Самая маленькая птичка

         Вадиму Петровичу Лаврищеву

«Крылышкуя золотописьмом тончайших жил...»
Как хорошо ты, Велимир, сложил!
Письмо твоё, конечно, золотое –
но не для случая, когда летит иное
крылатое –
не твой кузнечик с кузовом пузатым...

А вот вращается моторчик у колибри,
у птички самого ничтожного калибра,
зато невиданной раскраски, яркой,
зависла птичка над цветком нектарным,
свой клювик-хоботок пуская в дело,
в приливы чрев, в глубины орхидейные –
и воздух её перьев словно пенится,
и радужно сияет её тельце.

Но вот и отдых. На сучок присела
и сразу стала наша птичка... серая.
Ну не узнать! Куда исчезла райскость,
и изумрудность крыл, и буйство красок? 

Поверить трудно, и сказать боюсь я:
где истина здесь? где иллюзия?
Но тут подсказку шлют нам с конференций:
«Не верьте краскам – то... интер-фе-рен-ция!»

Но как не верить, если это – близко.
Пусть выверт физики. А мы разве не физика?
(Ещё вопрос: да только ли мы физика?)
И глаз сиянье – разве формул иго?
И то не правда ль – про «детей индиго»?

Да, знаем мы, что в красках завихряться
есть восприятье только лишь вибраций,
а атомов иль крыл – какая разница,
ведь мир таков – не будем завираться.

И может прав Есенин, что однажды,
навряд ли зная о преображенье пташьем,
воскликнул над подбитыми орлами:
«О Русь, взмахни крылами!»