Хронодиггеры

Сегодня 12 марта суббота, я снова пытаюсь записать свой сон или какие-то фрагменты сна на диктофон. Лёг поздно: сначала, сидел в Инете, затем “бродил” по каналам телека – не спалось. Что смотрел – не помню, да и не буду отвлекаться на это – не важно. Заснул около четырёх, а будильник поставил на одиннадцать. И вот сейчас проснулся – как бы выпал из сна за четыре, а может быть десять минут до звонка. Видимо поэтому и сон не “испарился”– не разбудил меня будильник своим звуком. Получается, что звук будильника как бы “стирает” сны из памяти. А тут я встаю чуть-чуть раньше и что-то помню – и так было уже несколько раз. Пришло осознание того, что записать этот сон на бумаге не успею – забудутся детали, но есть диктофон! Попробую сейчас быстро проговорить то, что осталось в памяти.
А именно – что случилось во сне, что в нём такого интересного необычного?

Фрагмент 1

Я гулял по городу: было какое-то длительное путешествие – куда-то ездил, где-то ходил… Но это как-то стёрлось и подробностей совсем не помню. А запомнилось то, что мне уже нужно было ехать домой, и я подошёл к какой-то дороге, которая шла немножко на подъём и направо. Я подошёл к ней перпендикулярно и… (сейчас закрываю глаза и пытаюсь снова оказаться в своём сне). Справа была троллейбусная остановка, а передо мною – пешеходный переход – я стоял и ждал сигнала светофора. Недавно прошёл дождь,  машины ехали по лужам и из-под колёс разлетались брызги. Люди, стоящие на краю тротуара, отскакивали от этих брызг. Мне нужно было перейти через дорогу – там был вход в метро. Доехать до дома на метро можно гораздо быстрее, чем на троллейбусе – нет пробок. Но ноги как бы сами перенесли меня на остановку, которая была в десяти метрах от перехода, куда тут же подошёл троллейбус, и меня буквально на руках внесла в него толпа пассажиров. Оказавшись внутри забитого битком троллейбуса, я с удивлением попытался понять – а зачем же я сюда влез? Не понял, конечно же, кое-как разместился на задней площадке и поехал. Даже мысль была – на следующей остановке выйти и вернуться к метро. Потому, что на троллейбусе ехать: долго, тесно и душно. С другой стороны – еду себе и еду. А пробиться к выходу через толпу – достаточно сомнительное удовольствие. Одна остановка, вторая… И вдруг замечаю, что пассажиров как-то очень быстро становится всё меньше и меньше. Я прохожу в середину салона и сажусь на свободное место справа перед центральными дверями, думая – ну, вот и хорошо, дальше буду ехать си-дя.

Фрагмент 2

(Продолжаю диктовать, лёжа в постели и закрыв глаза, как бы во второй раз,  проживая этот сон – и вроде бы неплохо получается!).
На очередной остановке в задние двери заходит группа каких-то ребят, они громко разговаривают и садятся где-то за мной. Едем дальше. В троллейбусе остаётся совсем мало людей – меньше десяти человек. Снова остановка – и сзади, но левее меня садится какая-то девушка, а за ней у окна садится ещё одна девушка и рядом с ней парень. Они оживлённо что-то обсуждают. Я почему-то реагирую на то, что они говорят так живо – полуоборачиваюсь, мельком осматриваю их и замечаю, что у всех какие-то необычно длинные фонарики и почему-то светятся…  Причём, вижу, что светятся в полнакала, и они ими как-то невзначай размахивают по ходу разговора. Меня это интригует, я начинаю прислушиваться к их разговору, благо дело в салоне совсем мало пассажиров, а они сидят почти рядом. По отдельным словам и фразам я понимаю, что они говорят обрывками предложений, как бы шифруя основные моменты своей речи, не договаривая предложения или переходя на синонимы. Через некоторое время я понимаю, что это не просто группа друзей, а команда путешественников. На ум приходит слово – диггеры, то есть исследователи городских подземных коммуникаций.
Эта тема мне очень близка, так как я сам с детства облазил множество чердаков и подвалов и всегда везде что-то искал и обследовал. А однажды на чердаке какого-то дома в районе общежитий Института МЭИ я нашёл на чердаке ручной пулемёт Дягтерёва. Только он был очень ржавый, на погнутых сошках и без деревянного приклада – видимо сгнил за столько лет. Сейчас он находится в музее Славы моей школы на Красноказарменной улице с табличкой – пулемёт найден таким-то учеником в районе его дачи под Москвой, где проходили тяжёлые оборонительные бои Можайского направления. Хотя ничего в тех лесах не происходило – окопы и землянки мы с ребятами, когда ходили за грибами, находили, но в лесах немцы не воевали – проехали с ветерком на танках и машинах по шоссе почти до самой Москвы. Военрук же посчитал, что так найти пулемёт в Подмосковье гораздо правдивей, чем на каком-то московском чердаке – а мне тогда было всё равно. Но мои исследования чердаков и подвалов – это отдельная тема, сейчас не буду отвлекаться, хотя в троллейбусе как-то мгновенно и много чего из моих школьных путешествий вспомнилось.

