Без комментариев

Не знаешь ты, что над тобой есть Суд.
И Суд, который выше и серьёзней.
И все, что ты творил по жизни козни,
В надежде, что дерьмо твоё спасут,
Там взвешивают, плюс ко ним мотив,
Последствия, что временем куются.
И эти во стократность воздадутся,
Хоть ты подачки делал супротив.

Не знаешь ты. Поскольку ты бежишь
В былой бедлам, укрыться в грязи скверны,
Упиться в дым за прорезью таверны,
И из угла кричать, что сгубишь их.
Их - это всех, кого ты погубил,
Стяжая на конец и в жадность тлена.
Ты мыслишь, что лишь ты - всего Вселенная,
И что твоих на всех достанет сил,
Чтобы приблизить ****ей, дав им в рот.
Увы, тиран, но всё наоборот.

И злоба с местью за непослушанье,
И право голос собственный иметь,
Что иногда гласит как редкой медь
Для колокола, редкого по званью;
И смелость отвечать, глядя в глаза,
Хоть ты свои, в итоге, прячешь в спины,
Но мыслишь, что накажутся скотины,
Каким, коль неподвластны, быть нельзя.

Ещё не вечер. Даже день не весь.
Вернутся на круги воспоминанья,
И, не дождавшись твоего раскаянья -
Нет, не бравадой, лишь бы брякнуть спесь,
Не пылью даже, чтоб втереть обманы,
И не слюною, брызжущею в крик, -
Ты вывернешь раздутые карманы,
Но восклицая то, как ты велик.

Запомни, нет великих в этом мире.
А есть лишь те, кому доверен Глас,
Чтоб Знания воссеял среди нас.
"Великость" же, как правило, в сортире
Мы отдаём в переработку тем,
Кто всю великость после обглодает.

Не за телами бренными рыдают.
А лишь за Светом, оживил что тлен.