Иван да Марья! поэма

Из Марьиных кореньев  бусы
На шее белой и в клубе танцы,
Её он красотою очарован,
Любовь без свадьбы и смотрин!

Иван  Марию – Маню увезёт
В село Верх-Уймон, родится дочь!
Стук  в двери ночью, гром,
Отворяй, ты «враг народа» и арестован!

Донос перечеркнёт в тридцать седьмом
Судьбу Ивана,  Марьи  и вместо счастья,
Злосчастное кольцо «вдовы»,  с ребёнком
Останется одна! Уз брака нет, угроза смертная,

Пойдёшь вслед за своим Иваном!
Повыползало сколько «благодетелей»,
Из них,  кто написал донос, Иван в чём
Виноват, кому он перешёл дорогу, чей
Взгляд завидовал чужому счастью «молодых»?!

Ивана отец расстрелян по линии НКВД,
Пришёл  черёд и сына, этапом повезут в Нарым,
И  «коммунисты» будут гнать, как скот!

Кто в сапогах, кто босиком и в башмаках
Кровь хлюпает, и чавкает, кто обессилел,
И идти не может, его мучения прервёт
Расстрел,  с «врагом народа» зачем

Возиться! На пустое место в тайгу пригонят,
Река,  лес, болото,  еду,  раз в месяц сбрасывает
Самолёт, пихта спасение, она  и одеяло, и матрац!

Костры нажгут,  на это место пихту кладут
И накрываются пихтой, мошка и комары кровь
Пьют, глаза все выедают, мозоли вкровь
Натёрты на руках  и мрут как мухи от дизентерии, от

Голода и пищи непригодной! Спасётся дядька, кору
Черёмухи он будет заваривать,  и пить,  не все дизентерию
Смогут победить! За лето бараки построят  и землянки,
А многие не доживут, и в том числе  Иван, он весть последнюю

Пошлёт заветом.  И два письма он написал,
«Жив,  здоров»,  писать нельзя о большем, чревата,  правда!
О том, что тайга - тюрьма, поглотит  жизнь  молодых,
Здоровых, а  сильных мужчин  отравит голод и болото,
И тяжкая,  и непосильная в надрыв работа!

Придёт письмо второе, а Ивана душа уже  в миры иные отлетит.
А Маня умоется горючими слезами, и строчки навсегда запомнит!

« На память низкое свидание,
На память жизни дорогой,
Пишу письмо и до свидания,
Люби того, кто будет твой»

Дорогая Маня береги дочь Любу и себя!
А в этих строчках боль страдания,
И расставания,  неизбежности стезя,
Прощение и благословение, и нежная,

Щемящая любви строфа прощальная!
А  Марии, Мане  в сердце эти строчки
Навечно неизбывной болью отпечатаются!
И многое забудется,  и имена из памяти

Сотрутся,   и события, а строчки милого письма,
Как молитва святая произносится, ведь их рука
Любимого  писала!  Судьбы  слепого рока
Не миновать, тяжёлых испытаний доля горькая!

Воровка – смерть отнимет дорогого человека,
Бог сбережёт её, война  село Октябрьское, корова
Кормилица, а корма нет,  на поле за соломой, погода
Какой бы не была,  и  в холод, вьюгу, лишь бы корова

Сытая была. Возить будут на телегах за сто двадцать вёрст
Зерно, назад сахар, керосин. Мороз под сорок, нет рукавиц,
Тяжёлый полушубок, шаль, валенки и, если припозднятся ночь
Вся в дороге. Приедут в Туэкту и  утром по морозу домой назад

И так всю зиму, до Бийска  за триста вёрст новобранцев, добавку возили.
Коня запрячь и разнуздать, и накормить, а этот подвиг  русской женщине  под стать!
Нет шерсти,  связать, чтоб рукавицы, всё для фронта, всё для победы!
Рученьки сначала мёрзнут так, что их не чувствуешь, потом гореть

Начнут, мороз крепчает.  А дома дочь, как там она, зарок
Свой передал Иван,  «люби  того, кто будет твой», а жизнь расставит
Всё по местам, дочь Люба вырастет, муж, дети и заботы, их полон рот!
Погибнет дочь Любовь, кровиночку твою  не сберегла я, прости Иван!

