Дуб Смерти

 
  Виктор Егорович Графф родился в городе Овруч Волынской губернии. Отец - штабс-капитан русской армии по происхождению немец. Мать - итальянка из рода Серпонти де Веррена. Остался сиротой. Учился в Петербургском императорском лесном да граничном институте.
    На его судьбу выпало развенчать выводы зарубежных ученых про невозможность разведения лесов в открытой степной зоне. Свидетельством тому посаженный в 60-годы 19-го столетия в Покровском районе Днепропетровской области в долине речки Волчья и занимающего площадь более тысячи гектаров Дибровский лес по имени одной из зимовок запорожских казаков под названием Диброва. Об этом лесе упоминается в романе А.Н. Толстого "Хождение по мукам".
     Рос лес и вместе с ним росло дитя природы - огромный дуб. Много он повидал на своем веку. А потом пришла революция и стали столкнувшиеся стороны выяснять кто враг, а кто борец за правое дело и для убедительности и наглядности вешали друг друга на ветвях дуба. И покатилась дурная слава о дубе том по земле нашей многострадальной, и не злые языки а горе горькое стало величать в народе этот дуб "Дубом смерти".


Как над тобой неистово кричат!
То воронье кружит в преддверьи пиршества.
Не соблазняйся ролью палача...
Могучий ствол, изысканный фетиш - листва.

Хватило б древесины на корабль,
Ты б благородно выглядел на верфи,
Но, у мятежников послушный раб,
Ты принял новый титул - Дуба "Смерти".

А скольких этой ночью приютил
Отмучившихся и навек утешенных?
Сознание "спектакль" не помутил?
Спалось ли в эту ночь среди повешенных?

В ветвях твоих застыл казненных стон,
Внизу беснуются от воплей: "Вздёрни!"
Усох бы ты поруган, осквернен,
Но слезы вдов полили твои корни.

Жаль, мало кто той ночью увидал,
Как молния стегнула словно плетью.
Свершился божий суд, но опоздал.
Немного опоздал,  на пол столетия.

Тех нет в живых, кто предъявил бы иск,
Когда в огне пылала крона, только
Остался жив свидетель-обелиск,
Как память в назидание потомкам.

Как много нарубили мы с плеча.
Рассудит бог, кто прав был в этом споре...
А ты на нас, Дуб "Смерти", не серчай,
Что на тебе мы вымещаем горе.

Стремительной грядой несутся дни,
И все живое предается тленью.
А твой неблагозвучный псевдоним
В каком ещё забудут поколенье?