Пятая стража

 ВЛАДИМИР  СТРУНСКИЙ

ПЯТАЯ  СТРАЖА

В ТРИДЕСЯТОМ  ЦАРСТВЕ

Хорошо бы в тридесятом царстве
Где-нибудь за тридевять земель,
Там, где воздух – лучшее лекарство,
Быть одним из тамошних царей.

В той стране озёра возле леса
И поля меж гор и разных рек.
Я бы там женился б на принцессе,
Чтоб была ещё красивей всех.

Быть царём там всё-таки неплохо,
Устаёшь, ну разве от утех.
Только где принцессу взять дурёху,
Чтоб ещё была б красивей всех.

Не нужна мне умная супруга
Я  один бы править мог страной.
Так что счастлив был народ, покуда
Не нарушат царский мой покой.

Пусть кипит торговля и ремёсла,
Все какие есть, как на духу.
Только ведь не рано, и не поздно
Эту мне не отыскать страну.

Значит, не судьба мне государством
Править даже с помощью друзей.
Где-нибудь там в тридесятом царстве.
И всего за тридевять земель.

ИСПЫТАНИЕ СЧАСТЬЕМ.

Испытанье горем вынес, вытерпел.
Пусть не так, но всё-таки живу.
Пусть сгорел с закатами над Припятью,
Может, ещё где-нибудь сгорю.

Жизнь меня трепала , да и бросила.
Всеми я покинут, но живой.
Всюду, словно гостем был непрошенным,
Не в ладах и с собственной судьбой.

Солнце и ветра мои родители.
Может лишь дождю я был и мил.
Но у жизни не был я просителем.
Честно ненавидел и любил.

Сколько ран и шрамов причитается
И невзгод на одного меня.
Всё, что было раньше, не считается.
Потому, что не было тебя.

Для тебя своё я сердце вытяну,
Мне оно, пожалуй, ни к чему.
Испытанье горем, вынес,  вытерпел.
Испытанье счастьем – не смогу.

МАГИЯ  МИРА

Ни холодный холод,
Ни жаркая жара.
Ни голодный голод
Не сведут с  ума.

Сам себе печален,
Но не Божий Сын.
В чаще чапараля
С магами един

Если знанье силы
Встретится со мной –
Кровь течёт по жилам
В холода и в зной.

Мир преобразится –
Стоит захотеть.
Улечу ли птицей,
Или птицей петь?

Не хватает света,
Чтоб найти меня
Но сегодня нету
Там, где был вчера.

Где я завтра буду 
Не дано вам знать.
Мир подобен чуду,
Если магом стать.

Чудесами править
Не дано уметь,
Если мир оставить,
Но не умереть.

Знания, как бремя,
Очень тяжелы.
Опыт ставит время,
Погружая в сны.

Время одиночек
Кончилось, старик.
Хочешь иль не хочешь,
Но с тобой двойник..

Нет, не отраженье,
Не второе «Я».
В нём твоё мышленье,
Всё в нём от тебя.

Лишь с ума сошедшим
В жизни жить легко.
Кто себя нашедший,
Видит далеко.

Но не видит близко,
Рядышком с собой.
Не наполнив миски,
Не найдёшь покой.

Люди все и звери
Не в своём уме.
Никому доверья:
Ни тебе, ни мне.

Ни холодный холод,
Ни жаркая жара,
Ни голодный голод
Не сведут с ума.

В  АНТИМИРАХ

Мне было так легко, что захотелось плакать.
Закрыл глаза, но вдруг увидел яркий свет.
Нет что-то тут не так, пора отсюда драпать
Туда, где ничего вообще в помине нет

Но только вот куда? Не знаю я дороги.
И нет проводника, и всё вокруг темно
Лишь месяц в облаках витает бледный, строгий.
И оттого в душе совсем нехорошо.

Да, тут сойдёшь с ума от зрелища такого.
Хотя, что говорю? Ведь зрелище не свет.
Но в том-то и беда, что не хватив хмельного.
С ума здесь не сойдёшь, его ведь тоже нет.

Здесь нету дураков, но ведь и умных тоже.
Всяк каждый по себе, а на других плевать.
Но некого найти и даже плюнуть в рожу,
А ежели найдёшь, то будешь сам дурак.

Нет пьяных, но пьяны почти без исключенья.
А запах, коль дыхнуть, отсутствует вполне
Вот это, братцы, влип, вот это приключенье.
И я не знаю сам, в какой я стороне.

Но на душе легко, да так, что пору плакать.
Глаза закрою вновь и снова яркий свет.
Нет, что-то тут не так, пора отсюда драпать.
Нонет проводников, дороги тоже нет.

ОЩУЩЕНИЯ ВО СНЕ

Человек ощущает себя в сновиденьях.
В каждом сне видит, словно со стороны.
Видит, как наяву. Всего ощущенья
Так похожи на те, что явились не в сны.

Он глядит на себя, даже спящего где-то
Может, даже в двух-трёх, или больше местах.
Он не может понять, что явление это
Было с ним наяву, хотя вроде во сне.

Он не сам, а двойник, только более зрелый,
Только более знающий, нежели он.
В сновидениях, если не будешь умелый,
То трагически может закончиться сон.

Человек ощущает себя по-иному.
Он во сне тот же самый, но всё же другой.
Даже, если заснул, скажем, где-то вне дома.
То проснувшись, всегда он вернётся домой.

ВСЁ  ПРОИСХОДИТ  ОТ  ПЕЧАЛИ

Когда мне всё осточертело:
И безденежье, и ложь.
Как нарыв, тоска созрела.
Вынь мне счастье, да положь.

Для меня страшней нет муки,
Чем душевная тоска.
Или я помру со скуки,
Или я сойду с ума.

Прохудилась пусть одежда,
Веет холодом с души.
Есть страданье, нет надежды.
Есть душа, но нет любви.

Вера есть, но есть тревога:
Кто вспомянет, тот предаст.
Испытанья все от Бога,
Остальное – дьявол даст.

НА  ГРАНИ  ДВУХ  МИРОВ

Я обречён умереть в одиночестве
Выбрал тяжёлый сознательно путь.
Смерть по пятам. Умирать так не хочется,
Ведь не постиг бытия ещё суть.

Я на пороге стою ученичества.
Много, что знаю, но мало постиг.
Мир матерьяльный – всё сплошь электричество,
В мире духовном – Божественный лик

В мире духовном особые знанья.
Мера иная и разум не тот.
В мире духовном не те сочетанья,
Что матерьяльный мир людям даёт.

Мир необычный, а значит особый.
Для познаванья и тысячи  лет
Может, не хватит. И сущность не  в слове
Может быть, в силе движенья планет

Мир этот рядом, но очень далёкий.
И не заметишь, что бы уже там.
Знания путь, он такой одинокий,
Страшный и гонится смерть по пятам.

ЕСЛИ  НАПЛЕВАТЬ  КОМУ-ТО  В  ДУШУ

Не построить снова, что разрушишь.
Ты, увы, не видишь далеко.
Если наплевать кому-то в душу,
Счастье разрушается легко.

Мы живём в довольно сложном мире.
Трудно в нём осуществить мечты.
Разобраться  с чувствами своими.
Непременно оба мы должны.

Осторожно, чтобы не обидеть
Чувств другого, подыскать слова.
Научиться надо сердцем видеть
И валять не надо дурака.

Прятаться не нужно, если туго
И бояться собственной судьбы.
Если мы обидели друг друга,
Значит, мы друг другу не нужны.

ПУТЬ  ПОЗНАНИЯ

Без суеты, без спешки, но немедля.
Меж днём и ночью грань подведена.
Я к новым знаньям слишком привередлив,
Чтоб насладиться ими мог сполна..

На крае дня свой взгляд сосредоточил.
Луч солнца прямо на глазах угас.
А я спокоен был и между прочих
Свой взгляд с небес обрушил прямо в грязь.

 Земля и небо слились воедино.
В моём сознанье нет у них границ.
И в темноте холодной и незримой,
Я видел тайный знак полёта птиц.

Тот знак был ни от беса, ни от Бога,
А от других, неведомых мне сил.
В душе возникла смутная тревога.
Был страх, но ничего я не просил.

Смотрел и слушал, впитывая знанье,
Которое, казалось, шло от звёзд.
И звёздный свет приблизил расставанье,
Когда исчезло всё, вплоть до берёз.

Но было на душе моей спокойно
И даже радость в сердце ожила.
Когда теряешь что-то, сердцу больно.
Когда находишь, боль уже прошла.

УМЕНИЕ  ВИДЕТЬ

Пусть будут окнами глаза,
Чтобы увидеть бесконечность.
И лишь расслабив тормоза,
Возможен миг, пронзивший вечность.

Быть вне пространства и времён,
И не участвовать в событьях,
Дано не каждому. Как сон
Возникшее внутри наитье

Предохраняет и спасёт.
Хранитель станет, как охранник.
Нас Провиденье бережёт
От смерти и внезапной раны.

Чтоб в Хаос мира заглянуть,
Живыми сохранить волокна,
Распахнуто пусть дышит грудь,
И распахни глаза, как окна.

ЕСЛИ  ВЫПАДЕТ  «ЗЕРО»

Чем угодно будет обозначен
Человечий крик и ветра свист.
Если отвернётся вдруг удача –
Упадёт на землю, словно лист.

Обречённость – это форма жизни,
Что рождает страх или беда.
У судьбы есть свой игорный бизнес.
Жизнь – это, в сущности, игра.

Может, лотерея, иль рулетка.
И неважно, что не повезло.
Даже смерть с косою – лишь кокетка.
После будет выигрыш – «зеро».

Ноль всегда приятнее сначала:
Жизнь начать, о прошлом позабыть.
Главное, душа чтоб не устала.
Телу суждено сквозь рифы плыть.

Пробираться, в кровь сдирая раны,
Ощущая крик и дикий свист.
И домой, шатаясь, словно пьяный,
Вдруг явиться, как опавший лист.

ВРЕМЯ  ПРИШЛО

Неизвестно кто и сколько
Будет и за что платить.
Потерялась, как иголка
В стоге сена, моя жизнь.

Не надеюсь на удачу,
Чтоб найти, не нужен срок.
Я не сетую, не плачу,
Оттого, что одинок.

Я не раз друзьями предан,
Разуверился в любви.
Между облаком и небом
Нет ни горсточки земли.

Неустойчиво на небе
Без единого гроша,
Нету ни вина, ни хлеба.
Потерялась вдруг душа.


Потерялась, словно нету.
Где я сам, ей всё равно.
Мне нехорошо без света,
Тело пусто и темно.

Я брожу, подобно зверю,
Ни кола и ни двора.
Я для общества потерян
И для самого себя.

Нет души. Я стал бездушен.
Где теперь моя душа?
Никому я стал не нужен,
И за мною смерть пришла.

Что ж, старуха, вымой лапы,
Да косу свою точи.
На мозги не надо капать.
За тобой готов идти.

НЕТ  ВЫБОРА

Увидеть новый мир и умереть.
Неисполнимо странное желанье.
Но почему, же непременно смерть?
Достаточно душевного страданья.

Достаточно вполне утраты сил,
Мук нестерпимых, в теле адской боли.
Достаточно из чаши горя пил,
Но, слава Богу, избежал неволи.

Я видел смерть, и ветер, и песок.
Я видел кровь, насилие и трупы.
Страдая от потерь, я занемог
Хотя терять, в  известной мере, глупо.

Я был влюблён до смертного одра.
Моя любовь – ещё одна потеря.
Меня нещадно мучила судьба.
С тех пор я больше никому не верю.

Хотя, терять мне уж не привыкать
Друзей, любимых, и родных, и близких.
Мне не случалось только предавать.
Занятье это я считаю низким.

Мне старый мир давно осточертел.
Он не свободен, скучен, слишком беден.
В нём не свершить уже великих дел
Не слушать ни вечерен, ни обеден.

Тот гнусный мир до ужаса прогнил.
Там правит дьявол, и забыли Бога.
Там люди, не жалея зла и сил,
Готовят в ад широкую дорогу.

Я захотел увидеть новый мир,
Свободный от безумной их морали.
Но новый мир меня лишает сил
И осознать его смогу едва ли.

Я слишком старомоден для него.
Понятьем старым мозг мой не остужен.
Мне не понять, он нужен для чего?
Но знаю точно: я ему не нужен.

А это, значит, должен выбрать смерть.
Иначе снова ждут меня страданья.
Увидеть новый мир и умереть,
Хотя довольно странное желанье. 

ГЛАЗА  ЗАКРЫЛ  И  ПЕСЕН  НЕ  ПОЮ

Лежу, как мамонт в вечной мерзлоте,
А снег кругом загадочен и светел.
Не то, чтоб пьян – условия не те,
Но радость жизни, как-то не приметил.

И солнце, не взирая, на мороз,
Меня смущает яростным ожогом.
Да, что же, в самом деле, не навоз,
Лежу, как будто протянул я ноги.

Так и замёрзнешь, даром влезешь в гроб,
Пора вставать и избегать метели.
Но впереди, размером с дом, сугроб,
Подобье мягкой ледяной постели.

Глаза закрыл и песен не пою.
И, кажется, усталость улетела.
Как будто бы находится в раю
Усталое, израненное тело.

Условия, действительно, не те,
Но забывать нельзя про чувство долга.
Лежу, как мамонт в вечной мерзлоте.
И вымирать, как мамонты, недолго.

НЕ  ВЕРЬ  СЕБЕ

Не принимай любовь всерьёз,
Ведь непременно жизнь обманет.
Лишь доведёт  до горьких слёз.
Серьёзной только смерть бывает.

И в дружбу искренне не верь.
В час испытаний друг – предатель.
Закрой перед врагами дверь.
А время – лучший испытатель.

Не доверяй своей судьбе –
Сломает, выбросит, иссушит.
Не верь и самому себе.
Не раскрывай наружу душу.

Пусть я тебя не обману,
Но совесть всё равно не мучай.
Сейчас я есть, потом  уйду.
И мне не верь на всякий случай.

Я  НЕ  БОЮСЬ  СОЙТИ  С  УМА

Я не боюсь сойти с ума.
Я не боюсь крамольной речи.
Могу валять я дурака.
Ведь я считаюсь сумасшедшим.

Пускай, нет справки у меня,
И внешним видом не похожий,
Но я могу свести с ума
Почти любого из прохожих.

И странным кажется мой бред
И не простые рассужденья…
Я – предсказатель разных бед.
Я – шут эпохи просвещенья.

Но не представленный царям,
Простым кажусь я балагуром.
Бросаю вызов я дворцам
И человеческим конурам.

Мне лучший друг – бродячий пёс,
А небосвод висит, как плаха,
Но я не поджимаю хвост,
Когда вокруг дрожат от страха.

Я мудр в безумие своём.
Нет у меня машины, дачи.
И всё же в сумасшедший дом.
Меня пока, что не упрячут.

Я никому не сделал зла,
Но в сердце у меня тревога.
Моя, единственно, беда,
Что знаю чрезвычайно много.

Мой ум покоя не даёт.
Я даже по ночам не плачу.
Со мною всё наоборот.
Я только думаю иначе,

Чем все сограждане мои,
Которые молчат послушно.
А я так думаю: они
Друг к другу просто равнодушны.

Но много в мире дураков,
Глупцов живущих и умерших,
Разнообразных подлецов.
И очень мало сумасшедших,

Чей очень необычен дух,
Отмеченный печатью Бога.
Они задумчиво бредут
Среди действительно убогих.

Толпа безумцев не поймёт
Высокого предназначенья.
Бог отвернулся от глупцов,
Но среди них бытует мненье:

«Что взять с него? Он только псих,
В себе покоя не нашедший»
Но я не более других,
Я даже меньше сумасшедший.

Я  СЛЫШАЛ  ГОЛОС  ИЗ  ЗЕМЛИ

Я слышал голос из земли,
На крик похожий человечий.
И, словно ощущал пласты
Земли, давившие на плечи.

Тот голос был довольно слаб,
Порою, он казался плачем.
 Я помнил лишь осенний сад,
Что возле трёхэтажной дачи.

Глухая ночь, деревьев скрип,
И стонущий холодный ветер,
И плач, сорвавшийся на крик.
Так плачут женщины и дети.

Казалось, что сама земля
Кричит о жутком преступленье.
Моё задумчивое «Я»
Уже пронзило удивленье.

Я был до ужаса смущён,
И беззащитен, и прозрачен.
Чей это крик? Чей это стон
Кто это под землёю плачет?

Я начал судоржно копать,
Слоями ,слизывая землю.
Кто мог так под землёй кричать.
Живая женщина, иль ведьма? 

А, может призрак неживой,
Фантом, мертвец, иль зомби, скажем.
Кто мог кричать ночной порой
В таком неудержимом раже?

Я вырыл яму, метра два.,
А сколько мне ещё осталось?
Уж скрылась в яме голова.
Так неужели показалось?

Я стал копать не вглубь, а вширь,
Почти три с половиной метра.
И сад, похожий на пустырь,
Стонал от северного ветра.

Потом какой-то слышал стук,
Как будто кто-то бил по краю.
Потом был ящик,  в нём не труп,
А женщина, причём живая.

Я доски ящика сдирал.
В кровь обдирал о гвозди руки.
Но, слава Богу, откопал.
Светила вылечат науки.

Она лежала там полдня,
Точнее вечер и полночи.
Я спас и не сошёл с ума,
Но происшедшим озабочен.

Точнее, жёг мне мозг вопрос:
Кто закопал её живою.
Я лично бы не перенёс,
Случись подобное со мною.

ЕЩЁ  МОСТЫ  НЕ  СОЖЖЕНЫ

Ни ненависти, ни любви,
Ни радости нет, ни печали.
Ещё мосты  не  сожжены,
Но возвернусь теперь едва ли.

Нет в сердце слёз, но боль обид
Подспудно жжёт и не проходит.
Я не могу тебя простить,
На ране свежей много соли.

Поверь, что я устал прощать,
Устал быть чересчур послушным.
И все капризы исполнять.
Не злым я стал, а равнодушным.

Влюблённость видимо прошла.
И с глаз моих упали шоры.
Я ощутил тебя до дна,
Всё, скрыто, что за разговором..

К соблазнам тела нынче глух.
Я пуст, во мне гуляет ветер.
Огонь любви во мне потух.
Не подожжёшь и не засветишь.

Осталась, правда, в сердце боль
И чувство внутренней досады,
Но только прошлого не тронь.
К тебе я не вернусь. Не надо

О снисхождении молить.
Считай себя не виноватой.
Я не смогу тебя забыть,
Но одному побыть мне надо.

Обиды не могу прощать,
А переделать меня трудно
И одиночества печать
На мне холодном и приблудном.

Я брошен всеми, бросил всех.
На свете мне никто не нужен.
И, может, лишь старуху-смерть
Однажды приглашу на ужин.

МОЙ  УМ  РАЗЛОЖЕН  И  СМУЩЁН

Как пьяный бред, печаль свою
Несу в себе, храню, лелею
Как пёс бездомный колбасу
Запрятал. Жизнь, как лотерея.

Ни разу мне не повезло.
То ль недостаточно азарта
То ли любовь и карты – зло.
Зачем тогда любовь и карты?

