Толе Слюдикову

ДРУГУ СОРОКАЛЕТНЕЙ ВЫДЕРЖКИ
ТОЛЕ СЛЮДИКОВУ,
В ЮНОСТИ ПО ПРОЗВАНЬЮ РЫЖИЙ
Вскоре после юбилейной несдержанности


Сидим двое, сидим седоокие –
а ведь были пунцовощёкие.

Ты кристальную льёшь по рюмашкам,
я бальзамом её подкрашиваю.
Вспоминаем далёкое, раннее,
когда выдали нам гарантию
на счастливую жизнь, незакатную,
на заплатки, случись, бесплатные.
      И влетают в душу рюмашечки –
      мелкой пташечкой.

Но я вижу, ты что-то обмок.
Куда делся твой иронёк?
Он всегда был с тобой впристёг!
Был помягче, чем чёрный стёб.
      Ты не рыжий уже, мой друг?

Да, ушли все, кто был вокруг.
Только мама твоя, под сто лет,
привиденьем плывёт в туалет.
Дев вокруг нам на здравицу нет.
Мы не чокаясь пьём за ушед...

А я истину вижу – на дне!
Это дно очень близко мне!
Дно рюмашки – в бальзаме рашен,
и душой я им тоже окрашен.
      Эдак я выпадаю в осадок!

Так и ты – даже если не с девой –
до конца оставайся с НЕО –
с тем новьём на жизненном дне,
где всегдашне, и в пасмурном дне,
золотится, горчаво-сладок, –
НЕО –
      Нерастворимый
      Еврейский
      Остаток.

Май 2007