Фрагмент 3

Я оборачиваюсь к ребятам полностью, и уже во время поворота, вдруг обо всём догадываюсь и говорю, обращаясь конкретно к ним.
– Ребята, вы –  хронодиггеры?
У них округляются глаза, происходит некоторая заминка в разговоре, но они быстро справились со своим удивлением, и, рассмеявшись, говорят, что-то типа того, что они, похоже, неожиданно нашли родственную душу и товарища – искателя приключений в этой сфере. Тут уже я немного замялся и сказал в ответ, что об этом никогда не задумывался, но меня давно привлекает эта тема, и что мне много раз в жизни приходилось сталкиваться с чем-то таким необычным или попадать в непонятные ситуации, которые я после видел в своих снах. Или, наоборот, в своих снах я видел какие-нибудь места, в которых через некоторое время оказывался в реальности с очень ярким сознанием "deja vu". Особенно это касается метро – бывает, попадёшь на какой-либо переход с другой стороны и кажется, что это вообще не наше московское метро, вернее наше, но в другом измерении. В целом в нём всё привычное, но в чём-то неуловимо другое. Не зря же уже учёные всего мира рассуждают о параллельных мирах, другом Пространстве Вариантов, не говоря о всевозможных предположениях наших плодовитых писателях-фантастах. Только один рассказ Рэя Брэдбери чего стоит – “И грянул гром”, кажется называется. А что, если путешествовать не в прошлое, чтобы изменить будущее не в физическом теле, а подсознанием в своих снах?! И безо всяких там Уэлсовских машин времени! Мне уже давно кажется, что наши сны совсем не имеют временной составляющей. И поэтому-то я в них, похоже, совсем запутался: во сне оказываются куски реальности, а в реальности иногда проступают фрагменты сна и, не веря себе, понимаю, что здесь я уже когда-то был…

Фрагмент 4

Ребята притихли. Видимо с этой стороны свою тему они никогда не рассматривали.
– Здорово! – наконец, сказал молодой человек, – И как это ты делаешь?
Я ответил, что не знаю – только сейчас об этом подумал. Потом я спросил у них:
– Откуда вы? Самостоятельная группа или принадлежите к какой-либо организации?
– Да, – сказали они, – Мы состоим в клубе ДБФ*. Это старинные сталинские дома, расположенные в районе Детского Мира на Лубянской площади. В этих домах есть цокольные этажи, а под ними находятся огромные подвалы, соединённые между собой многоуровневой системой подземных коммуникаций и бомбоубежищ. Соответственно, все члены нашего клуба являются жильцами этих домов.
На вид этим двум девочкам и мальчику было лет по восемнадцать-двадцать, от силы – двадцать два, но не больше, а по рассуждениям они казались, как минимум, вдвое старше. Особенно в них привлекали внимание глаза – какие-то пронзительно-внимательно-мудрые. Как только они сказали про свой клуб, я обратил внимание на то, что мы едем уже не в троллейбусе – стенки и крыша исчезли, и мы сидим в каком-то очень длинном-длинном автомобиле. Затем я посмотрел по сторонам и увидел, что в начале разговора мы ехали в горку, а сейчас –  под горку. И скученность основных домов в центре почему-то стала во много раз меньше, чем обычно. Город стал каким-то другим – невысоким плоским, непохожим на Москву. Такую просторную застройку я видел недавно в Казани, когда был в гостях у своих друзей: большие пространства, широкие улицы и дома, расположенные не впритык к тротуарам, а отстоящие от них на пятьдесят-семьдесят метров, а на проспектах – так и на все сто. Люди в наш необычный автомобиль уже не входили – он ехал без остановок. Оставшиеся пассажиры спокойно сидели и смотрели по сторонам, как бы не замечая нас, а мы свободно беседовали.

*ДБФ – Дома с Большим Фундаментом.

