Частушки у родителей и у нас

        Частушки
Частушка (у нас в деревне говорили честушка) – четыре коротких строчки, а в них был заложен целый сюжет на всякий случай жизни, была своя изюминка. Порой удивляешься, как верно народ подметил и выразил в частушке какой-то интересный факт из жизни человеческой. Отец у меня хорошо играл на гармошке, знал много частушек, с картинками (т.е. если по-русски выразиться – с матами) и без. Вот он разводит гармонь и первая его любимая частушка:

 Девушки молоденьки,
Не надо ли смородинки?
У меня смородинка в лесу,
Да погодите принесу,
               
а ему вторят:         
Поиграй повеселее
Парень – виноградина,
Самолучшая из саду
Выбранная ягода.
 
У нас часто бывали гости и родители также ходили по гостям. Одно время отец работал в колхозе бригадиром и вот т. Настя (Анастасия Степановна Кулебакина) поёт:

 Бригадир, бригадир,
Тоненькие ножки.
Скоро снегу нанесёт,
Не выкопал картошку.

Отец отвечал как бригадир:
Всё ходил, да уговаривал
Колхозного быка:
- Не оставь корову яловой,
Меня без молока.
 
На что жёнки дружно пели:

- Поработаем в колхозе,
Поваляем дурака,
Поедим картовных шанег,
Похлебаем молока.
А отец им в ответ шутливо:

Всех коров передоила
И уселась под быка.
Что за леший, за такой,
Больно титка велика!
 

А жёнки сетуют:
 
Эх, петь-то бы я
Да и гулять-то бы я.
На работушку идти
Болит головушка моя.

На работушку идти
Да тяжело ретивому.
Я бы лучше согласилась
На свиданье к милому.
 
Вступала мама, она любила и спеть и сплясать:
Молодёхонёк женился,
Стала жёнка не мила,
Перед Богом на колени,
Чтоб скорее умерла.

Захаживал в гости мужик, у которого был внебрачный сын и пел такую частушку:
У милашечки в окошечке
Лампадочка горит,
Качает маленького мальчика,
Меня благодарит.

Начиналась пляска под гармошку и одна из жёнок спрашивала:
Разрешите поплясать,
Разрешите топнуть,
Неужели в этом доме
Половицы лопнут?

На что мама выводила:
 
Пляши сотона,
Пляши бешенная,
Пляши любушка моя
Испотешенная.

Пляши Матвей,
Не жалей лаптей,
Батько новы заведёт,
Босиком не поведёт.

 Тётя Маша (Мария Кондратьевна Гнездова)
 жаловалась:
 
Прямо почты, прямо почты
Прямо почты ёлочка.
Мне не каждый вечер весело
Далёко дролечка.

Мама продолжает:

Я выделывала,
Да выкомаривала
На печи солода,
Да разговаривала.

 Праздники Пасхи всегда отмечали в нашей деревне Погост, и в этот день привечали каждого, кто зайдёт в гости. Зашла незнакомая бабушка, оказалось потом - она мать тётя Пани Кулебакиной и
 спела такую частушку:

 Мил уехал далеко,
Я уеду дальше,
Все равно буду любить,
Как любила раньше.

А тётя Маша:
По Погосту нету мосту,
По чему буду ходить?
У меня отбили дролюшку,
Кого буду любить?
 
Тут вступает дядя Слава: (Попов Вячеслав Васильевич) со своей любимой частушкой:
Меня на трактор посадили,
Много было радостей.
Руки, ноги в радиатор,
Хрен в коробке скоростей.

А гармонист поёт дальше:
 
По деревеньке катался,
Карюшко не бегает,
Четыре раза прокатился,
Милка всё обедает.

А жёнки:
Чай пила, конфеты ела,
И не знала, с кем сидела,
Съела связку калачей,
Тогда узнала парень чей.
 
И дружно так глянули:       
Девки пейте вино,
Сорок градусов оно,
Холостого ли женатого
Любить-то всё равно.

А тётя Лида выводит:
 
Ты не сам, а  я сама
Скамеечку поставила,
Ты не сам, а я сама
Любить тебя заставила.

На качюлюшке качалась,
Под качюлюшкой вода.
Бело платье замаралось,
Мне от мамушки беда!
 
