Александр Никонов Опиум для народа 5 И хребтом их

Александр Никонов Опиум для народа 5 И хребтом их вихляние, и ногам их скакание

Так же как психология богов копирует психологию со¬временных им людей, так и представление о «небесной кан¬целярии» в религии точно копирует земную государствен¬ную иерархию: один большой начальник, а под ним — мно¬жество мелких начальников, каждый из которых отвечает за свой фронт работ. Есть главный бог Юпитер, а есть Бахус, который трудится по линии винопроизводства... Все боги святы и обладают огромной властью, умеют совершать чуде¬са. Но командир у них все равно один. Можно обращаться за помощью непосредственно к главному богу, но лучше дей¬ствовать по субординации и апеллировать к той инстанции, которой ближе вопрос, требующий разрешения. Например, Нептун отвечает за морские дела и покровительствует путе¬шественникам. К нему надо обращаться морякам, чтобы спас от штормов.
Ничуть не изменил эту иерархию и монотеизм. Только слегка модифицировал. Точно так же в христианстве, напри¬мер, есть главный бог, а есть его заместители и помощни¬ки по разным вопросам — ангелы и святые. Любой святой — тот же мелкий бог язычников, поскольку каждый из святых отвечает за свое направление и умеет творить чудеса. Один святой покровительствует купцам, другой ворам, третий мо¬рякам... Можно апеллировать к главному богу, но лучше на¬править молитвенный запрос тому, кто специализируется на решении беспокоящего вопроса. Например, святой Нико¬лай в небесной канцелярии отвечает, в частности, за морские дела и покровительствует путешественникам.
Наиболее «чистыми» и «непорочными» в этом смысле были христиане первых трех веков, когда их вера еще не оформилась в социальный институт. Первохристиане с гневом отвергали поклонение каким-либо материальным предметам. У них был один бог — Иисус, а все остальное — земной прах. Как мож¬но поклоняться каким-то доскам, краскам, идолам или мо¬щам — кускам мертвых и засушенных соплеменников, если над тобою есть вечно живой Иисус? Это даже не кощунство, а просто глупость!..
Но мало-помалу ситуация стала меняться, а чистота тео¬рии размываться грязной практикой людских предрассуд¬ков. Во время гонений на христиан у них начали появляться свои герои (мученики) и, соответственно, места их захоро¬нений. Надо ли почитать непреклонных борцов, отдавших жизнь за веру? Или все же только Христа?
Постепенно человеческая психология брала верх над идео-логическими построениями. С середины III века христиане начали посещать могилы апостолов - Петра и Павла. А мы знаем: коготок увяз — всей птичке пропасть!.. Если понача-лу это еще носило характер гражданской памяти, то вско¬ре (и довольно быстро) перешло в слепое поклонение: на мо-гилах мучеников стали молиться и обращаться к мертвым с просьбами.
Совершенно естественное поведение для язычника! Ко¬торое приводит к «обожествлению» предмета или человека. Христианские идеологи уловили эту опасную тенденцию. Афанасий Великий и Антоний Египетский публично осуж¬дали подобное поведение. А чтобы у темной массы прихожан не оставалось даже предметов для слепого поклонения, они велели замуровывать в стены храмов все сохранившиеся мощи мучеников. Ведь сказано в Писании: «Един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус». И еще: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одно¬му служи». Что непонятно?.. Однако борьба «принципиаль¬ных» христиан с оязычиванием к успеху не привела, несмотря па авторитет Писания. И, в конце концов, язычество победи¬ло христианство!..

Христианство думает, что оно поглотило язычество, за¬местив его обряды своими. Но фактически это язычество проглотило христианство, оставив от последнего только пу¬стую оболочку.
К IV веку бесконечные процессии фанатиков христи¬анства потянулись к местам захоронений апостолов и за¬служенных деятелей молодой христианской церкви. Там они делали то, что делают все язычники у своих святынь, — моли¬лись и просили. Их уже никто не осуждал.