Фрагмент 5

Я не удержался:
– Смотрите, как странно мы стали ехать!
Они мне:
– А мы уже не едем – мы перемещаемся в другом измерении.
– Но тогда, как же я с Вами?! – искренне удивился я.
– А вот так. Ты сам подключился к нам, и мы даже не знаем как – у тебя же не фонаря.
– Что значит – нет фонаря? – ещё больше удивился я.
– Ну, вот эти фонари и есть наши темпораторы(?) перемещений, – ответи-ли они.
Я не запомнил точного произношения слова, но однозначно понял, что именно эти фонари используются ими для перемещений во времени.
– У меня тоже есть такой, только я не помню, откуда он у меня взялся. Называется – White Elephant. Он точно с таким же голубым ободком по краю корпуса вокруг стекла, как на Ваших фонарях. Я иногда его беру: на дачу, в поход или чтобы просто посветить в доме под кровать или за шкаф, если нужно что-нибудь найти.
– Вот когда ты его включаешь, то тогда и выходишь из настоящего, а точнее из своего измерения, – пояснили они.
– Надо же, – говорю я, – никогда даже не подозревал этого. Мною собрана  большая коллекция фонарей, но с таким голубым ободком – только один.
В общем, мы разобрались с методом перемещения, а вот почему я сегодня с этими ребятами встретился – не знаю. То ли они близко сидели и накрыли меня волной своих вибрирующих потоков, то ли я был подготовлен и/или восприимчив, вследствие работы со своим фонариком – трудно сказать, но результат не заставил себя ждать – я мчался в компании путешественников во времени! Реально! И даже в мыслях не опасался затеряться в глубинах  Пространства Снов и Сновидений.

Фрагмент 6

Но самое интересное в том, что мы вроде бы едем с постоянной скоростью и в тоже время – как бы стоим на месте! И мимо нас всё время что-то проносится. Я сижу к водителю спиной, полностью обернувшись к ребятам, и мы продолжаем разговаривать. В правом от меня окне метрах в ста от дороги, а значит, слева по ходу движения, появляется возвышение, на котором стоит какой-то излучатель, типа РЛС и группа каких-то военных. Я присматриваюсь к ним и вдруг довольно отчётливо начинаю слышать их разговоры, какие-то военные команды и приказы. Причём, я слышу сразу все разговоры этих военных одновременно и не путаюсь: они все слышатся мною как бы параллельно – не перебивая, и не заглушая друг друга. Даже запомнились некоторые выражения: захват цели, период обзора пространства, режим наведения через ракету по азимуту, сектор сканирования, постановка помех, сопровождение "на проходе" и ещё много-много каких-то совершенно непонятных мне слов. Подчёркиваю главное: с одной стороны – мы вроде бы быстро едем, а с другой – стоим в каком-то другом измерении, где всё двигается  мимо нас. И я всё так отчётливо вижу и слышу, как будто военные находятся не в ста метрах от дороги, а сидят прямо в салоне нашего бывшего троллейбуса и, более того, разговаривают в полный голос. Некоторые из них поднимаются на возвышение, на котором стоит какое-то полуразрушенное здание с вышкой. На втором этаже того здания – как бы нет стен или я стал видеть через стены, суть не в этом. Просто я увидел там какого-то человека в непонятной, но не в камуфляжной форме. Это был какой-то военной – со знаками различия, нашивками и ремнями. А самое главное, что я каким-то чудесным образом приблизился к нему и увидел, что у него вместо лица – морда медведя! С шерстью до плеч. Приятного пепельно-серого цвета, я бы даже сказал,  такого симпатичного цвета. Я продолжаю всматриваться и вижу – вокруг него стоят и ходят в точно такой же форме медведи, только шерсть у них чёрная и бурая. И мы вроде бы уже проехали мимо, но как только я захотел разглядеть этих военных медведей поближе, я как-то – вжик, и подъехал к ним взглядом на расстояние трёх метров. И он что-то говорит, открывает рот (или пасть?) и я слышу человеческую речь – он отдаёт команды и его подчинённые отдают честь и куда-то убегают, а другие тут же подбегают к нему и что-то докладывают, а затем также уносятся выполнять его приказ. В общем, там вовсю идёт служба в какой-то воинской части.
Я спрашиваю ребят:
– Я не понял, а это кто? Какие-то медведи, да ещё разговаривают?!
– А, не парься, – отвечают мне, – Это цивилизация Медведей, у них тут проходит, как мы выяснили, граница с какой-то враждебной им цивилизацией и здесь у них наблюдательный пункт, где они всё фиксируют и анализируют. Но самое поразительное, что их совершенно не интересует наша цивилизация! Они очень внимательно следят за кем-то из Другого измерения. И, видимо, будут не очень рады тем гостям – постоянно проводят какие-то масштабные учения. У них там несколько огромных Порталов, через которые им  сюда иногда такие гигантские устройства перебрасывают, что дух захватывает. Куда там нашим воякам с ними тягаться – всё равно, как в солдатики поиграть.
– А люди знают о них? – всё ещё туплю я.
– Да, какие там люди, – говорит парень, – Они же в параллельном измерении и никто кроме нас с тобой их не видит. Более того, люди  проходят и проезжают через них и их технику, как сквозь воздух. У землян другая вибрационная частота. Нас же они знают давно и не обращают никакого внимания, как на коллег-исследователей из ПВК*. Мы тоже к ним не суёмся – у нас своих дел по горло. Сначала, правда, пытались войти в их базу, но ничего не вышло: у них там стоит то ли силовое, то ли временное защитное поле – постоянно отбрасывает метров на восемь. Они, кстати, похоже, тоже не могут к нам пройти…
– Подождите, подождите, – пробормотал я, – В соответствии с Общей Теорией Относительности, три пространственных измерения и одно временное органически связаны в единое целое, и при определенных условиях способны переходить друг в друга при смене наблюдателем системы отсчёта. Так? И гравитация – есть взаимодействие ПВК с телами и полями, – не дождавшись ответа, продолжил я. – Так вот почему, я могу одновременно и двигаться, и стоять на месте: пространство-время способно динамически менять свою кривизну через гравитационное воздействие! И мы перемещаемся в нём, как по ленте Мебиуса или в бутылке Клейна…
– В точку! – подытожил мой собеседник, – И без наших фонарей мы бы путешествовали здесь бесконечно долго.
– Да, – вдруг вспомнил я, – А откуда они знают русский язык? Выучили что ли?!
– Нет, – улыбнулась сидевшая ближе ко мне девушка, – В этом измерении у всех только один язык и он универсальный. А в слова его уже наш мозг переводит.
Обалдеть! Всё просто, понятно и совсем даже не удивительно. Объяснили, что называется, на пальцах – а большего мне и не надо. Что там такого особенного? Начинаю ерничать я. Обыкновенная наблюдательная станция другой цивилизации. Подумаешь – мыслящие Медведи. Да мы их сколько угодно видели! Ну, это… В цирке! Да. И ещё в зоопарке! Бред какой-то. Понимаю, что это из ряда вон выходящее явление, а сам сижу себе и спокойно так об этом беседую. В общем, пока я пытался сообразить, что происходит, да как реагировать – мы проехали базу Медведей. Вернее, как-то быстро от этих медведей отдалились. Хотя, когда я на них ещё раз посмотрел, то снова мгновенно приблизился и стал слышать их разговоры, отвёл взгляд – всё, нет их, они очень далеко… Удивительная метаморфоза со зрением и слухом!

