Человек человеку внук

       
         ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ ВНУК, или Аристотелева логика

         Из дневника


         2.2.2011

         Произошло нечто (взрыв в аэропорту Домодедово, за день до отлёта моей жены в Каир на международную конференцию по психиатрии, а там сразу по прилёту, свергая Мубарака, начали палить повстанцы), о чём я лучше расскажу стихами, посвящёнными “Девушке Л.”, как привык я называть её с наших юных лет.


         5.2.2011

         Прочитал в “МК” статью о Ванге, к её 100-летию. Разоблачительную. Сеются сомнения в том, что она была провидицей. Приводится пример. Якобы некий журналист из “Правды” (фамилия не называется), имея предварительную запись к Ванге и приехав к ней, несколько дней ждал приёма, коротал время в гостинице, звонил на родину своему наставнику Юрию Горному, сказал, что, пока суть да дело, собирается пойти в баньку, Горный ему посоветовал закрыть мошонку лейкопластырем, потом журналист услышал от Ванги, что у него детей, увы, не будет, так как у него травмированы детородные органы. Делается вывод, что Ванге информацию подбрасывали спецслужбы, сидевшие на прослушке. Ничего не говорится о том, сбылось ли предсказание (а если бы дети у него родились, вот тут-то и можно было  ударить в колокола), наверно Ванга попала в точку. А ведь большую смелость надо иметь, чтобы по заклейке (если она о ней знала) поставить диагноз – мало ли какая царапина на мошонке у правдиста могла быть, видать, не очень серьёзная, если вне бани он обходился без лейкопластыря... В том, что болгарские спецслужбы прослушивали международные звонки, можно не сомневаться, это были верные ученики советского гэбья, они и Маркова своего убили в Лондоне подобно тому, как КГБ убивало людей за границей. Можно не сомневаться и в том, что Москва послала в командировку журналиста специально чтобы вывести на чистую воду Вангу, недаром консультантом ему был Горный, известный разоблачитель всего, что не вязалось с ясными “научными” предначертаниями “ума, чести и совести нашей эпохи”. Была ли затем статья в “Правде”, не сообщается, год тоже не указан, поди проверь. Но что “МК” неуклонно занимается разоблачениями, да не просто шарлатанов, коим и правда имя легион, а вообще всей “псевдонауки” (здесь этой газете её сохранённое имя Комсомолец, то бишь безбожник, вполне подходит), – то хорошо известно. Только почему-то не трогает другого ясновидца, якобы предсказавшего и победу над Германией, и даже день этой победы, и от Сталина якобы, как колобок от лисы, мимо кремлёвской охраны ловко ускользнувшего. Или и тут не обошлось без чьих-то интересов?..

         Конечно, в гипотезе о попытке московского влияния на Вангу есть противоречие: в братской Болгарии на весь мир прославляется антинаучная пророчица, ей помогает местная ладнонаучная защитно-режимная контора, а Центральная контора в метрополии ей то ли помогает (может, вообще заранее подбросили коллегам в Болгарию всю информацию о недетоспособности журналюги, да и мальчика могли подобрать для этой цели соответствующего, с дефектом, чтобы Ванга, не снимая с него штанов, по кусочку сахара смогла убедиться, что её не обманули насчёт яичек; а разоблачающую легенду о международном звонке ради спецоперации легко и придумать, а придумав, для большей убедительности осуществить, и посложней сценарии разрабатывались), то ли наоборот, вставляет палки в колёса, дескать, вы слишком зарвались, товарищи, ради золотого тельца (деньги от приёмов Ванги забирало государство) отступаете от Великого учения, если сами задний ход не дадите, то мы вам поможем. Болгарским гэбистам ничего не оставалось, как взять под козырёк. А может, они сами того же, насчёт Ванги, хотели, да Тодор мешал, тут только Москвой и можно было на него давянуть. Да нет, не могли они того хотеть, они не идеологи, до идеологии им, сторожам режима, было, говоря сегодняшним языком, по барабану...

         Всё это, конечно, фантазии, предположения, версии, а нас всё-таки интересует не политика и не упомянутые национальные интересы, а собственно Ванга, ради разоблачения которой “МК” вспомнил даже о мадмуазель Ленорман, знаменитой наполеоновской сивилле, якобы тоже состоявшей во взаимных услугах с тайной полицией. (Почему “тоже”, ежели относительно Ванги ничего такого не доказано? Точнее, можно не сомневаться, что они, тайные, Вангелией интересовались, и ей надо было как-то с ними ладить, но следует ли из этого, что она была во всех смыслах незрячей?) Если привлечение госпожи Ленорман в контент статьи и имеет какую-то логику, то это не строгая безупречная логика её создателя Аристотеля, но логика подтасовок.

         Цифровой вопрос: якобы предсказания Ванги сбывались не более естественного вероятностного процента совпадений. Ну, типа бросания игральной кости. Тогда зачем здесь же утверждается, что она обладала обострённой интуицией? У игральной кости интуиции до сих пор не замечалось.

         И как совместить две другие расходящиеся цифры: количество посетителей. В статейке утверждается, что принимала она человек по десять в день. В литературе, написанной людьми, близкими к Ванге, называется цифра в ежедневных несколько сотен, на каждого прибывшего уходили лишь немногие секунды-минуты. Можно полагать, что если и бывало по-разному, то и эти цифры не с потолка взяты. А тогда вопрос: когда успевала секретная служба добывать довольно приватные сведения об этих тысячах людей? Тогда не было электронных баз данных и Гигантских герцев в компьютерной коробке скоростей, а многие посетители к тому же прибывали не из соседних деревушек, но издалека, в том числе из-за границы. Меня лично, когда я поступал работать в секретный институт, так называемый почтовый ящик, органы проверяли три месяца. Махина эта могла раздавить человека, но была неповоротлива, как динозавр.

         Обо всём, что нам сообщается, выводы лучше делать позже, а лучше никогда. Поэтому будем опираться на собственный опыт, он понадёжней.


         7.2.2011

         Прерываю предыдущую запись из-за нового внезапного сюжета.
По ТВ прозвучало: “Как сказал Пастернак: куда влечёт нас рок событий?” – канал “Совершенно секретно”, программа бровастого вдумчивого ведущего Леонида Велехова, середина дня, беседа с Алексеем Арбатовым о НАТО. Конечно, слух мой это резануло, строки Есенина приписаны другому поэту, ну всё равно что украдены. В иной раз я бы огорчился, да и только. Огорчился бы не столько за Есенина, сколько как редактор, любая ошибка вызывает у меня зубную боль, да терпеть приходится, мало ли какие сбои бывают. Но ещё важно то, что названный ТВ-канал многократно тиражирует свои передачи, при этом ничего не правя.

         Тут ведущим, да и всякому иному цитатчику, неуверенному в своей памяти, можно было б порекомендовать известное правило донжуанов: чтобы не попасть впросак, никогда не называть своих новых скоротечных возлюбленных их именами, ведь языку так легко повернуться не в ту степь, ошибиться. Девушке, скажем, Анютке обидно услышать: “Ах, ты моя Наташенька”, потому лучше говорить общими словами: “Ах, ты моя дорогая”. Так же и дикторам лучше бы говорить: “как сказал поэт”, и было б довольно, ведь никто не требует академической точности.

         Итак, я бы, кроме огорчения, не пошёл дальше, если б это не налагалось на другие подобные факты (в вычислительной технике есть такая логическая схема – “И”, с булевой логикой: 1 + 0 = 0 и 1 + 1 = 1, то есть, чтобы сигнал был на выходе, должны быть оба сигнала на входах; так и здесь). Как-то раньше, года три-четыре назад, выступал по радио известный деятель театра и кино Михаил Козаков и произнёс: “Как сказал великий Пастернак: “Жизнь прожить – не поле перейти”. Ну да, Пастернак-то Пастернак, только ведь это у него творческий плагиат, использование кладовых народной мудрости. Так не лучше ли было Козакову сослаться на первоисточник? Или он и впрямь не ведает расхожих русских фраз? А ведь их и другие стихотворцы применяли, вон иеромонах Роман поёт эту пословицу...