Дальше — больше. В V веке римский папа Григорий офи¬циально заявил, что святые мощи (кусочки трупов уважаемых людей) помогают при лечении одержимости. А в VIII веке Никейский собор официально утвердил решение о том, что никакая новая церковь не может быть построена, если в ее основание не положены святые мощи. Это была полная смысловая инверсия прежних решений! Если раньше в сте¬ны храмов мощи прятали от недалеких фанатиков, теперь ими освящали сам храм. Причем в принудительном порядке. Отныне мощи должны быть в каждой церкви! А где их нет -положить! Если же найдется наглый епископ, который освя¬тит храм без мощей, он будет уволен: «извержен, яко пре¬ступивший церковные предания». (Кстати, замуровывать человеческие останки в стены — это чистой воды языческий обычай. Именно язычники сначала приносили в жертву богам человека, а потом замуровывали труп в кладку новой крепости или строения.)
Таким образом, мощи официально обрели статус свя¬щенных предметов. Безделица стала ценностью, сравняв¬шись по святости почти с самим Богом: она теперь наделя¬лась волшебными силами и способностью отдельно творить чудеса... С тех пор в каждой церкви есть так называемые ан¬тиминсы — особые платки, в которые вшиты кусочки за¬сушенного человеческого мяса. Они служат для проведения магических обрядов. Скажем, без человечины нельзя прове¬сти таинство Причастия — обряд считается недействительным.

После культа святых мощей церковные власти стали вво¬дить культ изображения святых. Поначалу это было сделано I олько для того, чтобы помочь язычникам приспособиться к христианству. Те привыкли к антропоморфным богам и мифологическим героям, а тут видели перед собой на ико¬не нечто похожее, просто называлось это по-другому: не «ге¬рой», а «святой».
Это как щенка к новому месту кормления приучать. Се-I одня чуть-чуть отодвинул миску, завтра еще чуть-чуть. He¬зa метненько... Церковные иерархи думали обхитрить массы такими подменами. Но массы обхитрили их — язычники, вой¬ди в христианство, оязычили его собой. Они стали покло¬няться нарисованным доскам, как раньше поклонялись своим деревянным идолам. Они молились доскам и просили у них то да сё. Перед досками становились на колени, стави-ли перед ними светильники и приносили им жертвы (воску¬ряли возле изображений ладан). То есть вели себя один в один как в языческих храмах. Ну и черт с ними! Главное, чтобы деньги приносили сюда, а не туда...
Именно тогда и произошла специализация христианских святых по типу языческих божеств. Обращаться к Богу те¬перь стало можно не только непосредственно, но и через 'Заместителей» - св. Георгия, св. Николая и проч. Процесс расширения небесной иерархии и ее бюрократизации шел полным ходом! Церковники уже на всех парах двигались на¬встречу своей пастве. Новоявленные святые придумывались буквально сходу для замещения привычных прихожанам языческих праздников.
Доходило до смешного. В Римской империи граждане с удовольствием праздновали Новый год, который наступал тогда 7 марта. При этом люди поздравляли друг друга: «Желаю постоянного счастья!» На латыни это звучало так: «Пер¬петуум фелицитателем!» И что вы думаете? На 7 марта хит¬рые церковники назначили праздник двух святых - Пернетуи и Фелицитаты!

Полюбившийся современной молодежи День святого Ва¬лентина, который празднуется 14 февраля, тоже назван в честь человека, которого никогда не было на свете. Этим выду¬манным святым церковь вытеснила луперкалии — языче¬ский праздник в честь бога Луперка. Праздник сей носил ярко выраженный эротический характер, поэтому день свя¬того Валентина и называется по-другому Днем влюбленных.
...Во времена Эпохи Просвещения прогрессивные мыс¬лители стали упрекать церковь в этих вымыслах и требовали признаться в подлоге. Католическая церковь отмалчивалась несколько столетий. И только в шестидесятых годах про¬шлого века покаялась в грехах. Церковь извинилась за инкви¬зицию, за преследование просвещения и за фальсификацию святых. Был оглашен полный список «левых» святых, в чис¬ле которых оказались такие столпы церкви, как Николай Чудотворец, Екатерина Великомученица, Великомученица Варвара и др. Католики признали подлог. А вот православие не рискнуло сделать этого честного шага. И потому в России простодушные верующие до сих пор отмечают праздники фуфловых святых.
