Берег. Сказание о викинге. Песнь вторая

Изжелта-белое солнце
глядит во фьорд.
Предчувствием соли
неведомых
бурных вод
выгнут смолёный борт.
Ждёт
терпеливый драккар
того,
кто взойдёт
на палубы мокрые доски,

вгладь подошвами стёртые,
скользкие…

Ветер попутный,
да хлёсткий.
Берег скалистый
вытоптанный,
да жёсткий.

Всё движение здесь
отлаженное,
неброское…

Заклинания над мечом
умелый берсерк вычитывает.
Как на запах добычи,
шея его набычена.
Настой горячительный
он из кубка
в себя впитывает
и испытывает
дурмана туман обманный,
азарт пьяный…

как великая глубь океана,
как даль океана…

...А там, за океаном,
тоже есть берег –
чистый
песками своими охристыми,
к которому сердце и мысли
стремились,
истово веря…
от разлуки с которым
виски и ресницы
покрылись
инеем
боли,
когда,
обречённая стать рабыней,
обезволенно,
да не обездоленно
я ступила сюда…

где глаза мои безразличные,
как за щит
заглянули – увидели
обычную жизнь
разорителей…
где в недрах народа
был верно скроен
и крепко сшит
воин
благого рода…
ты…
где дыханье тебя –
как зима
долгим холодом
терпкая,
где не хрустнула грань моя,
как фаянсовая
табакерка
под тяжёлой стопой
берсерка…

…А ведь думала – не смогу
на твоём берегу…
а ведь думала, что сбегу –
соскользну в воду,
откуда нет и не будет
обратного хода…

Ты,
не целясь,
из сердца тоску выстрелил
милостью,
клевером
четырёхлистным
душу мою
выстелил…
и клевер тот 
теперь в радости трепета,
и терпит,
когда
ветер треплет его… 
словно ворс
лилово-зелёного бархата…
словно
волосы
грозных богов Асгарта.
 
Из всех чудес севера –
Осанна клеверу!

Я ступнями
сродняться стала
с неприветными скалами,
и нашла – то,
чего не искала
здесь
ты
есть…

и привычка
ходить на берег
стала повадкой,
как и стал, впрочем,
необходимо обычен
вкус
северных ягод
горечью их
сладкой.

Раскусываю  и –
угадываю тебя…

А в тебе
азарт добычи угас,
выстыл.
В густом малахите твоих глаз
я вычитала
это.
Блеск их – не острый уже,
не глянцевый –
матовый…
и касание жести
охотничьих
пальцев
на скулах моих –
мягкое…

Игривый загривок
холодных
колючих
волн
по напрягшемуся животу
гладит огромный чёлн.
Ты,
как чем-то святым,
далью одухотворён
и исполнен.
Неизведанных
будущих вод
сласть
у тебя считываю с лица
и дыхание сглатываю,
и помню
глубинную соль твою –
ласку
рук и глаз,
от которой и в темноте –
светобоязнь…
Как трудно быть женщиной,
но не женщиной
быть нельзя
возле тебя…
После тебя…

Воин благого рода…

Сколько ж кровей
в ветви вен извилистых
волокнистых
прежде
жившие
намешали…
Сколько ж стиснутых
дней и ночей
ковали тебя,
жесть и нежность
в железо жизни
вплавляя…

Ты –
кров
и покров мой,
ни изнутри, ни снаружи
безверием 
не пробитый,
и тобой,
как щитом
из кольчужного
кружева,
сердце
прикрыто моё, 
гнездом свитое…

Как
охотящийся орлан,
крича гортанно,
над поверхностью океана
рыщет
в поисках пищи
для своего клана
птичьего,
он в заботе своей – постоянно,
но берёт
только то,
что в цепких когтях унесёт
и – ничего лишнего…

так и
крепкой пятой направляемый
 «Орлан» многовёсельный
деревянный
замшелым днищем
сминает воды
речные ли,
морские ли,
океанические
и на чужие народы
и дальние страны
наводит ужас
мистический,
он – хищник,
да с честью охотника,
он в заботе своей – постоянно,
но лишь то
обращает в добычу,
что излишеством
очи не одурманивает…

…Какая ж теперь
вода
встречает
непрошенного
тебя?…

охотник мой,
добытчик...

Меж берегами
вся жизнь твоя…
да знаки рунические
на страницах воды
нечёткие,
расплывчатые...
да порой переменчивы
настроения
у ветров малословных
нордических…
и у богов ваших суровых
языческих…

а им, богам здешним,
от божественности
заскучавшим,
угодны
сыны человеческие –
герои – воины,
в сражениях павшие,
и после кончины
воскресшим – им
место в Валгалле
всем уготовано,

да мне – не угодно,
чтоб
прославленья жар
погребальный
на притихших волнах
испепелил
гробом ставший
драккар
и оставил мне
только
прах
загустевшей в глазах
печалью…

…Помню тебя,
и тревогою
будто прокушена,
и ожиданием
сущее всё иссушено…
камни кажутся твёрже,
грубеет, тускнеет кожа…
и небо судьбы –
как с высоты
низложено…
Господи,
если можно…
Вся –
в одно желание
сжата…
чтобы ты
вернулся живым
обратно…

……………………………………

Изжелта-белое солнце
глядит во фьорд.
Пропитанный солью
надрезанных килем вод
дышит устало борт.
Окончен поход.

Вдоль берега
выстроен флот,

и – идёт
шагами неспешными
тот,
с кем дружен
обратный норд,
кем Фрейя
мне оглянулась…
и коснулась

опять
меча рукоять
платья…