         Как видим, Пастернак и тут и там. А был ещё и третий случай – с этим же (извините, Борис Леонидович) “овощем”. Как-то мой коллега по газетно-литературной работе, с тоже почти казацкой фамилией, звали его Виктор Казачек, бросил мне: “Я Есенина не люблю!” Сам он тоже пописывал стишки, короткие, без чувственной размазни, я их напечатал в своём альманахе “Литературный Зеленоград-1997”. Виктор был, однако, весьма силён в другом – в философско-лирической графике, его рисунки я ценил, и не только я, их печатали многие издания, и он имел дипломы лауреата различных международных конкурсов. Потом он поменял фамилию, стал Фирсовым, издал книжку о магии чисел, однажды я увидел его на улице в иудейской тюбетеечке... Но всё это имело место быть позже, когда наши пути разошлись – Виктор был изгнан из редакции, в категоричной альтернативе “он или я” (им поставленной) предпочтение было отдано мне. У нас с ним была своя история отношений, вот это “Есенина я не люблю” по времени было уже ближе к разрыву. У него был любовник, тоже художник, театральный, и дух наш во многом, наверно, был противоположный. Впрочем, вражды я к нему никогда не испытывал, но на некоторые психопатические выпады ответ давал жёсткий.

         А коль выстраивается цепочка таких случаев, то сие должно оправдать моё внезапное отклонение от дневникового курса, и выводы читатель делает пусть сам. Сбои, если они идут из подсознания, с головой выдают их носителей. Видать, прав был фразист Борис Крутиер: “Ни в чём так не пересаливает богоизбранный народ, как в уверенности, что он – соль земли”.

         Или мне тоже, потехи ради, иногда проговаривать что-либо подобное? Сейчас вот пошла сенсационная тема о Пушкине: красавица-жена изменяла поэту с царём; ему, самодержцу-султану, взять любую самочку было даже проще, чем столетие спустя Берии, и светские мужья-рогоносцы раболепно склоняли головы, даже пользовались моментом, карьера их взлетала вверх; Натали была от царя беременна, поэт “восстал против мнений света”, где раболепие было нормой, к тому ж его начал трясти паркинсон, он попал в тенёта, желал своей гибели, спланировал её. Вот тут-то в разговоре с кем-либо я и вставлю: “Да... трагедия. Но он, всё понимавший, недаром начертал в одной из элегий: “Времена не выбирают, В них живут и умирают”. (На самом деле это начертал наш питерский современник Александр Кушнер.) И, после паузы: «Что ж, жизнь пройти – не поле перейти, как сказал замечательный артист и режиссёр Михаил Козаков».

         А если добавить ещё одну новомодную версию – что Лев Давидович Троцкий был прямым правнуком Александра Сергеевича Пушкина (автор версии исследователь Александр Лацис, популяризатор Лев Аннинский), то и вовсе концы с концами сходятся. Все люди если не бр... братья, то... слегка перефонируя слово волк из древнего homo homini lupus est, получим: человек человеку внук. Всё лучше, чем человек человеку бр... Брут.


         10.2.2011

         Продолжим о Ванге. Хочу отдалиться от мифов и наветов и рассказать то, что было мной видено лично.

         В моём деревенском детстве был такой случай. Зимой у нас ночью из сарая украли несколько гусей. Мама сквозь сон слышала какой-то одиночный вскрик, но не захотела вставать, и пропажа обнаружилась лишь утром, когда она понесла птицам варево на завтрак. Пропажа гусей – это была не самая крупная, но беда. Гусей я пас весь тёплый сезон, начиная с мая они щипали траву на лугу, потом на сжатой ниве подбирали просыпанное зерно, нагуливали вес, молодой выводок хорошо подрастал. Помню, жнивьё было на бугре, через луговину от нашего дома, и вначале гуси, торопясь домой, ближе к вечеру, разгонялись с бугра и летели чуть ли не “до середины Днепра” (может, Гоголь имел в виду именно гусей? Только по лужку нашему протекал не Днепр, а Барлычка, однако у которой на пути уже следующей за нашим селом была деревня Днепровка, да и самой нашей речки воды в конце концов вливалась в Днепр). Но взлетать им с каждым днём становилось всё тяжелей, пролёт укорачивался, и ближе к октябрю они кое-как скатывались с крутого бугра и дальше ковыляли домой, переваливаясь с ноги на ногу.
 
         Гусей у нас было не так много, не более полутора десятков, не сравнить с тем, что потом, в 1962 году, я видел в Казахстане на целине, в совхозе “Буревестник” Кургальджинского района, где каждый двор имел птичье стадо по две сотни клювов и более. Тем большей радостью было нам иногда отведать вкуснятины из гуся. А иногда гусь шёл на продажу. Отец его торжественно нёс-вёз за десять вёрст в город, разговоры о денежной выручке за тяжёлую птицу велись задолго до базара, на полном крестьянском послевоенном безденежье хоть что-то получить было важно.
 
         И вот гуси украдены. Мать вспомнила про свою ночную беспечность да стала думать, что же делать. Решила пойти к гадалке. Звали гадалку Сонька, жила она на нашей же улочке, в войну, пока мы находились в оккупации и об ушедших воевать мужиках ничего не было известно, к ней ходили бабы со всего села, она говорила, у кого муж убит, а у кого жив (в те же годы так же гадала Ванга своим односельчанам). Уж какой технологией пользовалась Сонька, не знаю, но назвала имя и фамилию вора – коммунист Цекун, предводитель местного ЦК, фамилия невыдуманная, жил он в соседней деревне Яньково (опять вспоминается Гоголь – он же Яновский; не из нашенских ли дивных мест его предки по матери?). Любопытство привело мою Моисеевну к хате этого Цекуна. В нашей местности, особенно в те времена, попасть на любую усадьбу было несложно, всё зависело не от заборов-прясел, часто символических или совсем отсутствующих (у нас, например, никакой огородки не было), а от сугробов, много ли их зима успела наскирдовать и каков наст. С тыльной стороны, по огороду, ей удалось подойти близко к избе. И она увидела груды свежеощипанных перьев, много, не с одного гуся... Убедилась в прозорливости гадалки. Случайное совпадение, будто пан Цекун съел своих гусей, почти начисто исключалось: этот борец за счастье человечества, как и люмпен Паниковский, гусей не держал (держали их,  в отличие от повседворных кур, в общем-то, немногие из дворов), да если б и имел, то гусиное угощенье было редким, гораздо реже снегопадов, быстро скрывавших выброшенные на задворки золу и перо, и к тому же ни один рачительный хозяин никогда не пускал в расход сразу нескольких птиц.
 
         Мать не пошла уличать вора – что бы она услышала, кроме брани? Не пошла она и к властям – сам Цекун был властью. В селе милиция не гнездилась, милиция была в городе, туда поехать – надо запрягать коня, которого просить надо опять-таки у власти... Да и добьёшься ль правды? Гадалка органам не авторитет, а перья... Их можно приписать якобы купленной, в том же городе, на базаре, птице. К тому ж они, власть имущие, друг друга покрывают, возьмут и упреждающе позвонят этому коммунисту (у того телефон в конторе под рукой), и он вмиг сожжёт в печке все захатные улики. А не уличишь – тебе в селе дальше жить, от портфельщиков это потом аукнется...
 