Знаменитая христианская Троица тоже является не чем иным, как языческим рудиментом. Читателю, далекому от ре¬лигии, нужно, наверное, прояснить, что это такое...
Догмат о Троице — алогичное и внутренне противоречи¬вое следствие внутрицерковных разборок и компромиссов. На протяжении первых столетий христианства никакой Троицы вообще не было. Ее придумали позднее и утвердили на очередном христианском съезде.
Троица — это разделение одного монотеистического Бога «на троих», как говорят в народе. Бог, оказывается, на самом деле не один, он состоит из трех вполне самостоятельных сущностей — Бога-Отца, Бога-Сына и Духа Святого.
Поняли?.. Не переживайте, никто не понимает.

Нигде в Библии ничего ни про какую Троицу не написа¬но. Более того, Яхве старательно убеждал евреев верить только в него — одного-единственного и самого лучшего. И сильно ревновал, как обиженная жена, когда евреи делали попытки помолиться и другому богу.
Христианство родилось как мелкая и довольно агрессив¬ная секта, отпочковавшаяся от иудаизма. И потому ранние нристиане целиком разделяли мнение иудеев о главенстве и единственности «истинного» бога, полагая всех остальных йогов «неправильными». Так было примерно до середины второго столетия нашей эры. Но потом христианская рели-
гия начала постепенно вырастать из маргинальной секты, идеологически все больше отдаляться от иудаизма и завое-вывать жизненное пространство, выходя на те территории, где иудаизмом не пахло. А это уже политика. То есть компро-миссы. Завоевывая языческий океан, христианство постепен¬но растворялось в нем, все более и более впитывая в себя язычество. Иначе и быть не могло. Только использование при-вычных символов и образцов позволило новой религии за-хватить жизненное пространство.
Сначала Иисус никаким богом не был. Да, он называл себя сыном божьим. Но это было обычным риторическим оборотом, так тогда говорили о себе все иудеи. Да и сам Хри-стос в Нагорной проповеди называл соотечественников сы¬нами божьими. Сам себя он считал пророком, мессией, что было в то время и в тех краях весьма популярно, но на Господа
ни как не тянуло. Однако на церковном суде, обвиняя Христа в святотатстве, ему шили богохульство — якобы он величал сам себя богом. Чистая клевета на парня! Богом и Богом-Сыном он никогда себя не называл!
Но потом христиане стали поклоняться ему как настоя¬щему богу. А когда две религиозные ветви (иудаизм и христианство) окончательно разошлись, христианство, распространяясь в массы, стало разменивать качество на количество, шло на уступки массовому сознанию. А Троица для масс язычников была явлением вполне знакомым! Троица веду¬щих богов существовала в египетской мифологии (Озирис — бог-отец, Изида — богиня-мать, Гор — бог-сын), в вавилон¬ской (Анну, Энлиль, Эа), а также в индийской, сирийской, древнефиникийской и других мифологиях.
Если «небесная канцелярия» — отражение земной госу¬дарственной иерархии, а психотип богов - отражение чело¬веческого психотипа, то небесная семейная троица — от¬ражение семейной ячейки homo sapiens. Люди механически переносили на небо земные реалии, поскольку по простоте не могли оторваться от плоскости и придумать новое каче¬ство, а просто раздували количество.
Когда-то один из иудейских религиозных теоретиков -Филон Александрийский — первым попытался в своих трудах «вывести иудаизм на международную арену», для чего поста¬рался совместить библейские верования с греческим плато¬низмом. Эта странная на первый взгляд попытка психологи¬чески хорошо объясняется местом проживания Филона. Этот еврей жил в Александрии, культурном греческом горо¬де, вот и пытался совместить то, что было внутри него, с тем, что он видел вокруг.
Богатый бездельник, у которого в голове было намешано много всякого-разного, занимался отвлеченными теорети¬ческими мудрствованиями и, компилируя разные мифоло¬гии, придумал следующее... Вся греческая мудрость Платона, Пифагора и Зенона, оказывается, была выражена в Моисее¬вом Пятикнижии! Библейский бог, по Филону, есть потусто¬ронний и принципиально непознаваемый Творец всего су¬щего, Отец этого мира. Совместно с некоей Софией — матерью всего сущего - Бог-Отец порождает Бога-Сына, бла-бла-бла... Ясно, откуда Филон набрался этих идей: они валялись во¬круг него, ибо он жил в Египте с его культом семейства Ози¬риса.

