Воспоминание о музыкального свойства явлении

Белобокая балаболка
раньше к людям не слишком льнула.
Вдруг, смотрю: она ходит у окон.
С облаков на балкон рульнула.

Подозрительное происшествие!
Лично я сомневаюсь приветствовать.
Распахну-ка я лучше уши!
Распахнул я окно и слушаю.

Она ждать себя не заставила,
нет такого сорочьего правила.
Вмиг заладила, застрочила:
– Я двум музыкам научилась!

            Представляете: радострунное
            коромысленное оголунное
            и нанихзаны лядокрики
            опернатые музаики!..

– Птица, стоп! – на неё я цыкнул. –
Ты уж слишком, птица, зациклилась.
Тараторство твоё – ахинейное.
Что слова твои значат химерные?

            – Одна музыка – ключ басовый.
            От неё засыпают засовы.
            Засыпают ночные стражи.
            Сон от музыки этой страшен.

            А вторая – скрипичный ключик.
            Открывает он самый лучший,
            заскорузлый самый замочек.
            Научилась я музыке очень!

            Таратора-ра, таратора-ра,
            рататора-та, рататора-та!
            Недоверчивый самый замочек
            сердцевидный и злой пудочек!..

И взмахнула хвостом, как веером,
и по хвоям своим зареяла.
Унеслась – и собой украсила
золотейшие мои часики.

. . .

Белобокая балаболка.
С аккомпанементом воровка.
Баба ловкая. Баба-заумь.
И раскрашенная, как шлагбаум.