         По поводу технической возможности украсть гусей поясню. Легенда, будто чуткие гуси спасли Рим, подняв гогот, заметив крадущихся людей, в нашем случае не годится. Чтобы гоготать, надо не спать, но если вор незаметно проник в сарай (деревенские сараюшки-развалюшки тогда замков не имели), где в ночной глубине птицы смотрят триста тридцать третью серию фильма про счастливую жизнь в изумрудном раю, то лёгким движением руки татя голова птицы быстро засовывается под крыло, и сон безмятежно продолжается, а безголовую птицу опускают в заранее заготовленный мешок... Так их и в город на продажу возят, безголовыми, чтобы не колготились и не сгоняли накопленную силу... Правда, одна птица успела проснуться и вгоготнула (вот он, ночной крик), но быстро и её голова пошла под крыло, далее в мешок, далее под нож, обычный сон перешёл в вечный.
 
         Следующий случай относится не к гаданию-ясногляденью, а к исцелению. Моего племянника Юру, лет пять тогда ему было, “поцеловала” шаровая молния. Влетела она в учительский дом, где жила моя сестра с мужем-директором и сыном, непонятно как, наверно, через дымоход, помоталась по избе, обнюхала углы и, прежде чем удалиться, напугала мальчика, он лежал на чарене, на печи. После этого случая Юра стал заикаться, местная медицина боролась с простудой, а здесь помочь не могла, родители думали само пройдёт, ан нет, он и в школу пошёл заикой. Так жить было неудобно, и наконец родители решились, по наущению людей, обратиться к шептунье. (Родители были советские по образованию, а муж-директор ещё и “партейный”, надо было помнить о репутации, поэтому бабку нашли где-то подальше от своего Нового села, где они жили и учительствовали.) И, как оказалось, это был удачный ход. После шептального действа бабки заиканье у бедолаги исчезло.
 
         А теперь из той далёкой эпохи середины прошлого века перенесёмся в его конец. Разгул свободы, появились “сенсы”. Один давний и милый друг редакции, в которой я работал, учредитель, директор и единственный сотрудник Института сверхдолголетия Эдуард Михайлович Яшин предложил обратить внимание на Сергея Борисовича Лукьянова, экстрасенса, которому он устроил показательный сеанс в префектуре, с прицелом организовать потом официальный пункт приёма.
 
         В зале собралось человек сорок, в основном работники префектуры. Лукьянов оказался крепким и красивым сорокалетним мужчиной. Сначала С.Б. рассказал о своём методе. Он не врач, образование высшее техническое, служил в военной разведке. Лечит не он, он всего лишь проводник. В основном работает с аурой, её рисует на бумаге. Как рисует? Берёт карандаш, остриём вниз зажимает между средним и указательным пальцами ладони правой руки, ладонь обращена кверху. Входит в связь с неким универсальным источником информации через “третий глаз”. Для этого мысленно отключается от окружающей обстановки и внутренне сосредоточивается на пациенте, его имени. Имя – обязательная составляющая сеанса, сам человек может отсутствовать, но надо, чтобы его имя назвал тот, кто пришёл на приём. На листе бумаги нарисован-отксерокопирован стандартный силуэт человека. Глядя куда-то вдаль, С.Б. начинает вести кисть руки над силуэтом, при этом карандаш “клюёт” и довольно скоро, проходит десять-двадцать секунд, выбивает на бумаге облако точек. Выходит из связи, соединяет точки, получается контур около силуэта. Это и есть аура, её схема. Начинается анализ. Если контур не деформирован, похож на правильный овал, кокон, то со здоровьем всё в порядке. Где-то будто пережат верёвкой – по линии этой “верёвки” расположен больной орган. Чем ближе вмятины сошлись навстречу друг другу, тем хуже состояние органа. Когда они сойдутся, он погибнет. Чтобы точно установить, какой орган болен, надо снова настучать точек, но уже не на силуэте, а на деталировке – более локальной карте. Но в целом любые деформации – повод для целительского вмешательства.
 
         Одно начальственное лицо, супрефект (была раньше такая должность) П., бывший секретный технарь с учёной степенью, я его знал, здесь же пожелал продиагностировать своих детей, которые остались дома. Сергей Борисович спросил их имена, настучал своих точек и вскоре выдал: у мальчика бронхит, а у его сестрёнки заикание от испуга. (Не только ауру получает С.Б. Той же россыпью точек он, опять-таки по мысленному запросу, получает и словесные ответы.) Диагнозы П. подтвердил. А присутствовавшая на сеансе жена П. вспомнила: “Да, в позапрошлом году девочка сильно перепугалась. Забралась к дедушке в постель, как часто это делала раньше, прижалась к нему, а дедушка оказался... холодный, умер. Она закричала”. Показом диагностики закончилась встреча в префектуре. Точнее, двум человекам Лукьянов подправил ауру, делая вокруг них ладонями какие-то ваятельные движения, будто скульптор на невидимом образе. Через эти движения, по словам целителя, он передаёт энергию туда, где её недостача и провалы. Какую-то энергию, отрицательную, наоборот, надо удалять. При этом целитель её хватал в воздухе щепотью и отбрасывал в сторону на пол. “Что вы делаете, ведь здесь же люди, она попадёт на них!” – сказал я. “Не попадёт. Я даю ей мысленный приказ сгинуть. В воображаемом пламени”. Кто-то спросил о порче: если мыслью и её следствием – энергией можно навредить человеку, то как же защититься? И как защищается он, Лукьянов, ведь у него недоброжелателей может быть даже больше, чем у обычных людей. “Я выстраиваю защиту. Мысленную. В виде непроницаемого кокона вокруг себя. Это же советую делать и вам, вообще всем. Каждый человек, в той или иной степени, может управлять энергиями. Хотя и не без Божьей помощи... Лично я лечу ведь не сам. Я только проводник, лечит и всю информацию даёт Он, Всевышний”.
 
         Когда все разошлись, присутствовавший на сеансе вахтёр префектуры, человек тихий, задумчивый, обычно во время дежурства читавший книжки (тогда не было тех строгостей, которые появились после первых терактов, о дисплеях и видеокамерах никто и не ведал, всё было как-то по-домашнему, без нынешней ментовской тучи в фойе), этот вахтёр, мой изредка собеседник, мне сказал: “Лукьянов – настоящий. Когда он работал, за ним стояли Христос и Сергий Радонежский, я видел”. Гм…
 
         Более серьёзное целительство проводилось на другом показательном сеансе, в моей редакции. Здесь Лукьянов работал уже в паре с ассистенткой Таней, которая видела внутренние органы человека и этим ему помогала. Так, когда С.Б. направлял к сердцу больного руку со сложенными перстами и мысленным энергетическим посылом, она была “наводчицей”: “Чуть левее... ещё левее... выше... выше... ещё чуть-чуть...”  Непорядок в сердце, слабый митральный клапан был обнаружен тем же способом – “карандашиком” у одного нашего сотрудника.
 
         На этот сеанс названный выше супрефект П. привёл своих детей, С.Б. поколдовал и над ними. Примерно через месяц я спросил у П., помог ли целитель его детям. “Да, теперь с ними всё в порядке”, – был ответ.
 
         На этой встрече были два очень интересных момента. Главный редактор Т.К., женщина бесцеремонная, порой хамская и гордящаяся этим (“да, я невоспитанная!”), подскочила к ассистентке Тане: “У меня когда-то вырезали аппендикс, не скажете, как сейчас здесь состояние?” – она показала на правый бок. Таня полсекундно взглянула на её бок, на огромные, как у примадонны, телесные наплывы и свободный полубалахон-платье и сказала: “Не было у вас аппендицита, ничего не резали...” Провокация не удалась.
 