Позже отделяющиеся христиане с восторгом приняли разработки Филона. Не зря же многие исследователи имен¬но его называют «отцом христианского вероучения». Первые христианские писатели, такие как, например, Иоанн, автор одного из Евангелий, потихоньку начали вставлять в свои произведения идейки Филона. Поэтому у Иоанна Христос уже почти возносится до ранга бога — для самого Иисуса по¬добный взгляд на него был бы сюрпризом.*»
Надо сказать, первым христианам-неевреям было легче принять идею о том, что Иисус был богом, а не пророком, поскольку они, вчерашние язычники, привыкли к разным богам. Ну, появился еще один... Римский писатель Плиний Младший в I веке так описывал моления первых христианских сектантов: «Молились Иисусу Христу как богу». А вот христиане еврейского происхождения, то есть стоявшие бли¬же к истокам, даже в III столетии еще не возводили Иисуса и ранг бога!
Период усушки-утруски и согласования догматов про¬должался вплоть до IV столетия, когда христианство уже г гало государственной религией в Римской империи. Тогда множился следующий взгляд на Христа: он стал уже почти та¬ким же полноценным богом, как его Бог-Отец. Но ни о какой троице речь пока не шла. И только собравшийся в 325 году Вселенский собор в городе Никея окончательно утвердил революцию о Троице.
Никейский съезд стал ареной борьбы двух партий, стоявших на разных позициях. И одну из этих группировок следо¬вало объявить оппортунистической и жестко уничтожить. Известная история внутрипартийной борьбы. И Сталин еретиков стрелял, и Гитлер их резал...
Оппортунистическая группировка (так называемые ариане) была по своим взглядам близка к первохристианам и са¬мому Христу, который себя богом не считал. Ариане гово¬рили, что Иисус — просто сын божий, которого Творец соз¬нал в пространстве и времени. Их противники, во взглядах
которых чувствовались сильные языческие веяния, пола¬гали, что Христос — все же бог. Как и его папа Яхве. Полу¬чалось уже два бога как минимум. И с этим надо было ра¬зобраться.
В Никею на разборку съехались епископы со всей импе¬рии. Присутствовали даже старые, заслуженные «революцио¬неры» времен захвата власти — многие из них застали време¬на гонений на христиан, а их тела носили шрамы от истяза¬ний прежнего режима.
На сходке вторая группировка решительно осудила пер¬вую (ариан) и поправила Иисуса Христа, ошибочно полагав¬шего себя человеком, — его назначили полноценным богом. Теперь надо было как-то замять вопрос с двоебожием, кото¬рый решительно противоречил другому догмату — о едино¬божии. А пока над этим вопросом думали, попутно мочили ариан.
(Кстати, оппортунисты ариане оказались не до конца уничтоженными. И это не удивительно: вот, казалось бы, давным-давно товарищ Сталин уничтожил Троцкого и троц¬кизм. Один решительный удар ледорубом по голове, тысячи известных, малоизвестных и совсем неизвестных процессов по всей стране — и все... Но нет! По сию пору существуют секты троцкистов! И ариане существуют. Только теперь они называются иначе, например иеговистами. И их точно так же не любят «настоящие» христиане.)
Так как же вышли из положения с двумя вдруг образо¬вавшимися богами? Положение было трудным, ибо поста¬новление съезда первым пунктом провозглашало, что хри¬стиане веруют «Во единого Бога — Отца Вседержителя, Твор¬ца неба и земли, всего видимого и невидимого». А вторым пунктом: «И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Бо-жия единородного, рожденного от Отца, то есть из сущно¬сти Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна...»

