Спасатель

Куст рябины пылью припорошенный,
Турникет – преграда для машин,
Ягоды незрелые пригоршнями
Нервно рвет какой-то гражданин.
Голуби навязывают общество,
Гражданину, ждущему в засаде,
И нахально тесно, шумно топчутся
Что с них взять, они не на параде.
На ступеньках модного салона,
Разложив газетные странички,
Дядька постсоветского фасона
Милостыню клянчит неприлично:
Крошки хлеба в сизой бороде,
Сам давно не чесан и не мыт,
Каждый день, как аутодафе,
Впрочем, он давно отбросил стыд.
Lexus черный, словно странный жук,
В узком переулочке застрял,
Страстный спич, какой не скажешь вслух,
Хорошо расслышал весь квартал!
Ветеран в потертом пиджаке,
И медали золотом осенним,
На губной гармошкой в суете
Душу, вскользь, заденет о военном.
Длинноногих в «боевой раскраске»,
(Им печаль о прошлом незнакома)
Не скупясь на приторные сказки,
Мир, как в казино, манит из дома.
Миллион в уме, но рубль пишут,
Молодость меняя на гроши…
Кончен бал. В затылок старость дышит,
Только не купюрами шуршит
Пацаны, привычно озираясь,
Забивают «косячок» желанный
Сизый джинн, на волю вырываясь,
Пляшет танец общего дурмана.
Смех шаром прокатится пустым,
Эхом не откликнется от стен,
Иллюзорный растворится дым,
Посулив приятных перемен.
Молодая мать качая сына,
За коляской медленно шагает,
Пламя зажигалки, вспыхнет синим,
Сигаретка в пальцах замелькает,
И начнется глупый разговор:
«Я ему, такая,  ну, ты,  чё?!…»
Спит малыш, не слыша этот вздор,
Он не виноват пока ни в чем.
В синем небе солнце равнодушно
Дарит свет и позднее тепло,
Только вот душе истошно душно,
Только сердце горечью свело,
Жаль, что это все не понарошку…
И как будто после долгих мук,
Как, спасенье, мне свою ладошку
Радостно протягивает внук!
«Посмотри!» Он счастлив и смеется,
«Бабочка! Наверное, устала».
Верю я, что мир еще спасется,
У него есть доброе начало.