         Второй момент до сих пор поражает меня своей загадочностью. Наш редакционный фотограф Толя Евсеев, сейчас уже Анатолий Васильевич, пока шла встреча, часто щёлкал своим “Никоном”. Готовилась публикация, он через день-другой принёс снимки. Тогда всё делалось с плёнки, старой традиционной химией. Снимки как снимки, рядовой продукт редакционной текучки, но один был такой, что только и скажешь: “Чудо!”, он всех озадачил. Когда С.Б. чистил энергетику (а была у него и такая процедура) нашей сотруднице Елене Лёвиной, то один из сделанных в это время кадров поразительно отличался от прочих. Он получился  странно тёмным, хотя встреча проходила днём, при дневном свете, лишь в гнёздах фальшпотолка слегка подсвечивали невыключенные маломощные лампочки. И вот снимок: будто никакого дневного света нет, темнота, а есть только прорезающие эту тьму по вертикальной оси снимка, исходящие откуда-то с потолка спиралеобразные световые шланги. Количество их подсчитать трудно, так как они накладываются друг на друга. Между этими шлангами частично видны и узнаются наша Лена Лёвина и стоящий за её спиной Сергей Лукьянов, положивший ей ладони на виски. У Лены, к её левой ладони (правой не видно), припали, будто слоновьи хоботы, несколько шлангов, в месте их контакта с ладонью горит размытое световое пятно. В самом верху снимка, справа от “шлангов”, тоже есть световое пятно, но едва заметное – это всё, что осталось от освещения в комнате.

         Потом я посмотрел плёнку целиком, вся она нащёлкана была тогда же. И там тоже этот  кадр со “шлангами” резко выделялся среди остальных, нормальных. Васильич показал мне также ещё кое-какие аномальные снимки из его практики. Он ведь профессиональный фотограф, каждый день делает сотни снимков, и среди них попадаются “чудесные”. Поэтому он, кстати, не очень был удивлён этим странным снимком с участием Лукьянова и Лёвиной, хотя объяснить его техникой-химией не мог. На одном из снимков, сделанных им при освящении сельского колодца в дер. Вертлино под Солнечногорском, хорошо виден нимб у священника, читающего Писание.

         А вот снимок, на котором фотограф успел “щёлкнуть” столкновение двух автомобилей – летят какие-то рваные шматки света, совсем не похожие на блики, если б хотелось заподозрить...

         С Сергеем Борисовичем у нас затем была целая серия встреч. Возникла необходимость помочь моему отцу, а ему шёл уже 91-й год и с некоторых пор появились проблемы, когда и слабительные перестали помогать. Тем более что жил он один, выдернуть его из родной деревни было не уговорить. Я знал, что вот-вот, к Новому году, его навестят моя сестра и брат, знал точное время. За несколько часов до их приезда, посоветовавшись с Сергеем Борисовичем, мы решили провести сеанс дистанционной, за сотни километров, помощи старику. По фантому, как мне объяснил С.Б. Он, как водится, спросил имя моего отца, затем попросил смотреть на стену комнаты, где мы находились, и представить, что у стены стоит мой отец. И стал делать свои энергетические движения по направлению к стене. Пояснил, что у отца ослабли мышцы желудка, он опустился и перекрыл вход в прямую кишку, отсюда проблемы. Энергетика целителя подпитала мышцы, в данный момент должно всё получиться, но этой энергии хватит ненадолго, помощь одноразовая. Что ж, и то хорошо. Но мне было важно знать результат, для меня это был эксперимент. И для чистоты его я ничего заранее сестре и брату не сообщал, но опросил их вскоре. Они жили тогда в разных городах, далеко отстоящих друг от друга. Оба сообщили, что отец им похвастался, что накануне их приезда, за несколько часов (время совпало с моим спланированным, “фантомным”), у него всё вышло, вмешиваться гостям не пришлось. А вот в предыдущий наш визит, где был и я, на ноябрьские праздники, медицинская помощь как раз оказалась очень необходимой. Замечу вдобавок, что отец уже был очень слаб и через три недели мы встретились все вместе на его похоронах...

         Я решил познакомить с Сергеем Борисовичем мою жену, она врач-психиатр, много чего изучала в институте и ординатуре, но, конечно, не бабок-шептуний и прочих непонятных кудесников. Мы поехали к Лукьянову на приём, где я был лишь провожатым и остался в коридоре. Когда жена вышла из кабинета Лукьянова, я спросил её: “Ну как?” – “Я ошеломлена”. – “То есть?” И она мне рассказала. С.Б. нарисовал её ауру, определил порчу, причина которой зависть. “Хотите, скажу, кто виновник?” Жена согласилась. С.Б. опять насыпал точек на лист бумаги, обвёл их: “Люда”. “Меня как током ударило, – рассказывала жена. – У меня знакомая Людмила есть лишь одна, она коллега, тоже врач, и моя подруга... Как же так?” Лукьянов ей сказал: “Порчу убрать могу. Но тот, кто является её виновником, заболеет. Делаем?” – “Нет, что вы, я не хочу, чтобы кто-либо болел!” – “Но тогда болеть будете вы, иного не дано”. Пришлось согласиться.

         Дальше было тоже интересно. На следующий день, выйдя на работу, жена узнала, что Людмилы нет – заболела. К ней день спустя поехали медсёстры, ещё кто-то из коллег и рассказали: Людмила Григорьевна лежит, но через неделю можно ожидать её снова в строю. Гостям же она сказала нечто такое, что снова заставило вздрогнуть мою жену: “Я чувствую, что наказана за грех”. Что за грех, она им не объяснила. Конечно, никому на работе жена моя ничего о визите к Лукьянову не  рассказывала. Но после этого случая, когда мы всё взвесили, нам стало ясно: да, поводы для зависти были, и не один. Тут и служебное положение, неравное у подруг, и личная жизнь тоже – неравносчастливая, скажем так...

         Мне ещё рассказывали, тот же Яшин, что С.Б. был приглашён в наш местный диагностический центр – хотели убедиться в ходивших слухах о его способностях. Попросили его определить своим точечным методом те параметры человека, которые быстро устанавливаются инструментально – пульс, давление. В комнату входил кто-либо из сотрудников центра, садился перед С.Б., и тот быстро выдавал цифры. Следом эти же показатели измерялись приборно. И все цифры подтвердились.

         Но я должен продолжить рассказ о моём личном опыте. Идём по хронологии.

         Случилось мне быть на встрече ныне скандально известного Грабового с учёными Научного центра в нашем городе. Крайний негатив! Во-первых, его помощники притащили тяжёлые альбомы, набитые разными протоколами, справками, заключениями, из которых следовало, что Г. предотвратил множество аварий в авиации. Якобы по бортовому номеру диагностирует самолёты перед вылетом, находит микротрещины в схемах, которые могут привести к отказу управления и т.д. На бумажках (а их набралось несколько томов) стояли печати и подписи ответственных начальников. Потом Г. долго он нёс с трибуны какую-то невнятицу, понять что-либо было невозможно. Сидевший в зале знакомый мне профессор Олег Лисов не выдержал и бросил реплику: “В том, что вы говорите, одно не сочетается с другим через аристотелеву логику, на которой строится научное мышление!” А мне лично не понравился весь этот тип, начиная с говорящей фамилии (суть которой так чётко выявилась позже в истории с матерями Беслана), бабьего лица, сверхтуманных речений, чемоданов с бумажками, кучи высших учёных степеней во всех науках, которыми якобы он обладает. Ну если ты такой маг, что можешь мыслью свет тушить и зажигать, не пользуясь выключателями – так проделай это, покажи! А ещё я заготовил этому “ясновидцу” такой вопрос: положил в сумку “Слово о полку Игореве”, хотел сказать ему: “Моей сумке я дал логин. Могу зачитать. Это как номер на самолёте. В сумке – книга. Её название и автор?” (вот была бы сенсация, если бы назвал: решена серьёзная филологическая задача, над которой бьются поколения исследователей!). Но... вопросов докладчику на этой встрече по регламенту задавать было не положено. 