И уже поют для гармониста:
Мама:
Гармониста я любила,
Гармониста тешила,
Гармонисту на плечо
Сама гармошку вешала.

А тётя Маша снова, словно бы извиняясь за прежнюю частушку:

Я люблю такое время,
Когда ландыши цветут,
Я люблю такое имя,
Когда Толею зовут.

И дальше уже ласково:
Я гармошку на окошко,
Гармониста на кровать
Повалю на праву рученьку
И буду целовать.

И вот уже поёт с вызовом:
Чья играет там гармошка,
Это чей такой игрок,
Оторвать ему бы руки
И гармошку о порог.

Потом все садятся за стол, выпивают, закусывают, начинаются застольные песни. Любимая у отца «Златые горы», конечно поют «Коробушку», «Ой, цветёт калина», «Катюшу», «Вот кто-то с горочки спустился» и др. и вот одна из жёнок завершает пение опять же частушкой:
 
А спели песню до конца,
Кабы по рюмочке винца,
Не мешало по другой,
А кто не пел так никакой.

Ей вторит другая:

Песня вся, песня вся,
Песня кончилася!
Несолёная капуста
Вся испортилася.
 

И поют всеми  любимую частушку:

Топится, топится
В огороде баня,
Женится, женится
Мой милёнок Ваня.
И уговаривают:

Не топись, не топись
В огороде баня,
Не женись, не женись
Мой милёнок Ваня!
 
Затем просят:
 
Печка топится голандочка
Валит кудрявый дым.
Говорила я милёночку
Ходи всегда один.

А затем:               

Мама чаю, мама чаю,
Мама чаю с молоком,
Ну кому какое дело,
Я гуляю с моряком!
 
Пошли частушки про измену.
По-моему, тётя Маша Щекина пела:
Говорят, после измены
Девки хлеба не едят,
У меня после изменушки
Буханочки летят.

Она же когда ездила в город привезла такую частушку, это было уже когда я была взрослая:
Сталин выиграл войну,
Ленин – революцию,
Хрущёв денежки сменил,
Брежнев Конституцию.

Следующая женка жалобно выводит:
 
А мне милый изменил,
Вся истосковалася,
Было сорок килограмм,
А шестьдесят осталося.

А другая сообщает:

Милый пил, вино пролил
На белую скатёрочку,
Жёнку бил, меня жалел
Молоденьку девчёночку.
 
А тётя Маша Гнездова  опять жалуется:
Говорили про милого,
Что он водочку не  пьёт,
А сегодня посмотрела –
Распьянёшенек идёт.

А следующая поёт решительно:
 
Я свою соперницу
Отвезу на мельницу,
Измелю её в муку
И лепёшек напеку.

А ей в ответ:               

У соперницы моей
Кудри вьются до бровей.
Ты любила, я отбила,
Так попробуй ты отбей!
 
На что поётся:       
Я любила, ты отбила,
Я и не перечила.
Не надолго ты отбила,
Всего на три вечера.

А та снова:
 
Я любила, ты отбила,
Так люби облюбочки
И целуй после меня
Целованные губочки.

Вступает гармонист:

Девушки-голубушки
Понапрасну спорите,
Понапрасну спорите,
Да вы меня не стоите!
 
Ему в ответ:
 
Я любила тебя гад
Четыре года в аккурат,
А ты всего полмесяца,
И то хотел повеситься.

И опять дружно грянули:
Всё бы пела, всё бы пела,
Всё  бы веселилася,
Всё бы на сене лежала,
Всё бы шевелилася.
 

И в завершении поют:
 
Эх пить будем
И гулять будем,
А смерть придёт –
Помирать будем!

А смерть пришла,
Не застала дома,
А застала в кабаке
С сороковочкой в руке!
 
Тут отец вставляет свою частушку:
 
Ох, дед бабку
Посадил в кадку,
Поливал её водой,
Чтобы стала молодой!
 

А жёнки ехидненько:
Меня милый не узнал.
Пень берёзовый обнял,
Думал, в кофте розовой,
А это пень берёзовый.

Одна из жёнок не выдерживает и опять выходит в круг:

Эх, пол пробью,
Потолок пробью,
На доске остануся,
С дролей не растануся.

На что отец поёт:
Девушки ети вашу,
Да все окошки вымашу,
Не оставлю косяков,
Не разгребайте пустяков.

