он делает это ради всех них и поэтому он сейчас нежнее чем ласковая мать, гладящая своего ребенка. Он закаляет их дух, тренирует тело и да это жестоко, но кто знает, что ждет их впереди.
Спокойствие, только покой и благость, размышлял про себя Джафар. Интуиция подсказывала ему, что все не зря и все не напрасно. Хотя можно было и подумать о том, как идти лучше и идти так долго не слишком экономично, это заставляет выкладываться на полную, это тренировало дух и тело, однако Джафар бы и предпочел остановиться на одном месте, сесть и объявить, что дальше он не пойдет, потому что это не слишком разумно и не слишком правильно. Но внутри него была глубокая верность Ахару, большая вера в свой долг и осознавание глубокой ответственности за каждый свой поступок. И ещё Джафар понимал, как его поступок отразиться на других.
Нет, Джафар не злился на Ахара, он верил в него и превозносил его, поэтому понимал, что если Ахар не останавливается и продолжает идти, значит это важно и полезно для общего дела. А, следовательно, надо идти за ним, потому что это крайне много означает, это показывает верность, честь и достоинство для всех. Джафар привязался к своим соратникам на этом долгом пути, ставшим для всех единым и бросать их не входило в его планы.
Лия устала, она даже тяготилась происходящим, потому что была до мозга костей достаточно рациональным и здравым существом. И по ней надо было остановиться, чтобы передохнуть, попить хотя бы воды. Цель путешествия уже терялась для неё, становилась бессмысленной, так много времени идти по туннелю, потом подбирать нового Хранителя и снова идти непонятно зачем и куда. И возможно она бы чисто по-женски психанула и сказала, что дальше не пойдет, если бы не чувствовала, сколько для каждого значит поддержка, если б не понимала, зачем всё это делает Ахар, и возможно немаловажную роль сыграло то, что она узнала тайны этого парня. Ему возможно тяжелее остальных и он хочет оправдать свою роль, что его судьба наложила на него с самого рождения, предопределив всё то, через что он должен пройти, что должен сделать.
Однако самое главное для неё было вовсе не это, а скорее то, сколько ответственности находится в её руках, сколько рядом тех, кто верит в неё, тех, для кого она необходима, как воздух. Что без неё всё развалиться, если она сдаться и опустит руки, к тому же среди них всех она была пока единственной представительницей женского пола, поэтому осознавала, что она является важным фактором для стимуляции их духа. Ведь это всё же мальчишки, маленькие мальчики, несмотря на свой довольно взрослый возраст. К тому же Петер, который всегда заступался за неё, как он без неё? Он же совсем дитя.
Петер, смущенно идя, поглядывал на Лию. Ему хотелось подойти к Ахару, возможно даже накричать на него, обвинить его в эгоизме, а других в безнравственности. Что они совсем не подумали друг о друге, что все они устали, утратили смысл пути и что надо сделать остановку, нажать на тормоза. Но если они остановятся, возможно, что погибнут, что не исполнят то, что должны, что заложено в самом их существе. Они рождены, чтобы быть Хранителями, ничто другое уже не важно, Ахар собрал их и ведет за собой и пусть он жесток, он ни разу не пытался целенаправленно подвергнуть их опасности и поэтому надо верить ему и идти за ним.
Петер понимал, что не может сейчас отступить и недавние мысли о том, что ему все надоело и все надоели своим молчанием, ведь он привык много говорить, показались ему детско-мечтательными, хотя самому ему ещё и не было восемнадцати. К тому же он понимал, что Лия без него пропадет, она тут единственная представительница женского пола, как он после того, как столько времени защищал её, оставит её в совершенном одиночестве. Она такая хрупка, её надо всегда поддерживать, всегда быть рядом.
Генриха всё тяготило, постоянные грубые стены, всяческое отсутствие эстетики и вообще, все какие то стали вдруг закрытыми и невеселыми, никто не дурачился, и лица их выражали больше муку, чем волю. Ему захотелось остановиться и посмотреть, как они удаляются вперед и, скорее всего никто из них не захочет оборачиваться и смотреть назад, там, где он будет стоять в полном одиночестве. И он бы так сделал, если бы вдруг в какой-то момент не ощутил молчаливую поддержку, спокойное чужое мерное дыхание Франца за своей спиной. А ему должно быть крайне трудно, он несет нового найденного ими Хранителя в руках, и ни разу не пытался показать то, что ему тяжело. Это воодушевило Генриха, заставило идти дальше. Он, вдруг поняв это, осознал, что от него так много зависит, от того сделает ли он шаг или остановится, зависит то, что случиться с остальными и если он сдастся, они утратят свой боевой дух, начнут терять веру. Генрих не может этого допустить.
