собачья упряжка подборка стихов

замечательная собака

 Корноухая собака одинокой скользкой тенью
 Пробирается   в   тумане    неприметною   тропой
 Одичавшая от страха, от неласкового мира - потерявшая покой,
 Горемыка в жизнь – мишенью - вне сомненья, искупленью

 Принесённая в зачет. И в глазах нечеловечьих
 Оседают капли боли, желтым  крапом  проступают
 Искры жертвенных костров. Лапы ноют, где-то воют
 Над покойником в ночи. Сердце в  шрамах  и  увечьях

 Вторит  ритму   мирозданья    потерявшему   созвучья
 Средь крутых противоречий. Но собаке несмышлёной
 Не  поймать струю эфира. Не заметить оголённой
 Рвущей жилы красоты в колыбели Междуречья.

 Остров Мёртвых изгибается в волне. Студенистые медузы
 Раскачали  зыби  вод.  Сердолики  держат  свод.  Космос
 Гонит вдоль по трассам пыль созвездий. Грядет осмос.
 Дымкой марева окутан луч прорвавший тягот узы.

 Позабытая собака под надзором Гончих Псов
 Смотрит  в ночь  с немым  укором. Ни  хозяина,
 Ни  дома. Ей  бы  в  стаю.  Стаи  долю.    Пуповина
 Держит крепко. Грузик вертит шестеренки механических часов.


портовый

 На первое был подан вечер, сбегавший вниз – матрос по трапу
 И бриз закатный хмурый жёсткий солил его морской водой;
 А на второе подавали – его пустое отраженье – как пёс портовый сунув лапу,
 Чтоб получить что за смышленье, и вздёрнув веко: глаз с трудом
 Пытался быть чуть-чуть почтенней, но годы горьким сожаленьем
 В нём выдавали – нет любви, на третье – шёл он по причалу –
 И дождь легко неслышно капал; скупой усталый – просветленьем,
 Что негде голову сложить под тёплым кровом, обнищалый
 Твой день катился на закат. Десертом – вдруг, мелькнула молний
 В раскатах грома череда. И ты подумал: «ангел смерти скользнул
 В небесных проводах», а над портовой легкой дымкой полный
 Небесный страж хранил свой глаз – в котором лунный карбункул
 Свой мир, от солнца отражённый второй небесной производной,
 На землю высокомерно слал. И этот диск стоял над морем,
 Как ртути капля на стекле. Как этот странный шар бильярдный одною
 Силой притяженья держался в космосе? что приведенье. «Согрею
 Душу теплым грогом, сниму поласковей девицу, проснусь
 Забыв всесилье этих непогод. Не мстят так каторжанам, как мне судьба,
 Списав на берег.  Но если с силой соберусь, с тобой сочтусь,
 Мой капитан». А день сгорев за горизонтом – пропал за океан в утробу.


Ньюфаундленд Ютгай

 Чёрная собака с  жёлтыми, как блюдца,
 Странными глазами - чёрная, как смоль…
 Небеса беснуются, видишь ли - ты умница,
 Но собакам в небе кто-то даст летать?
 А ты всё в сновидениях - Другу лижешь лапу,
 Ах, это не лапа - а почти рука? Он тебя не помнит
 Блудная   собака.  Какому  эскулапу
 Надобна подсказка о собачьем сердце,где как корни
 Вены - выкорчеван алый трепетный комок.
 И теперь, как шарик - на сосуде ниточке
 Он летит под облаком  - розы лепесток,
 Ветром подгоняемый, стал подобен точке
 В книге о Любви. В небо от Булата шарик улетал…
 А собака преданно: «Друг, не открывай!»
 -Глупая собака, верная, наивная, - голоса металл.
 Жизнь простая хроника – чёрен ты, Ютгай.


Андалузский пёс

 Узкое узкое облако – как лезвие, скальпель
  Плывет по вечернему небу – и вороны всего-то и каркают.
 Они знают облаку цену – они видят тень и мишень!
 То, что другим не подвластно – тень на земле занавешен
 Долгой туманной грядою – но вороны, чёрные вороны -
 Те знают – где след под водою, они чувствуют стороны
 Света, убитого в ночь. И это нездешнее облако скользит
 Словно хочет свой путь превозмочь, как Дамы визит
 К хирургу под скальпель, на стол, разрезано блюдо Луны
 Но кровь не сочится на дол – холодное мёртвое чрево – унылы
 Его очертанья и рваный от ножика след – под сивым
 Тумана мерцаньем – в то самое время на яблоке глаза  разрыв
 Таким же точь-точь сделан скальпелем, и кровь как слеза.
 Но в этих песочных часах – нет времени, жалости. Фраза:
 «На наших часах – зреет полночь и яблоку негде упасть»
 И двое довольны – довольны – и зверь в из глазах, как напасть



Кожа печали

 затянутые в кожу печали*
 которая тает ледышкой в бокале
 мы тихо мельчаем,
 не чаем – увидеть в кристалле
 миров удивительных свет,
 рождённый небесным величием;
 на коже отметины – бед,
 как древние символы смерти, и чем
 тебе тут воздавали б?
 они тоже дети печали, рождением в смерть
 отмечены лбы и скрижали,
 прости их – разверзнута твердь
 шагреневой кожей змеится
 ангел летящий во сне;
 небесная веще блудница
 сознанье сотрёт в глубине,
 что землю уже поделили на гаммы,
 на граммы, на мили; в кожу зажаты
 жестоко – дети порока и дети пророка – увы!
 всех участь одна ожидает – и ты
 не возгордись, коль чаша его тебя миновала,
 там плавала льдинка,
 что кожей сжимала усталую плоть, стенала
 душа – невидимка;
 но таяла кожа – цветением пламени;
 сердце скрывало под кожей свою наготу
 и кто-то кричал от отчаянья:
 Остановите Землю – я сойду!


© Copyright: Осенний-Каприз Капри, 2011
 Свидетельство о публикации №11105196328