Нет, не для счастья я рождён.
И в чём оно не понимаю.
Мой ум разложен и смущён.
Я потому других смущаю.

Ну, не могу я просто жить.
Во мне борьба переживаний.
Я мудр, как  больной старик,
А может я тупей барана.

Нет ничего. Я возомнил
Себя самим собой, быть может,
Печаль свою в душе взрастил.
И вот она мне сердце гложет.

Я не совсем ещё дурак,
Но очень близок по приметам
Ведь не могу понять никак,
А для чего мне нужно это?

МИР  ПОЛОН  ЗЛА  И  РАЗВЛЕЧЕНИЙ

Весь мир – бардак, не сомневаюсь.
А бабы – стервы, это факт.
А мужики все негодяи,
Тех, исключая, кто дурак.

Мир полон зла и развлечений,
И потому, земля черна.
Здесь двух и быть не может мнений,
Что балом  правит сатана.

Чёрт – на земле, а Бог – на небе
А, значит, очень далеко
И грешным душам в грешном теле
Считай: вольготно и легко.

Для чистых душ мир безобразен,
В нём смерть гнездо себе свила.
Не потому, что слишком грязен,
А слишком хитрый сатана.

Он обволакивает души,
А после, словно в спину нож.
Он обещаньями задушит
И стариков и молодёжь.

Весь мир Содомом и Гоморрой
Стал, потому нам счастья нет.
Одни пустые разговоры.
А мрак нам не заменит свет.

Мы на земле забыли Бога,
Но по щеке сползла слеза
Нас прямо в ад ведёт дорога,
Ведь правит балом сатана.

МЫ  КУПАЕМСЯ  ВО  ЛЖИ

Тоньше лезвия ножа
Наши души съела ржа.
Копошимся мы в грязи
И купаемся во лжи.

Не дано нам правду знать,
На неё всем наплевать
Страх в душе, но нет тревог.
Мы забыли  слово «Бог».

Мы забыли слово «Честь»,
Всюду ложь и всюду лесть.
Всюду мрак и в душах грязь.
Нынче чернью правит мразь

В нищете привыкли жить.
Нищету не победить.
Нашу грязь не смоет дождь.
Как помои льётся ложь.

Пока нами правит мразь,
Льём мы друг на друга  грязь.
Мы купаемся во лжи,
Души съедены от ржи.

ЛЮДИ  СПЯТ  И  НЕТУ  ДЕЛА  НИКОМУ

Где-то ночью посреди озёр и рек,
Когда все заснули, тонет человек.
Может буря происходит в эту ночь.
Только спят все, спят и некому помочь.

А он бился над волною, а он помощи просил.
Наглотался злой водою из последних, может, сил.
Только крик не услыхали там вдали.
Когда утром труп искали – не нашли.

И была такою тёмной эта ночь,
Хоть глаз выколи, но некому помочь.
И никто его не слышал смертный крик.
Кто он: мальчик, зрелый муж или старик?

Люди спят и нету дела никому.
Что в житейском бурном море я тону.
Не заплакать, не завыть, и невдомёк.
Скоро смерть придёт собрать с живых оброк.

Я  БЕЗУМЕЦ  БЕЗУМНОГО  МИРА

Я безумец безумного мира
Как устал я от мрачных химер.
От безнравственных подлых кафиров
И от их беспринципных манер.

Мир вокруг бесконечно убогий,
Потому что он в блуде погряз.
.Потому, что забыли о Боге.
Все хотят быть калифом на час

Копят люди не в сердце богатства.
Привилегии разные ждут.
Дорогие и вкусные яства
Не едят, а бессмысленно жрут.

А ещё пожирают друг друга,
Хорошо, что не в смысле прямом.
Если стало кому-нибудь худо,
Никогда не помогут ни в чём.

Всюду лишь недоумки кафиры,
Что когда-то распяли Христа
Я безумец безумного мира.
Таковым все считают меня.

ДА  НЕ  ОСУДИТ  АЛЬ-ХАКИМ

Будь мудрым, словно Аль-Хаким,
Ты мудростью Аллаха.
У всех светил есть свой надир,
У человека – плаха.

Не наточил палач топор,
Но ты ведь нужен Богу.
Суд над тобой не будет скор.
Ты правильно дорогу

Избрал из тысячи путей,
И оказался правым.
Да не обманет Фарисей,
Ты только слушай равви.

Учитель выше, чем пророк.
Он истинный сын Бога.
Ты с ним забудешь про порок.
Господь твой знает много.

Да не осудит Аль-Хаким,
Вершитель дел и судеб.
Когда же ты пребудешь с Ним,
С тобой и счастье будет.

Аль-Хаким означает Мудрейший (одно из имён Бога в Исламе)

БАЛЛАДА  О  НАСТОЯЩЕМ  ВРЕМЕНИ

Где конец, а где его начало,
Кто его действительный гонец?
Время не пошло, а побежало.
Времени осталось лишь в обрез.

Мы его застали в середин
На полотнах гения Дали.
Он изобразил в одной картине:
Как созвездья потекли часы.

И за миг всего до пробужденья
Зафиксировать сумел полёт пчелы.
Время – это, когда все мгновенья
В плотные спрессованы пласты.

Время остановится едва ли.
Но отсчёт ведь можно изменить.
И рождалось время не в начале.
Бог в начале времени сидит.

Время – Хронос, Хронос есть начало,
Неизвестно раньше  иль потом.
Время – океан, но нет причала,
А Пространство – мысленный геном.

Время бесконечно одномерно
Но в тысячелетьях иль в часах?
И мгновенья – это стратосфера.
А надежда разбивает страх.

Время – и обязанность, и право,
А на что: на жизнь или  на смерть?
Как сказал безумец Куросава:
«Есть возможность жить и умереть».

Время помнит то, что не забыто,
Даже то, что не было вообще.
Отражая все событья быта,
Время «Х» сменяет время «Ч».

Время может быть не чрезвычайным,
Можно, как резину растянуть.
Застывает тоже не случайно,
А мотом текучее, как ртуть.

Всё течёт, меняется всё тоже
Но сегодня будет, как вчера.
Утро время вечера итожит,
 Но меж ними ночь ещё легла.

Время протекает незаметно,
Даже, если мчит на всех парах.
И оно во времени бессмертно,
Но зато иное – пыль и прах.

ЯЗЫК  МЕНЯ  ВЕДЁТ

Поэзия  есть способ стать
Включённым в замысел Творца
Поэзия есть плоть и кладь
Существованья языка.

Язык же сам меня ведёт.
И он творит мои стихи.
Язык – воображенья плод.
И явно он не от сохи.

Вселенная им говорит,
Поскольку целый Космос в нём.
 Мой недюжинный язык,
Ты астероидный геном.

Ты воплотил в себе мораль
Не человечества, а звёзд.
И глубина в тебе, и даль,
А также птица Алконост.

Как перья, дивные слова
Из звёздных снов мыслепатем.
Воображения игра
Имеет миллиарды тем.

Сверхлогика безумных слов
Лучом пронзает облака
Идти за языком готов,
Но всё ж не раб я языка.

Скорей, язык учитель мой,
Случайностью ведущий слов.
В нём беспокойство и покой,
Но, главное, в нём есть любовь.

Язык Божественный подстать
Делам, не знающих конца.
Поэзия есть способ стать
Включённым в замысел Творца.

АТРАКТАНТЫ

Наврядли можно передать
В мужчине женское начало,
Но мускус с амброй – два причала,
В которых Божья благодать. 

Объединяет их не запах,
А благовоний аромат.
Мужчины – дам электорат,
Но дама для мужчины плаха.

Своею красотой погубит
Или легко сведёт с ума,
А это для мужчин – беда.
За что же дам мужчины любят?

Ведь на любовь уходят годы.
Кто любит, тех наперечёт,
А остальных инстинкт  влечёт,
Они заложники природы.

Я  НЕ  АНГЕЛ

Я призраком бродил по пустоте,
И даже воздух не вдыхал. Казалось:
Я, словно плыл в небесной тишине,
Ни капельки не чувствуя усталость.

Ни есть мне  не хотелось, ни курить.
Не возникало никаких желаний.
Я разучился женщину любить,
Меня легко предметом протаранить.

Я легче был, чем шарик надувной.
Есть у него хотя бы оболочка.
А я пронзён воздушною струёй.
Объём я занимаю меньше точки.

Я – мысль, я – энергии глоток,
Субстанция, какую не измерить.
Не силовое поле и не ток.
Я – то, во что вообще нельзя поверить.

Нет, я не шестикрылый серафим,
Не демон я, но всё же и не ангел.
Я будто плыл над городом один.
А он был пуст. Вернулся бумерангом

На нашу Землю грешную опять.
Я вес обрёл, и вновь стал не бесплотен.
Я умудрился крылья потерять,
Подаренные мне на эшафоте.

Теперь, увы, не знаю, как мне быть
Метаморфозы – попросту, халтура.
Я больше не смогу по небу плыть.
Есть даже у меня температура.

Вновь изменившись, стал такой, как все.
И даже хуже: что-то ведь утратил.
Я думать снова стал о колбасе,
А ночью даже о жене  в кровати.

Мне больше не летать по небесам.
И больше не соперничать мне с птицей.
Но это ж надо. Понимаю сам.
Не дай Господь такое вновь приснится.

В РЕЖИМЕ  АВТОПИЛОТА

Жизнь расписана по нотам,
От и до: почти хорал.
НО режим автопилота
Лично я не выбирал

Си-бемоль висит , как цепи,
Фа-диез, как кандалы.
Надоели ноты эти
Хуже порванной струны

Как устал я от бекара.
Все ключи – одна семья.
Будто ночью автокара
Переехала меня.

Жизнь расписана по нотам.
Семь линеек – семь путей.
А режим автопилота
Заберёт пусть хан Гирей.

КАК СТАТЬ ХУЛИГАНОМ?

Хулиганом стать легко.
Нужно не забыть
Из бутылки пить вино,
Всем подряд хамить.

Чтоб сказали: «Хулиган»,
Нужно много знать:
Как залезть в чужой карман,
Шляпу сбросить в грязь.
Сигарету закурить лучше натощак.
И кого-нибудь побить
Можно просто так.

На прохожих не гляди,
Что кому не так.
И вообще себя веди
Хуже, чем дурак.

Без приличия рыгни,
Позабудь про честь.
Выдуй из себя мозги,
Если только есть.

Плюнь в лицо кому-нибудь,
Нахами в ответ.
И подставь под финку грудь
Иль под пистолет.

А когда услышишь ты
Возгласы: «Отстань»
Вот тогда для смехоты,
Ты из гроба встань

Кто-нибудь произнесёт,
Бледный как саван:
« Да, покойник, ещё тот,
Точно, хулиган».

НИЧЕГО  НЕ  ИЗМЕНИТСЯ

Я в фатализм не верую,
Верую только в Христа.
Счастье казалось химерою,
Значит, обман неспроста.

Сердце досрочно обмануто,
Ложью обвиты мозги.
Если что можно, всё стянуто.
Ты не увидишь ни зги.

Врут телевиденье с радио.
Врут под мостом и с моста.
Звёзды на небе украдены,
Вот и вокруг темнота.

Жизнь моя – вечная пленница.
Лучшего не суждено.
И ничего не изменится,
Кроме меня самого.

ОТЧЕГО   НА  СЕРДЦЕ  ТРЕВОГА?

День прожит без купюр и слав Богу.
Но отчего же на сердце тревога,
И почему в душе так неспокойно?
Я озабочен чем-то недостойным.

Какой соблазн мою смущает душу?
Какой закон невольно я нарушил,
Природы, человеческий иль Божий?.
Но тело всё колотится. От дрожи.

Давно презрел я собственное мненье.
Но всё-таки гнетут меня сомненья.
Быть может, я кого-то не послушал?
Каким проступком омрачил я душу?

Я знаю: как и все я небезгрешен.
Не ведя греха, я безутешен.
День прожит мною был и, слав Богу,
Но отчего же на сердце тревога?

ЧТО-ТО  НАКАТИЛО

О безличном горе мира
Стоит ли скорбеть?
Ни о чём страдает лира.
Лучше б ей сгореть.

Сердце плесенью тревожит,
Погружаясь в мглу.
И мои печали множит –
От тоски помру.

Из порожнего в пустое
И наоборот.
Что же сердце успокоит?
И вообще что ждёт?

Словно старая гадалка
Лира тарахтит.
Мир, как согнутая палка,
А душа болит.

Что до скорби мировой мне?
Нет других проблем?.
Почему же сердце ноет,
Может, я совсем?

Мою внутреннюю силу
Сердцем не объять
Только  что-то накатило.
Не могу понять.

МЫ – КОСМИЧЕСКИЙ  МАТЕРИАЛ

Мы начинаем жизнь из тупика.
Из  материнской. так сказать, утробы.
Потом подхватит времени река.
Мы – матерьял космической природы.

Фактически, заложники судьбы.
Как хочет нами, так она играет.
Мы собственного времени рабы,
Которого всегда нам не хватает.

Мы – узники космической тюрьмы.
Мы врядли сможем одолеть Пространство.
И давят параллельные миры,
А внешний мир не склонен к постоянству.

Меняется буквально всё вокруг,
Мы сами тоже, хоть и незаметно.
Уверенность проходит, и испуг
Грядущего становится приметой.

Энергий сгусток ещё теплит жизнь.
Пространство ощущаем, как оковы.
Мы думали: сначала были мы,
Но мы ошиблись: раньше было Слово,

Что пламенело розовой зарёй,
Вечерней или утренней неважно.
Но мы себя почувствуем землёй,
Когда вдруг не проснёмся мы однажды.
 
Освободимся сразу от всего,
Что долго так при жизни угнетало.
Душа вспорхнёт в открытое окно.
А после всё опять начнём сначала.

БАЛАДА  О  ЖИВОМ  ГОРИЗОНТЕ

                ДИПТИХ 

                1

Я – горизонт, но приближаться
Ко мне не нужно, я условен.
Могу в пространстве растворяться
И привыкать ко мне не стоит

Я радостен, когда бесплотен,
Когда я в плоти, я – печален.
Тону во взглядах, как в болоте,
И очень часто мимо спален.

Реально я не существую,
Но существую мимо воли.
Я пальцем в воздухе рисую,
Что не хотел, чем не доволен.

Я блеск вчера мелькнувшей тени,
Но в отраженьях оборотен.
Условно, я одно движенье,
Хотя, фактически, бесплотен.

Со мной нельзя соприкасаться,
Во мне лишь можно раствориться.
Могу никак не называться
И быть во множественных лицах.

Я – маска, та, что не одета.
И в пыль дорог судьбою сброшен.
Я – растворённый лучик света.
Я сам себе бываю тошен.

Могу, как время растекаться.
И привыкать ко мне не стоит.
Я – горизонт, но приближаться
Ко мне не нужно. Я условен.

                2

Я не взвешивал «pro» и « contra»,
Но  себя самого разбив,
Я стал линией горизонта,
Всё, отринув и отлюбив.

Пусть не линией, лишь пунктиром,
Словно прерван мой путь земной.
Я растратил себя не в трактирах,
Но по-прежнему не герой.

Но от этого ведь не легче.
Я глотаю небесный зонд.
Я, как линия гуттаперчив,
Но бесплотен, как горизонт.

Я расплывчатый,  как в тумане,
Исчезаю почти что весь.
Равнодушие меня ранит,
Но особенно злая месть.

Что могу я с собой поделать.
Горизонт погружён во тьму.
Пожалейте меня, как мелочь.
Не ко мне пусть идут, а к мосту.

Милосердными люди будьте.
Нет меня, Я для вас – никто
.Отвернитесь и позабудьте,
Словно не было ничего.

МЕНЯ  К  ПОСТУПКАМ  ТЯНЕТ  НЕСТАНДАРТНЫМ

Меня всё чаще тянет прикоснуться
К Луне, рукой погладить океан.
В его пучину, молча окунуться,
На дне с русалкой завести роман.

Пофлиртовать с богинею Астартой,
Натешиться вниманьем Афродит.
Меня к поступкам тянет нестандартным.
Хочу быть центром неземных орбит.

На что мне океан земной и душный.
Он тесен мне. Крадусь в нём, словно вор.
Предпочитаю океан воздушный.
Вот, где возможность выйти на простор.

Пускай я теоретик, а не практик.
Вся практика – полёт моей мечты.
Но я шагну в безмолвие галактик.
Я со Вселенной быть хочу на «ты».

Чтоб собственное тело не мешало,
На время откажусь я от него.
Войду в Астрал и выйду из Астрала.
Как зрители выходят из кино.

Не нужно возражать и пререкаться,
И бить себя рукой при этом в грудь.
С возможностями каждого считаться.
У каждого неведомый свой путь.

И, если не столкнусь с другою силой,
Что сможет одолеть и победить.
Пути Господни неисповедимы,
А это, значит, так тому и быть.

РАБ  ТЕЛА

Я тела собственного раб
Ни чувств, ни прихотей, ни жестов.
И каждый жизненный ухаб
Воспринимаю, как в отместку.

С его я помощью погряз
В грехах и в суете желаний.
Иконописец-богомаз
Свободней в выборе деяний.

Я сам себе принадлежать
Хочу, а не рабом быть тела.
Хочу мечтать, а не желать,
Причём в неведомых пределах

Полёт фантазий всех моих
Пускай ничем не ограничен.
На одного ли, на двоих.
Но счастья миг не обезличен.

У каждого, я знаю: есть
В предчувствиях и ощущеньях.
Но тело, как природы месть.
Душа же хочет отпущенья.

Ей тесно в рамках бытия.
Она полна оккультных знаний.
Зачем же клетка её нужна,
И вместе с телом боль страданий.

Свободы хочется такой,
Чтоб не удерживало место.
Я раб перед самим собой
В желаньях, прихотях и жестах.

КЕМ  БЫТЬ?

Я стану шваброй уценённой.
Не всё ль равно, каким быть хламом?
Я был немножечко влюблённым,
Немножечко был даже хамом.

Но отхамил и отвлюблялся.
Стезя кончается земная.
Не то, чтобы один остался,
Но близко так стою у края

На грани между тьмой и светом
Я ничего не ощущаю.
Ещё пока не крах планеты.
Но что теперь, уже не знаю.

Кем раньше был, я помню смутно:
Имел подобье человека.
Не дорожил своей минутой,
И вот теперь – на свалке века.

Я никому совсем не нужен.
Раздавлен я двадцатым веком.
А это хуже, чем контужен.
Я перестал быть человеком.

Ведь повсеместно унижают,
И оскорбляют без причины.
Слова такие называют,
Что стыдно слушать и мужчинам.

Опошлили весь белый свет.
И все поруганы святыни.
Меня, как  человека нет.
Мир – свалка на краю пустыни.

Не могут в хижинах быть троны,
В стране , которой правят хамы.
Я стану шваброй уценённой.
Не всё ль равно, каким быть хламом.

НЕ  ПОСТОЯЛЕЦ  Я,  А   ТОЛЬКО  СТРАННИК

В серебряных пружинах паутин
Моё давно не мытое окошко.
Сквозь толстый серой пыли балдахин
Едва пробилась лунная дорожка.

Свет тусклый, будто кто зажёг свечу.,
Прикрытую рукой на расстоянье.
Но ничего менять я не хочу.
Не постоялец я, а только странник.