         Была впечатляющая встреча с Таей Лебедевой, давней подругой. Мы с ней не виделись лет двадцать пять, она уезжала в США, работала там, казалось, мы забыли друг друга. Но, вернувшись, она разыскала меня. После разговоров “за жизнь” она попросила меня встать со стула и начала шарить руками вокруг моего тела, не касаясь одежды, – диагностировать. Определила сломанное ребро и непорядок в коленной чашечке. Попадание было в десятку. А больше-то у меня, собственно, ничего и не было. Знать о том заранее она, конечно, ничего не могла, поломки в механике моего организма произошли не так давно, года три-пять назад. Сказала, что о своих способностях узнала на одной лекции, когда у неё самой определили очень высокую энергетику и посоветовали походить на курсы, что она и сделала. Но целительской практикой заниматься не стала...

         Новая встреча с Лукьяновым произошла через полтора десятка лет в его офисе. Чашка кофе, разговор о том о сём. Показал мне заключение генералов о поиске военного самолёта, пропавшего над карельской тайгой. Лукьянова попросили дать координаты и определить, жив ли экипаж. Экипаж погиб, место указал, нашли. Печать, подписи. Почти как у Грабового, но не столь грандиозно, даже как-то несерьёзно.

         Мне он нарисовал ауру, и – о, неожиданность – она оказалась сбитой в сторону от тела. “Кто-то нанёс вам душевный удар”. “Ничего такого не припоминается. А имя как?” Из облака на бумаге появляется: Игорь. Гм, у меня с десяток знакомых Игорей, со всеми я в добрых отношениях... Мысль о том, что ж это за мифический Игорь, сбивший мне кокон, не оставляла меня. Уже решил было, что на сей раз С.Б. ошибся, с кем не бывает, неправильно соединил точки. И вдруг, когда прошло уже месяца два, меня прошибло: да это же Игорь Г., литератор! Несколько лет назад он нанёс мне страшную обиду. Дело в том, что я его открыл читателю, публиковал очень много в своём альманахе и других изданиях, давал премии, расхваливал налево и направо, рекламировал его как великолепного поэта, а также прозаика, переводчика, критика, автора научных статей и даже мистификатора. После чего он стал издавать свой ежегодник, вступил в Союз писателей и выпустил несколько книг. Первую из них он мне надписал: «Моему дорогому Сан Санычу (чтобы не было сомнений – Шерстюку) – в знак дружбы, и как собрату по перу, и в благодарность за то, как ты самоотверженно вытаскивал меня из болота самозабвения на страницы «41» и выше. И. Г(...), 19.5.98». Но это было одностороннее движение. Когда Игорь издал один свой фундаментальный труд, над которым он, по его словам, работал 30 лет, он принёс мне экземпляр и предложил... купить, назвал цену. Такого крохоборства я не ожидал и внутренне оскорбился, ведь именно этот труд я несколько раз публиковал, хотя и в отрывках, был первопечатником. Вынул деньги, отдал. (А через несколько дней увидел эту книгу в магазинах, цена была ниже той, которую с меня содрал автор. Но дело не в цене.) Безмерность людской неблагодарности проявилась вскоре ещё раз. Этот Игорь, вернее Т., его подельник (отбрасывая наносной негативный смысл этого слова) по альманаху, который они совместно стали издавать, предложил мне напечататься у них, причём, в порядке почётного исключения, бесплатно (он знал, что за деньги я принципиально не печатаюсь. ”Это всё равно, что вырастить помидоры, отвезти на рынок, раздавать бесплатно да ещё и приплачивать тому, кто взял”, – так я всем объясняю. Издававшийся мной альманах для авторов, наоборот, был бесплатным, деньги шли от благотворителей). Я дал Т. одно стихотворение. Проходит время, выходит альманах – меня там нет. Звоню Игорю, он был редактором этого издания. “Понимаешь, твои стихи... ну как тебе сказать... они не в тональности сборника”. Я стал вспоминать, что же им такое дал, что не попал “в тональность”. Это были стихи “Полюбил я Христа, да Иуда расцвёл...   ...Узнаю тебя, травка вольтеровых губ... …видя баранью осанку голгоф, смог Он ноги помыть Иуде”. Да, тональность и впрямь не та для тех, кто не просто атеист прегордынный, но кое-где Творца ещё и порочащий. Вот тогда-то душа моя и была, как писал Радищев, уязвлена. Правда, я зла на него не держал, продолжал печатать, и не только в литературном альманахе, но и в научно-популярном, куда перешёл работать. Здесь похожая была история. Я напечатал солидный отрывок из его книги по кернологии – придуманной им науке по гнездованию слов. Затем вышла сама книга, в другом издательстве, случайно встретились на улице, он её показывает, я поздравляю. И сызнова – предлагает купить! На этот раз сработала пружина: «Мне довольно будет той публикации, которую я тебе сделал», – сказал я и пошёл дальше. На следующий день, вечером, жена мне говорит: «Приходил Г., без звонка, принёс тебе книжку». Беру в руки, читаю автограф: «Александру Александровичу Шерстюку в знак нашей многолетней дружбы, с благодарностью за многие твои добрые дела (и с извинениями за всякие мои глупые прегрешения – прости и не обижайся!) Игорь Г(...) 02.09.2007». Прошло года два, я думал, рана зарубцевалась, ан поди ж ты, Сергей Борисович откопал... Мой кокон он водворил на своё место, даже не предупредив, что может статься с причинником оного. А с причинником случилось вот что – Игорь вскоре получил апоплексический нокаут, уже больше года прикован к постели, за ним ухаживают. Страшилка? Ну, таковы соловьи-селяви, фантазии я не употреблял, да и не рассказывал бы об этой истории, не сгодись лыко в строку для столь важной темы…

         Я мог бы вспомнить ещё кое-что. Например, “главного колдуна России” Тарасова (был такой в 90-х) – как он бешено топал ногами и ругался на одну девушку в нашей редакции, когда та позволила себе несколько поправить принесённую для публикации саморекламную статью о нём... “Я заплатил деньги! Меня знает вся Россия, а тут какая-то мышка!..” – кипятился он слюной.

         Или (помните, я называл Новое село, где жила моя сестра с мужем – директором школы?) некую Надежду Антоненко, которая некоторое время работала там в школе, и уже тогда проявился её авантюризм, а сейчас она в Москве супер-пупер колдунша, “академик” и пр. и пр., её разоблачали и в прессе, и по ТВ – а она продолжает дурить людей. Точнее, сейчас уже не знаю, мне сказали, что по НТВ показывали суд над ней. 

         Или некоего Альберта К., мастера лесной пластики, пролезающего то тут, то там – то в передачу Геннадия Малахова на ТВ (“исцеляйтесь деревом!”), то в какую-либо газетку (обивает все пороги, носит самодельные хвалебки о себе). Как-то его спросили на “международной” конференции по энергоинформационным наукам: “А вы биополе человека чувствуете?” – “Да, да, конечно! – ответил я”, – похвалялся он в баньке, где мы вместе парились. И признался: ”На самом деле ни черта не чувствую!” Нечистоплотность этого деятеля проявилась ещё и в том, что присваивает чужие труды. Например, тот же Эдуард Михайлович Яшин изобрёл лечебный деревянный крест наподобие того, на котором был распят Христос, крест разборный, регулируется на разный рост и привязывается к спине и рукам, чтобы туловище заданное время фиксировалось ровным и запоминало это положение, предназначается для исправления осанки, сам способ лечения называется “нести свой крест” – так, что вы думаете, вездесущий К. поместил фотографию этого креста в свою книжку о деревянном целительстве, не указав, чьё это изобретение (получается, что крест – его, автора книжки, ведь его собственные деревянные гребни-ковшики там рядом изображаются)...

