Время терпит...

      Который год  осторожничаю с темой, которая буквально требует от меня сесть за стол и писать.  День за днем восстанавливаю в памяти прошлое, а записать его не находится воли - пристраиваются сбоку несущественные причины, чтобы отложить задуманное. Отвлекает что угодно,  пустая трата времени как бесконечный пасьянс или "сочинка", хотя я отдаю себе отчет в том, что совершаю заметный  непростительный и прискорбный грех. При этом тема вкрадывается в сознание перед  каждым пробуждением,  живописует сюжеты и кадры в пограничной дремоте, где меня как будто и нет, а есть только она, строгая и жестокая, великая и трагичная, кровожадная и святая... И вся она  умещается в одном  глубоком как древний колодец, найденный на пути в пересохшей пустыне,  слове:  Родина.  Я цепляюсь  за это слово как утопающий за соломинку и снова и снова делаю усилие над собой, чтобы продолжить искать объяснение тем нестерпимым от истошной боли событиям, которые мне пересказывали очевидцы, молчаливо передавали могилы, оглушительно ошпаривали толпы,  безобразно выблевывали пьяницы, соборно шептали поэты, бесстрастно начитывали священники  в акафистах и молитвах праведников  и  все они  шли  ко мне во свидетельство  с направленной в будущее последней и чистой просьбой - молите Бога о нас... Видения, которые передаются мне, нарастают и развертываются в некий непостижимый и нерасторжимый  со Всевышним умысел, где песчинка собственно только моей жизни теряется в отдаленном витке еще не рожденной Вселенной,  в которой  тем не менее предстоит мне заново воплотиться.  И ради  этой новой,  переосмысленной  в иных измерениях-координатах, сотворённой  из  пережитых мной,  испещренных  реальной  жутью  прозрений  и ласковых чувств,  ради  удивительной будущей  жизни я собираю здесь крупицы  истинных даров и сокровищ, у которых нет ни счета, ни веса, ни объема, ни других  очевидных следов в ощущаемой мной материи  мира.  Будто мне даётся опыт сравнений, один из которых существует во мне  изначально как в любом семени существует только один из возможных вариантов цветения, а другой нанизывается на каждый  вздох и выдох  из воздуха текущих реальностей.  А я беспрерывно,  и наяву и во сне сличаю подлинник, который со мной неразлучен и всегда на шаг впереди, с факсимильной копией, которой  представляется данная мне реальность,  перегруженная красками чуждых, ложных смыслов и стилей.  Разгребая краски страстей, у меня на глазах терзавших  близких  мне людей, и дальних, дорогих моей памяти и чуждых мне, мной не прощенных, я восстанавливаю свой шедевр несостоявшейся жизни, которую нужно во что бы то ни стало вернуть в таинственный источник Бытия, такой же несомненный  как и  растущий земной, одной мне отпущенный опыт.
    Я сторонюсь захватнических идей, то и дело бросающих на мой выбор всякие бесповоротные труды и соблазны, из которых стремятся взойти пирамиды незримых  обязательств, готовых скатиться на меня подобно камню Сизифа. Но жизнь мне представляется интимной  импровизацией чистых помыслов и эмоций,  среди которых мелодию выбирает и исполняет слух, не пропускающий ни толики  фальши.  Нот-то заготовленных  нет,  записанной партитуры нет, и ни тебе архитектоники, ни тебе жанра. Заведомо  придуманное  рассыпается в  частных переходах стремлений и версий,  а  Бог  располагает всеми испытаниями,  натянутыми на долги и утраты, на мечты и печали. Тем более ощутимо, что  везде и всюду Он слышит, как дышит и звучит моя природа. Я ощущаю Его СЛУХ  внутри своих размышлений, своих просьб и рефлексий  и получаю подтверждение, потому что в следующее мгновение случается нечто, что дает мне ответ на любые вопросы. Будто я живу в нейтральной полосе,  недоступной для внешних интервентов всех мастей и посвящений, или, точнее, в заколдованной капсуле своей правды жизни, где сквозь прозрачные стенки Его Бесконечно Доверчивой Любви ко мне  простирается обзор переполненных ложными смыслами коварных, вульгарных,  постыдных, мертвящих ловушек. Эта капсула,  эта  универсальная защита, сравнимая с идеальной защитой младенца внутри материнского лона осознанно стала ощущаться мной сравнительно недавно. Одно условие очень важно: чем меньше в моей жизни лукавых людей, тем больше совершенно бесхитростного  Присутствия Бога…  Не уклоняйся от сражений, ты не захочешь побеждать, но ты увидишь как беда защитой станет от вторжений забитых бешенством врагов от разоренных берегов богооставленных окраин, где всякий бес и вор, и каин, своих не ведает богов.
   Моя Родина – дитя тоски и бедности, обладает уникальным свойством жить на пределе человеческих возможностей с тем высоким лучезарным соборным  качеством  духа,  которому всё нипочём в хоть в земных измерениях, хоть во вселенских скитаниях мысли, хоть в погоне за сладкими дарами любви и молитвы.  Моя Родина – Царица доброты, великий приют для  кротких смиренных изгоев, убегающих от грубых и жестоких феодалов, крысоподобных животных, только внешне похожих на сотворенных  Всевышним  людей. Люди от Бога и нелюди Ада отличаются друг от друга выражением глаз.  Нелюди  Ада лишены содержания счастья, будто они слепые и стеклянные, от них веет холодом и безучастием, лицемерием и беспокойством, карманным инстинктом и интриганством. Даже если они молчат, кажется, что они бесцеремонно вопят – дайте. Дайте им что угодно, но не забудьте - в следующее мгновение они снова потребуют взять. Люди от Бога живут,  ничего не требуя, они сами находят всё,  что им нужно для жизни и делятся этим с другими.  Люди от Бога жизнь оберегают от каких либо оскорблений и мусора, им важно не оставлять за собой грязных следов и кровоподтёков. Люди от Бога избегают судов, нелюди Ада всё время с кем-нибудь судятся и все время что-то считают. Люди от Бога сторонятся привилегий и демонстраций, нелюди Ада обожают награды и звания, разнокалиберные медные трубы и толпы раздраженных марионеток. Люди от Бога сочиняют и поют ради тонких вибраций сокровенных чувств, нелюди  Ада везде рекламируют высокопарную славу. Можно много ещё приводить примеров, кого избегает, а кого по детски любит  моя Родина, потому что в этих примерах выражается  её мудрое долготерпение и её дерзкий характер.  Моя многотерпеливая  Родина обладает одним несомненным оружием боя - название этому оружию Гнев Божий. Если моя Родина соборно попросит  Всевышнего вмешаться в  дела земные – лучшие её сыны и дочери лягут костьми на пути  нелюдей  Ада в защиту её попранной судьбы и чести. Но пока ещё есть в пространстве моей Родины силы молитвенных предстояний,  время терпит… Не ходите терзать её душу, ходите её благословлять на  Будущее Справедливое Мироустройство…