*ПВК – Пространственно-Временной Континуум.

Фрагмент 7

И мы продолжаем разговор. Я говорю:
– А как же образовался ваш клуб?
– Очень просто, – отвечает мне девушка с ближнего ко мне сидения, – Огромные дома, где проживает несколько тысяч человек, но нас, хронодиггеров всего несколько десятков. Сегодня мы уже обследовали очередной объёкт и сейчас едем к следующему.
Я уточнил, о каком объёкте идёт речь и куда дальше они едут, и она, точно знаю, что-то объясняла, но почему-то ничего конкретно вспомнить не мо-гу…

Фрагмент 8

Дальше я им говорю, что работаю в НИИ нейрохирургии имени Бурденко, который занимает целый квартал в районе Тверских-Ямских улиц Москвы. И там стоит  несколько зданий, которым уже больше ста лет, объединённых сетью капитальных подвалов глубокого залегания. И что я, в своё время, бродил по тем подвалам – там очень много старых боковых ответвлений с допотопными лампочками. Одни ответвления перегорожены какими-то коваными решётками, другие – вмурованными прямо в проходы чугунными дверями, а в некоторых ходы просто заложены большими красными кирпичами. Сейчас такие кирпичи не делают. Не скрою, долго бродить в тех подвалах как-то не хотелось – атмосфера там довольно жуткая, постоянно кажется, что за тобой кто-то наблюдает, слышатся какие-то звуки, шаги, разговоры… Во время войны, ввиду своей капитальности, подвалы использовались как мощное бомбоубежище и сюда приводились и привозились больные изо всех отделений вместе с медперсоналом. Так что, ни досконально обследовать, ни узнать, кому принадлежат те огромные заброшенные старинные подземелья, мне ввиду моего скромного санитарского статуса так и не удалось. Но одно весьма важное наблюдение я там сделал и до сих пор всё никак не найду ему должного объяснения. Дело в том, что когда я ещё только начинал свою медицинскую деятельность в Институте, а это было лет тридцать назад, и работал санитаром в отделении реабилитации, то совершенно случайно обнаружил одно весьма удивительное свойство тех подвалов. В мои обязанности входило привозить больных на процедуры и увозить после. Я доставлял их на кроватях или креслах-каталках для физиотерапии или в ЛФК. Обычно я делал это через первый этаж, который соединяет наши корпуса. Но иногда, чтобы сэкономить время, я пользовался подвалами. Спускался с больным на лифте и вёз по длинному замысловато-извилистому коридору между подвалами из одного корпуса в другой. Таких перевозок было не так много, но всё же, за два года такой работы, их накопилось несколько десятков. И вот что я подметил: как только я НЕ спешил и мне никто не попадался навстречу – время в пути шло в обратную сторону! Обратить внимание на эту особенность помогли методисты лечебной физкультуры, которые выказывали мне своё недовольство, потому, что не успевали попить чаю в перерывах между сеансами работы с больными. Якобы я привозил им больных раньше того времени, на которое они рассчитывали. Но я просто физически не мог при-везти им больных раньше – очень длинный путь! Зато, когда я возвращался с больным в отделение, причём даже спешил, то меня ругали за то, что я где-то, по словам персонала отделения, болтался. Видите ли, из отделения звонили в реабилитацию и им говорили, что я повёз больного обратно полчаса назад, а ехать нам от силы десять минут. Сначала я довольно бурно реагировал на эти замечания, мягко говоря, негодовал, спорил, но всё было бесполезно – и в реабилитации, и в отделениях дальнего корпуса, откуда я привозил больных, мне периодически делали замечания. Ещё через некоторое время я обратил внимания на два места в том подземном переходе. Одно было ближе к Главному корпусу, почти на границе его основного подвала и выражалось в непонятном сквозняке, на который никто никогда не обращал внимания – мало ли откуда да куда дует в подвале. Но самое главное, что дует там не вдоль прохода, а поперёк! Из стены в стену, где проход имеет овальное утолщение. Как будто раньше этот проход пересекал другой подземный ход – потом его замуровали, а сквозняк остался. Другое место находится приблизительно в середине прохода между Главным и реанимационным корпусом, в котором также находятся два нейрохирургических отделения. Так вот там есть одно место, где противоположные стены излучают тепло. Но никаких труб отопления там нет! Я специально приводил туда наших сантехников, не просто так, конечно. Пришлось выпросить в операционной двести грамм ректификата для проведения научных исследований! Так эти умельцы за спирт даже карту подземных коммуникаций у главного инженера позаимствовали на выходные. Мы полдня субботы потратили на простукивания, прослушивания, “пронюхивания”, прощупывания и ещё бог весть какие методы определения того, как теперь бы сказали, аномального тепла. Две стены напротив друг друга в том месте нагреты до сорока четырёх градусов, как у пола, так и у потолка. Мы специально там везде мерили (и не одним!) термометром. Ширина тепловых пятен стен – по двести шестьдесят сантиметров.
В общем, как я теперь понимаю, между этими точками нашего подвала существует Дискретно-Обратно-Временная Аномалия.