Мы временно приходим в этот мир.
Не нам в нём устанавливать стандарты.
Мишени – люди, тризна – чей-то пир.
И нашей жизни кто-то спутал карты.

Мы все уйдём туда, где вечный зов.
Немного поболтаемся без дела,
Изображая, якобы, любовь,
Своё покинем тягостное тело.

Мне дела  нет до разных пауков,
Что свили паутину на окошке.
Когда я погружаюсь в море снов,
То не видна мне лунная дорожка.

ВСЁ  ИСЧЕЗЛО  В  ДУШЕ.

Тащило по волнам воспоминаний,
Как мордой по асфальту и в крови.
Душа пуста: в ней никаких желаний,
Нет ненависти в ней и нет любви.

В ней ничего такого не осталось
Ни в закоулках, ни на самом дне.
Исчезло всё, что было, даже малость,
Не  то, чтобы к другим, а и к себе.

Всё, что могло, должно быть отлюбилось,
И отстрадалось тоже, что могло
Стоп-кадром жизнь моя остановилась.
Безвольно пуст, во мне нет ничего.

Настолько я судьбою был избитым,
Что я не ощущаю даже боль.
Я пустоты своей стал неофитом,
Хотя мне эта не понятна роль.

Я не живу, а только доживаю
То время, что отпущено судьбой.
Я даже сам себя не ощущаю.
Чего мудрить? Я просто никакой.

Кому-то нужно сжить меня со свету.
Но не могу найти его нигде.
Я вроде есть, но чувствую, что нету
Меня, по крайней мере, на Земле.

ТО  ЛИ  ЗОМБИ,  ТО  ЛИ КИБОРГ

У холодных ворот Ас трала
Трудно правильно рассуждать.
Ни единого нет причала.
Значит, путь мне не выбирать.

Кто невидимый сделал выбор
За меня и мне не сообщил.
То ли зомби я. то ли киборг.
Даже то, что помнил – забыл.

Покидает душа моя тело.
Ощущаю при этом грусть.
До каких я  могу пределов?
И обратно вдруг не вернусь.

Заблокирует кто печалью
Выход-вход у моих начал.
Значит, будет исход летальный.
И зачем мне тогда Астрал?

Ведь и так я живу непрочно
Мир витальный к чему разрушать?
Любопытство моё порочно,
Но так хочется полетать.

ЛЮБОВЬ  В  АНАТОМИЧЕСКОМ  ТЕАТРЕ

Ты со мною в формалине полежи.
А то скучно мне в бассейне одному.
Из нас будут люди делать муляжи,
Если только не пойдём с тобой ко дну.

Нас студенточки изрежут, иссекут
Кое-кто из нас пойдёт на пирожки.
В «анатомке» как пособия нас чтут
В формалине ты со мною полежи.

Пусть мы трупы. Но у нас с тобой любовь.
Ничего, что мы с тобой рассечены.
Закипает формалин, как в жилах кровь,
Не формально мы обручены..

Я при жизни так тебя любил.
После смерти стал ещё сильней любить.
Хоть меня студент какой-то расчленил.
Расчлененных, нас не разлучить.

Формалин струится,  как ручей,
Навевает музыку любви.
Ничего, что труп пока ничей.
Ты со мною в формалине полежи.

ЗЛО  ВСЕГДА  БЛУЖДАЕТ  РЯДОМ

Зло всегда блуждает рядом.
Это знает сатана.
Человек стать может гадом,
Укоризною ума.

Льстивы пламенные речи,
Но цена-то им гроши.
Хочет род весь человечий,
Он под корень извести.

В тупиках земного тела
Коротают люди век.
Не имеет зло пределов,
Их имеет человек

К сожаленью злу подвластны
В беззащитности своей.
Сатана нашлёт напасти,
Чтобы люди стали злей.

Чтоб, забыв и милосердье,
Всяк стал всякому врагом.
И вот так он в злом усердье,
Станет Князю Тьмы рабом.

Нету для души отрады,
Если продана душа.
Зло всегда блуждает рядом.
Это знает сатана.

ВЫБОР  ТЕЛА

Альтернативен выбор тела,
Когда вливаешься в Астрал.
Где прежняя душа сидела,
Оттуда ты уже пропал.

Но путешествовать невольно,
Меняя тело, как костюм,
Бывает нестерпимо больно
От в пустоте возникших дум.

Изотерические знанья –
Гордыня суть, не без греха.
И управление  сознаньем,
Как будто вечности река.

Не старится в Астрале тело,
Возможно, что века подряд.
В недосягаемых пределах
Вернуться нелегко назад.

Менять всё время оболочку
Придётся женщин и мужчин,
Пока в деяниях порочных,
Совсем останешься один.

Забудешь про свои привычки,
Меняя возраст свой и пол.
В Астрале хорошо безлично.
Но только в постоянстве толк.

Не разрешить свои сомненья
И не заполнится пробел.
Коль не имеешь соглашенья
На посещенье новых тел.

ДАЖЕ  МЁРТВЫМ  НУЖЕН  ОТДЫХ

Мне, как и многим, нужен отдых
В преддверье светового дня.
Огонь, вода, земля и воздух
Останутся после меня.

Душа, как будто бы подспудна,
Она ж бесплотнее, чем дым.
За всё платить ежесекундно
Я телом вынужден своим.

Познать при жизни муки ада,
Болезни тела м души.
И никакой за то награды,
Ни милосердья, ни любви.

Но, кроме, что любовь случайна,,
В ней нету больше ничего.
Мы в человеке любим тайну,
Зато ни капли – самого.

Безумье гасим недоверьем,
Внутри, что созревает нас.
Мы разодеты в пух и в перья.
Но всё равно вернёмся в прах.

Огонь, вода, земля и воздух
Останутся после меня.
Но даже мёртвым нужен отдых,
Да будет пухом им земля.

ЗЕМНЫЕ  РАМКИ  МНЕ  ТЕСНЫ

Когда приходит сытость чувств,
Вслед явится успокоенье.
Куда-то постоянно рвусь,
Ещё не понятым явленьем..

Земные рамки мне тесны,
Уже стареющего тела.
Я рвусь в далёкие миры,
В пока невидимых пределах

Границы – пытка для ума,
Но, осознав секрет явлений,
Полна желаньями сума,
Без всяческих ограничений.

Когда ничто не удалось,
И даже первая попытка.
Как личный враг, земная ось,
И ощущаешь жизнь, как пытку.

Во мрак бездония, в Астрал
Несёт меня воображенье.
Я быть собой не перестал,
Хотя витально стал я тенью.

Я, словно двойственный причал:
Прибежище души и тела.
Во мне начало двух начал:
Земли, и невесомость неба.

Я ощущаю их в себе,
Пока невидимым летаю.
Внутри так точно, как во сне,
А дальше будет что, не знаю.

Я по субстанции – эфир,
Волнообразен и бесплотен.
В астральном мире целый мир.
Но он, увы, бесповоротен.

Есть ощущение ума,
Но нету ощущений тела.
Прошёл Вселенную до дна,
Но так и не познал пределы.

И всё же я, я расширил их.
Сумел шагнуть за горизонты.
Пока астральный мир затих,
В витальном – слишком дискомфортно.

Но в тело я своё вернусь,
Всё ж сила велика привычки.
В нём поживу, и снова рвусь
Туда, где мысль сгорает спичкой.

В ДРУГОМ  ИЗМЕРЕНИИ

Вода и воздух, небо и земля.—
Мои несуществующие  мысли.
Но, если уж о них подумал я,
Астральный свой потенциал повысил.

Мы в мире не в одном, в иных  мирах
Потусторонних или параллельных.
Другая жизнь и трудно на словах
Определить который благовейней

Безумие есть мысль наоборот.
А мир вокруг, лишь отраженье мыслей.
Судьбы земной свершает поворот,
Небесный знак безумия оттиснув.

В другое измерение попав,
И мыслить начинаешь по-другому
В астральном мире новым телом стать,
Душою остаёшься верен Слову.

Душа сама умеет  кочевать
И в теле каждом выбирать дорогу.
И всё же ей дано принадлежать
В астральном мире одному лишь Богу.

В  НИЗШИХ  УРОВНЯХ  АСТРАЛА

Я в низших уровнях Астрала
Пытался сразу всё объять.
У каждой вещи есть начало,
Но я не всё успел понять.

Мир Божий просто необъятен:
Витальный и астральный мир.
Ментальный вовсе непонятен.
Другой там уровень светил.

Для пониманья мудрость Тота
Нужна, и таинства жрецов –
 Такая умная работа,
Загадка и для мудрецов.

И розенкрейцеры-масоны
От этих тайн далеки.
Не так уж много посвящённых,
И те, пока ученики.

Астральный мир, он многослоен,
В нём продвигается душа.
И сразу же за Тонким слоем
В Рай и в Чистилище Врата.

Я попытался в мире Внешнем
Постичь загадочный Ментал.
Мои попытки безуспешны,
Но кое-что я разобрал.

Пусть очень трудная работа
В астральном теле предстоит.
Но заработанный мной опыт,
Мне одному принадлежит.

Я не намерен им делиться.
И умолять напрасный труд.
Но я возможность дам учиться
Тем, кто вослед за мной придут

СОЗЕРЦАТЕЛЬ

Я – Созерцатель. Путь необратимый
Направлен внутрь, к самому себе.
В Астрале обнажаются картины,
Которых не увидишь на Земле.

Мне надоело вечно спотыкаться.
А мысли, а поступки, а слова?
И с ними я решил навек расстаться,
Чтоб не было сомнений у меня..

Я пуст, как вакуум. Я живу без мыслей.
Я порождая, забываю их.
Они – слепы, я – зряч, и мелкой рысью
Я ухожу, оставив их одних.

Мы друг от друга больше не зависим.
Они, как будто сами по себе.
Я не пишу, не получаю писем.
Но мысли изнутри – не,  как извне.

Мысль каждая – отдельный  мир Вселенной.
И я себя, от мыслей отделив,
Сам становлюсь, как мысль, такой нетленный,
Мгновенье мысли в вечность превратив.

Есть мысли, что почти одновременны.
Одна и та во  множестве миров.
Они, соприкасаясь во Вселенной,
Меня меняют, если я готов,

Чтоб воспринять их множество. А вечность.
Принять, как неизбежность бытия.
Забыть я должен остальных беспечно,
Тогда в один смогу проникнуть я.

По граням мыслей следую, как путник.
Но стоит грань одну лишь поменять,
Как мир другой возникнет, и попутно
Всё потечёт по-новому опять.

Миры меняться могут беспрестанно.
Я ничего не в силах изменить.
Непроизвольно новый мир на старый
Меняю, стоит мысль пошевелить.

Не господин над ними, но вращатель.
Вот поверну, и припаду к Земле.
Необратим мой путь. Я – Созерцатель,
Направлен внутрь,  к самому себе.

 ПРОТИВ  СПИДА

Говорила  тётя Лида:
« Не скули и не нуди.
Если ты боишься СПИДа               
На свиданье не ходи».

Чтоб потом не стать калекой,
Ты не пей аперитив,
А сходи, купи в аптеке
Для себя презерватив.

Хоть надуй его, как шарик,
После в небо запусти.
То кому-нибудь на праздник,
Как сюрприз преподнеси.

Я ответил: «Тётя Лида»
Я попробую ещё.
И во избежанье  СПИДа,
Я надул его в кино.

ВЕТЕР

Остуди лишь ноги усталые.
И задуй осторожно свечу.
Мои думы тяжёлые, шалые.
Отгони, спать сегодня  хочу.

Ты лицо обдувал мне и спину,
Задувал под одежду порой.
Ты бываешь то слабый, то сильный,
И несёшь то прохладу, то зной.

И ещё можешь быть окаянным,
А зимою особенно злым.
Никогда не был ты постоянным,
И так редко бываешь родным.

Ты несёшь то любовь, то разлуку,
Или сплетни на длинном хвосте.
Как собака, мне преданно руку
Ты лизнёшь, но укусишь в конце.

Называют и зюйдом и нордом.
Но бывает, задуешь окрест,
Прямо с моря с кичливостью лорда.
И тогда ты не зюйд, а зюйд-вест

ЖИЗНЬ  ПРЁТ,  КАК СУМАСШЕДШИЙ  ПОЕЗД

Может, я б и жил не беспокоясь,
Если б беспроблемно  было мне.
Жизнь прёт, как сумасшедший поезд,
Мимо рельс, но и не по земле.

Жизнь прёт, раскидывая жертвы,
Подминая многих под себя.
Вывихи судьбы, как экстраверты,
«Плюс» на «минус» множа, «мы» на «я».

В результате больше единицы
Не получим, хоть судьбу моли.
А в математических таблицах,
Вместо лиц вообще одни ноли.

Жизнь прёт, как вражеские танки,
И ничем нельзя остановить
Вместо забастовок лучше пьянку,
Общую для мира объявить.

И пока исполнят ультиматум,
Если кому будет исполнять,
Мы на эсперанто дружно матом
Будем мир ругать и прославлять

Мы не святы, и на солнце пятна.
А напьёшься, станет всё равно.
Ну, а если будет непонятно,
Значит, нам опять не повезло.

Скольких смерть уже людей скосила,
Скольким миллиардам умирать?
Жизнь прёт с нечеловечьей силой,
Нам её стремлений не понять.

ПРИРОДА  ОБЪЯВИЛА  НАМ  ВОЙНУ

Огонь и свет неслись с пустых небес.
То ль козни сатаны, то ль Божья кара.
За шестьдесят горело всё окрест.
В природе всё живое умирало.

Пересыхали реки и ручьи
И стало адом то, что было рам
Поля, леса теперь уже ничьи,
Земля родить забыла урожаи.

А люди? Кое-кто ещё в живых
Каким-то чудом всё ещё остался..
Ушли под землю, там теплилась жизнь,
Точней вода, для тех кто не боялся.

Жить под землёй, не ведая про свет,
Уйти, как крот, в подземные квартиры.
Всё уничтожил ультрафиолет,
Прорвавшись сквозь озоновые дыры.

Едою стал искусственный белок,
Питьём – вода с естественных запасов.
Нет под землёй границ, а человек
Забыл язык. Но  вождь верховный НАСА,

Единственный, кто сохранил мозги
И был к подземной жизни подготовлен
Но под землёю не видать ни зги
А на Земле, как ядерные войны.

Сама природа объявить войну
Народам мира злобно поспешила.
Из недр планеты истощив руду,
Энергий человечество манило.

Но есть пока агония борьбы.
Нет, не за передел, не за влиянье.
Идёт борьба внутри самой Земли.—
Естественный отбор за выживанье.

УЧЕНИЕ  ДЕСАНТНИКОВ

Парашюты рванули и приняли вес,
И земля покачнулась едва.
И десантники в чёрном спустились с небес,
Прорывая  насквозь облака.

Словно чёрное воинство от сатаны,
Налетели на аэродром.
Их короткие, но боевые стволы
Расплевались огнём и свинцом.

Бой был краток. Врасплох сея чёрную смерть,
Гарнизон уничтожил десант.
Закипала вода, кранов плавилась медь.
Смерть  в своих утвердилась правах.

Непонятно одно: кто был истинный враг,
Если не объявляли войну.
Но задачу свою выполняет десант.
Думать некогда им на лету.

А, возможно, что не было вовсе врага.
Автоматы стреляли в о тьму.
Ну, а аэродром лишь макет на дрова.
Поиграли мальчишки в войну.

А вот, если бы, правда, был  истинный враг,
Да такой, что его нее понять.
Он десантников вычислив, ну просто так
Мог бы в воздухе их расстрелять

МЫ  НЕ ВЕДАЕМ  ДЕНЬ  КОНЧИНЫ

Как захочет, так и играет
Преднамеренно нами судьба.
Достоверно никто не знает,
Суждено кому как  когда.

Это, может быть, кружка компота,
Иль сосулькою по голове.
Дома, в транспорте, на работе,
И вообще неизвестно где.

Это может быть не случайно,
От стакана всего вина,
От варенья сладкого к чаю.
Это могут быть друг и жена.

От удара, болезней, нерв,
От случайности от любой.
В день рождения  самый первый.
И, конечно, же, в день любой.

Умереть можно зрелым мужчиной,
Можно мальчиком, стариком.
Мы не ведаем день кончины,
Потому мы ещё живём.

АРОМАТ  ПАРФЮМА

От восторга хотелось матом,
Но в груди не хватало слов.
Я взволнован ночным ароматом
Феерически тонких духов.

Запах тело прожёг, а душу –
Словно слёзы в глазах осушил.
Миллион иголок обрушил
Он, лишая последних сил.

Аромат создавался годы.
Ощутил его, как наркоман.
Все пороки мои и невзгоды
Откатились на задний план.

Я влюбиться готов в любую,
От кого аромат такой.
Моё сердце уже ликует.
Я в борьбе, но с самим собой.

На груди в клочья рву рубаху.
Из петель вырываю дверь.
Без сомненья французский запах.
Неизвестно лишь: кто парфюмер?

ЖЕЛАНИЕ  ЧУДА

Жизнь – загадка, её смысл – тайна.
И у бездн существует дно.
Но живу я всегда ожиданьем.
Непонятно  только чего?

Знаю: что-то должно случиться,
Но случится  что и когда?
Может это мне не пригодится,
Может, вовсе всё ерунда.

Как и все, я надеюсь на чудо
Что должно уж произойти.
И надежда созрела подспудно,
Что должно мне хоть раз повезти.

В жизни часто я ошибался,
Мне пора бы поверить в ничто..
И на этот раз я обознался:
Чудо мимо меня прошло.

Чудо было, но я не заметил,
А другим ещё как повезло.
Как бы я хотел его встретить.
Неудачам моим назло.

МИР – ОТРАЖЕНЬЕ  НАШИХ  ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

Мне интересны тайны Мирозданья,
Но этот путь – опасная стезя.
И нам нужны особенные знанья
В познанье только самого себя.

Мир – отраженье наших представлений
О нас же в окружающей среде.
И каждый человек – отнюдь не гений,
Он лишь песчинка, даже на Земле.

Не говоря о Космосе Вселенной.
Другим законам всё подчиненно.
Но мы в одном, пожалуй, неизменны–
Мы постоянно падаем на дно.

Но не познали страшные глубины,
Хоть копошимся долго мы на дне.
Высоты недоступны и вершины.
Нам не хватает знаний о Земле.

Самодостаточны бываем крайне редко.
Картины сразу всей не увидать.
И, фрагментарно, делая отметки,
Всего нам  Мирозданья не понять.

И даже те из нас, кто психопатом,
Возможно, что не будет никогда.
Прислушаются пусть к  словам Сократа:
«Начни познанье с самого себя».

ЗАЩИТЫ  НЕТ  ОТ  ДУРАКОВ

Поговорим  о жизни, наконец,
В масштабе и конкретном и глобальном.
Мы знаем, что Господь всему творец,
Но мы живём, отнюдь, не эпохально.

Меняются всё время времена.
Пространства тоже все непостоянны.
Исчезли реки, земли, племена..
Другие острова и океаны.

Фактически, что жизнью называть:
Небытие, иль бытия мгновенья.
Не всё потомкам можно передать.
Физическое всё подвластно тленью.

