хочешь?

Хочешь, я построю тебе дом?
Нарисую росчерком на картоне.
Силуэт его ты запомни,
Нам уютно там будет вдвоем,
Никогда-никогда не умрем.
Будет вечно длиться агония.

Хочешь, нарисую кровать?
И диван, и, возможно, ванну?
Ты же знаешь, не перестану,
Не проси меня перестать.
Помоги лучше кисти достать.
Красной охрой распишем рану.

Хочешь, нарисую камин?
И поленья, в огне трескучие?
Может, даже погреться получится.
А не выйдет – ну что ж, Бог с ним,
Мы с тобою изобразим
Теплый плед. И под ним отключимся.

Будем есть нарисованный хлеб,
И царапать стены бумажные,
Разбиваясь в осколки витражные.
Пусть сквозь нас преломляется свет.
Мы друг другу дадим обет,
Чтоб не белый, а только радужный.

Ты поверь. Нарисую. А хочешь ли?
Что ж. Тогда я иду за краской.
Только знаешь… Это опасно.
Мы останемся мысленной пылью.
Мы с тобою совсем забыли.
Что рисуем наш дом напрасно.

Нас тихонько развеют по ветру,
Ничего не оставив в помине.
В нарисованном доме другими
Повторяя священную сутру,
Разожгут, понимаешь? Поутру
Нами красный огонь в камине.