М А Т Ь

            

Лютует  немец  всё  сильнее.
Вчера  и  к  нам  пришёл  в  село,
И  всё,  что  сохранить  сумели,
Как  будто  ветром, подмело.
И  сколько  б  мать  их  не  просила:
«Оставьте  детям  хоть  пшена!»-
Забрали  всё! Заголосила,
Шатаясь,  со  двора  пошла.
И  дети,  взявшись  за  ручонки,
За  матерью  своей  пошли.
Босые  шлёпали  ножонки
В  согретой  солнышком  пыли.
Спал  на  руках  двухгодовалый.
Два  старших  рядышком  брели…
Вот  месяц  высветил.  Устало
К  чужой  деревни  подошли.
В саду  чужом  белела  хатка,
В  окне  мерцал  чуть  каганец…
На  сеновале  спали  сладко.
Их  путь  окончен,  наконец.

   О Б Р А Т Н Ы Й  П У Т Ь

Шли  не  дорогой,  а  полями:
Боялись  встречи  на  пути.
Поля  покрылись  бурьянами
Там,  где  подсолнухи  цвели,
Где  рожь  когда-то  колосилась,
Баштаны  пышные  цвели…
А  может,  это  всё  приснилось,
И вовсе  не  было  войны...?
Но  вдруг  повеяло  пожаром.
Дым  горизонт  весь  закрывал.
Присела  мать  в  бурьян  устало.
А  горизонт  уже  пылал.
Мать  в  темноте  запричитала:
«Дотла  сгорит  наше  село!»
Куда  же  деться  деткам  малым?
На  сердце,  словно  ночь,  темно.                3
Лишь  звёзды  весело  сияли
На  тёмном  куполе  небес 
И  тусклым  светом  озаряли
Печей  печальных  чёрный  лес.
Ночь  отсидели  в  старой  бане,
Что  сохранилась  у  ручья…
Мать  всё  молилась  и  шептала,
Глаз  не  сомкнувши  до  утра.