Духовное, возможно, и забыть
Такое свойство у людской натуры.
О сколько же культур могло бы быть,
Забвенью если б не предать культуры

Народов прежних множества веков
Считать когда б от сотворенья мира.
Защиты в мире нет от дураков.
Да и зачем нужна культура сирым?

Жизнь – это плашка шириною в миг,
Что движется во времени в пространстве.
Вчера – младенец, завтра же – старик.
Ничто иметь не может постоянства.

Меняться может множество структур.
Зачем мешать всё до огромной кучи?
Остатки ищем мы чужих культур.
Но разве жить от этого нам лучше?

В  ТАЙНОМ СУНДУЧКЕ  ЖЕЛАНИЙ

В ощущеньях мы стираем  грани,
Чтоб острее жизнь ощутить.
В тайном сундучке своих желаний
Многое пытаемся сокрыть.

От пустых, назойливых прохожих,
Зачастую от самих себя.
Но желанья наши липнут к коже,
Выдавая краскою стыда.

Тайное, когда-то станет явным,
Если нервы не напряжены.
И желанья переходят плавно
В наши сокровенные мечты.

У кого-то, может быть, иначе,
Если вдруг в желаньях сел на мель.
Пред собою ставится задача
А потом она и самоцель.

И уже не скроешь специально,
Постоянно думая о ней.
И желанье уж, маниакально,
Словно цепь навязчивых идей.

Так недалеко до паранойи,
Если за желаньем не следить.
Тот, кто тайну вовремя раскроет,
Сможет мозг и тело разгрузить.

И своя, как будто бы чужая
Тайна давит прессом на мозги.
Слава Богу, тайну я не знаю,
Кроме той, что будет впереди.

СЧАСТЬЕ  НУЖНО  ЗАСЛУЖИТЬ

О счастье говорят красиво,
Теряя разговора нить,
Как минимум, чтоб стать  счастливым,
По крайней мере, нужно быть.

А далее, кто  как воспитан,
И приведёт какой пример.
Кто закалён, в борьбе испытан –
Не побоится крайних мер.

Жизнь – бесконечное сраженье
За удовольствия, за быт.
Но в результате униженья,
Герой окажется забыт.

Мы жаждем радостей и славы,
Хотим мы вкусно есть и пить.
Скажите, по какому праву?
А счастье нужно заслужить.

ИЗНАНКА  СЧАСТЬЯ

Не сетуйте, когда нахлынули напасти.
Чтобы спокойным быть, запомните одно:
Кого возлюбит Бог, тому он дарит счастье,
Страдания и боль – изнанка лишь его.

Из любопытства мы готовы и на муку.
Ведь знаем, что нельзя, но хочется порой.
Суём в огонь костра мы собственную руку,
Себя, чтоб испытать, а получаем боль.

Казалось, опыт есть: что горячо, то жжётся.
Но ощущенья в нас какие-то не те.
Хотим мы вновь страдать, по-прежнему неймётся:
Горячий чайник мы хватаем на плите.

И тот же результат: страданья и ожоги.
Ну, всё, наверняка, теперь уж опыт есть.
Так нет же, кипятком обвариваем ноги,
Пролив суп или чай, и почему-то весь.

Изнанка счастья – боль, нам достаётся чаще.
Ведь счастье, только цель, нам хочется его.
Мысль пробивает мозг, как камень, что из пращи:
Я столько лет страдал, но нету ничего.

Я счастья в мире нет. Есть только ощущенья,
Которые у нас бывают лишь в мозгу.
Счастливым хочешь быть, так будь и все решенья.
Всё остальное – бред, зачем же быть в бреду?

Счастливый только тот, кто безгранично верит.
Стремящийся вперёд, чего хотел достиг..
Он раскрывает сам все запертые двери,
И  долгожданный свой он ловит счастья миг.

УБИЙЦА  ВРЕМЕНИ

Я убийца потенциальный,
Но осуждён не буду всеми,
Потому что принципиально,
Убиваю  я только время.

Отравляю его бездельем,
Удушаю для куражу.
Я лениво лежу в постели.
Но не сплю, просто так лежу.

Телевизор я не включаю.
И за книжку мне взяться лень.
Время попросту убиваю.
Его нет, но осталась тень.

С тенью врядли уже расправлюсь.
Как убить её – не понять.
Никуда ни за чем не отправлюсь.
Продолжаю опять лежать.

НЕ встаю я шестые сутки.
Мне до времени дела нет.
Убиваю часы и минутки,
Не хожу даже в туалет.

Не согласен, буквально со всеми.
Но не надо мне в душу лезть.
Я лежу, убиваю время,
Но оно почему-то есть.

ГОРДЫНЯ

Не сотвори себе кумира,
Пусть даже и «от фонаря».
Я вижу отраженье мира,
Я вижу в зеркале себя.

Я есть, а это всё ж немало.
Я самому себе музей.
Я возвестил своё начало,
Единственный, среди людей.

Кто не успел – его проблемы.
У каждого своя стезя.
На белом свете нету темы,
Полезнее, чем про меня.

Себе не всякий интересен,
Но так разнообразен я.
Вам хочется стихов и песен?
Ну что ж, их много у меня

На творчество уж я не нищий.
Дар Божий, искренне храня,
Стихов я сотворяю тыщи,
Как Бог единожды меня..

Я памятник без пьедестала,
Ведь всё – таки ещё живой.
Эпоха новая настала,
Но знает это не любой.

Я только тот, кто удостоин
Познания носить венец.
Учитель жизни, либо воин.
Или единственный  творец.

Наука – только сумма знаний,
Но ведь не более того.
А то, что остаётся с нами
Вершина жизни или дно?

Я постигал изнанку мира,
Увидев в зеркале себя.
Не стал я сотворять кумира
Себе. Зачем, когда есть я?

АХ,  ЭТОТ  МАТ

Понять тебя замысловато.
Не говоришь ты, а речёшь
В твоих словах так много мата.
Мат выбрось, как и нету слов.

Слова используешь такие,
Каких нет в русском языке,
Хотя звучат они по силе
На недоступной высоте.

Спустись на землю и земными
Словами, сокращая блат
Но, словом держится  Россия,
Хотя ей и понятен мат

Но наш язык такой богатый.
Слова ты говоришь не те.
Тебя, послушав, тоже матом
Загну на русском языке.

ПАМЯТЬ  МОЯ – КОПИЛКА

Моё оружие – память,
Когда я судьбой храним.
Я словом умею ранить,
Но сам безнадёжно раним.

Стихи бурлят и пружинят.
Но не вменяйте в вину.
Я ход истории вижу.
Не спросят, так промолчу.

Как все жизнь начал со старта,
Но не пересёк черту.
У финиша ждёт расплата
Меня за мою мечту.

Пусть не обделил талантом,
Господь, уж не знаю за что?
На запахи аттрактантов
Вскипает кровь, как вино

И в памяти разномастной
Любой эпизод, как срок.
Инстинктам мы все подвластны.
Что тут я поделать мог?

Память мя – копилка.
Растает ли, словно снег?
Зима – это место ссылки,
А летом меня здесь нет.

Мне надоели споры
Даже с собой самим.
Я отправляюсь  в горы,
Но не покинул Крым.

Наедине с тишиною
Ночью не буду спать.
В небо уткнусь ночное,
Буду звёзды считать.

Стает ночь спозаранку,
Словно  под знаком «Пи».
Мысли скользят, как санки,
Вот откуда стихи.

Не подвела бы память.
Не вечно ж судьбой храним
Я словом умею ранить,
Но сам безнадёжно раним.

СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Волосатый и большой
Парень снежный.
Но бывает он порой
Очень нежным.

От врагов он защитит,
Это к слову.
Но у парня аппетит,
Слава Богу.

Как присядет на кровать,
Мама в дрожи.
Что угодно поломать
Парень может.

Он ударом кулака
Сломит стенку.
И любого дурака
Об коленку.

Друг мой Йети, просто класс,
Но на даче
Я от посторонних глаз
Парня прячу.

Бородатый и седой,
Очень нежный,
Волосатый и большой
Парень снежный.

ПРИНЯВ  НАРКОТИК

Приняв наркотик, новый мир откроешь.
Тот, что вокруг, в сравненье, ерунда.
И что с того, что жизнь навсегда,
Как дверь в подвал, ты за собой закроешь?

Приняв наркотик, этих ощущений
Без дозы кокаина не понять.
А что потом, на это наплевать.
Ты чувствуешь себя зато, как гений.

Приняв наркотик, мир перед тобою
Раскрыт, ты в нём калиф, хоть и на час.
Умрёшь потом, но хорошо сейчас,
Пока тебя лавина не накроет.

Приняв наркотик, ты уже не тот.
Что перед этим был, другой не прежний.
Так будет не всегда, но ты надежду.
Похоронил. Ты – не созревший плод.

Ты конченный, практически, ничто
Потерян для себя, родных и близких.
Кто виноват, что ты упал так низко?
Прими наркотик – будет хорошо.

ТЫ НЕ ТАКОЙ,  КАК  ВСЕ

Если ты не такой,
То скажи мне какой?
Знаю я, что другой,
Но какой-то чужой.

Если спишь ты без снов,
И влюблялся без слов,
Есть в тебе плоть и кровь,
Значит, веришь в любовь.

Но случится беда.
Нервы, как провода,
Оборвут на заре.
Ты – такой же, как все.

Может быть, не плохой.
Может, просто больной
Взгляд упёрся во тьму.
Только мне ни к чему.

Был ты другом моим.
Время памяти – дым.
Чей ты брат, чей ты сын?
Про тебя  я забыл.

Пусть богат ты, как Крез,
Для меня ты исчез
Для меня ты – чужой.
Стало быть – никакой.

НУЖНА  ЛИ  СВОБОДА?

Ожидание сводит с ума,
И тому удивляться не стоит.
Если нету причин для покоя,
То свобода – нужна ли она?

Чай, на воле живу, не в тюрьме,
Надо мной плещет синь небосвода.
Это сладкое слово «Свобода»
Почему-то пригрезилось мне.

Чтоб свободным быть нету причин.
В казино два амбала у входа.
Разве это, скажите, свобода,
Когда дома без денег  один?

Если завтрак готовит жена –
Не свобода, но всё-таки близко.
Я в кармане нащупал записку:
«Не сойдите, сегодня с ума».

Что ж, сегодня пока не сойду.
Караулит вдруг кто-то у входа.
Но я с детства мечтал про свободу.
На корню не сгубите мечту.

УХОЖУ  В  СЕБЯ

Который раз сойдя с ума,
Я ощутил себя свободным
Аристократом благородным,
По капле выдавив раба.

Вся жизнь в сомненьях и в печалях,
Как будто бой с самим собой.
Я в теле собственном – изгой.
Меня в который раз предали.

Преследует чужое зло.
Ещё не чувствуя беды я,
Но как в нашествие Батыя,
Во мне всё опустошено.

Рулетка жизни: в ней одно.
Неважно будет «чёт» иль «нечет».
Зачем кричит тревожно кречет?
Мне снова выпадет «зеро»

Ноль умножайте хоть на что –
Всегда получим ноль в итоге.
Тикайте, уносите ноги!
В который раз не повезло.

Боюсь я мыслей, как огня.
Боюсь я ощутить реальность.
Меня простите за банальность.
Мне хорошо, сойдя с ума.

Тогда могу не замечать
Я окружающей природы.
Того, на что растратил годы.
А всё сначала не начать.

Хоть в рубище, хоть в римской тоге,
Бывает правым только тот,
Кто сам свободен от забот,
Но всё равно ведь, ноль в итоге.

Хоть чаша выпита до дна,
Наш мир отнюдь не элитарен.
И что с того, что не бездарен.
Не лучше ли сойти с ума?

Уйду в мир собственных страстей.
Зачем мне внешний мир сегодня?
Ведь, если всё в руках Господних,
Я тоже, стало быть, ничей.

ЛЕЖУ  СЕБЕ  ТИХОНЬКО

Я б хотел неподвижно лежать в темноте,
Чтоб никто меня не беспокоил.
А при свете всегда ощущенья не те.
Но кончины моей час не пробил.

Унеслась бы куда-то из тела душа
В те пределы, где Господа славил.
Ничего б я не видел, совсем не дышал,
И ни с кем,  ни о чём не скандалил.

Надо мной не шумела бы даже трава.
Даже ветер не пел б серенады.
Я б лежал неподвижно, совсем, как дрова
Иль висел между раем и адом.

И меня овевал бы воздушный поток,
Или в бездну пустую обрушил.
Только бренному телу совсем невдомёк,
Сохранить, как бессмертную душу.

Грешен я? Безусловно, как все на Земле.
Нет безвинных пока в этом мире.
Пока жив человек, пребывает в грехе.
Мы застыли мишенями в тире.

На излёте кого-нибудь пуля собьёт.
Кто-то жертвы верёвки и яда.
Кто-то острое лезвие ловит в живот.
И естественной смерти  не надо.

Но не хочется мне жизнь окончить, как все.
Не хочу от жары и метели.
Наилучшая смерть – это тихо во сне.
Даже, если пускай не в постели.

ОБРАТИМОСТЬ  ЗЛА

Бессильна воля человека,
А зачастую и слепа.
Поступки каждого нелепы
Во имя мести или зла.

Потом, быть может, пожалеем
О том, что сделано уже.
Но мстим другим, и месть лелеем
На самом деле же – себе.

Любое действо обратимо.
Вдвойне – задуманное зло..
И грех любой неискупимый
Морщинкой ляжет на чело.

Всё тайное когда-то явным
Становится и все грехи.
Неискуплённые, подавно
На теле отображены.

Себе копаем яму сами,
Совсем не ведая того,
Ведь каждый грех, как меч над нами
И наше к нам вернётся зло.

МЫ – ПРЕПАРАТЫ

Я появился. Добрый вечер. Здасьте.
Всего один подслушал я секрет.
Ведь, если человек рождён для счастья.
Оно должно быть. Но его-то нет.

Не всяк вернётся в свою альма-матер.
Жизнь иссечёт, да так, что сам не рад
Весь мир – анатомический театр.
Для опытов в нём каждый препарат.

Мы – черви, мыши, кролики, лягушки.
И, если кто-то упустил момент,
Жизнь проведёт опасный и бездушный,
Жестокий и крутой эксперимент.

Определив способность к выживанью,
Переносимость боли, страха, мук,
Способность к состраданью и страданью,
К любви, к печали, к горести разлук.

Предложит жизнь, будто шанс последний,
Твой лотерейный выигрышный билет.
Какие-то немыслимые бредни,
Но выигрыша твоего там нет.

Не выдержав широкого размаха,
Ты не пожнёшь обещанных плодов.
Вся жизнь – ад, а в результате плаха,
К которой совершенно не готов.

Упустишь шанс, не уловив момента,
Ещё не жил, а весь уже седой.
Участники мы все эксперимента,
Предложенного жёсткою судьбой.

Жизнь по сравненью с вечностью – мгновенье.
И стоит, в лучшем случае, гроши.
Жизнь, иногда, как будто откровенье
Измученной, истерзанной души.

Кто выдумал, что рождены для счастья?
Мы рождены мучительно страдать.
Я появился. Добрый вечер. Здрасьти.
Уже пора настала умирать.

НЕ  СХОЖУ  С  УМА  ПО  ПУСТЯКАМ.

Всемирной жаждем в молодости славы.
Проходят годы, а её всё нет.
Я распрощался с юностью прыщавой,
Когда мне было восемнадцать лет.

По распорядку воинских уставов
Матёрость жизни трудно постигал.
Нет времени для отдыха, а слава
Для тех, кто всё умел и всё познал.

Порой приходит слава, как признанье,
Быть может, незаслуженных заслуг.
Но чаще, нас в амбициях познанья,
Не слава ждёт, а предаёт нас друг.

Любые пораженья и победы,
Лишь череда удач и неудач.
Несбыточность надежд – вот наши беды.
Отсюда разочарований плач.

Я годы жизни тратил не напрасно.
Хоть и бесславно прожиты года.
Я поседел, но на душе прекрасно.
И не схожу по пустякам с ума.

Я распрощался с юностью прыщавой.
Меня мудрее сделали года.
Я понял то, что мне нужна не слава,
А лишь незамутнённая душа.
   
Кто жаждет славы, тот всегда печален,
В особенности, если славы нет.
Господь лишь славен и его мы славим.
Всё остальное – суета сует

Я  НАУЧИЛСЯ  НЕ  ОБОДЬЩАТЬСЯ

К себе я относился без насмешки.
Тщеславен был не так уж мало лет.
В ферзи стремится проходная пешка,
Но, к сожаленью, всем прохода нет.

И научился я не обольщаться,
И радовать лишь тому, что есть.
А жизнь бурлит, и в ней не расплескаться
По мелочам важней, чем чья-то месть.

Я жизнь свою хотел прожить достойно,
Чтоб не сгорать за чт0-то со стыда.
И относился ко всему спокойно,
А неудачи – то ерунда.

Хочу быть честным я, но осторожным.
И счастье не просить, ас троить сам.
Любить же государство невозможно.
Основа власти – подлость и обман.

Мы топчемся на месте от испуга,
Что жизнь – просто не своя игра.

Хочу уйти из замкнутого круга,
Но вот беда – не ведаю куда?

Круг чтения мой превратился в «чтиво».
И книги стали «жвачкою ума».
Вот почему мне страшно и тоскливо.
Но чашу выпью я свою до дна.

Не ведаю с вином или с отравой.
У каждого она всегда  своя.
Когда случится мне  бывать неправым,
Я буду жизнь начинать с нуля.

Заранее я ничего не вижу.
Пред жизнью я, как пред черновиком.
На этом свете все ошибки впишут.
А набело, наверное, на том.

Я  К  СМЕРТИ  НЕ  ГОТОВ  ЕЩЁ

Каждый день моей жизни – отсрочка.
Не у каждого есть враги.
 Надо мной кто поставит точку,
Я не знаю, возможно, они.

Что судьба сегодня готовит?
Кто удар нанести норовит?
И момент свой убийца ловит.
Меня смерть за углом сторожит.

Только разве готов я к смерти?
Дел земных ещё не завершил.
Не хочу умирать, поверьте.
Богом данную жизнь я любил.

Принял все судьбы испытанья,
Мук душевных тупую боль..
Но подвластный Господней длани,
Я сыграю последнюю роль.

МУЗЫКА  ОТ  ДЬЯВОЛА  И  БОГА

Есть музыка от дьявола и Бога.
Глюк, Моцарт, Бах или тяжёлый рок.
Две крайности всего, но это много.
Для тех, кто душу в музыке сберёг.

Жизнь бьёт ключом, расстраивая нервы
Органа звук и электрогитар.
И в музыке, то ангелы, то стервы.
Но потихоньку, выпуская пар,

Из головы, душа стремится к свету,
Оплакав всё, что раньше не сберёг.
Душа темна, но не душа поэта,
Лишь потому, что так желает Бог.

Я в музыке хорошей растворяюсь,
Как воздух растворяется в воде.
И словно я безмолвно превращаюсь
В летящий звук на порванной  струне.

Люблю орган и электрогитару,
А также скрипку и виолончель.
Но ничего мне не даётся даром.
Звук каждый, как весенняя капель.

