Ёж и фея

В подмосковно-швейцарском раю,
где широкая хвоя у елей,
прописался, как кум королю,
ёж, любивший зелёные зелья.

Он не юн уже был. Но он был
в спорах мышц и умов уместен.
Не любил он одной любви –
когда гладили против шерсти.

Он богат был тем, что к нему
сто забот нанизалось, сто сучек.
Но любил он всего одну –
ту, что лепетней всех и прыгучей.

Так всю жизнь бы прошлёпал, влача
её груз без особых трагедий.
Только б, может быть, по ночам
от усердий ныли предсердья.

Но однажды, съёжась, заря
необычно лучи отточила
и от прежнего счастья и зла
одним лучиком отлучила.

Этот луч осветил не сморчки,
не грибы, не траву, не трофеи –
потягчавшие враз зрачки,
когда в них поселилась фея.

Средь осенних густых позолот
она в юбке туманов стояла,
и подчёркнут был гордый рот
подбородка крутым лекалом.

Как уж встретил – не важно то.
Важно то, что всё-таки встретил.
Закрутилась в нём кровь винтом,
и в иголках разлёгся ветер.

Ожил ёж. Стартанул. Воскрес.
Хоть надежды были нелепы:
игловат, угловат и весь
вечно будто к чему-то прицеплен.

Но ведь фея – посол добра...
И что было – да будет тайной.
А что будет – слепа игра,
ёж не знает, и я не знаю.