Больше всех...

За окнами поздняя осень...
Деревья стоят словно трупы,
И вены, забитые хламом,
Как старые ржавые трубы...
И что у неё не попросишь,
В ответ: "Вы мне больше не любы".

А мне суицид неприемлем,
Не режу я лезвием вены,
И ложному страху не внемлю,
Не плачу от низкой измены,
Её от души не приемлю,
Лишь горько искусаны губы.

Базальтом струится дорога,
Где с шелестом катятся шины,
Казалось, ещё так немного,
Казалось, видны уж вершины,
И мы у, за пазухи Бога,
А были ль на это причины?

За окнами морок и слякоть,
Но я выхожу на дорогу,
И мне не нужна ничья жалость,
Но в сердце горчит понемногу,
Ему больше всех... так досталось,
Ему и душе... и... ей-богу...

Не верю я в позднюю осень,
А верю лишь в раннюю зрелость,
Но если опять ты попросишь,
Прощу... одинокая смелость...
Ты душу мою вновь излечишь,
Которой любви... так хотелось.

А сердце?..
           А сердце... посмотрим...