Слезой на сердце падает и тонет
В моей уже тоскующей душе.
Душа обнажена и тихо стонет,
Неистово, как дама в неглиже.

ЛЮДСКАЯ  СКВЕРНА

Давно мир превратился в лепрозорий.
А ведь проказа трудно излечима.
Как много в мире гнусности и гноя
Как много зла вершится беспричинно.

Грязь чёрствых душ не разгребёшь лопатой
Ничто уже души не успокоит.
Мир полон и кликуш, и бесноватых,
Юродивых, злодеев и  изгоев.

Как Каина печать, людская скверна.
Зла не избыть и не перебороть.
Не каждый может стать для всех примером.
Как сорняки, зло надобно полоть.

Мы терпим глупость, а порой злодейства.
И смерть вершится прямо на глазах.
Быть может, что погрязли в фарисействе,
Перед судьбой испытывая страх.

Жизнь такова, какой её мы видим.
Не надо лицемерить и молчать.
Накапливаем на сердце обиды,
А ведь за всё придётся отвечать.

ЧУЖИЕ  МЫСЛИ

Чужие мысли неспроста,
Читаю слишком пылко я.
Но искажённый угол рта
Сарказм свёл ухмылкою

Печаль морщинками легла,
Как на дороге надолбы.
Казалось, якобы слегка,
А оказалось надолго.

Я улыбаюсь, не смеюсь.
Тем более, до смеха ли,
Когда грядущего боюсь?
Живу я лишь помехами.

Мешает мне буквально всё.
Не делаю, что хочется.
Нет денег мне на том Басё.
К тому же безработица.

ЖИВУ  НИГДЕ

Живу нигде, и звать меня никак.
Не числюсь в списках средь живых и мёртвых.
Я без вести пропал, в сознанье – мрак,
Но память до конца ещё не стёрта.

Я помню – был, не помню только где.
Как будто снова к телу привыкаю.
За то, что жив, обязан я судьбе,
Хотя я это чудом не считаю.

Я помню: взрыв, а далее провал
Не помню то, что было до и после.
Ни, где я жил, ни то, что раньше знал.
Когда очнулся – никого нет возле

На теле нету даже синяков,
Нигде на мне не кровоточит рана.
Но к голове, как будто тумаков,
Кто надавал, и ощущенья странны.

 Как бритвой, кто-то прошлое отсёк.
И, что вообще должно быт любопытно.
И имя я забыл и невдомёк,
Что человеком стал я первобытным..

Как будто миллионы лет назад
Живу в какой-то каменой пещере
Всего боюсь и ничему не рад.
И ни в кого во мне ещё нет веры.

Я полузверь и получеловек
Мои инстинкты, как у всех в природе
Архейской эры каменный мой век.
Мне не дал  шкуры, и я голый вроде

Из папоротника я соорудил
Ну, что-то наподобие одежды.
Я никого сегодня не убил,
И, что убью, нет никакой надежды.

Пропал куда-то каменный топор.
Который раз я спать ложусь голодный.
Не холодно пока, но тёмный бор
Достаточно унылый и холодный.

Не только в моей памяти провал,
Я, словно время жизни перепутал.
Я местности вокруг не узнавал,
Хотя и отличаю ночь от утра.

Но рядом нету никаких племён,
Ни дружественных мне, нет и враждебных.
Пещерный лев рычит. Я огорчён.
Ведь у меня нет даже крошек хлебных.

Тем более, что хлеб изобретут,
Чем думается мне намного позже.
Пойду, куда глаза глядят, а тут.
Зверей доисторические рожи.

Не то, чтоб нет людей – и обезьян,
И дичи мелкой – никого не видно
Лишь в дымке лес качается, как пьян.
И львиный рык. До ужаса обидно.

Из веточки стрелу соорудил.
Но лука нет, точнее нет тетивы.
Я сук согнул, но нету крепких жил.
Пришлось их заменить плакучей ивой.

Да, слабое оружье против льва.
Я не охотник, сам могу стать дичью,
От страха, если не сойду с ума.
В траве нашёл я чьи-то яйца птичьи.

Шесть штук. Ещё я помню, как считать,
Жаль нету ни авоськи, ни корзинки.
Поужинаю. Буду крепче спать.
Дождь с неба. Что ж, ловлю я ртом дождинки.

Я научусь и добывать огонь,
Оленей бить, разделывать их шкуры.
Пещерный лев, и ты меня не тронь.
Я – человек, и, значит я фигура.

Мне предстоит построить города.
Вот, если бы вернулась память снова..
Я проживу, быть может, что века.
Ну а пока лишь разродился словом.

Нет, врядли я построю, что-нибудь.
В мечтах должно быть, слишком эфемерный.
Мне страх сковал и голову, и грудь—
Со мною рядом лев стоит пещерный..

Живу нигде, и звать меня никак.
И память обо мне людская стёрта.
Я без вести пропал, в сознанье – мрак.
Нет средь живых, так буду среди мёртвых.

ОЖИДАНИЕ  УТРА

Закат бледнел, хотя ещё был розов,
Похожий на разбавленную кровь.
Жар-птица солнца скрылась за берёзой,
С собою на ночь, унося любовь

На горизонте, полном недоверья,
К тому же вечер всё же наступил,
Зари вечерней радужные перья
Сияли, словно из последних сил.

Размыты полутени. Всё так зыбко.
Практически, ни зги не увидать.
Ночь иноземной бархатной накидкой.
Укрыла землю. Все, кто могут, спят.

Лишь звёзды перемигивались в небе,
И бледная холодная Луна,
Как неземная атомная Леда,
Немножечко сошедшая с ума.

Был воздух чист, прозрачен, однороден,
Но в нём была какая-то печаль.
А стало быть, он для любви  не годен.
Серела незаконченная даль.

И бархат ночи с синею подкладкой,
Как чёрный плащ, накрыл весь небосклон.
И ожиданье утра томно-сладко
Для тех, кто феерически влюблён

СОВЕСТЬ

Совесть – это чёрное безмолвье,
Что гнетёт и давит изнутри.
К совести не нужны предисловья.
Совесть – как изнанка нелюбви.

Совесть – это та же несвобода,
Контролёр морали, и табу.
Совесть – это клетка небосвода.
Одолеть её я  не смогу.

Совесть, как чужая боль за что-то,
Что украдкой сделать не сумел
Совесть – это жизни повороты,
И причём, за каждым – беспредел.

С совестью ни капли не считаясь,
Очень часто с ней мы не в ладах.
И душа на ниточке  качаясь,
Пред судьбой испытывает страх.

Нет у совести эквивалента,
Не нашли учёные умы.
Совесть – это траурная лента
Нашей незасвеченной души.

ПИШУ  В  СТОЛ

Две тыщи букв, две тыщи слов, две тыщи строк.
Окончен лингвистический мой ряд.
Я много написать могу подряд.
Но в стол пишу, и потому итог

Печален, чередой текущих дней.
А, где печаль – упадок внешних сил.
Однажды, как-то сам себя спросил:
«Патриций я душой или плебей?»

И чёткий не сумел я дать ответ.
У гордости не может быть границ.
И даже свет небесных колесниц,
В душе моей не отпечатал след.

Я сам себе установил предел.
И ,если я его перешагну,
То сам себя в бараний рог согну
А для чего? Для продолженья дел.

Живу своей судьбе наперекор,
Хотя и по теченью часто плыл.
Но я уроки юности забыл.
И снова лезу сквозь чужой забор.

Души моей граница на замке.
Но к чёрту посбиваю все замки
Во имя к человечеству  любви.
А, может быть, мерещится всё мне?

Я гений или бездарь? Не пойму.
Ещё живёт сомнение во мне.
Я света луч, пробившийся сквозь  тьму,
 Всё же пребываю сам во тьме.

Ещё раз озари, Господь, меня
Чтоб точно знать, нельзя где наследить.
Пишу я ночью, но хочу я жить
При свете только солнечного дня

Я много написать могу подряд.
Всё в стол пишу. Печален мой итог
Окончился магический мой ряд:
Две тыщи букв, две тыщи слов, две тыщи строк.

ЛУНА  В  ЛАДОНЯХ

Сквозь смерч космических агоний
Светила полная  Луна.
Она скатилась  мне в ладони,
Как одинокая звезда.

Но не была она звездою,
Лишь отражала звёздный свет.
Печаль Луны  я врядли скрою,
Она, как мяч, среди планет

Игрушка в Солнечной системе,
Она ведь даже не квазар.
Все лунные мыслепатемы
Свёз на космический базар.

Луна была в каких-то пятнах.
Я подержал лишь полчаса.
Закинул я её обратно
На бархатные небеса

Ночь улыбнулась благодарно.
Ну, как же ночью без Луны?
Замок повесила амбарный
На цепь, что выкована с тьмы.

Я пальцем покрутил устало.
Я знаю, что это во сне.
Луна с небес своих сбежала.
А мне-то что? Я на Земле.

Гляжу я на Луну и звёзды,
Хоть наяву, а хоть во сне.
Ночная гостевая роздымь
Слегка подмигивала мне.

ОТРАЖЕНИЯ  НЕБА

Как зеркало, показывают лица
Светящиеся Божьи небеса.
И Феба золотая колесница,
Сияет, как рассветная роса.

И в небесах я видел отраженье
Всех радостей моих и всех невзгод
И оттого менялось настроенье,
Когда глядел на Божий небосвод.

И радостью светились в небе звёзды.
Невзгоды же, как чёрная дыра,
Что поглощала бархатная роздымь
И, будто закрывались небеса.

Но приходила радость оголтело.
Сияньем утра небо надо мной.
И солнце восходило вишней спелой,
Неистово даря небес покой.

Я отражался в  небе, звёзды пели
На не совсем понятном языке.
Похожим было небо на качели.
Пучок лучей удерживал в руке.

Но только постепенно растерялись
Все мной приобретённые лучи.
Как в зеркале, на небе отражались
Все мысли нерождённые мои.

ВУЛКАН  ПРОСНУЛСЯ

Пусть не Этна, не Везувий,
Без названия вулкан.
Но очнулся, как безумный,
И сердитый великан..

Он проснулся и обрушил
Гнев природы на людей.
Что тела, сгорали души
И деревьев и зверей.

И бежало всё живое.
Только некуда бежать.
Что-то Землю беспокоит,
Если даже небо вспять.

От ненависти до любви
Лишь шаг похожий на цунами.
Не лезьте в душу вы Земли,
Не трогайте её руками.

Извергал поток корявый,
Уподобившись реке.
Огнедышащая лава,
Словно слёзы на щеке.

ДВА ГОРЯ  ВМЕСТЕ

Подружились горе с горем,
Веселились на просторе.
Им чего не доставало,
Неужели горя мало?

Горе с горюшком в бегах.
Их куда-то гонит страх.
Две несчастные подружки
Горе пьют из общей кружки.

Горе с горем неспроста,
Словно ягоды с куста.
Чаша полная была.
И хватило им сполна.

Горе с горем подружились.
Интересы их скрестились.
Только в чём их интерес,
Знают Бог и хитрый бес.

МОЙ  НОВЫЙ  МИР

Колышется густой эфир,
В нём солнце, словно изваянье.
Я сотворяю новый мир 
Из квантов звёздного сиянья.

Мир, на другие не похож.
Но не лишён он эманаций.
И в этом мире слово «ложь»
Теряет смысл от вибраций.

Но мир принадлежит не мне,
Я только лишь его создатель.
Мир в Космосе, не на Земле.
Я даже не его вращатель.

Хоть не имеет он орбит,
Поскольку всё ещё абстрактный.
Он и в Астрале неофит,
Но он уже невероятный.

Пусть неземные корабли
Плывут в космические дали.
Воображения мои
Со временем моим совпали.

И мира моего миом,
Как и душа моя, нетленный.
Но всё равно вписался он
В картину общую Вселенной.

Я – ЭХО

Жизнь моя беременна судьбою.
Но судьба беременна не мною.
Значит, мне не суждено родиться
Человеком, зверем, или птицей.

Но ведь состою я из молекул.
Может быть, мне предстоит стать эхом?
Впрочем, это для меня не важно.
Нет меня, но проявлюсь я в каждом.

Каждому на крик его отвечу.
Тяжесть судеб я возьму на плечи.
Голос разнесу по всей округе.
Я любому стать сумею другом.

И в судьбе любой я стану вехой.
Назовут меня пусть люди эхом.
Буду ненавязчивым и скромным,
Но, по сути, я своей огромный..

Ничего, что в жизни я бесплотен
Я есть отклик в тысячах полотен.
Нет на теле у меня отметин,
Но зато я вечен и бессмертен.

Хоть, по сути, я обоеполый,
Я пустой и перед всеми голый.
Не имею ни какой одежды,
Но во мне спасения надежда.

Не учитель и не проповедник,
Но я  самый лучший собеседник
Никого я не перебиваю.
Ты молчишь, я тоже умолкаю.

Может, кто-то просто ради смеха
Прокричит, чтобы услышать эхо.
Я откликнусь, я не обижаюсь.
В звук  летящий сразу превращаюсь.

Я не только отголосок звука,
Я ещё ведь человечья мука.
Хоть меня прозвали  люди эхом.
Но хотелось стать мне человеком.

ПЛАЧ  НЕБЕС

Облака в небесах все в причудливых позах,
И глядят  свысока в голубую реку.
По стеклянной щеке моментальные слёзы,
Как кристаллы и плавят седую щеку. 

Это слёзы небес позапрошлого века.
Видно, плачут давно уже те небеса.
Может, плачут они о судьбе человека.
А, быть может, по времени это тоска.

Девятнадцатый канул в ночь безвозвратно.
Нет ни веры в душе, ни космических грёз,
Ни порывов души кавалеров галантных.
Дам кокетливых нет, только мыслей тромбоз.

Нет ни чести, ни совести – время такое.
Век серебренный врядли сменил золотой
Говорят, будто было и время застоя.
А теперь двадцать первый, увы, никакой.

Люди все прагматичны, порою до злобы,
И готовы ужалить, как злая оса.
Предсказать, что случится, бессилен и Глоба,
Потому и рыдают дождём небеса.

КРОТ

(Ироническая поэзия, если  кто догадается)

Не ведая покоя,
Подряд, который год,
Ходы кривые роет
Подземный умный крот.

Но он не математик,
Пусть не точны углы.
Он, словно хиропрактик,
Обходит все бугры.

С упорством Македонца,
Который Искандер
Отрыть он хочет солнце
Тот крот-миллиардер.

По возрасту не старый,
Но роет много лет
На вид он добрый малый,
Успеха в деле нет

Он знает каждый винтик
А также каждый ход.
Он опытный политик,
Но он не звездочёт.

Он цель одну имеет,
Сравнимую с мечтой
От власти он не млеет,
Он отроду слепой

Сравнима ль со Вселенной
Того крота мечта.
Удел его бессменный,
Увы, лишь темнота

Он солнца не увидит.
Не те к нему пути
Не будет крот в обиде
Он чувствует лучи.

Он выползет, ликуя,
Таков удел слепых.
Власть под землёю всуе
Он делит на двоих.

ОЖИДАНИЕ

Жизнь – загадка, её смысл – тайна.
И у бездны существует дно.
Но живу я всегда ожиданьем
Непонятно мне только чего?

Знаю, что должно что-то случиться.
Только что  случиться и когда.
Может, это мне не  пригодиться.
Может, вовсе это чепуха

Как и все, надеялся на чудо,
Что должно вот-вот произойти.
И в душе надеялся, подспудно,
Что должно, хоть в чём-то повезти.

Я так часто в жизни ошибался,
Что пора  не верить ни во что.
И на этот раз я обознался:
Чудо снова около прошло.

Чудо было,  я и не заметил.
Ведь другим ещё как повезло.
Как бы мне его хотелось встретить
Неудачам всем моим назло.

СОВЕТЫ  НА  КАЖЫЙ  ДЕНЬ

Когда нет уже ни веры, ни надежды,
И в золе любви ни искорки огня,
Совлекайте с прежних идолов одежды,
Предварительно молитву сотворяя.

Расплескайте все богатства мира,
Скинув с трона прежнего царя,
Главное: не сотворить кумира:
Ни с кого, ни с самого себя.

Творчество – это к себе недоверье.
Сколько исканий – не меньше тревог.
Из ученичества путь в подмастерья.
Мастером может считаться  лишь Бог.

Всё в жизни может случиться иначе,
Если упорно чего-нибудь ждёшь.
Кроме судьбы. Если её предназначен,
То от неё просто так не уйдёшь.

Только надежда у смерти в передней.
Смерть к обречённым приходит легко.
Если она умирает последней,
Значит, надеяться было на что.

Жизнь – с пороками вечная битва.
Слабого всякий порок победит.
Врядли поможет одна лишь молитва.
В каждом соблазне лукавый сидит.

Бойтесь возможности быть нелюбезным,
Даже, услышав напрасный совет,
Время влечёт в неизвестные бездны,
Что измеряются множеством лет.

Жизнь – как хвост промелькнувшей кометы.
Врядли успеть оглянуться назад.
Если мои пригодились советы,
Я услужить был безмерно рад

ХОЧУ  ПИВА

Жара. Но, то ли ещё будет.
В жару сильней желанье пить.
Все обеспивевшие люди
Мечтают горло промочить.

А, если близко нет киоска,
Где воду с пивом продают?
А,  если под тобою остров,
Где ещё люди не живут?

А, если ты один , без пива,
И нет поблизости ручья?
Всегда жить хочется красиво,
Но долго не было дождя.

Есть домик маленький из досок,
Циновка, зеркало и стол.
Туманной мысли отголосок,
Что ты упрямый, как осёл.

Напрасно уступил рекламе.
И вот теперь ты чёрти-где
Не вспомнил о жене, о маме.
Но вспоминаешь о воде.

Не о морской – её навалом,
А о прохладной ручьевой.
Не помешало б два бокала
Пивка холодного «Праздрой».

Душа артачится с изнанки:
«Эх, Жикулёвского б, вотще».
А примешь свежего полбанки
И станет легче на душе.

ИСТИНУ  НАЙТИ  СОВСЕМ  НЕ  ПРОСТО

Я стучался в потайные двери,
Что ведут в космический Астрал.
Их открыли мне, но с недоверьем
Я ж всемирной славы не искал.

Встреч случайных было в жизни много,
Но не все на небеса ведут пути.
Только мне хотелось видеть Бога,
Чтоб Господню истину найти.

Истину найти совсем не просто,
Потому что истина одна.
А вдобавок, если мыслить косно,
То бываешь правым не всегда.

Иль вообще ты не бываешь правым.
Жизнь полна соблазнов и грехов.
Если научиться мыслить здраво,
Это значит, жить без дураков.

А такое можно только с Богом.
Если в сердце Бог, тогда ты прав.
Но ещё случаются тревоги,
Если твой не укрощённый нрав.

Как комета в небесах сгорает,
Так меня бросало в жар и в пот.
Постучался я в ворота рая,
Мне сказали: «Жди. Переучёт»

ЕСЛИ  ДУШИ  ПУСТЫ

Мир – сочетание блефа и магии,
Зла сочетание и красоты.
Души пустые, как рваные флаги,
Словно они были дети войны.

Мир одиночества так бесконечен.
Нет совершенного зла и добра.
Если сегодня был просто беспечен,
Завтра твоя оборвётся струна.