И переводит игру гармошки на «Семёновну» и сам поёт:
Эх, Семёновна, да моя милая,
Я пришёл к тебе, а ты унылая,
Эх, Семёновна, в реке купалася,
Большая рыбина тебе попалася,

Всей песни я не запомнила, но она мне очень нравилась. Поиграет отец и скажет : «Соловья баснями не кормят!» - это значит надо выпить и закусить. И застолье продолжается.


Жёнкам за столом взгрустнулось и стали жалиться на свою замужнюю жизнь:
Неужели родна маменька
Нисколечко не жаль?
Посадила в пошавёночки,
Сказала: «Поезжай».

 
Маменька родимая,
Свеча неугасимая.
Горела, да истаяла,
Жалела, да оставила.

Ох, времечко бежит,
Золотое катится,
Кто не пьёт, да не гуляет
После дела схватится.
 
А мужики:
Во солдатушки ребятушки
Дорога широка.
Вы гуляйте наши девушки
Годков до сорока.

 
Во солдатушки ребятушки
Идти не хочется.
А почему не хочется?
Милая замуж просится.

Брат, забрили, брат, забрили.
Наши головы с тобой.
Брат на брата посмотрели,
Покачали головой.

Все мы братья, все мы братья,
Все отцовы сыновья.
Сядем рядом на скамеечку,
Потянем жеребья.

Моя милка маленька,
Чуть повыше валенка,
В лапотки обуется,
Пузырьком надуется.
 
Жёнки начинают бахвалиться:
 
Эх, топну ногой,
Топну правенькой,
Всё равно ребята любят,
Хоть и маленька.

Говорят, что я мала,
Я мала, да ёмка!
Из Березника бежала,
Дрыгала котомка.
 

(раньше у нас в Березник зачастую пешком ходили, а это 70 км в один конец).

Говорят, я боевая
В девках не остануся,
Ох, и горе тому будет,
Кому я достануся.

Тётя Маша  поёт:
 У меня мама чумовая,
Да и папа чумовой,
И сама я чумовая,
В три часа хожу домой.

И продолжает:
 
Сватья лесенку метёт,
Сват по лесенке идёт:
- Здравствуй, сватьюшка моя,
Пришёл наведывать тебя!

Золотая золотинка,
Давай позолотимся,
Мы лежали спинка к спинке,
Давай поворотимся.
 
А дядя Слава опять:
 
Самовары закипели,
Девки замуж захотели,
А ребята не берут,
Девки голосом ревут.

Отец резко смыкает гармошку, а потом начинает играть и поёт песню, которая мне очень нравилась:
Вот вспыхнуло утро, румянятся воды,
Над озером белая чайка летит,
Ей много простора, ей много свободы,
Луч солнца у чайки крыло золотит.

Мне всегда до слёз было жалко бедную птицу, которую ни за что подстрелил охотник, и ещё жальче девушку, страдавшую от несчастной любви.
Все за столом притихли, слушают.
Потом другую поют «Ой, рябина кудрявая», какое же застолье без этой песни?  Затем с надрывом отец поёт «Раскинулось море широко» и даже иногда прослезится о несчастной доли моряка, особенно при словах: «Напрасно старушка ждёт сына домой, ей скажут, она зарыдает».

И опять летит к потолку:
Спели песню до конца,
Кабы по рюмочке винца…

И поучительно мама поёт:
Девки пейте вино,
Не напивайтеся,
Что ребята говорят,
Не соглашайтеся.

А тётя Маша отвечает:
Девки пили вино,
Напивалися,
Что ребята говорили,
Соглашалися.
И продолжает:
На стене висит пальто,
Меня не сватает никто.
Выйду в поле, закричу:
-Да караул, замуж хочу.

Вечер подошёл к концу, все пьют «на посошок», гармонист уже в изрядном подпитии, гости расходятся. Частушка наших родителей жива и поныне, я записала те, что вспомнила.
Время шло и подошла моя молодость.  Мы с подругами тоже любили и спеть частушки, и поплясать.
Был у нас свой гармонист в компании Витя Зыков и праздники мы проводили весело. Частушки у нас немного не такие как у родителей, но тоже с изюминкой. Заиграла гармошка, выходит Вера в круг, волосы, что вороново крыло, длинные, она всё шутила: «Я из цыганской повозки выпала» и поёт:

На дубу сидит ворона,
Кормит воронёночка,
У какой-нибудь разини
Отобью милёночка.