Фрагмент 9

И как бы в подтверждение моих слов, мы стали проезжать мимо моей работы. Я стал рассказывать и показывать, что мы видели:
– Это хирургический корпус, вон там Старый Главный, а здесь пустырь, на котором тоже будут строить что-то для нас. И представьте себе, – не удержался я от пояснений, – Удивительное дело: работаю почти тридцать лет и вместе с качеством лечения, а у нас и самые передовые технологии, и новейшее уникальное оборудование операционных, (а их – пятнадцать!), реанимации, лабораторий – не хватает мест ни для больных, ни для врачей. Парадоксальность ситуации заключается в следующем – чем выше уровень лечения – тем больше больных! И мои слова подтверждает непредвзятая статистика – на операции больных записывают на несколько месяцев вперёд. И это – при десяти клинических отделениях и пятидесяти операциях в день! А основная патология у наших больных – опухоли головного мозга. Как им ждать три-четыре месяца с таким диагнозом? С пониманием того, что за время ожидания операции – опухоль будет расти и расти. Как жить под Домокловым мечом?! А что говорить про злокачественные опухоли? Этим больным – нельзя ждать! Время жизни идёт не на месяцы – на дни и часы! Поэтому, периодически вся клиника “встаёт на уши” – нужно госпитализировать больных, а мест в отделениях нет. И “временно” ставят дополнительные койки в палатах, и размещают в коридорах! Причём, это происходит не только в нейрохирургии! Та же картина наблюдается у кардиохирургов в Институте им. Бакулева, у онко-логов в Институте им. Блохина, да, практически во всех клиниках Медицинской Академии РФ. Что происходит с нашим обществом??! Наши корпуса уже занимают целый квартал Старой Москвы, а больных становится всё больше и больше!

Фрагмент 10
   
И на этом месте мне вдруг стали показываться картинки тех мест по Москве, где я лазил когда-либо сам ввиду своей исследовательской натуры или со своими многочисленными друзьями-приятелями. В основном, конечно же,  это были подвалы и чердаки, но также мне показывались и заброшенные стройки, старинные дома и кладбища. Но чердаки старой Москвы – это у меня по жизни вообще отдельная тема. До Института я работал инженером вычислительного центра одного «почтового ящика» на 1-ой Брестской улице, а его филиал, где стояли сразу несколько ЭВМ, был на 4-ой Тверской-Ямской. И ввиду не очень пристального контроля со стороны начальства, наши дежурства, а работали мы на той филиальной территории без выходных, проходили очень свободно. То есть, пока работали программисты или операторы и не нужно было устранять мелкие неполадки машины или делать профилактику периферийного оборудования – всегда можно было найти время для любимого занятия – исследования чердаков. И делалось это очень просто – мы в своих белых или синих халатах под видом телефонистов или телевизионщиков забирались на чердак какого-либо дома. А уже с него перебирались, на чердак другого дома, затем на третий – и так можно было облазить целый квартал, так как многие дома имеют общую крышу. У нас всегда были с собой какие-то инструменты, типа отвёрток, пассатижей, кусачек и мы находили какую-то необъяснимую прелесть в открытии старинных помещений чердаков, многие годы, а то и десятилетия, посещаемые только голубями да кошками.