Пришлось постараться, чтобы свести концы с концами и хоть как-то замазать постыдные логические провалы и за¬маскировать язычество, уши которого вызывающе торчали и двоебожия. Но хитроумных теоретиков, пытавшихся совместить восточное раннее христианство с греческой школой, было много — справились. Все ведущие творцы-разработчики христианства — Григорий Богослов, Василий Великий, Григорий Нисский и проч. — обучались в цитадели язычества и античной философии — Афинах. И на основе получен¬ных знаний они компилировали христианство, приближая его к привычной евротрадиции.
В философскую муть и словесную эквилибристику нео-платонизма я сейчас погружаться не буду, скажу лишь, что исследование этой философии заставило уже на втором Вселен-ском соборе внести в «партийные документы» уточнение — к Богу-Отцу и Богу-Сыну добавился еще некий Дух Святой: верую «в Духа Святого, Господа Животворящего, от Бога-Отца исходящего». Это был некий совершенно формальный член уравнения, вытекающий из общих рассуждений о гре¬ческом Логосе. Короче, не забивайте голову. Обратите вни-мание на результат.
Получилась та же семейная троица, что была у язычников, только с легким гомосексуальным оттенком: вместо богини-матери возник таинственный Дух Святой. Несмотря на привлечение огромных умственных сил, вопрос о том, как совместить однобожие с двумя Богами и Духом Святым, который есть не-пойми-что, завис примерно на сто пятьдесят лет. И только в VI столетии после бесчисленных споров был сформулирован и утвердился тезис о том, что Бог на самом и не один. Просто он один в трех лицах!.. Как это понимать? Да никак. Провозглашается, что понять сей тезис принципи-ально невозможно, и в эту абракадабру надо просто верить.
Закрыв таким непристойным способом большую дыру, неудавалось заткнуть малую: соотнести Троицу, пришедшую и христианство от языческой греческой философии, и Святое Писание, в котором ни о какой Троице, естественно, ничего не говорилось. Этот вопрос был решен легко и непринуж¬денно: Библию просто подправили.
Церковные «редакторы» вписали в пару мест фразу: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и сии три суть едино». Сначала ее воткнули в послание апо¬стола Павла, потом оттуда убрали и воткнули в «Петра», а за¬тем окончательно утвердили редакцию, в которой вставка о Троице находится и поныне, - теперь она красуется в по¬слании Иоанна.
Любопытно, что в XVI веке, когда было изобретено книго¬печатание, Эразм Роттердамский издал Новый Завет без этих слов, поскольку в многочисленных первоисточниках их не было. Но на него надавила церковь, и в третье издание по¬литически важные слова Эразму пришлось вставить.
Однако устранить все противоречия так и не удалось. Христиане, которые «в силу решения партсъезда» вынуждены теперь поклоняться Иисусу как настоящему богу, предпо¬читают не замечать библейских слов, сказанных самим Хри¬стом, вроде: «Отец Мой больше Меня» и «Отец Мой больше всех». Видимо, Христос ошибался. Во всяком случае, совре¬менные христиане его поправляют, утверждая не просто ра¬венство Отца и Сына, но и объединяют их в одну личность, чтобы формально сохранить принцип единобожия. То есть приравняли 3 к 1. В физике подобный не очень честный при¬ем называется перенормировкой. И свидетельствует он толь¬ко об одном — теория не до конца проработана...
Христиане верят, что Отец, создавший Вселенную, есть не просто безликий закон природы, но личность, имеющая свои интересы и пристрастия, то есть обладающая недостат¬ками (ведь именно недостаток чего-то заставляет личность этого хотеть, к этому стремиться, чтобы дефицит воспол-нить). Но ведь и Иисус был личностью!.. Таким образом, мы имеем две самостоятельные личности со своими недостатками.

И эти две личности христиане силком объединили в одну, чтобы формально соблюсти принцип единобожия! И склеи¬ли нелепый бутерброд Духом Святым.
А что же такое Дух Святой? На этот вопрос теоретики нам ответа не дают. Одни из них утверждают, что ДС есть некая колдовская сила, которая исходит от Бога. Причем за¬бавно, что одна ветвь христиан (католики) считают, что Святой Дух исходит и от Бога-Отца, и от Бога-Сына, а православные полагают, что только от Отца. В этом и состоит основ¬ное отличие католичества от православия. Вот из-за чего они ненавидят друг друга — тупоконечники и остроконечники!..