Может на вздохе, а , может, на звуке
Будет последним твой жизненный миг.
Можно, конечно, погибнуть со скуки,
Если ты к скуке ещё не привык.

Хочешь, не хочешь, но волей чужою
Жизнь, как всегда продолжаешь свою.
Зло и добро ты наврядли сокроешь,
Словно в аду побывал и в раю.

Оба в тебе: рай и ад, человече.
Только душа твоя – мера всему.
Тяжесть грехов не ложится на плечи,
Ибо ложатся на душу твою.

Кто ты: слуга чей-нибудь, иль хозяин?
Мглу ты несёшь или всё-таки свет?
Ты человек середин иль окраин,
Или ещё пока не человек?

Если пустая душа – несозревший
Ты эволюции гибельный плод.
Только Господь, бесконечный и вечный,
Душ наполнение миру даёт.

НЕ  ВСЁ  СПИШЕТ  ВОЙНА

Господь всё видит свыше
На небе и земле.
У многих сносит «крышу»
И шрамы на душе.

Болезни все от нервов,
Тут истина права.
И кто-то самый первый
Уже сошёл с ума.

Была война в Афгане,
Была война в Чечне.
И люди убивали
Друг друга на войне.

Наркотики и водка
Спасали от тоски.
Но это не находка
Для раненной души.

Повсюду страх и копоть
В «безбашенной» душе.
Особая жестокость
Бывает на войне.

Оружье продавали,
Чтоб быть потом в гробу.
На «наркоту» меняли
И жизнь и судьбу.

У многих сносит «крышу»
И в  шрамах вся душа.
Не всё, как видно, спишет
Безумная война.

ВОЗМЕЗДИЕ  КАРМЫ

Всю ночь бестолково душили ночные кошмары
Свинцовые осы вонзались в обломки скалы.
То был отголосок возмездия собственной кармы.
А, может быть бред, что порою врывается в сны.

Дырявили кожу винчестеры и револьверы.
И пороха запах преследовал ночью и днём.
Что жизнь прекрасна, в душе уже не было веры.
А грех, разрастаясь, пылал нестерпимым огнём.

Любовь – это зло и осознанная необходимость.
Без неё хорошо, но уже невозможно никак.
Кто вкусил её плод, не поймёт, что такое терпимость.
Ну, а кто ещё нет, тот пока, к сожаленью, дурак.

Что важнее всего может в жизни случиться мужчины:
Золотистый рассвет, иль кровавая, чёрная мгла?
А красивая женщина, разве ещё не причина,
Чтоб хотя б на мгновенье оставить другие дела?

Но ведь судорга страсти ещё не пронзила всё тело,
Лишь зреет подспудно, как яблони плод в глубине.
Есть женщина рядом. И надо быть чуточку смелым,
Желанья её, утоляя в ответном огне.

Настоящий мужчина не плачется, а выполняет
Все любые капризы одной королевы своей.
Даже, если не просит любимая, или не знает,
Что усердно и ночью, и днём он тоскует по ней.

КОСТА-БРАВО

Где жемчужины плача
Рассекают кристаллы покоя.
Там поют кукарачу.
И гранит вместо старых обоев.

Там танцуют фламенко,
Но призывно звучит  баккорола
И от стенки до стенки
Беззастенчиво плачет виола.

Но рыдает гитара
И виола, как будто вторая.
Где граница Тартара
Пожилая цыганка не знает.

И звезда Альтаир,
Словно ибикус в небе Гранады.
Кто сегодня кумир,
Завтра станет приспешником ада.

Но Анжи и Бахти
Освещают своими лучами.
Зону страстной любви.
Так умеют любить лишь в Гранаде.

Померанцевый куст
Временами похож на удава.
Нету магии чувств
Слава Богу, что есть Коста-Браво.

Звёзды в небе парадом
Красивее, чем даже в Париже.
Хоть прекрасна Гранада,
Каталония сердцу мне ближе.

Солнце в небе взошло,
Как движенье кастильского танца.
Как бы мне повезло,
Если б был в Коста–Браво  испанцем.

НЕ  ВЗРОСЛЫЕ  ПОЭТЫ

Поэты, как и люди все, стареют.
Но в творчестве не многие взрослеют.
Творят свои  вирши они, как прежде.
Нет на взросленье никакой надежды.

Слова они по-прежнему рифмуют.
Блефуют и от этого кайфуют.
Слова и фразы временем избиты,
И более того – они забыты.

Метафоры – чужие повторенья.
Как это назовёшь стихотвореньем?
Когда у них одни и те же рифмы,
Нет в творчестве развития, нет мифов.

Поэзия – фантазия, Нет чуда.
Сплошные слёзы. Рифмы от верблюда.
Да и стихи их, как верблюд, горбаты.
Ну, как на них не заругаться матом?

Как жаль, что нет в их творчестве движенья,
Но беззаветно верят в продолженье.
Они рифмуют «дали» и «печали»,
Но в их стихах, как раз и нету дали.

Стихи банальны их и близоруки,
Но быть поэт не должен косоруким.
Нет в творчестве полёта свежей мысли.
Стихи их облетают, словно листья                               

Ещё не расцвели – уже завяли.
Пусты, и даже не о чем скандалить..
И даже не достойны обсужденья.
Они не производят впечатленья.

Когда стихи поэта сиротливы,
Он никого не сделает счастливым.
И над стихом сидит поэт, потеет.
Но, как поэт, увы, он не взрослеет

СТРАХ  ВЫПОЛЗАЕТ  ИЗ  ЩЕЛЕЙ

Примитивно лаяла собака
На непостоянный лунный свет.
И зловеще выплывал из мрака
Чей-то неразмытый силуэт

Ночь была такая, как обычно,
Может, только чуточку темней
Жутковато всё ж и непривычно,
Словно в царстве смерти и теней

Звёзды, словно спрятались из страха,
Темень, будто выколи глаза.
Чья-то тень, огромная в папахе
С тенью слилась чёрного коня.

Может всадник то Армагеддона,
Может, призрак из страны теней.               
Нам чего бояться? Мы же дома.
Только страх вползает из щелей.

Тёмный дом, как  в угольном тумане
И собака лает, хвост поджав
Мир абсурда помещён в кармане,
Право человечества поправ.

Только страх и управляет миром.
Липкий страх и лагерная жуть.
Неохота быть мишенью в тире,
Хоть и существуем как-нибудь.

ЖИЗНЬ  НА  ГРАНИ  ФОЛА

Бездушна по причине скудоумья,
Грядущего не знает молодёжь
Лишь находясь в преддверие безумья,
Нелепый бред, как собственный поймёшь.

Сперва мы верим, а потом не верим
С упёртостью неграмотных невежд.
Так часто устаём считать потери
Неверных и несбыточных надежд.

Живём, как будто бы на грани фола,
Всё ниже опускаемся на дно.
Уже никто для нас и даже школа,
Разумное не сеяла добро.

Всяк по себе, уже не «за», а «против»,
В противоречьях все передрались
И тонет в разговорах, как в болоте
Простая человеческая мысль.

Поговорить о жизни стало не с кем.
И жизнь разве  жизнью назовёшь?
И рвутся чьи-то жизни, словно леска,
Но даже это толком не поймёшь.

Да сколько ж нам ещё предупреждений
Природа будет подносить за так?
На грани катастроф и вырождений
Всё это может не понять дурак

Но мы и так уже дошли до ручки.
Ведём себя, как будто все глупы,
Не замечая в жизненной текучке
Безумья управляемой толпы.

Никто уже не делает попытки
Свободным стать от всяческих невзгод.
Всё чаще злобно дёргает за нитки,
Спонтанно обнаглевший кукловод.

САМЫЙ  СТРАШНЫЙ  ЗВЕРЬ

Человек – самый страшный зверь.
Как животное он всеяден.
Никогда человеку не верь,
Так он страшен и так опасен.

На пустячное тратим годы,
Жизнь свою прожигая зря.
Не ищи зверей средь природы,
А ищи их внутри себя.

Люди – хищники? Это ладно.
Говорится как: полбеды.
Люди люты и беспощадны.
Эти страшные люди – мы.

Предают и врага, и друга,
Убивая, в запас и впредь,
Уничтожили  всё в округе,
Обрекая потомство на смерть.

Только страх управляет миром.
Никому из людей не верь.
Люди – хищники и вампиры.
Человек – самый страшный зверь.

«ВСЁ  ХОРОШО»

Моя мораль: немного созерцанья.
Что вижу я, об этом промолчу
Не верю я в чужие обещанья,
Да и вообще не верю никому.

Один дурак бывает откровенным.
За это жизнь накажет дурака
Ведь, если наша жизнь земная тленна,
Не стоит она даже пятака.

В той бренной жизни счислены итоги.
Увы, не мной подведена черта.
И, если вовремя « не сделал ноги»,
Пеняй не на других, а на себя.

Едва успеешь только крикнуть: «Мама».
Украдкой поддых из-за спины,
Ударит жизнь негаданно-нежданно,
Ударит влёт, и не заметишь ты.

Как многие, я неуравновешен.
Что вижу я, о том и говорю.
Под бременем утрат я безутешен,
Но всё же улыбнусь, и промолчу.

Порой сквозь слёзы стискиваю зубы.
Не знаю я, чего мне ждать ещё.
Но в глубине души я верю в чудо.
И, плача, говорю: « Всё хорошо».

КАЖДЫЙ  ПО-СВОЕМУ СХОДИТ  С  УМА

Каждый по-своему сходит с ума
Кто-то с толпой, кое-кто в одиночку.
Время всего нам отмерит  сполна.
Ставится крест там, где надо бы точку.

Зло и добро, как единая нить
Корня, что рос, распускаясь  в болоте.
Не одолеть нам и не побороть,
Этой зловонной, но истинной плоти.

Кто мы такие откуда пришли,
Или хотя бы откуда мы вышли?,
Опухоль зла рдеет, словно прыщи,
Краснеет добро со стыда, словно вишни.

Цвета единого пьяная плоть
Не со стыда, а лишь только с устатку.
В этом узилище я только гость
И откровения тоже не сладки.

Сколько же мерзостей носит земля?
Зуд называем мы землетрясеньем.
Каждый по-своему сходит с ума,
Тех, кто сошёл уже за исключеньем.

НЕ  МОГУ  БЫТЬ  ПРИСПОСОБЛЕНЦЕМ

Живу я, хоть и бедно, но неплохо.
По крайней мере, жив ещё пока.
Такая уж досталась мне эпоха.
А может, ей таким достался я.

Не то, чтобы мы с ней несовместимы,
И к ней не отношусь я, как к врагу.
Удача лишь всегда проходит мимо,
А быть приспособленцем не могу.

От правды от свое всегда страдаю.
А кто о правды в мире не страдал?
Хоть вроде не дурак и понимаю,
Что наша жизнь похожа на аврал.

Но в этом ритме жить не поспеваю.
Дела привык я делать, не спеша.
Умом я ритм жизни принимаю,
Но протестует  вечная душа.

Вот так я и живу в противоречье
С природой,  с жизнью и с самим собой.
Я то, сосредоточен, то беспечный,
Но, слава Богу, всё ещё живой.

МНЕ  СКРЫВАТЬ  НЕЧЕГО

Я делал ошибки, бывал непонятен
И не подчинялся капризам судьбы.
И только на совести не было пятен
Ничто никогда не творил вопреки

Я мудрой и доброй великой природе,
Что создана Богом на нашей Земле.
История зло не прощает народам,
А ложь приведёт непременно к беде.

Не ведаю, сколько же может продлиться
То время, что мне суждено отстрадать.
Но то, что должно, то пускай совершится.
Мне нечего перед природой скрывать.

ТАК  И  ЖИВЁМ

Творятся на Земле  кровопролитья.
Забыты и достоинство, и честь.
Мы не анализируем событья,
А принимаем жизнь такой, как есть.

Не интересны нам первопричины.
Они давно известны наизусть.
Обабились, в конце концов, мужчины,
И слёзно плача, совершают путч.

Нет рыцарей, исчезли  дамы сердца,
Которых ради стоит жизнь отдать.
Когда-то был «разбужен» спящий Герцен,
Но лучше, чтобы продолжал он «спать»

Ведь «спящий» безопасней для народа.
Восставший раб – ещё не весь народ.
Уничтожая всю вокруг природу,
Уничтожаем будущий приплод.

В долгу огромном у своих потомков.
Живём мы так, что нет охоты жить.
Как нищие с сумой или котомкой
Пойдут они по жизни колесить.

Как мы сейчас или намного хуже.
Жить всё труднее стало с каждым днём.
Мы не нужны, и нам никто не нужен.
Повымираем, если не помрём.

Как мамонты, останутся лишь кости.
Их откопает кто-то через век.
Скелеты установят на помосты
И скажут: «Жил когда-то человек,

Но вымер, видно, превратившись в зверя.
Хоть по натуре человек – не зверь»
Мне до сих пор не многие здесь верят.
А зря. Пора задуматься теперь.

ДНИ  НЕДЕЛИ

Непонятно, как мы здесь живём.
То, что платят нам, ведь ерунда.
Между вторником и четвергом
Обязательно будет среда.

Обязательно будет рассвет
После ночи, пусть самой крутой.
Это значит, что пятнице вслед,
После ночи придёт выходной.

Выпадает не день – целых два
Можно будет подряд отдыхать.
Не успел отдохнуть – ерунда.
В понедельник трудиться опять.

ИГРА

В партизана играл паренёк,
Завернувшись в шинель не по росту,
Словно он с пулемётом залёг,
С колбасою за рубль девяносто.

А навстречу бежали «враги»,
Из соседнего дома ребята.
И бросали в кусты пироги,
Словно это, лимонки-гранаты.

Как осколки, из пыльных кустов,
Вылетали комки вермишели,
Заменяя бригаде «бойцов»,
Сразу мины, фугас и шрапнели.

Полчаса продолжалась игра.
Взят был в плен «генерал» без лампасов.
У мальчишек кончалась еда,
Значит, нет больше боеприпасов.

Слава Богу, окончился бой.
Нет убитых, и раненых нету.
Но лежали повсюду горой
Корки хлеба, и даже конфеты.

С жиру бесятся что ль, пацаны,
Раз едою бросаются сдуру?
Или голод забыли войны,
При отсутствие всякой культуры?

Может, выдумал это поэт,
Или просто сгущает он краски.
Но, увы, к сожалению, нет.
Сам всё видел и это не сказки.

ЗАКОНЫ  ДИАЛЕКТИКИ

Без зла не может быть добра.
Без тьмы не существует света.
Есть радость – будет и беда.
А без зимы не будет лета.

Есть продолженье у всего—
Его же противоположность.
Есть у любой вершины дно.
И в простоте бывает сложность.

Огонь и лёд, рожденье – смерть,
А также истина и лживость.
Небес эфир – земная твердь,
Прощенье и непримиримость.

Любое действо бытия
Внушит надежду и тревогу,
Ведь даже собственное «Я»
Грешит, но всё ж стремится к Богу.

Найди второю часть свою,
Средь миллиардов половинок,
Почувствуешь себя в раю,
Хоть одинокий был, как инок.

Ещё не сыгранная роль
Нас может привести к напасти.
А неосознанная боль,
Как неполученное счастье.

Мы все чего-нибудь хотим.
Чего? Не знаем часто сами.
Земная жизнь – всего лишь дым
Под голубыми небесами.

ПИЛИГРИМ

Мосты назад мной сожжены.
Мне больше прошлое не снится.
Один, оставшись без жены,
Я стал, как странствующий рыцарь.

Но подвиг я не совершу
Во имя женщины прекрасной.
Мне станет грустно – загрущу,
Вполне возможно, что напрасно.

Забуду я родимый дом,
Где было всё-таки приятно.
Но, может быть, всё дело в том,
Что не вернусь уже обратно?

Я был в родном краю забыт,
И потому пройду я мимо.
Я выбрал не уют и быт,
А стёртый посох пилигрима.

По городам мои стихи
Пусть разлетятся,  словно птицы..
Я замолю свои грехи,
Чтоб снова дома очутиться.

Когда покроет седина
Мои тяжёлые морщины,
Когда я выживу с ума,
Я буду больше не мужчина.

Мне негде голову приткнуть.
И не зовут уж больше в гости.
И ломит старческую грудь,
На незнакомом мне погосте.

Чтоб бросить взгляд последний мой,
На край, что с детства был знакомым.
Я всё-таки вернусь домой.
Ведь нету места лучше дома.

ГОРОД  НА  ИГЛЕ

Сидит наш город на «игле».
И вместо пуха мак в подушке.
И варят «ханку» в котелке
Благопристойные старушки.

В зарплату денег не дают.
Купонов нет и половины.
И водку в городе не пьют
Но есть немножко кокаина.

Нюхнул чуть-чуть, и всё забыл.
Уходят вдаль и вглубь тревоги
И превратилась в  сказку быль,
В раю как будто на пороге.

На «точке» вместо хлеба шиш.
Такая стала жизнь не сладкой
Но могут вам достать гашиш,
Дешевле даже шоколадки.

Повсюду благодать и тишь.
В коляске, выгибая спину,
Вот  соску в рот берёт малыш,
Пропитанную героином.

Заснул спокойно и легко,
Он, находясь во сне под глюком.
И няньке тоже хорошо:
Марихуану курит, сука.

Наш город не сошёл с ума.
Кури и счастье улыбнётся.
Была бы чистая игла,
И кое-что, чем уколоться

Почётен «наркодела» труд.
Всех смерть склюёт, как куры просо.
Но, если нечего курнуть,
То ждите, граждане, «колёса».

БОРЬБА  ЗА  ВЫЖИВАНИЕ

Быть может, я испорчу впечатленье,
Но откровенно всё-таки, скажу.
Ещё задолго, люди, до рожденья
Ведут за выживание борьбу.

Представь себе, что ты сперматозоид.
Не человек, но всё же из толпы.
Потенциальный, стало быть, шизоид,
Что лезет в инфернальные миры.

Реально только то существованье,
Которое сумеешь обрести.
Так сконцентрируй силы и вниманье,
Ничто ведь не даётся без борьбы

Всего один лишь,  станет человеком.
А остальным погибнуть суждено.
Никто не знает на вопрос ответа.
А для чего всё это, Для чего?

Ведь всё равно умрём. Причём в мученьях
Мы будем хлеба добывать кусок.
А это, значит, ни к чему рожденье.
Жизнь – лишь в могилу затяжной прыжок.

Из одного мы вылеплены теста.
Борьба друг с другом, может, просто хобби
Но миллионы борются за место
Не где-нибудь под солнцем , а в утробе

ИСКУССТВО

Снежная рыба глотает снег,
Высунувшись и моря.
Если семь бед – один ответ,
С этим никто не спорит.

Быть художником нелегко.
Нельзя им быть вполовину.
Настоящее полотно
Настоящий создаст мужчина.

Можно опаздывать на обед,
Хотя иногда опасно.
Если был гениальным бред,
Значит, бред был прекрасным.

Пусть не всегда зазвучит аккорд,
Хоть играл до седьмого пота.
Неталантливо кто-то, милорд,
Где-то сфальшивил ноту.

Море – одно из первичных стихий.
Выбрать что, рок или бардов?
Кто-то усердно ломает кий,
Чтоб не играть на бильярде.