Фрагмент 11

Так вот, мы продолжаем ехать в машине, и я показываю моим спутникам разные места, хотя, скорее всего, мы снова стоим на месте, а вокруг нас проецируется действительность моей юности. Причём, я например, говорю им, что очень часто был там-то – и показываются какие-то старые разрушенные дома, и я уже не знаю, откуда они – из реальности моей прошлой жизни или это метаморфозы сна…
И вот сейчас, с закрытыми глазами, я очень отчётливо вижу те дома, особенно их чердаки – большие, с мощными балками, печными и вентиляционными трубами. Чердаки соединяются между собой, а в те, которые перегорожены глухой стеной, можно легко попасть по общей крыше. Сначала вылезти через чердачное окно из одного чердака, дойти до соединения домов и перешагнуть через разделительный валик на крышу другого дома. Затем залезть через такое же чердачное окно соседней крыши на чердак другого дома, и всё – исследования продолжаются! Если дома не соединяются крышами, то есть и другой способ! Довольно часто попадаются какие-то необычные спуски в виде винтовых лестниц, ведущие прямо в подвалы, через которые уже можно пройти в подвалы соседнего дома. Там также можно найти точно такую же винтовую лестницу, по которой, соответственно, можно подняться на чердак дома, стоящего на другой стороне улицы. И расположены такие лестницы обычно в толще боковой стены дома, то есть ими никто из жильцов не может воспользоваться. Могу с уверенностью сказать, что никто из живущих в этих домах даже не подозревает о существовании этих лестниц! Мы обнаружили два вида таких потаённых и удивительных конструкций: в основном – это  винтовые – процентов на восемьдесят. Реже встречаются спуски с наклонной лестницей внутри стены и с маленькими промежуточными площадками для разворота. Безусловно, у нас давно возникали вполне закономерные вопросы – кем это сделано и для чего предназначено?! Но кто даст ответ… Да, и спрашивать в ответ тут же начнут – а зачем вы там лазили, да, не стащили ли что у кого. А если задуматься: у кого и что можно стащить на необитаемых чердаках?!
Когда я рассказал это ребятам, они сказали, – Да, мы знаем об этом, это сделано не для нашего с Вами времени, вернее, эти дома не из нашего времени – у них какое-то двойное предназначение, что ли. В общем, я толком ничего не понял, но в детали вдаваться не стал.