Но  когда православные вступают в пустой и абсолютно схо¬ластический спор об этом с католиками, они совершенно забывают, что спорить-то не о чем, поскольку и те, и другие все равно объединили Бога-Отца и Бога-Сына в Единого Бога,
от которого теперь и исходит волшебная сила Духа Святого. Или, может быть, исходит она все же только от одного, а другим экранируется?..
Физическая сущность этого самого Духа в Библии со¬вершенно не проясняется, и добавлен он, напомню, только под влиянием хитрых теоретических построений греческих философов, основы философской школы которых заклады¬вались во времена язычества.
А нам из всего этого нужно уяснить одну простую вещь: Троица — проекция земной семьи на небо. Позаимствован¬ная из мифологии языческих народов.
Порой бывает просто забавно наблюдать, как христиан-I і во по мере своего победоносного распространения посте-пенно меняется на свою противоположность...
В первые два века существования христианства его при¬верженцы называли таинства и мистерии языческого мира "Сатанинским действом». В эпоху преследований они порой жертвовали жизнью, но не соглашались бросить щепоть сухой травы на тлеющий языческий жертвенник. А теперь в современных церквах попы спокойно курят ладан, слов¬но находятся не в христианской церкви, а в храме Деметры или Озириса.
Постепенно вбирая в себя обширную языческую обряд¬ность, христианство, в конце концов, признало даже магию, то есть последовательность неких бессмысленных ритуаль¬ных телодвижений и действий, которые, с точки зрения веру¬ющего, должны приводить к определенному практическому результату в его общении с Богом. Официально все эти дей¬ствия так и называются «христианские таинства». В сущно¬сти, они ничем не отличаются от первобытных магических церемоний. В своих магических обрядах современные хри¬стианские жрецы также используют различные вещества и «волшебные» предметы, словесные формулы (заклинания) и проч.
И хотя на словах церковники яростно отрицают колдов¬ство, астрологию и магию, но отрицают только чужую, кон¬курентную магию. А свою вовсю используют. В чем же смысл христианских магических ритуалов? Да в том же, в чем он был и у язычников!
Первобытные люди верили в существование некоей таин¬ственной силы. Которой обладают боги, люди, звери, силы природы и даже бытовые предметы. Почему металлический топор так хорошо рассекает дерево? Он обладает магической силой! Само производство железа, то есть процесс выплавки металла из руды, представлялось чисто магическим, таин¬ственным ритуалом. Химии люди не знали, физики не зна¬ли, поэтому модели, коими они описывали природные про-цессы, были фантастическими.
Колдуны, кузнецы, племенные вожди... Все они облада¬ли тайными знаниями волшебства и умением использовать магические ритуалы в свою пользу и на пользу соплеменни¬ков. Именно для этого люди древности и совершали тайные обряды (мистерии) — чтобы вступить в контакт с божествами и получить от них благоволение, помощь, обещание прият¬ной загробной жизни.
Той же цели служат и христианские мистерии. В их осно¬ве лежит вера в особую божественную «благодать», кото¬рую можно «приручить» с помощью системы движений. Если у кузнеца с помощью особых магических предметов (ору¬ди й) и совершения ритуальных движений получается металл, то почему магия не должна сработать на вызов благословенных божьих сил? Вот как характеризует христианскую магию один из архиепископов; «Таинства суть священно¬действия, которые под видимым образом действительно со¬общают верующим невидимую благодать божию, суть ору¬дия, которые необходимо действуют благодатию на присту¬пающих к оным».
Благодать — это чудодейственная колдовская сила, ис¬ходящая из Бога. Ритуалами ее можно вызвать, как дождь. Все как у папуасов...
Наворовав у язычников ритуалистики, христиане очень нервничают, когда им указывают на это, и гневно начина¬ют ставить все с ног на голову, обвиняя... язычников в том, что те используют христианские таинства! Вот, например, что наивно писал по этому поводу раннехристианский тео-лог Тертуллиан: «Дьявол, стараясь извратить истину, под¬ражает в языческих мистериях даже самим божественным таинствам...»