         Можно было бы вспомнить и ещё кое-кого из прохиндеев, да много чести, ну их...

         Мы начали с Ванги? Давайте поклонимся её памяти.
         

         12.2.2011

         Часто заходя на Яндекс, нахожу много интереснейших фоток, их там сотни миллионов и, конечно, есть немало шедевров. К некоторым тут же, экспромтом, рождаются стихи, их я даю в качестве комментариев, авторы фоток отзываются, спасибят. Приведу один пример.

         Некто Русландец (таков его, говоря компьютерно, ник, каждый волен выбрать себе любую “кликуху”) побывал в Исландии и выложил в сеть альбом сделанных там фоток. На одной из них вижу памятник – скульптурное изображение древних лодочников-поморов. Мой комментарий:

                Если есть Летучий Голландец,
                Значит, есть и Летучий Русландец.
                Из веков глубины появляется призрак –
                он был судном руси – мореходов безвизовых,
                их дружинных ватаг... А идя по билингве,
                в переводе на скальдский им название – викинги.
                Этот призрак костляв, сделан в стиле модерновом –
                собран он из курганных скелетов, наверное.

         Очень скоро Русландец откликнулся: “Я тоже полагаю, что “викинги” –  это те жители с Южного Дона, которые из любопытства или не похмелившись сели в лодки и поплыли “туда”... пока не добрались до острова Буяна :-)”

         Ну, это полёт фантазии обоюдоюморной. Хорошо, что появились такие фантастические возможности, как Интернет и, в частности, Яндекс.

         Но обилие информации порождает и другие мысли, и я пишу ещё стихотворение – «Информатизация на марше». 


         23.2.2011               

         Сегодня вроде бы праздник. Сходил в магазин. Встретил на улице соседа Олега, архитектора, грузится с семьёй в свой джип. “С праздником!” – кричит. “Сегодня нельзя садиться за руль”, – отвечаю. “А он и не сядет!” – игриво встряла его жена Лена, сама порой зарульная. В руках у Олега – в багете картина, репродукция чего-то старинного. “Дай взглянуть, – говорю. – Э, да это ж полотно украдено в Дрезденской галерее, его ищут по всему миру! Не двигайтесь! Набираю 02!.. Хотя, ладно, езжайте, только осторожней с постами ГАИ – пробирайтесь тихонько, как мыши...”

         Вспомнилось, что это за дата. Есть данные, что в сей день в 1918 году то ли Волхов, то ли Псков были сданы кайзеровцам. Возглавлявший оборону нарком Дыбенко, этот Казанова Балтфлота, мой крестьянский землячок из-под Новозыбкова, матрос, со всеми своими пьяными “братишками” сбежал. То ли на поезде, то ли пешком прочесал, аж пятки сверкали, сотню вёрст до Гатчины и там погрузился на поезд. И его долго разыскивали по всей стране, чтобы пустить в расход. В общем, какой-то город остался незащищённым. В общем, взбешённый Ленин через день после подвига Дыбенко писал о позоре военных, которые не просто ослушались приказа, но проявили себя последними растяпами, беспомощными разгильдяями, погрязшими в хаосе и беспорядочном бегстве. В общем, день позора, в который все мужики сегодня должны от радости напиваться. Зато Дыбенко потом давил восставший Кронштадт и тамбовцев. Зато натрахался дворянок и дворничих вволю. Зато получил свинцовый поцелуй в затылок в 1938-м.

         Праздник утвердил в 1922 году правнук Пушкина вождь Красной армии Троцкий – пришла ему в голову славная мысль. Потом ему в голову втемяшился ледоруб. Но праздник остался – он же не виноват. 

         Так или иначе, родилось стихотворение.

                АРИСТОТЕЛЕВА ЛОГИКА
                в День защитника Отечества
            
                Надо держать порох сухим, надо мочить в сортирах.
                Чтобы мочить в сортирах, надо держать порох сухим.
                Трудно не замочить репутацию, если мочишь в сортирах.
                Трудно не замочить репутацию, если держишь порох сухим.
               

         1.3.2011 

         Перебирал архив, обнаружил старое стихотворение, скорей небольшую поэму. В ней говорится о наличии большевизма в национальном русском характере как одной из утопических и разрушительных сил. С удивлением посмотрел я на своё былое дитя: склад стиха, а значит способ мышления у меня давно изменился, я сместился в сторону иронии и скепсиса, парадокса. Мне стало очевидным и близким изречение Ортеги-и-Гассета: «Всякая мысль есть преувеличение». Это хоть и перекликается с тютчевским «Мысль изречённая есть ложь», но всё же, пожалуй, точнее и приемлемее. Если я возьму эпиграфом себе к новой книге какую-то фразу, то именно Ортегу-и-Гассета, а не Тютчева, ведь считать свою поэтическую работу ложью – это уж чересчур. Другое дело преувеличение. Понятие гиперболы (того же преувеличения) как локального приёма давно является естественным в арсенале средств поэта, но где граница локальности, кто её установил? Никто не установил, и быть её не может. Конечно, приключения мысли могут иметь дальние последствия, вспомним Игоря Губермана: «Но идея, брошенная в массы, это девка, брошенная в полк», но мы не будем разбрасывать идеи по минному полю масс. 


         5.4.2011

         Из новостей последнего времени две имеют отношение к основной теме повествования.

         Игорь Г. скончался – 19 марта. Почти в день моего рождения. Более того, в мой юбилей. Так и хочется сказать банальное: судьба цифирью любит поиграть...

         Заглянул на сайты, где он для его узкого кружка почитателей был культовой личностью. Боже мой, какой только чепухи не пишут! И что будто бы его проза не напечатана. В моём «Литературном Зеленограде» впервые появились на свет почти все его вещи: «День сплошного непёра» (1997), «Диплом неудачника» (1998) – это сатира на тему Сотворения мира (вот оно, противостояние моему Христу), «Восемнадцать рифмованных строк», «Мы возвращались домой» (1999), «Чаепитие», «Волшебник» (2000), «Аукцион», «Человек в пижаме» (2001), «Старик Сократыч» (2005). Когда журнал «Москва» (№9, 2005) попросил меня подготовить спецвыпуск, посвящённый зеленоградским литераторам, то я дал и «Мы возвращались домой», и «Турнир поэтов». На рубеже тысячелетий, выражаясь эпически, Г. сбросил мне на компьютер всё своё написанное за многие годы, написанное в стол, и многое я напечатал.

         Пишут, что в середине 60-х его стихи в списках ходили по всей стране. Это как же? Может, по стране Муравии? Или в Беловодье? То есть там, где все мечты осуществляются. В середине 60-х я жил в Москве, где-то рядом с Игорем Г., со смогистами был хорошо знаком, несколько раз выступал вместе с ними, часто самоварничали в "Русском чае", где вышибалой был чёрная борода-лопата. С Юрой Ивенским вообще закадычно дружили. Нас, в дупель пьяных, жравших карманный спирт в ЦДЛовском ресторане в ожидании встречи с Евтушенко, вернувшимся из Италии, какие-то доброхоты досрочно выбросили через запасной выход (через прямой вход пёрла встречная толпа) куда-то во двор, после чего мы попали в соседнее ambassador Германии западной, прошли в апартаменты, Юрка кричал: "Требую самолёт! В Бонн!" – и я его за шиворот, на глазах какого-то изумлённого клерка, быстренько уволок подальше от беды... Потом Юрка даже приезжал ко мне на свадьбу на Смоленщину. Да, стихи в то время у нас ходили по рукам, рукописные и рукопечатные. Но чьи? Прежде всего, смогистские сборники и подборки, там были эпиграфы "Мы не рабы – рабы немы". А переписывалось тогда многое, это был единственный способ познакомиться с теми поэтами, которых не издавали. "Целовалась с вором, с нищим, с горбачом... – целоваться я не стану с палачом!" (белогвардейка Цветаева). "Татуированною грудью мороз тесней приник к стеклу, а ночь несла на синем блюде оцепеневшую луну" (советская каторжанка графиня Олсуфьева). И многое другое. Но вот стихов Игоря Г. я тогда не видел, как и не видел его самого. Да и то сказать, "вся страна" (которая якобы его переписывала) – это ведь не большая деревня Москва с её отравляющим наполнением – смогом.