Следом Наташа выходит в круг и сообщает:

Листок на дереве качается,
Наверно упадёт.
Подружка к милому  ласкается,
Наверно отобьёт.
Я поддерживаю их:
Я пляшу, они не топают
Подшитые мои,
Я гуляю, дома охают
Родители мои.

Стали к нам приезжать частушки из других мест, т.е. приезжали после учёбы студенты по направлению и тоже были любители поплясать. Приехали две поварихи Валя и Надя. Мы их и звали «поваришки». Валя любила и спеть, и сплясать, прижились у нас её частушки:
 
Девушки, любовь  горячую
Носите под платком.
Я носила под косыночкой –
Раздуло ветром.

Я стояла на мосту,
О перила тёрлась,
Подмигнула одному,
Семеро припёрлось.
 
Надоели эти ели,
Ели суковатые.
Надоели эти парни,
Парни треповатые.

Из Северодвинска приехала работать воспитателем Надя Романова, тоже любительница частушки:
Ты не жми меня к берёзе
И не лезь туды-сюды.
Ты не думай, я не дурра,
Вот поженимся – тогды.

Её вторит моя сестрёнка Валентина:

Я стояла у больницы,
У разбитого окна.
Мне сказали, милый умер,
Я ещё разбила два.

А Надя продолжает:
У меня на сарафане
Косолапы петухи,
Я сама не косолапа,
Косолапы женихи.

Аля не утерпела и тоже вышла в круг:

У меня милёнок лысый,
Да куда же его деть?
Если зеркала не будет,
Буду в лысину смотреть.

А Тоня сообщает:
Мой милёнок как телёнок,
Только веники вязать.
Проводил меня до дому,
Не сумел поцеловать.

Как правило, вся наша молодёжь справляла праздники вместе, никого не отталкивали. Директор совхоза говорил комсоргу – ставите концерт – даю для гулянки столовую, а дни рождения, отвальные ребят в армию тоже отмечали всеми, весело, но уже по домам виновников торжества.
Провожая ребят в армию, поём:

 
Милый в армию поехал,
Я сказала: «Точка!»
Я не с кем гулять не буду
Эти два годочка.

Милый в армию поехал,
В сельсовете заказал:
- не записывайте девушку,
С которой я гулял.
 
Пели им всегда песню «Вы служите, мы вас подождём» и новую «через две зимы».
Заиграет гармошка и пойдём мы, девчонки, плясать, летят частушки нашей молодости:
Я у тополя потопаю,
У липы попляшу,
Я у прежнего милёночка
Любови попрошу.

Выходит Лена в круг, поёт:
Как-то шла я по базару,
Видела комедию:
Бабка лошадь целовала,
Называла Федею.

Наташа вторит:
Гармониста любить,
Надо чисто ходить,
Надо пудриться и мазаться
И брови подводить.
Вера сокрушается:
Меня милый не целует,
Говорит: «Потом, потом».
Я иду, а он на печке
Тренируется с котом.
А Нина жалуется:
               
У меня милёнков пять,
Я не знаю, с кем гулять,
Один мал, другой велик,
С третьим мама не велит.,
А четвёртый пьяница,
Пятый мне не нравится.

А я продолжаю:
Меня милый не целует,
Говорит, зубастая.
Как же я тебя целую
Филина глазастого?!

А потом, не сговариваясь, хором:

Заостровские ребята
Не поют, а квакают,
Целоваться не умеют,
Только обслюнякают.

Выходит Шурин Чуркин в круг и свою любимую поёт:

Все мы братья, все мы братья,
Все отцовы сыновья,
Сядем вместе на скамеечку,
Потянем жеребья.


Давным-давно он погиб на пожаре в собственной квартире, дом сгорел дотла, а его косточки так никто и не разыскал и где-то посредине деревни его неприкаянная могилка.
Он был безобидным, безотказным парнем, всегда поможет, если надо во времена нашей молодости, старше нас лет на пять. Очень любил в компании песню «Одесский тракт» и мы всегда его поддерживали и, поддерживая, выучили слова этой песни. Привожу её, сколько помню,

Одесский трактат проложен до Херсона,
И как-то раз по этому пути
Машина Зил, гружёная бензином
Решила стотридцатый  обойти.
А стотридцатый шёл с боеприпасом,
Вела машину девушка шофёр
Не жми на газ, не трать бензин напрасно,
Сильней у стотридцатого мотор.
Зачем девчонка резко тормознула
И от толчка снаряды сорвались.
И за рулём навеки ты уснула,
Своей судьбе за это покорись.