Какие же еще магические ритуалы позаимствовали христиане у язычников? О причащении (символическом поеда¬нии трупа господня) и водном крещении мы уже упоминали. А есть еще миропомазание, елеосвящение, исповедь, венчание, рукоположение...
Начнем с миропомазания (от слова «миро»). Этот магический обряд представляет собой давно известный этнографам ритуал жиропомазания, при котором человека слегка, чисто символически мажут растительным или животным жиром.

Практически то же самое представляет собой и ритуал елеосвящения (не от слова «еле-еле», а от слова «елей», то есть растительное масло). Елеосвящение отличается от миро¬помазания только сортом жира да еще тем, что елеем мажут больных и немощных, а маслом миро — вполне здоровых и упитанных.
Дело в том, что с самых древних времен у примитивных племен существовало верование, что жир является вмести¬лищем души, и внутреннее или внешнее употребление жира может придать сил. Так, арабы в Восточной Африке мазались львиным жиром, монголы — курдючным салом, северные дикари — тюленьим жиром. А, скажем, на Андоманских островах при посвящении юношей в мужчины их обливали растопленным свиным салом... Сохранился ритуал жиро-помазания и у буддистов, перейдя к ним от более примитив¬ных религиозных форм. Буддисты имеют обыкновение об¬ливать растительным маслом статуэтку Будды.
Реальной подосновой этих древних ритуалов жиропомазания были лечебные процедуры, нащупанные эмпирически и позже украшенные мифической мишурой... То же самое произошло и с ритуалом исповеди. Последняя есть не что иное, как чистой воды психотерапия, то есть проговаривание проблем.
Малограмотные христиане считают исповедь чисто хри¬стианской придумкой. Однако ритуал признания в соб¬ственных грехах для внутреннего облегчения существовал у многих народностей. Кстати, отголоски этого древнего ритуала встречаются и в сказках народов мира, когда глав¬ный герой роет в лесу яму и выкрикивает в нее то, что боль¬ше не может держать в себе. Слово (логос) древние наделяли мистической силой, полагая, что могут посредством слов пе¬ревести свои грехи на какой-то предмет и/или, громко вы¬крикнув, попросту избавиться от них. Вот отсюда и христи¬анская исповедь.

Древние евреи, например, избавлялись от грехов таким образом. Раз в год члены племени собирались вместе, пле¬менной шаман накладывал руки на черного козла, перечисляя грехи каждого человека в племени. После чего козла, пере¬ложив на него все свои грехи, отпускали. Отсюда и пошло выражение «козел отпущения». Забавное описание этого языческого магического обряда приводится в Библии... Прав¬да, не все народы использовали для этих целей козлов. Не¬которые — собак и даже быков.
Следующим магическим ритуалом, который христиане «одолжили» у язычников, является брачный обряд. В хри¬стианском обряде венчания ведь нет ничего, что не суще¬ствовало бы в языческих религиях. И обручальные кольца, и венки, и свадебные дары — все это присутствовало в брач¬ной магии даже самых примитивных народов и служило це¬лям повышения плодовитости.
Еще один «неродной» ритуал, существующий в христи¬анстве, — так называемое рукоположение. Во время этого ма¬гического обряда архиерей при назначении на важный пост другого попа кладет тому на голову свои руки, и таким обра¬зом является как бы передающей антенной, транслирующей подчиненному изрядный кусок божественной благодати. Считается, что без этого куска подчиненный не может зани¬мать данную должность. Так у христиан происходит посвя¬щение в духовный сан. И точно так же передавались волшеб¬ные свойства в дохристианских религиях. У иудеев, от кото¬рых это перешло христианам. У поклонников бога Митры, от которых это перешло иудеям...
От иудеев христиане переняли и Пасху (приписав ей иной смысл), и празднование субботнего дня (древние христиане со¬вершали свои молитвенные собрания именно по субботам)... Позже, когда христианство стало господствующей религией, оно начало заимствовать языческие праздники и обычаи уже целенаправленно. Скажем, бесхитростные славяне даже после официального принятия христианства по-прежнему почитали бога - покровителя скота Велеса. И церковь никак не могла их от этого отучить. Поэтому хитрые попы постепен¬но подменили культ Велеса культом похожего по звучанию греческого святого Власия. Формальности были соблюдены, но канва крестьянского праздника все равно осталась языче¬ской — старший в семье мужчина на празднике по-прежнему наряжался в вывернутую козлиную шкуру (в дохристиан¬ские времена именно так делал жрец Велеса).