         Далее, пишут, что будто бы он, чтобы переводить Хайяма, изучил фарси. Но я-то точно знаю, что переводил он с английского. Был дома у Игоря такой изданный за рубежом в 60-х сборник-билингва Хайяма, имевшего полное имя Гияс ад-Дин Абуль Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури, в том сборнике под одной обложкой был не только Хайям, но и комариная туча его подражателей. Игорь с этим, раздобытым в секции переводчиков, сборником не расставался. Там тексты были напечатаны и на языке оригинала – дари, и их английские двойники – подстрочники. Я видел этот сборник у него дома, листал его. Хозяин не хотел признаваться в своём творческом методе, он пофорсил было, что переводит с фарси, но у меня были заготовки, и он вынужден был признаться: языка дари он не знает, тем более не знает персидского письма, составленного из красиво летящих замысловатых клочков бараньей шерсти, это вам не прямолинейная латиница инглиша. Да и русские подстрочники Хайама у Г. были, они тогда вышли в академическом издательстве «Восточная литература». А простакам, глядевшим ему в рот, вешать лапшу на уши Игорь был горазд. (О его мистификаторстве это отдельный сказ.) По секрету скажу, переводить можно даже с русского на русский: вот лежит перед вами 40 переводчиков Хайяма, сравните одно и то же рубаи у одного, другого, пятого, тридцатого... – если есть у вас дар, то вы обязательно уловите общий дух и смысл стихов, новые развороты одной той же мысли (у Хайяма это сплошь и рядом) и сделаете неплохой свой – профессионально, эмоционально и ментально не худший – вербальный выплеск. Я, например, так «перевёл», по необходимости, кусочек из Нострадамуса, кусочек из Авиценны... А не так ли переведено «Слово о полку Игореве» – десятками переводчиков, это ведь тоже перевод с русского на русский, точнее, с древнерусского – и что, все они досконально знают язык оригинала? Смешно говорить. А ведь переводишь когда высокохудожественный текст, а не газетную статью, то тут знанием языка «со словарём» не обойдёшься, столько нюансов, столько пластов семантических... Когда я влюбился в испанскую поэзию и захотел переводить Мигеля Эрнандеса и Луиса Гонгору (хотя самый любимый – Лорка, но ведь в него вцепилась такая свора толмачей, что я сразу отошёл в сторонку), а затем влюбился в Виславу Шимборскую,  в её верлибры (через 30 лет ей дадут Нобелевскую), и в Константы Ильдефонса Галчиньского, и стал специально изучать испанский и польский, и уже легко стал читать газеты на espanol (их тогда, в 60-х, в Москве было две: кубинская «Noticias de hoy» и наша «Nоvedades de Moscu»), стал знакомиться с туристками-варшавянками: «Тшы пани хце йихачь, тшы пуйшч пешо?», читал чарующую польскую поэзию: "Кропла вина в келичку пшипомина о латах млодощи, кенгды чловек был чулы на яшмени бжы, кенгды маржал о перфшей милощи...", – дальше этого не пошло. Тут и жизнь меня так закрутила, что стало ни до чего, да и созрела очевидность, что стихии языка надо быть однородным, плавать в ней, как рыба в воде. Иначе... Столько нюансов! Даже талантливых переводчиков может ждать неудача, если они работают по подстрочнику. У Пастернака много прекрасных переводов с европейских языков, он соперничал здесь с самим Маршаком (перевёл сонеты Шекспира в стиле барокко, а Маршак гораздо классичнее), но когда дело коснулось Николозо Бараташвили, языка которого он не знал, однако книжку переводов этого великого грузинского поэта выпустил, – то тут победил Ярослав Смеляков, победил всех конкурсантов в состязании, объявленном «Литературной газетой», победил и Пастернака. Тут ведь помимо таланта и ремесленной ловкости надо иметь и совпадение по «группе крови», по темпераменту, и яростный темперамент Ярослава Смелякова оказался ближе к «вихретворного всадника думам». Что до Игоря, то, при всём его ювелирном блеске, как раз темперамент его не дотягивает до блеска бубна пляшущего дервиша, анемичный у него получился Хайям, мало он ему подкинул дерзости, вызова, хулиганства. И малакучей здесь не возьмёшь, сколько бы дилетантской свалки ни добавить к одному бриллианту великого Палаточника. Вряд ли бы Хайям обрадовался таким припискам ему творчества его последователей, это ровным счётом ничего не добавляет к его собственной силе, наоборот, разбавляет водичкой и замусоривает. По закону больших чисел здесь количество если и переходит в качество, то со знаком минус.

         А не говорил ли вам, уважаемые кружковцы, что он, Игорь Г., знает и турецкий? Ведь переводил же он кое-что из Назыма Хикмета, когда надо было срочно издать в СССР книгу этого коммуниста-изгоя и заказ распределили между членами секции в СП. Нет, Хикмет для раздуваемой славы не подходит. И даже не подходит Эдгар Поэ, «Ворона» которого Г. тоже, не зная английского, перевёл, проинтегрировав – не проигнорировав – сотню русских переводов этой знаменитой гениальной поэмы. Не подходят Назым и Эдгар потому, что не тот объём, не та мировая слава, да и у По виртуозных переводчиков уже под завязку. Тут легенд не создашь.

         Легенд типа «Ходят слухи, что Путин, цитируя Хайяма, источником имел том в переводах Игоря Г.». Не знаю, отправлял ли Г. свой том в подарок Путину (более чем вероятно, ведь он твердо знал, кому надо дарить), но слух-то о себе, тоже более чем вероятно, в силу его характера, пустил он сам и довёл его до местной печати.

         Хикмет, По... Не создашь тут и легенд вроде той, что «Хайямов было несколько». Или что: «Третье послание человечеству» – это, дескать, «моя мистификация». Я видел черновик этой мистификации, написанный авторучкой, в пожелтевшей от времени общей тетради Игоря Г. Он, между рюмками водки, доказывая своё авторство, упирал на зачёркнутые варианты текста, на поддельную мексиканскую и индийскую топонимику, внешне очень схожую с известными всему миру названиями. Через несколько лет в случайной встрече с Владимиром Щербаковым, автором книги-гипотезы «Асгард – город богов», где была напечатано «Третье послание» с авторской припиской, что это, несомненно, не подделка, так как имеются два несомненных признака подлинности иноземного происхождения этого документа. Я сказал Щербакову, что в Зеленограде есть человек, доказывающий, что эту утку вырастил он. Не желаете ли посмотреть? – «А сколько ему лет? Когда он это сделал? В 60-х? Да ведь я сам видел этот документ в музее, в бумагах Рерихов, он датирован 1929 годом!.. К 60-м Рерихов уже давно не было на свете. Ничего я не буду смотреть!» Кого же на сей раз мистифицировал Игорь Г.?