Ахар жесток и, наверное, очень далек от понимания Генрихом, потому что он постоянно закрыт и практически никого к себе не подпускает. Генри всегда был Ахар непонятен. То он шутит вместе со всеми, а то лежит и смотрит в небо и ни с кем не разговаривает и тормошить его становится бесполезно. И сейчас сжав зубы, отдав короткий приказ, идет вперед и также спокойно молчит, но он не сдается и не ломается. Он понял, как важно сохранять покой и веру даже когда все кричит о том, что надо уйти.
Франц шел спокойно с огромным чувством долга. Это единственное что вело его вперед и конечно осознавание своей ответственности за своих друзей. К тому же у него на руках был совершенно изможденный парень, который был в полумертвом состоянии. И от того пойдет ли Франц дальше или нет, зависела жизнь живого существа. Да ему не понравилось, что Ахар попросил именного его нести парня, что он мог поручить это Джафару, но возможно он решил, что именно Франц настолько силен физически на данный момент и поэтому поручил ему столь важную миссию. Хотя, по совести сказать, Франц очень хотел бы выяснить у Ахара, цель, и исходный пункт их пути, хоть и лабиринт был дико интересен, не слишком ли все это затянулось? Он не успевает всё запоминать.
С другой стороны, чего Ахар идет. Он настолько предан делу, настолько осознает свою ответственность за всех них? Вот он Франц точно осознает, и если бы не короткий и четкий приказ Ахара он тормознул бы и предложил привал, хотя бы всё обсудить, он уже слишком долго молчал, он любитель горячих дискуссий. Но если так надо и если так важно, он выдержит, он не бросит товарищей и пройдет с ними до самого конца.
Хигаре почти не задавался никакими вопросами. Ахар его друг и друг давний и он же его правитель. И он мог тронуть его за плечо и сказать, что методы, что он пользуется, приносит и муку и страдание и вызывает гнев и недоумение, но он не сдается и идет вперед. Новый найденный Хранитель, было это крайне важно для происходящего сейчас. Хигаре как никто, понимал всё, это, более того, он понимал, сколько это значит для Ахара. Он делает всё это ради них, и они должны поддерживать его и друг друга.
Кхандром чувствовал, как они пришли, прикосновенье Ахара, как чьи-то теплые руки подняли его и понесли вперед. Он мог лишь отдавать все силы, дабы поддерживать жизнь в своём ставшим за всё время хлипком теле. Чтобы не подвести больше никого.
Идти только вперед, не сдаваясь на волю безжалостной судьбы.

И вот они вышли, наконец, из пещеры, больше не было никакого снега, зеленый дикий лес, свежий теплый воздух, теплое солнце и они, наконец, сели и выдохнули, кто тяжело, кто с радостью. Никто не спрашивал, сколько они шли и куда они вышли, они просто сидели на земле, рядом с ними лежал новый Хранитель, его надо было приводить в порядок. Этим занялась Лия, взяв на себя, сей нелегкий труд. Петер и Ваха занялись костром, Генрих и Франц готовкой. Джафару переход дался тяжело, он лежал и питался энергией свежей земли. Ахар осматривался, рядом с ним стоял Хигаре. Все молчали, ждали слов Ахара, он ведь ещё ничего не сказал по поводу можно ли говорить или вещать.
Ахар растратил половину своих сил, идя по темному туннелю, он не хотел показывать никому насколько стал, слаб, но долг свой исполнил. Он спас их и нового найденного Хранителя. Рядом стоял Хигаре, это поддерживало его. Наконец он опомнился и, развернувшись к ребятам, сказал:
- Теперь вы можете разговаривать и вещать.
- Вот спасибо. Мне так надоело молчать. – оживился Франц. – В этом туннеле было невыносимо и физически и морально.
- Это было ужасно. – то единственное сказал Генрих. – Никогда бы мне не хотелось ещё раз оказаться в чем-то подобном.
Все тихо улыбнулись на его слова.
Вдруг они услышали красивый и мелодичный голос:
- Здравствуйте, меня зовут Кхандрома Дампа. Можете звать меня Кхандром. Я рад, что теперь я с вами, и я помогу найти вас оставшихся Хранителей. Спасибо, что вы спасли меня. Перед вами теперь я в огромном долгу.