Музыка стонет, а вечность стоит.
Но, поглядев на воду,
Вдаль океана поэт глядит,
И на ходу пишет оду.

Знанья бывают помимо Вед.
С этим никто не спорит
Снежная рыба глотает снег,
Высунувшись из моря.

Я УМРУ,  НИКТО  И  НЕ  ЗАМЕТИТ

Жизнь моя с ничего началась,
Свою тяжесть, обрушив на плечи.
Не пошла сразу, видимо, масть.
Так живу, что похвастаться нечем.

Моя жизнь течёт  в никуда..
Я пришёл в этот мир с ниоткуда.
Всё, что делаю я – ерунда.
Не надеюсь уже и на чудо.

Я всего лишь пылинка Земли,
Прах никчемный, к тому ж ещё тленный.
Всей моей не хватает любви,
Чтобы стать для кого-то Вселенной.

Жизнь сгорает моя, как свеча,
Оплавляется медленно тело.
И единственно только душа
Тщится выйти в  иные пределы.

Не пошла ко мне, видимо, масть.
Это, значит, ничто мне не светит.
Жизнь моя с ничего началась.
А умру я – никто не заметит.

Я  РОДИЛСЯ  В  ТЮРЬМЕ  БЕЗ  РЕШЁТОК

Я родился в тюрьме без решёток,
Но тюрьму эту родиной звал.
Я остался уже без подмёток.
Кто-то даже подмётки сорвал.

Я безропотно жил не скандалил.
Не любил лишь битья головы,
Но любил, зато синие дали
Бескорыстной земной тишины.

Часто снился мне воздух свободы,
Настоящей, какой нету здесь,
Где не ведают  в мире народы
Слов таких, как обида и месть.

Меня душат не только налоги,
Но и наглая ложь сатаны.
Почему же не «делаю ноги»
Я из этой огромной тюрьмы?

Я ограблен, оставлен в исподнем.
Голод нормою стал для страны.
Каждый день, что придёт вслед сегодня,
Для меня, как подарок судьбы.

Я ,как многие здесь, околпачен,.
Если стала  тюрьмою страна.
Не умеем, как видно, иначе.
Мы – народ, в скобках пишем: «ЗК»..

Я не нажил ни денег, ни «шмоток».
Свою жизнь поставив на кон.
Я родился в тюрьме без решёток,
Но решетками был нам закон.

Я НЕНАВИЖУ  ПРИНУЖДЕНЬЕ

Жить не умею под нажимом,
Хотя душевно я раним.
Но с существующим режимом.
Я, всё-таки не совместим.

Я ненавижу принужденье
И не умею принуждать.
На всяческие выдвиженья
Меня, мне попросту  плевать.

Свободу я люблю без меры,
Сильней намного, чем свой дом.
И я не сделаю карьеры,
Причём на поприще любом.

Себе представьте: совершенно
Я честолюбия лишён.
Я искренен, и непременно
Душой пред всеми обнажён.

Я ненавижу, когда в душу,
Подонки разные плюют.
Я совершенно их не вижу.
Таким руки не подают.

Когда мне грустно, я печален,
Когда мне весело, смеюсь.
Быть может, я кочевник спален.
И беспредела лишь боюсь.

Неоднократно был влюблённым.
Меня пленяет красота.
Я уважаю те законы,
Что могут защитить меня.

От нищеты и произвола
Так называемых властей.
А всё, чему учила школа,
Записываю в счёт потерь.

Жить не умею под нажимом.
А несвободе кто  же рад?
Я в оппозиции к режиму,
Что запрещает всё подряд

ЯД СВОБОДЫ  ОТРАВИЛ  МЕНЯ

Одиночество – мой самый лучший друг и бог.
И самим собою мне не скучно.
Проживу один я без тревог,
Женщин выбирая, лишь поштучно.

Не обязан никому ни в чём. Никто
За спиной рассерженный не встанет
И никто, от этого легко
Не изменит мне и не обманет.

Да, порой, занозою тоска
Где-нибудь под сердцем и заноет
Яд свободы отравил меня,
Примирив  с внезапною тоскою.

Не борюсь с желаньями души,
И тем паче с радостями плоти.
Если я и создан для любви –
Краткий миг и на короткой ноте.

Женщине могу я подарить
Ласки, как велит мне чувство долга.
Я могу неистово любить,
Но любить могу одну лишь долго.

Кот гуляет сам лишь по себе.
Ни к кому на свете не привязан.
Я живу, как хочется лишь мне.
Так, чтоб никому не быть обязан

Потому жениться  я не мог,
Объясняя это ненаучно.
Одиночество – мой друг и бог.
И с самим собою мне не скучно.

С   ПОХМЕЛЬЯ

Мне пить нельзя
Не пить нельзя,
А вдруг обидятся друзья.
 
Я час не пью,
Я два не пью!
Страдаю. Больше не могу.

Болит башка,
Трещит башка.
Пойду, рвану, хотя б пивка.

Пойдёт? Пошло.
Ох, хорошо.
А, может, всё-таки ещё?

СОВЕТЫ  ПРОСТО  ТАК

Не надо ласкать нелюбимую женщину
И лгать её мужу, что вы незнакомы.
Старайтесь исполнить, что вами обещано
И дома в семье, и, конечно, вне дома.

Ходите пешком, для здоровья полезнее,
Чем ездить, путь в собственном автомобиле,
Или толкаться в неновом троллейбусе,
Пока вас за что-нибудь там не побили

Смотрите на небо – там звёзды лучистые,
Но лучше себе самому же под ноги.
Хоть небо порою бывает и чистое,
Но очень неровные всё же дороги.

Влюбляйтесь почаще, пока ещё можете.
Считается, что помогает от гриппа
Советы мои на ночь рядом положите,
А утром проснётесь и всё позабыто.

ЦИФРА  «ШЕСТЬ»

Доносчикам, жандармам, палачам
Позорно быть, считалось на Руси.
Но кто-то шёл трудиться  стукачом.
И даже добровольно в палачи.

Плевал он на немыслимый позор,
Но жертвам он смотреть в глаза не мог.
И сгорбившись, похож  был на забор,
Но хватке позавидовал б бульдог.

Да, глубоки сознания  колодцы
Кто с этим постулатом не знаком?
С ним невозможно, ну никак бороться.
Он негодяй, но ведь за ним закон.

И что с того, что на тебя клевещут?
Для стукача – то каждодневный труд.
И вот ты стал на положенье вещи.
И руки, заломив, тебя ведут.

И срок мотаешь без вины виновный.
Кто виноват, ужели промолчу?
Но выйдя на свободу, безусловно,
Обязан плюнуть в рожу палачу.

АНКЕТЫ

Какой-то негодяй-подлиза
Придумал их забавы для.
Есть ветвь душевного стриптиза –
Донос на самого себя.

И ведь не раз перепроверишь,
Чтоб был в словах правдив, но чист.
Как будто сам себе не веришь,
Беря тетрадный чистый лист.

Слова ведь что-то означают.
Бросает от вопросов в дрожь.
Но правда, что права качает,
Не так уверенна, как  ложь.

Листы анкеты заполняя
Своей рукой, дрожишь, как вор
Ещё наверняка не зная,
Что подписал свой приговор.

ВАРИАЦИЯ НА  ТЕМУ ПЕСНИ
«Я  В  ОСЕННЕМ ЛЕСУ  ПИЛ  БЕРЁЗОВЫЙ  СОК»

Я в каком-то лесу пил кокосовый сок
 И, кроша ананас, о картошке мечтал.
Надышался я пылью советских дорог,
Хоть и жил не в тюрьме, но свободы не знал.

Жизнь била меня часто мордой об стол.
Было больно порой, но упорно молчал
И прекраснейших женщин загадочный пол,
Не задумавшись, я на паркетный менял.

И носило меня, словно вошь между ног.
Не по свету всему, а всего лишь в мечтах.
То, что мог, позабыл, а что помнил, не мог..
И остался один я с судьбой на бобах.

Ненаглядных певуний я много имел,
Только вылились все, как  сквозь пальцы вода.
Был я молод когда-то, удачлив и смел.
Ерундой оказалось всё вдруг для меня.

Видно песни я пел всё не те и не так.
Как живу я, дано только Господу знать.
Хоть я много узнал, но живу, как дурак,
Как дурак, буду видимо и помирать.

Мы здесь все дураки, так печален итог.
Для другого никто шаг не ступит ногой.
Я весеннем лесу пил кокосовый сок,
Но не я, а наверное, кто-то другой.

ОПЯТЬ  МНЕ  ХОЧЕТСЯ  В  ПАРИЖ

Я волнуюсь, заслышав французскую речь.
Мне в Париж ещё с детства хотелось.
Мне осталось одно: на диванчике лечь,
В телевизор, воткнув свою зрелость

Смотреть, раскрыв рот, на вечерний Париж,
И на подиум мод от Диора.
С Нотр-Дам де Пари, не Амурчик-малыш,
А химера глядит, как Аврора.

Триумфальная арка. Мечтал я не раз,
Как под нею пойду к Пантеону.
Но экран голубой вдруг внезапно погас.
Это свет выключают по дому.

Я хотел пить шампанское или шартрез
В ресторанчике где-то у Сены.
Не поймёте меня: задыхаюсь я без
Знаменитой парижской богемы.

Хоть бы раз погулять мне на пляс рю Пигаль,
Знаменитых покушать трюфелей.
И увидеть сквозь дымку окрестную даль
С главной башни Парижа – Эйфеля.

Словно мишка в берлогу, пытаюсь залечь
К телевизору – это не мелочь.
Я волнуюсь, заслышав французскую речь.
Мне в Париж ещё с детства хотелось.

ПАРИЖ.  ВОСТОРГИ  ТУРИСТА

Аэропорт с названьем Шарль де Голь
Встречает самолёты Аир Франс.
А у меня как будто в сердце боль.
Париж впервые мой увидел глаз.

Рю Пьер де Мур, Де Гери, Мак-Магон,
Монмартр, Сен-Дени, и Сен-Лазар.
Названия пьянят, как самогон,
Я далеко не всё ещё назвал.

Вандомская колонна, Гранд-Отель,
И кладбище с названьем Пер-Лашез.
Париж, Когда-то Расин и Корнель
Бордо здесь пили и ликёр «Шартрез»

Ах, эти Елисейские поля,
Ах, Лувр, конечно, Тюильри.
Впервые в жизни здесь шагаю я,
Исполненный восторга и любви.

Есть много городов: Варшава, Рим,
Москва, Пекин с причудой гнутых крыш,
Владивосток, Афины и Мадрид,
Но всех прекрасней для меня Париж.

ДОБРО  ДОЛЖНО  БЫТЬ  С  КУЛАКАМИ

Откудова все наши беды?
Мы чью-то помощь вечно ждём.
Зло не должно трубить победу
Над существующим добром.

Хотите, смейтесь вы над нами –
Смех часто продлевает жизнь.
Добро должно быть с кулаками,,
Себя могло б, чтоб защитить.

Две ипостаси в бренном мире,
Где грань невидимо легла..
Что между, как мишени в тире
Меж жерновами зла – добра.

Есть духа истина  и факта,
Что не сойдутся никогда,
Но каждая, как смерти дата,
Увы, по-своему, права.

Две истины, как две стихии:
Добро и зло, Огонь – вода.
Сошлись они в едином мире,
Сошлись, как небо и земля.

Они между собой тревожны,
Тонки, как лезвие ножа.
И в главном противоположны.
Меж ними вечная борьба.

Кто победит? Исход неведом.
Всё перевёрнуто вверх дном.
Зло не должно трубить победу
Над существующим  добром.

НЕСПРАВЕДЛИВАЯ  ИСТИНА

Добродетель в рабстве у порока.
Победитель, к сожаленью, прав.
Возвращаюсь каждый раз к истокам,
Чтоб понять мне собственный мой нрав.

Толькой точкой что считать от счёта?
Благородство или месть в крови?
Рабство духа хуже, чем икота.
Ненависть зеркальна для любви.

Жизнь – есть данность непрерывных истин,
Даже пусть, не ведаем причин
Тот, кто честен был и бескорыстен,
Врядли доберётся до вершин.

Жизнь – это скачки или ралли?
Силу проявляет индивид.
Кто черту перешагнул морали,
К сожаленью, тот и победит.

Справедливым истина не ровня.
Впереди людей молва бежит.
Только самый наглый, хитрый, ловкий,
В скачке жизни всех опередит.

ПРО  ЧТО  Я  ЧИТАЮ

Я  на ночь чего-то читаю
И страшно при этом икаю.
Быть может, читал я про ветчину,
Но вкус её не ощущаю

Хотите вы верьте – не верьте,
Хотите – вы даже проверьте
Но только не помню я вкус ветчины
И вы аппетиты умерьте.

Щекочут мне запахи ноздри.
Темно уж и, кажется, поздно.
По мненью врачей читать про ветчину
И вредно и так несерьёзно.

Про что же я всё же читаю?
Увы, до сих пор я не знаю.
Но, может быть, вовсе не про ветчину,
Ведь запаха не ощущаю.

К  ПРИМЕРУ

Когда, предположим, я буду на Мальте,
Зайду, безусловно, в кафе ненароком.
И капли слюны застучат на асфальте
Желудок затопит желудочным соком..

Себя ощутил бы я тотчас дебилом.
Мою невоспитанность  мне бы простили,
Когда б я увидел еды изобилье,
Какого ни разу не видел в России.

Икра осетров, явно, что не из Нила
Хотя непонятно, откуда  у греков.
Но что окончательно всё же добило:
Не горы колбас и сыров, а паштетов.

Печёночных, страсбургских, лимбургских – разных
Из птицы, говядины, даже с креветок.
На что, на паштеты французы горазды,
Но всё же таких и во Франции нету.

И русская водка стоит, как ни странно,
Хотя и английского всё же розлива.
Французский коньяк, и коньяк с Еревана,
А рядом лежит виноград из Каира.

О, Господи, Может, они пошутили.
Не лучше ли сразу домой мне вернуться.
Увидев, такое еды изобилье,
Ведь так и недолго слюной захлебнуться.

Я  ПРОСТО  ЧЕЛОВЕК,  А  НЕ  ГЕРОЙ

Я просто человек, а не герой.
Нет фанатизма жертвовать собой.
Во имя той несбыточной идеи,
Чтоб расцветали в душах орхидеи.

Всем сразу хорошо не может быть.
Кого-то могут запросто убить.
А кто-то сам от голода умрёт,
Ведь в жизни часто всё наоборот.

Хотел добра, но так не повезло.
Не справился с добром – случилось .
И так, почти всю жизнь свою подряд
Зачем считать, что кто-то виноват?

Зачем ещё кого-нибудь винить
В том, что не смог достаток сохранить.
И в том, что никого не полюбил,
Что жизнь прошла, а ты ещё не жил.

Давно пора подумать о душе,
Хотя бы на последнем рубеже.
Но только помни в предвкушенье бед,
Вся наша жизнь – суета сует.

Я  НЕ  ХОЧУ  ДРУГОГО  ГЛОБУСА

Я, может, человек из Космоса,
С планеты вовсе не Земля.
Но всё-таки другого глобуса
Нет, к сожаленью, у меня

Быть может, я не так воспитанный,
И оттого тоскливо мне.
Жить на бесчестьями пропитанной
И кровью всех эпох Земли.

Пусть тоньше жала у комарика
Моя вселенская тоска.
Но нету во Вселенной шарика
Многострадальней, чем Земля

Не надо хвастаться победами,
Живя не в лучшем из миров.
Но свыкся я с земными бедами.
И смерть я здесь принять гоов.

Я жалкая пылинка Космоса,
Хоть из Вселенной прибыл я.
Я не хочу другого глобуса,
Чем эта грешная Земля.

ХУДОЖНИК  СЛОВА –НЕ ПОЭТ

По существу, жизнь некий акт.
Литература – часть искусства.
Основа прозы – это факт.
В поэзии важнее чувство.

Художник слова – не поэт.
Смысл не ищи в стихотворенье.
В стихах есть то, чего и нет
Нигде и плюс воображенье.

Не ограничен стих в словах,
Но смысл искажает проза.
Жизнь коррективы вносит в факт,
Рифмуя и шипы и розы.

КАК  СКУЧНО  ЖИВЁМ,  ГОСПОДА

Мы добрые вроде, по жизни.
Жалеем тех, кто голодны.
Но часто, как света луч в призме,
В беде преломляемся мы.

Порой ко всему привыкаем.
Чужая беда – ерунда.
И всё-таки горько бывает,
Когда отвергают тебя.

Мы зла никому не желаем,
Хотя не творили добра.
И всё же так часто скучаем.
Как скучно живём, господа.

КАК  И  ПРЕЖДЕ

Сто лет назад: дороги, дураки.
Мы не реализовываем шансы.
От грязной и бесстыдной нищеты
Российской вновь шизеют иностранцы.

Что изменилось за сто лет с тех пор,
Исчезло ль занавоженное скотство?
Всё те ж: соха, лопата и топор –
Отсталые орудья производства..

Однако всё же достиженья есть.
К примеру:, тракторами лес корчуют.
Хоть, как и прежде, нечего нам есть,
Хоть, как и прежде, всё ещё воруют.

ТАМ,  ГДЕ  ГОСПОДСТВУЕТ МОРАЛЬ.

Любой воинствующий враль
Сумеет провести голодных.
Там, где господствует мораль,
Нет места истине свободной.

Идеей вдохновенной стать
Любая ложь свободно может.
Лишь надо истину убрать,
И больше совесть вас не гложет.

Химера совести для лжи
Лишь звук пустой, ненастоящий.
Пусть нет свободы, нет любви,
Зато есть впередисмотрящий.,

Что проповедует пути
И ставит разные задачи.
А кто не с ним, тому уйти
Придётся, и никак иначе.

Не с нами тот, кто против нас.
Он враг, закон тут непреложен.
Он – правда для рабочих масс.
Но должен враг быть уничтожен.

Чтоб в светлую, как будто даль,
Народ шагал легко и гордо.
Там, где господствует мораль,
Нет места никакой свободе.

КАКАЯ  СВЯЗЬ  МЕЖДУ  МНОЙ  И  ВСЕЛЕННОЙ?

В окне мелькнула тенью Афродита.
Я подхожу к окну. Как тихо всё.
Но за окном ночь зв1ёздная разлита.
Двурогий месяц серебрит окно.

Темно. Должно быть час четвёртый ночи.
Не спится боле, Думаю о том:
Какая связь бывает, между прочим,
Поэзией, любовью и вином.

Какая связь меж мною и Вселенной,
Коль  всюду хаос и Земля вверх дном.
И только в звёздах необыкновенно
Ночь разлилась, как море, за окном..

ФРАНЦУЗСКИЙ  СЫР И  НЕМНОГО  О  ГРУСТНОМ

Я весёлых песен не пою..
Нет в моей душе весёлых песен
Сыр французский «бри», а, может, «брю»
Кушаю, по вкусу – та же плесень

Почему-то на сердце легко,
Может, оттого, что в сердце пусто?
Давеча пил кипрское вино,
Заедал брюссельскою капустой.

От меня любимая ушла.
Сплю теперь один в своей постели.
В отношеньях трещина легла,
Трещина, размерами с  ущелье.