         А ещё утвержденьице, что Г. способствовал популяризации теории Фоменко о новой хронологии мировой истории. Речь идёт о фантазии Г., включённой в одно из изданий этой псевдонаучной, доказано уже, спекуляции. Вот доблесть-то! Сесть на чужой философский паровоз и махать влево-вправо ножками, чтоб пролетающие мимо леса и поля лучше запомнили это пыхтящее паром чудовище, особливо же седока.
Впрочем, в самовосхвалениях и размахиваниях ножками люди из облака Игорева готовы и просто лгать. Вот решили они поздравить поэта Васюткова Сашу с юбилеем, тиснули ему панегирик. Ладно б перебор с похвалами, это обычное явление на торжествах, но ведь ещё и себе в короб не забыли приврать. Будто бы они первыми, в своей «Стихии» опубликовали то-то и то-то. Но это «то-то и то-то» впервые было опубликовано именно мной, в «Литературном Зеленограде», а повесть «Сим-сим» так ещё и с опережением журнала «Дружба народов», а поэтическая хроника о СМОГе «Площадь Маяковского» Васюткова вообще в первый раз появилась в печати в журнале «Москва» с моей подачи. Вырубить это топором, при всём мозолистом усердии, не получится.

         Пишут даже, что он был выдающимся программистом. Но знают ли пишущие, каким было в те годы программирование? Тогда ещё не было алгоритмических языков программирования, вычислительный процесс расписывался в машинных кодах. Знать их было несложно. Но это было очень примитивное программирование, громоздкое, как динозавр. И искусства там не было. В 1967 году я в своём дипломном проекте дал ЭВМную программу идентификации точек шести пересекающихся по полю записи кривых – как часть проекта разработанного мной устройства распознавания образов – персептрона. От меня потребовалась усидчивость, чтобы изобразить это на бумаге, не более того. Вопрос пишущим: для кого вся эта апологетика создаётся? Ну ладно, сами загипнотизированы, но ведь у квалифицированного читателя это может вызвать лишь улыбку. Я скорей поверю апокрифическому тринадцатому подвигу Геракла, якобы лишившему за ночь девственности сорока девушек.

          Даже кран по его студенческому проекту, якобы, «был построен». Да, недаром Игорь Г., как сказано в той же публикации, фантастику почитал важнейшей частью своего творчества. Публикаторы-легковеры (ведь всё записано со слов Г.) не представляют, что значит построить кран. Во-первых, это делается на специальных заводах по специальным разработкам специальных КБ. Ибо это крупномасштабное изделие, состоящее из тысяч деталей (на каждую нужен отдельный чертёж и расписанная в документации технология изготовления), где весь пакет документации займёт шкаф. А он должен пройти все этапы утверждения, получить десятки подписей, включая особую пороговую службу – Гостехнадзор (и они будут рассматривать ученические упражнения? Когда им положено въедаться в разработки опытных зубров-профессионалов, чтобы, не дай бог, кран этот не рухнул и не задавил людей). А ещё ведь изготовление крупного изделия требует крупного финансирования, включения в планы как разработчиков, так и цеховиков-изготовителей. И если уж делаются такие изделия, то партиями, серийно, для многих нужд, иначе золотым окажется ентот кранчик. И какое ж это КБ откажется от своего хлеба, отдаст свои зарплаты мальчику с улицы? Не смешите кур, господа! Кстати, как его, крана, марка? На каком заводе изготовлен? Где был установлен? Вспомните, пожалуйста. Нате таблетку для памяти.

          Мистической связью судеб мне при окончании горного техникума было подброшено спроектировать нечто похожее – автоматическую скиповую подъёмную установку в условиях шахты № 17-17бис треста «Краснолучуголь» комбината «Донбассантрацит», 1959 год. Проект мой получил оценку «отлично», я получил красный диплом. Но никакой речи об изготовлении установки по моему проекту и быть не могло. На это в Киеве тогда работали проектные институты и СКБ.   
               
          Можно сделать поправку к сказанному выше: не только судьба играет человеками, но и тщеславие тоже. Как-то я сказал Игорю: «Вот ты говоришь о чрезмерном тщеславии бездарного Щ., который тебя подсиживал, желая сам вести литобъединение. Но и ты, одарённый, не меньше тщеславен. Мне одна знакомая говорила, что её дочь бросила посещать литкружок в Дворце творчества, который ты вёл, только из-за того, что на занятиях ты цитируешь только себя, постоянно, и это ей было неприятно». – «Да, я тщеславен!» – с вызовом ответил он, будто не может быть иначе.

         ...Вторая новость. Оказывается, Михаил Козаков когда-то согласился работать на КГБ, был сексотом. (Прочитал в том же «МК» последнее интервью Людмилы Гурченко, весьма откровенное. Она, Людмила Марковна, вербовщикам ответила отказом.)

         Всё это печально, но что поделаешь, теме созвучно.
 

         22.4.2011

         И ещё постскриптум-посмертнум. В Израиле умер Михаил Козаков. Тут же по ТВ-каналу «Россия-24» встретилось его выступление. Много говорил, так скажем, пустого, все премудрости банальные, да ещё с прищуром, велеречиво, я-то почти и не смотрел, и вдруг мелькнуло знакомое, давнишнее: «Жизнь пройти – не поле перейти». На этот раз без Пастернака, но с пост-ремаркой вещателя: «как говорит пословица».

         Мистическая закольцованность какая-то, с филологическим хеппи-эндом.

         Похоже, и в мистике есть логика, пусть и не аристотелева.


         P.S. от 24.6.2011

         Возвращаясь к Ванге. Только что наткнулся в книге Натальи Бехтеревой «Магия мозга и лабиринты жизни», 2007, на её рассказ о поездке к Ванге. Не буду говорить, как это происходило, и о том потрясении, которое испытала учёный-материалист. Но вот выдержка из её заключения: «Мне важно было убедиться самой: да, такое бывает. И далеко не всё можно отвергнуть, как добытое «штатом осведомителей». (Выходит, и тогда уже, в 2007-м, задолго до нынешней публикации в МК, этот подленький слушок уже гулял. – А.Ш.) «Кстати, при штате осведомителей, вряд ли имеющемся, куда деть найденных в болотах, в чаще лесов коров и телят – по точному указанию Ванги. … Мне важно было убедиться, что такого рода феномен – видение событий прошлого, настоящего, отдалённого территориально за пределы возможностей сенсорной сферы, и тем более событий будущего – может существовать. … Являлась ли Ванга пророком Божьей милостью? Этого мне не дано знать. … Но то, что я знаю, – Ванга не может быть отнесена к шарлатанам».


         P.S. от 24.10.2011

         А этот постскриптум уже об Антоненко Надежде. Две передачи дал в эфир о ней Андрей Малахов. Её только что осудили на поселение, на высылку из столицы. Надо сказать, у меня появилось к ней некое уважение. И вырастила четверых детей (правда, любовников имела много, девки и бабы ей завидовали. Это мне сестра рассказала, они в молодые годы вместе работали). И держалась она достойнее её оппонентов. А священник, тоже олимпийски спокойный, сказал, что дар Божий может даваться любому. Это как бы в ответ на злобные выкрики: «А какое у вас образование?!» всяких сидевших в зале образованцев, по разуму уродцев, якобы врачей, рыжих мордатых иллюзионистов, каких-то экспертов и прочей истеричной публики. Весь оппонирующий контингент, кроме священника в зале, показал себя "ниже плинтуса".

         В второй передаче Антоненко начала нервничать и срываться, ведь такой напор невежества любого выведет из себя. Это-то ладно. Но больше мне не понравилось её запрограммированное педалирование духовности, богообращённости – коллективной (демонстративной!) молитвой.

         Всё же я сдвинулся в оценке главного действующего лица этой истории в сторону от пошлостей обывательских суждений.