Маленькие трагедии

Трагически, родоначально
у русских жизнь всегда печальна.
Улыбки продолжаются в зевоту
и строить коммунизмы неохота.
Родина, всё, что лежит до Шенгена
аист, колосья, кругом измена,
серые будни, как цвет шинели
вот почему «Камыша» запели.
Если плевать, на тех, кто правил
бил башмаком, сажал, картавил,
выльется хуже, себе во вред
каждый правитель слегка людоед.
Если инертность в народе копится
взрыв неминуем, мужик помолится
бомбу в карету, поезд в кювет, -
вот петроградский короткий ответ.
Меля о политическом цинизме,
как высшей форме коммунизма
чмордяйстве и вообще утопии,
завидуешь купившим плоскостопие.
"Защищать советску власть, могит
только жизни радостный рахит!",
умный, шилом колет инфузорию
или справку достаёт из лепрозория.
Тот герой, в ком зонд стоит питания . .
кто скормил идеи пролетариям,
кто в цехах кроил Кардена, в Нальчике,
у кого узоры скатывали с пальчиков.
Раз тюрьма, то близкие снаружи
край, обычно вечной стужи
дверь-матрешка, сука комендант,
тут домушник закопал талант.
Твой язык, забыв вкус масла
гласные глотает без согласных,
лампа крашена и кроткий свет
скрасит срок. У каждого свой цвет.
От тюряги, пахнет неизбежным,
от тебя, сокамерником прежним,
не от холода, а именно от страха
шибче тела трусится рубаха.
Разгони же одичавших блох
хлебный мякиш укатай в горох,
замути «ночь длинненьких ножей»
перерезав горла сторожей.
Наше небо, родина ненастья,
горе не проходит, как и счастье;
от того приходится терпеть…
Бог не жизнь, а больше смерть.