Подобным образом христианская церковь поступила с днем Спаса Коляды, Ивана Купалы и со знаменитой Масленицей. С Масленицей церковь боролась долго и ожесточенно, в те¬чение нескольких столетий. А потом плюнула, приурочила к карнавальной языческой Масленице свою Сырную седми¬цу и по сию пору спокойно наблюдает, как христианские монотеисты России пекут на Масленицу блины — образ язы¬ческого бога солнца Ярилы. И с удовольствием пожирают этого бога. Причащаются...
Язычники очень любили праздновать дни зимнего и лет¬него солнцестояния, и церкви пришлось к одному из этих дней приурочить день рождения Иисуса Христа, а к друго¬му — очередного святого. Днем рождения Христа 25 декабря было назначено только в IV веке, чтобы вытеснить из со¬знания подданных Римской империи праздник рождения Митры, которого в империи весьма почитали, а до IV века христиане дня рождения своего кумира не знали и не празд-новали. Но потом, решением очередного съезда, стали уси¬ленно отмечать.
Был у языческих жителей северной и восточной Европы такой странный праздник — «день кукушки», во время ко¬торого они обменивались крашенными в красный и желтый цвет яйцами. Праздновали его летом. Церкви удалось сме¬стить праздник на весну, приурочив к Пасхе, а яйца оста¬лись. Пускай кушают!

А сколько нервов попортил попам языческий праздник Ивана Купалы! Уже несколько сотен лет как принято на Руси христианство, а в XVI веке игумен Спасо-Елизаровского монастыря Памфил клянет языческие нравы псковитян: «...Зело не престала зде еще лесть идольская, кумирное празднование, радость и веселие сатанинское... стучат буб¬ны и глас сопелий, и гудут струны, женам же и девам плеска¬ние (аплодирование. — А. Н.) и плясание и главам их накивание, устам их неприязнен кличь и вопль, всескверненые песни, бесовская угодил свершахуся, и хребтом их вихляние, и ногам их скакание и топтание...»
Короче, боролись-боролись попы с народом, снова плюну¬ли и успокоились на том, что заявили, будто празднует народ в сей день не бесовщину, не Ивана Купалу, а очень даже пра¬вильный день Иоанна Крестителя. Ну а то, что они там козла¬ми скачут, — так дикие ж люди, простонародье! Как могут, так и выражают свою радость от Иоанна Крестителя!..
С обычаями вообще бороться очень трудно. Иногда ка¬жется: вот на волне народного энтузиазма отменили мы старый мир, и это уже навсегда! Переименовали месяцы во фрюктидоры-помидоры и начали новое летоисчисление, как во времена Великой Французской революции... Детей стали Даздрапермами и Тракторинами называть, как после 1917 года... Ан нет! Проходит шальной угар, и снова возвра¬щаются «октябри» и «августы», Святославы и Егоры, блины и Масленица...
Вот пришли большевики, отменили елку на Новый год. А потом снова вынуждены были ввести, потому что ломать традиции, а не опираться на них — это все равно что бороть¬ся со стихией, вместо того чтобы оседлать волну и плыть на ней...
Даже в современной атеистической Европе, которая дав¬но уже болт забила на все эти религии, все равно религия осталась — теперь уже не в виде веры в небесного колдуна, создавшего мир, а в виде системы праздничных обрядов, за которыми не стоит ничего, кроме веселья.
Магия язычества сидит в нашей культуре так глубоко, что это воспринимается совершенно естественно. Возьми¬те книги о Гарри Поттере или отнимите у своего ребенка по¬пулярную компьютерную игру-бродилку. Что вы там увиди¬те? Волшебные посохи, полеты на метле, заклинания... короче, сплошную магию. То есть язычество. Прекрасно и незаметно уживающееся с христианством. Которое само — покрашен¬ное тонким слоем монотеистической краски язычество.