Золотарь... история двадцати пяти рождений

 

…..Смакуя запах, как вино,
Он убивал, призвав на помощь ночь,
И двадцать пять девичьих тел
Он принес в жертву давней мечте.

Тайны глубин Тёмной души
Вряд ли при жизни узнаешь,
Выдохнет тьма, Выкрикнет свет
Жажда любви убивает!.....

(«Парфюмер (история одного убийцы)», исп. Гр. «Ария» )

****************************************************


Золотарь* (история двадцати пяти рождений)



Интро:
Теперь уж вспомнится едва ли...
Но ведь давно, когда-то встарь
Его в России называли
Не говновоз, а золотарь.

1.
Человечеству добрый прислужник,
Он, работу свою не хуля,
Очищает наполненный нужник
И вывозит говно на поля…

Лошадь старая, бочка худая,
Сапоги, жестяное ведро…
Он работает, не созидая,
Но творит на планете добро.

На двери его дома - подкова,
Но живёт, бедолага, один.
Кто ж позарится, блин, на такого?
У кого затрепещет в груди?

Раз в году получает в награду
Щедрый дар от родного села -
Бабу на ночь, вдовицу, как надо,
Чтобы жизнь не была немила.

Припев:
Раз в Год… Лишь Ночь…
Как Секс… Так Дочь…
И вновь - как перст…
Один спит-ест…

2.
И затоплена русская баня,
Где смывается грязь и говно…
Ароматы пьянят и дурманят:
На столе и цветы, и вино…

Запах водки, картошки на сале,
Тёртый хрен, огурцы с чесноком…
Баба млеет, душой воскресая…
И в разгул до утра - кувырком…

Припев:
Раз в Год… Лишь Ночь…
Как Секс… Так Дочь…
И вновь - как перст…
Один спит-ест…

3.
Четверть века трудился бедняга,
Так и прожил, бесхозный, ничей…
Лишь работа да чудное благо -
Двадцать пять незабвенных ночей...

Двадцать пять осчастливленных судеб -
Двадцать пять молодых матерей
Не корят, не ругают, не судят,
Что рожали себе дочерей.

Расплатился с судьбой и грехами,
Кончен путь, неизбежен исход…
И, облившись с лихвою духами,
Провожать его вышел народ.

Запах кофе, клубники, ванили
Вечный запах отбить не смогли…
Двадцать пять дочерей хоронили
Папу… С запахом сути земли…

Припев:
Раз в Год… Лишь Ночь…
Как Секс… Так Дочь…
И вновь как перст…
Один спит - ест…

* - Ассенизатор (в широком употреблении в XIX веке, ныне разговорный эвфемизм).