Приятным голосом в компании нашей пел свою «Алёнушку»  Саша Крошнин (вечная ему память) очень красивая песня и очень проникновенно пел её Сашка:
На таёжной просеке
В платье синем простеньком
Девушка грустит.
Милая Алёнушка,
Лена, слышишь, лён,
Я тобой как солнышком
Ясным озарён.
А Коля Бурсин (тоже ему вечная память) пел свою любимую и  к каждой строчке прибавлял букву «А».
А у тихой речки
А рос кудрявый клён,
А в белую берёзу,
А был тот клён влюблён.

Детей своих он потом всех назвал на букву «А»: Андрей, Аркадий, Анна.
Пели мы песни наших родителей, но и новые песни тоже, хотя они и не так уж были новы. Тоня любила песню «Тополя»: «Тополя, тополя все в пуху…», «Неотправленное письмо» - «В моём столе лежит давно»…заканчивал пение кто-нибудь частушкой, как и у наших родителей:
А спели песню до конца,
Кабы по рюмочке винца…

И переключались на частушки:
 

А мой миленький в ночи
Заблудился на печи.
Солнце вышло на восток,
Леший вынес на шесток.

Не ходи по тротуару,
Не шурши калошами.
Всё равно любить не буду –
Морда как у лошади.
 

Я по Нюмушке иду,
Берега сыпучие.
Заостровские ребята
Как ерши колючие.

Ребята терпели наши нападки в частушках, пусть девки поют, тешатся. Окромя Шурика, пожалуй, никто с нами и не плясал, а мы звонко пели:
 

Не ухаживай напрасно,
Перед окнами не стой!
Мне женатого не надо,
Меня любит холостой!


Не руби на повороте
Милый ёлочку в лесу,
Тяжела твоя измена,
Всё равно перенесу.


Я хотела замуж выйти, -
Мать корову не даёт.
А жених такой попался –
Без коровы не берёт.

Не ходите девки замуж
Как моя головушка.
Лучше деверя четыре,
Чем одна золовушка.
 

Не ходите девки замуж,
Замужем-то каково?
Не дадут второго милого,
Смотри на одного.

От частушек о замужестве переходим к частушкам о любви:
 
У меня милёнка два,
В том конце и в этом,
Одного люблю зимой,
А другого летом.

У меня милёнка два,
Два и полагается.
Один в армию уйдёт,
А другой останется.


Полюбила тракториста,
Думала он пашет.
Прихожу к нему на поле,
Он трусами машет.

Я милёнку своему
Сделала ревизию,
Он проклятый девок любит
Целую дивизию.

Голубого платья нет,
Нету и зелёного.
Боевого дроли нет,
Не надо и смирённого.


У меня дроля через поле,
У подруги – через пять.
Через поле, да не ходит,
Через пять идёт опять.

У милёнка моего
Восемнадцатая я.
Он бригаду собирает,
Бригадиром буду я.

Я иду, а мне навстречу
Трактора да трактора.
Почему любовь не лечат
Никакие доктора?

Полюбила гармониста,                Полюбила гармониста,
Забранила меня мать.                Говорит – не хороша.
Не ругай меня, мамаша,                - Ну какую тебе надо,
Развесёлый будет зять.                Окаянная душа?


Гармонист устал, сдвигает меха у гармошки и мы ему поём:

Гармонист устал,
Играть перестал.
Принесите молока,
Напоите игрока.

Принесите гуще,
Напоите пуще!

Шумно рассаживаемся за стол, разгорячённые плясками и частушками.
Частушка – меткая, злободневная, весёлая и грустная бывает, бьёт не в бровь, а прямо в глаз, радует душу, и жить она будет вечно из поколения в поколение, передаваться из уст в уста, будут сочиняться новые частушки, их востребует новое время, другая жизнь. Четыре коротеньких строчки, а сколько всего они выражают: чувств, страданий, любви, хорошей, доброй шутки над кем-то, задора и под каждую частушку слышно …. У-у-ух!