Фрагмент 12

Дальше я снова непонятным мне образом, через свои воспоминания, показываю им какие-то наполовину разрушенные дома, и тут мне приходит ещё одно, как бы воспоминание. Я говорю ребятам:
– О, я вспомнил! Я был ещё совсем юным мальчиком, лет пятнадцати и со мной был какой-то мой друг, не помню точно кто. Мы вдвоём с ним пошли куда-то с каким-то парнем лет двадцати пяти. Он нас привёл в какой-то по-луразрушенный дом этажей в пять-шесть. Дом был разрушен как-то наискосок, вернее, похоже, его сначала хотели снести, а после почему-то бросили – ни экскаватора, ни бульдозеров рядом не было. Сам дом был огорожен, но стройка была законсервирована и никого там не было. Мы вошли в один ещё не разрушенный подъезд и стали подниматься по лестницам наверх. Потом на каком-то этаже прошли длинный узкий коридор, потом ещё один, я даже запомнил какой-то старинный необычный запах, как в музее. И вдруг он открывает какую-то дверь, и мы заходим в большую прихожую или холл и оказываемся в не то, чтобы обжитом помещении, но ни грязи, ни пыли, ни разбитых окон там не было. Мы идём дальше и открываем очень большие двери и попадаем, у меня даже дух захватило(!), ну, не в тронный зал, но в какое-то огромное помещение, даже непонятно, как поместившееся в том полуразрушенном доме. Размеры его были метров пятьдесят на шестьдесят и по периметру стояли старинные кресла и столики, тумбочки и трюмо, на стенах висели картины в позолоченных рамах, оружие и доспехи рыцарей, и от всего этого исходил дух времён каких-нибудь Людовиков… Особо пыли нигде не было видно, но ощущение заброшенности и не посещаемости этого помещения даже для уборки – было.
На этом месте моего рассказа мои спутники вдруг дружно рассмеялись и кто-то из них сказал:
– Да, это Бусинки.
– Какие такие Бусинки? – снова ничего не понимая, спросил я.
– Это вам Бусинки дали, – сказал парень, – Что вы там ели?
– Только витамины, – ответил я, – Тот парень дал, сказав, что мы долго там  бродить будем, поэтому энергии нужно будет много.
– Ага, витамины, – веселились мои спутники, – Это вместо наших фонари-ков! И он для пущей убедительности помахал своим фонарём перед моей, видимо, довольно глупо выглядевшей физиономией.
– Надо же, а я совсем ничего не помню – кто был тот парень и откуда он взялся и куда делся, – пытаясь хоть что-нибудь припомнить, протянул я.
– Да, ты не переживай, – подбодрил меня мой спутник, – Просто ты с детства  “в теме!”. И снова все дружно засмеялись. Ну, как говорится в теме, так в теме.
– Что же было дальше? – спросила одна девушка.
– Я толком не помню, – ответил я, – Мы там долго ходили-бродили, всё рассматривали, потом сидели на тех диванах, креслах.
– Оп-па! – воскликнул парень, – Отсюда давай подробней! Вы же умудри-лись найти ЗВП* и сидели в темпоральных креслах!
– Ка-ка-ких креслах? – я уже стал заикаться от всей этой невероятной ин-формации.
– Тем-по-раль-ных! – по слогам произнёс парень, – И весьма удивительно, что с тобой ничего там не случилось.
– А я и не знаю, – вдруг слегка осмелел я, – Случилось или не случилось. Я сейчас припоминаю – там, в центре, стоял большой овальный стол на низких ножках, а вокруг него стояли восемь кресел. Мы сели треугольником за тот стол, а парень ещё сказал какую-то странную фразу про то, что, мол, нельзя меньше трёх. Потом он попросил нас закрыть глаза и не разговаривать, типа – посидеть, чтоб немного отдохнуть. А если честно, то говорить нам там и так ни о чём не хотелось. Кресла были такие удобные – только сели и как бы полностью в них растворились. Я откинул голову и запомнил люстру над нами – на ней,  наверное, было несколько тысяч хрусталиков! А вот лампочек не было ни одной – как она светилась? Больше ничего не помню, – виновато добавил я.
– Это ничего, – успокоили меня, – Ты всё вспомнишь после, это со всеми так происходит. Если бы ты обо всём помнил, что увидел, не встретив нас или таких же, как мы и попытался бы сам разобраться в этом – давно бы свихнулся. А если бы кому рассказал – попал бы в ближайшую психиатрическую клинику, но, скорее всего, в Кащенко – там таких быстро в норму приводят, вернее, там такие препараты дают, что не только о своих путешествиях, о родной маме забудешь! Короче, сейчас не беспокойся о своём психическом состоянии – у тебя всё в норме. Просто пока всё, что не из этого измерения, у тебя заблокировано, оно будет открываться частями, можно даже сказать – воспоминания будут нака-тывать волнами и в основном – через сновидения.

*ЗВП – Зал Временных Перемещений.

Фрагмент 13

Да, я особо и не беспокоюсь по поводу того, что мне снится, – продолжил я свои откровения, – раньше вообще думал, что так происходит со всеми, а потом понял, что лучше о своих снах помалкивать. В детстве, когда я рассказывал о своих снах друзьям-приятелям, в лучшем случае говорили, что я классно вру или крутили у виска. В худшем – жаловались родителям, а те запрещали со мной дружить, боялись, что я страдаю раздвоением личности, то есть – просто скрытый шизофреник и мало ли что придёт мне в голову. Во снах меня настораживает лишь один момент – иногда бывает, что сон “тормозится” на одном и том же месте, и ты никак не можешь из него выйти, то есть, он повторяется снова и снова, как заезженная пластинка, перескакивающая через полный оборот на предыдущую дорожку.
 – Это – ТВК*, – не задумываясь, сказал парень, – обычно он проявляется в момент выхода из сна, когда просыпаешься и только-только начинаешь осознавать это, но в то же время, судорожно цепляешься за остатки сна, пытаясь снова и снова как бы погрузиться в него, чтобы продолжить сновидения.
Существует такой аттракцион – все участники заходят на деревянный круг и садятся в его центре. Круг начинает раскручиваться, силы инерции возрастают по мере увеличения скорости вращения и люди начинают скатываться к его краям и дальше – за круг. Остаться в центре сможет только тот, кто правильно сбалансирует вес своего тела. Для этого ему будет нужно лечь животом на самый центр круга и как можно шире раздвинуть руки и ноги. Теоретически – такой баланс тела можно сделать, практически – нет. Чем выше скорость, тем меньше грамм веса с той или иной стороны будет нужно чтобы нарушить баланс и тогда силы инерции выбросят тело из круга.
Приблизительно также происходит и со сном: просыпающееся сознание всё быстрее раскручивает механизм восприятия действительности – всё больше рецепторов нашего тела активизируется и всё больше сигналов отправляется в мозг, а подсознание всячески  тормозит этот процесс – в результате можно на некоторое время оказаться во власти ТВК. Правда, без каких-либо негативных последствий. Со временем ты научишься выходить из него с первого раза.