Какой Рок чёрный узел завязал?! Мария, Маня сиротой росла,
Мать  Марии, Афимью, отец Иван  из ружья убьёт нечаянно,
Оружие он чистил и пошутил, затвором клацнул, передёрнул
Забыл, что там патрон и на курок нажал, и выстрелил...

И революция, мобилизуют в Красную армию отца Марии, и воспитает
Марфа бабушка мать Афимьи,  Марию и брата (Епифана), Петра по документам.
Отца брат  родной, Семён  мобилизован  в Белую армию, и воюют
Братья,  брат против брата во время смуты,  войны гражданской.

 
И на преторах в Катанде "белые" в засаду попадут, Семён
Нырнёт с обрыва в воду и будет плыть, насколько хватит сил,
А красные бегут по берегу, стреляют, он выплывет,
И раненный на берег ступит, догонит пуля, и упадет Семён,

От крови воды прозрачные Катуни станут красными. А брат его Иван смерть

Примет,  когда  на соединение  отряд поедет в Казахстан  на  Бухтарму, догонят
Братья Атомановы,  и всех убьют.  А дочь  Мария горя столь хлебнёт…
Высоким духом, и веры крепостью сильна русская женщина, а сердце, какое она имеет,
и как любить умеет!  Улыбка, кротость на лице?! Любили,   вы Ивана?! Да, любила очень,

Глаза куда-то внутрь мимо меня глядят!  А на лице морщинок сеть,
В глазах любовь, печаль и радость. Всё в долгой жизни испытать пришлось. 
Дед Иван Иванович  Клепиков, отец Иван Иванович и муж невенчанный  Иван,
И внучка, дочь, жена Мария, Иван да Марья легенда, сказка, и сына назовёт Иваном,

И нарекут Иваном внука, и правнука этим именем быть может назовут, династия  Иванов!
Род Тюленёвых не прервётся, как прервался род Макаровых!
Как были обескровлены рода славян в двадцатом веке, лишь,  женщине дано род
Продолжать, за это надо женщин уважать, лишь только им под стать рода славян

Восстановить! А коммунистам нет оправданья за давность лет, от дел «благих»
Их сколько судеб сломано, плач не родившихся детей, скорбь жён,  несостоявшихся невест.
Незаживающие раны, потеря любимых,  и нет цены на жизнь неповинных миллионов
«Врагов народа» России. Вот хроника одной семьи, вот, правда,  о  советской

Тяжкой жизни,  о как распнули Русь! А корни выживших родов не вырвать,
И  не уничтожить, ростки, побеги новые дадут, и юные, Иваны, Марьи придут
С глазами синими! И сполохи стожар огнём любви на небесах сверкают,
Там те, кто не долюбил, кто не дожил,  у них  украдена была любовь!

От нас живых, им память и земной поклон, а на земле любовь цветёт
Среди берёз живыми огоньками, жарками. Я  соберу  букет  жарков,
А по другому огоньков и подарю тому,  кто юн, пусть не поймут они зачем?!
 И пусть любовь пылает цветом огоньков и учит нас беречь любовь!

« На память низкое свидание,
На память жизни дорогой,
Пишу письмо и до свидания,
Люби того, кто будет твой»



Посвящено, ныне, здравстующей,   Марии Ивановне Тюленёвой (Клепиковой)  ей 92 года, в память
Об  Иване  Фокаиче Макарове  взятого по линии НКВД 1937 г, из села Верх-Уймон,  дата смерти неизвестна, примерно 1938 г. Преступления коммунистов  против  русского народа не должны быть забыты. Эти преступления не имеют давности.