*ТВК – Темпорально-Временной Карман

Фрагмент 14

А мы всё куда-то едем и едем… И я уже не могу вспомнить что было дальше. Но ведь было что-то ещё интересное. Ах, да, вот – вспомнил! Когда я уже просыпался, ещё до звонка будильника и до того, когда мне пришла мысль записать сон на диктофон, я начал пробегать в своей памяти по волнам этого удивительного сна, пытаясь удержаться в нём подольше. Чтобы как-то запомнить его  подробней, хотя бы какими-то блоками, пробежать частями, телетайпно проговорить – пришло осознание того, что вот это выпадение из сна раньше времени, а такое стало случаться со мной довольно часто, это как раз и есть вариант подключения к другому информационному потоку или измерению. К другому Пространственно-Временному Континууму.
А вот зачем я стал просыпаться за несколько минут до будильника – это ещё нужно осмыслить. Во всяком случае, сегодня я получил очень важные подсказки к записи своих снов! И теперь рядом с подушкой я всегда кладу диктофон, ибо даже пока встанешь и достанешь его из кейса – пройдут драгоценные секунды. Лучше, конечно же, не вставать вообще, чтобы не вылезать из-под тёплого одеяла, если не хочешь упустить детали. Нельзя также открывать глаза – всё очень влияет на память сна. Даже говорить нужно тихо и медленно. Не говоря уже о банальной записи на бумагу – глаза открылись, сфокусировались на реале, и подсознание почти мгновенно отключает канал сна. Можно представить себе кинотеатр, где в полной темноте мы смотрим кино. Что будет, если включить свет? Изображение поблекнет, цвета пропадут, резкость исчезнет… А если включить в зале лампы помощнее, то на экране вообще ничего не будет видно. Во всяком случае, сегодняшний сон я запомнил и надиктовал почти полностью. И ребята эти, и автобус, длиннющий, как лимузин без крыши и стенок, даже сейчас реально стоят перед глазами. Причём, в этом сне мне удалось увидеть не только наш Мир со встроенными в стены домов, с непонятно для каких целей замаскированными лестницами между чердаками и подвалами в Старой части Москвы. Мне был показан параллельный мир с другой вибрационной составляющей – Мир цивилизации Медведей. А всё потому, что я получил инструкции по записи снов, и я их назову – Ключи от Памяти Сновидений. Сейчас попробую перечислить их и, возможно, они кому-нибудь пригодятся:
– Диктофон должен всегда лежать на определённом месте рядом с подушкой;
– Если проснулся до будильника, то первым делом нужно его отключить, так как звук, даже мелодичный, обязательно “сотрёт” какие-либо фрагменты сна;
– Перед записью постараться пробежать по ключевым моментам сна – как бы вытащить  сон из подсознания, но самому оставаться на границе реальности;
– Не открывать глаза, не вылезать из-под одеяла, диктовать тихо и медленно.
Да, действительно, сегодня что-то произошло с моей памятью. Вот сейчас я снова попытался вспомнить начало сна и пожалуйста – опять стою на переходе возле автобусной остановки… А сейчас я рассматриваю базу цивилизации Медведей – мгновенно приближаюсь к ним взглядом, слышу команды их командира и снова отдаляюсь… Вот, уже иду подвалами клиники Бурденко – а сейчас – сижу в темпоральном кресле... И никак не выйду их объятий сна… Не хочу или что-то не пускает? Но что?! Какая-то мысль… Я должен что-то понять. Что-то очень важное… Почему я так легко брожу по своим сновидениям? Да, почему?! Все фрагменты – перед глазами и мгновенно. Вот же оно! Мгновенно! Как же это просто! Во сне НЕТ времени!!! Я мгновенно перемещаюсь в своём сне. Это константа! Устойчивая, постоянная скорость перемещения в ПВК. Классная информация! Только что пришла. Как интересно! Только сейчас понял – сон не имеет времени! Это совершенно другое состояние Пространства, Материи и Времени. Во сне я могу легко перемещаться вперёд-назад, реально и чётко всё видеть, и слышать, участвовать во всех событиях сна. Вот опять я еду и беседую в троллейбусе, вот это уже лимузин, сейчас стою на крыше дома, а теперь вхожу с тем парнем и моим другом в подъезд… Фантастика! Надо же, как интересно! Нет времени во сне… Да, вот теперь, похоже, что всё – я окончательно просыпаюсь с чувством глубокого удовлетворения и осознания, что сегодня я прикоснулся к чему-то потрясающе важному, необыкновенно интересному и абсолютно непонятному. И я очень благодарен за этот сон, за эти знания и за то, что смог его записать. Правда, кого благодарить пока не ясно, но, тем не менее, благодарю всех!       


Сон 12 марта 2011 г. (запись на диктофон)