Началось всё из-за пустяка.
Как-то я привёл другую бабу.
Ладно, пусть свалял я дурака,
Но при ней, уж промолчи, хотя бы.

Нет, взяла, устроила скандал.
Поначалу я держался стойко.
Но потом, я тоже не смолчал.
Предложил закрыть её «помойку».

Женщина, что я привёл, ушла.
Говорила: «Разбирайтесь сами».
Эту чашу выпил я до дна.
И она к своей «свалила» маме.

Баба с возу, всё-таки коню
Легче, но с тех пор хожу не весел.
Сыр французский «бри», а сожжет, «брю».
Кушаю, по вкусу – та же плесень.

НОВЫЕ  ЗАКОНЫ  ДИАЛЕКТИКИ

Эпохи застоя открыты законы,
Но здесь юмористов заложен был труд.:
«Кто хочет – не может, кто может – не хочет,
Кто хочет и может – тому не дают».

Закон перестройки и постперестройки,
Ничуть не серьёзнее, надо сказать.
Чтоб в лидеры выбиться, нужно быть стойким,
Побольше болтать и руками махать.

При случае дайте кому-нибудь в рожу.
Прекрасно, когда оппонент – депутат..
По морде его, он конечно вас тоже.
И полный консенсус, как здесь говорят.

Закон диалектики Карлом и Марксом,
А, может, и Энгельсом не был открыт..
Все врали безбожно трудящимся массам.
Не верили массы, но делали вид.

Куда же деваться с теорией куцей.
С такою теорией только на дно.
Но знали, что делать, вожди революций
С такою теорией людям во зло.

Ломали и строили, снова ломали
Во имя каких-то великих там дел.
А, кто не согласен был, просто сажали,
А чтоб не сбежал, то вели на расстрел.

И всё это зло коммунизмом считали,
Той далью, к которой народы вели.
Мы только сейчас, вроде правду узнали,
Но зло переделать уже не могли.

А, значит, что снова застоя законы.
Спасибо сатирикам скажем за труд
Кто хочет – не может, кто может – не хочет
Кто может и хочет – тому не дают.

ЗАМОЛЧИТЕ  ВСЕ  ОДНОВРЕМЕННО

Разные, но до чего ж похожи,
Люди, что наглеют от испуга.
Говорят все про одно и тоже,
Но никто не слушает друг дуга.

Разве юмористов что, со сцены
Да и то затем, чтоб посмеяться
Замолчите все одновременно.
Хватит друг над другом изгаляться.

Люди, вы забыли, что вы люди.
Помолчите, ну хотя б мгновенье.
Ведь от вас, поверьте, не убудет,
Пока я прочту стихотворенье.

Ведь оно от вас и о проблемах,
Всё равно, которых не решите.
Может быть, вам безразлична тема?
Только голос мой вы не глушите.

Я  ТАКОЙ  ЖЕ,  КАК  ВСЕ

Я не лучше других и не хуже.
Это значит, такой же, как все.
Может, даже кому-нибудь нужен.
Может быть, нужен кто-нибудь мне.

И, как все, я во что-нибудь верил:
В Бога, может, во что-то ещё.
Что-то Бог слишком щедро отмерил,
Что-то было мне Им не дано.

Например: не был счастлив я в браке,
Правда, не был я счастлив один..
Но ведь путь мой не виден во мраке.
Так хоть сам я себе господин.

Делал в жизни немало ошибок.
Никогда ни о чём не жалел.
Жил, как жил, не бесился я с жиру.
И нажить  ничего не успел.

Да не в этом, наверное, счастье.
Правда, в чём, я не ведаю сам.
Может в сердце сжигающей страсти,
А, быть может, и это обман.

Впрочем, мне всё равно. Все печали
Я из сердца изгнал,  как врагов.
Мир суетный, а значит, едва ли
Что-то стоит каких-нибудь слов..

Наша жизнь – суровая битва
За свою и чужую мечту.
Очищаю я сердце молитвой,
Если всё-таки где-то грешу.

СРЕДИ  НАС  САМЫЙ  УМНЫЙ  ДУРАК

В стремленьях к высшей истине, бываю.
Себя и то не можем мы познать.
И начинаем каждый раз сначала,
Не зная, как мир этот понимать.

Неужто, так тупы и безрассудны,
Что самый умный среди нас дурак.
Вся наша жизнь, как театр абсурда,
Бессмысленна, но мы привыкли так.

Пытаемся, как муха в паутине,
Из предрассудков вырваться тюрьмы
Мы раньше бились, бьёмся и поныне,
Не ведаем, как избежать петли.

Всё туже нас затягивает нитка.
От знаний ни на йоту толку нет.
Ничем не увенчается попытка,
Попав в паучьи лапы на обед.

Не нас съедят, так мы съедим кого-то.
Чужая смерть, ведь для кого-то пир.
Подумаешь о том – жить неохота.
Так неужели, так устроен мир?

В  ИЛЛЮЗОРНОМ  МИРЕ

Любимая, ну, как же не солгать,
Когда живём мы в мире иллюзорном?
С младенчества нас приучали врать
Родители, правительство и в школе.

Чем выше пост, тем больший лицемер
Искусный мастер лживых обещаний.
А тех, кого нам ставили в пример,
Так хуже  всех оказывались сами.

Морозов Павлик – честный пионер
Отца родного продал коммунистам.
А если вдруг война? Он, например,
Как честный мальчик, выдаст всех фашистам.

У нас быть честным ну нельзя никак.
У каждого за пазухою камень.
Ведь самый честный человек – дурак.
Кому же быть охота дураками.

Ты не считай, что снова тебе лгу.
Ведь, как прореагируешь, не знаю.
Любимая, я правду берегу.
От гнева твоего предохраняю

Где ночью был? Всё это ерунда.
Чтоб ни сказал, родная, не поверишь.
Придумай лучше что-нибудь сама,
Ведь мы с тобою люди, а не звери.

Я мог бы факты выплеснуть в тебя,
Но правда так горька, и так позорна.
Не заставляй меня солгать с утра,
Когда живём мы в мире иллюзорном.

НЕЛЬЗЯ  РЕАЛЬНОСТИ  МЕНЯТЬ

Быть может, я скажу банальности,
Но только всё равно усвой:
Усугубив одну реальность,
Ты не приблизишься к другой.

У истины немало зёрен,
Но не мешало бы понять,
Что мир наш сильно иллюзорен,
Чтоб необъятное объять.

Реальность всё-таки условна.
Последствий можно инее знать.
Во всей Вселенной поголовно
Нельзя реальности менять.

ДУША – ЭТО  ТАЙНА  ДЛЯ  ВСЕХ

Меняется мир, вместе с миром и мы.
И лишь не меняется грех.
Но душу постигнуть не могут умы.
Душа – это тайна для всех.

А тело – вместилище только души,
На время пристанище лишь.
Так стоит ли временной верить любви?
Тем более, что ты молчишь.

Молчание, может, согласия знак,
А, может быть, символом лжи.
Я душу свою не пойму никак,
Попробуй – чужую пойми.

Душа – потёмки, зажгите огня
И осветите мрак.
Я знаю то, что внутри меня –
Мой самый свирепый  враг.

Душа незаметнее, чем эфир.
Душа – это тайна для всех.
Меняется весь окружающий мир.
И лишь не меняется  грех.

ЖИЗНЬ  НАША – ДУРДОМ

Сравнима  наша жизнь с бардаком,
В котором только никому не платят
И, если ходит кто-то нагишом,
Лишь потому, что денег нет на платье

И с каждым днём всё больше кровопийц.
Кто съеден был, кого-то псам скормили.
Как будто себе наняли убийц,
И сетуем на то, что не убили.

Сглотнув едва, у горла нервный ком.
Неясно никому, как жили сами.
А назови кого-то дураком,
Набросится в обиде с кулаками.

ВЕК  ЭЛЕКТРОНИКИ

Часто ни в чём не уверены,
Надеемся лишь на авось.
Тумблером щёлкнул – беременна.
Щёлкнул обратно – снялось.

Если чего-то захочется,
Даже не надо скрывать.
Кнопку нажал – перетопчешься,
Ведь всё равно не достать

В нынешний век электроники
Сложно довольно прожить.
Кнопочки жми, хоть до колики –
Мёртвого не оживить.

Может  наука нескучная,
Только какого рожна.
Если от случая к случаю,
Чувств не заменит она.

Нет в ней страстей человеческих,
Нет человеческих слёз.
Врядли элктробеременность
Кто-то воспримет всерьёз.

Тумблером щёлкнул – любовница.
Щёлкнул обратно – жена.
А перепутал – запомнится
Это надолго сполна.

Шутки плохи с электроникой.
Чёрти-какое житьё.
Третья, вторая гармоники
Лучше уж быть без неё.

ХИППИ

«Дети – цветы», так себя они и называли,
Эпатируя всех, ненавидели общества зла,
Одеваясь в рваньё, уходили они наркоманить,
Было общим у них и постель, и игла, и беда.

Они были вполне современные акселераты,
Они жили в достатке, но на роскошь им было плевать.
Уходили из дома неглупые, в общем, ребята
Чтоб заняться свободной любовью и похипповать

Кто-то мимо пройдёт, обозначив презрительным взглядом
Их немытые лица и грязи прилипшей комок.
Отвергают их все, а ведь им не так много уж надо:
Уголок потеплей да забить на двоих косячок.

Чтоб уйти от проблем и от страха пред ханжеским миром,
Где устали они от насилья богатых и лжи.
Их сажают в кутузку. Откуда ждать помощи сирым.
Они искренни очень и в ненависти, и в любви.

По всем странам шагают пешком они и автостопом,
Может кто-то из милости их иногда подвезёт.
Их не любят в Америке, также не любят в Европе.
Только в Индии может, раз в год им на съезде везёт.

Хиппи разных стран мира и самых различных наречий,
До Бога доходят слова ваших честных молитв.
Вы свободны в любви в поступках своих человечьих,
Потому меж собой вы находите общий язык.

ЖИВУ,  КАК  ДЕРЕВО

Я от стола и шагу не ступлю.
И больше неудач боюсь успехов.
Я ненавижу то же, что люблю.
Да и живу, скорее, ради смеха.

Никак цель жизни не определил.
Как дерево живу я, как придётся.
И, если слёзы чьи-нибудь пролил,
Наверняка, мне это отольётся

Когда мне пишется, пишу стихи,
И не пытаюсь перейти на прозу.
Объединял в понятии любви
И красоты я женщину и розу.
 
Своё я счастье в жизни не нашёл.
И никогда искать я не пытался.
Бывает плохо мне и хорошо.
Каким я был, таким я и остался.

Но женщинам, планетам и цветам
Не перестану в жизни  удивляться
Я бесконечно верю в чудеса.
 И, просто не умею притворяться.

Я вижу, что неведомо другим.
И даже сотворить сумею чудо.
Но знания рассеются, как дым.
Не знаю сам, взялись они откуда.

Быть может, стал я чуточку мудрей,
А потому немножечко печален.
Но до конца моих последних дней.
Как утро бытия,  я изначален.

На все вопросы я не дам ответ.
И не хочу, и многое не знаю:
К примеру, кто ночами гасит свет
И вместо света звёзды зажигает?

УЛИЦА  МОЕГО  ДЕТСТВА

На  этой улице подростком
Гонял когда-то голубей.
Впервые, что не так уж просто,
Признался здесь в любви своей.

Тут продают вино на вынос,
Но здесь родился я и жил.
На этой улице я вырос.
И первый стих на ней сложил.

Но детство кончилось и юность
Прошла неспешно чередой.
Когда ж пришла с годами мудрость,
Живу на улице другой.

ПИЛ  «МУСКАТ»

Багряно-розовый закат
Отсвечивал в лицо.
Я пил с товарищем «Мускат»  -
Отличное винцо.

Я от «Муската» не был пьян,
Как и товарищ мой
Вокруг сиреневый тимьян
Цвёл рядом с чередой.

Природы был прекрасен лик,
И мы навеселе.
А море, словно  лазурит,
Плескалось вдалеке.

Багряно-розовый закат
Отсвечивал в лицо.
Я пил с товарищем «Мускат»,
Нам было  хорошо.

ВОЗДУХ  МИРА ПРОПИТАН  ОТЧАЯНЬЕМ.

Разбиваю на составляющие
Авторитет, что давлеет.
И приглашаю товарища,
Ведь вдвоём веселее.

Растеклись направлений векторы,
Как жуки по прелой соломе.
Я сегодня назначен директором
Не построенного стадиона.

Надоели вокруг соглядатаи.
Ненавижу категоричность
Не взрываться же бомбам атомным,
Из себя  извергая личность.

Воздух мира пропитан отчаяньем.
Не босой я, но всё же лапотный.
За границею вымирания
Не хочу быть последним мамонтом.

Создан я для стихов и музыки,
Не для пут паутины липкой.
В тишине больничной на пуфике,
Опрокинут я навзничь скрипкой.

Льются звуки, минуя уши.,
Словно в музыке всё дозволено.
Льётся музыка прямо в души
Стонет, плачет душа подневольная.

Пусть врасплох я захвачен звуками,
Пусть босой стою и растерянный.
Изойду непонятной мукою,
Нр не все ещё мной потеряно

Отстрадается мне и отплачется,
Отгрустится  и оттоскуется,
Но отметится и обозначится
Праздник и на моей улице.

КРАСНЫЙ  ГАЗ

Сухие  хрусталинки глаз
Дрожат, как битый хрусталь.
В небе взорвался газ.
Рельсов лопнула сталь.

Тысячи маленьких солнц,
Как осколки сердец.
Лопнул с газом баллон.
Я подумал: « Конец»!

Но отработав мысль,
И ничего не забыв,
Я изменяю смысл,
Сам себя изменив.

Где-то в созвездье Рыб
Находится край Земли.
Я молился навзрыд:
«Господи, пронеси»:

А за моей спиной,
Словно грибы, рос лес.
Вот он уже стеной,
Аж до самых небес.

Я вынимаю кольт,
Да и топор остёр.
В сто миллионов вольт
Молний горит костёр

Всё озарилось враз,
Словно внезапный свет.
Где-то взорвался газ.
В небе горящий след.

ДОН  КИХОТ

Тень бумеранга мелькнула падучей звездой.
Всплеск одиночества молнией чертит зигзаг.
Может и в прошлом, когда-то и был ты герой.
Только сегодня ты попросту гордый дурак

Подвиги ты совершаешь во имя кого,
Рыцарь Печального Образа, мой Дон Кихот?
Хлещет твоя Дульсинея в трактире вино.
С нею другой, не такой уж, как ты, идиот.

С сотней драконов готов ты сразиться один.
Только любым мужиком будешь ты победим.
В рыцарском деле нет никаких середин.
Выбрал насмешки ты сам дл я себя, господин.

Чтобы сражаться, ты немощен слишком и стар.
Твой Санчо Панса  давно огород сторожит.
Если с коня своего ты ещё не упал,
Поберегись, ибо будешь камнями побит.

Вечно кого-то кидаешься  дурень, спасать.
А ведь об этом тебя не попросит никто.
Лучше  бы дома, старик, ты возлёг на кровать,
Съел бы цыплёнка и старое б выпил вино.

Речи твоей ведь безумной никто не слыхал.
С мельницей биться может один лишь дурак
Книги о рыцарях слишком ты часто читал.
Больше чем шлем, подойдёт тебе дурня колпак

Люди смеются, завидев, тебя, Дон Кихот.
Ты ведь не рыцарь, а глупый и вздорный старик
Лучше домой поезжай всяких напастей от.
А не то будешь снова и снова камнями побит

ЛИНИЯ  ГОРИЗОНТА

Не наступи на черту горизонта,
Не изломай аккуратный пейзаж
Дождик идёт, но не прячься под зонтом,
Словно природой взят  на абордаж..

Линию бережно, как по линейке
Не наступая, перешагни.
Вьётся она серебристою змейкой
Там, где смыкаются с небом огни.

Голову можешь отдать на закланье.
Можешь и вовсе пропасть на пути.
Но повторяю, как заклинанье:    
«На горизонт ты не наступи».

НОЧЬ.  ВЕСНА  И  НЕМНОЖКО  ГРУСТНО.

Луна, не помню зачем.
Залитый светом песок.
Ворон сидит на плече.
Каплет берёзовый сок.

Полночь, двенадцать часов.
Бледно-сиреневый свет.
Кто-то закрыл на засов
Дверь, хотя двери и нет.

Свёрток растаял в руках.
Что-то в нём было, но что?
Слева растёт липкий страх,
Справа – вообще ничего.

Лунная тихая ночь,
Бледно-сиреневый свет.
Тень чья-то ринулась прочь.
С ней я один «тет а тет»

Тень не желает болтать,
Больше, пожалуй, молчит.
Что я могу ей сказать?
Тоже я делаю вид,

Что я такая же тень.
Мимо смотрю сквозь себя.
Думать о чём-нибудь лень.
Бледная в небе Луна.

Ворон с плеча улетел.
Свет заливает песок.
Словно других нету дел,
Каплет берёзовый сок

БАЛЛАДА  О  НЕКУПЛЕННОМ  «КАБРИОЛЕТЕ»

Между нами десять тысяч миль.
Между нами десять тысяч лет.
Ты купи себе автомобиль,
Ну хотя бы уж « Кабриолет» .

Между нами десять тысяч Лун,
И не знаю, сколько там планет.
Пред тобой я, словно дикий гунн.
Ты приобрела «Кабриолет»?

Между нами десять тысяч стран,
Миллион рабов и лунный свет.
Я сегодня, как всегда, не пьян.
Где ты держишь свой «Кабриолет»?

Между нами ничего совсем.
Есть мгновенье – вот его уж нет.
По тебе соскучился я, мэм.
Видеть твой хочу «Кабриолет».

Между нами миллионы строк,
Миллионы букв, слов, слогов.
Ты «Кабриолет»  не купишь в срок.
Тебе нечем заплатить налог.

Между нами только ты и я.
Это длиться очень много лет.
Всё, что говорил я – ерунда.
На черта  тебе «Кабриолет

РОЛЬ,  КОТОРОЙ  В  СЦЕНАРИИ  НЕТ

Я вышел, глаза обжигала боль,
Как битых стёкол рассвет.
Ещё предстоит отыграть мне роль,
Которой в сценарии нет.

Сценарий жизни написан не мной,
А кем, знает только Бог.
Как в доме горящем, своей судьбой
Доволен, а что я мог?

Разбухло небо, как от воды
И светит солнце сквозь грязь.
Все люди – братья, а кто же мы,
Не борющиеся за власть?

В поля и в небо уходит дым.
Кто-то зажёг костёр.
Только мой полуостров Крым
С карты земли не стёрт..

Может, я жизни забыл пароль.
Или сменился ответ.
Я вышел, глаза обжигала боль,
Как битых стёкол рассвет.

ВЫНУЖДЕНННЫЙ  «КАННИБАЛИЗМ»

Скажу вам откровенно между нами,
Не миновать того, что суждено.
Могу быть  «съеден» дальними «друзьями»,
Чтоб не досталось ближним ничего.

Я над собою одержал победу,
Чтоб предрассудки избежать т бед
Я в воскресенье друга жду к обеду,
Вот он и будет для меня обед..

Не думайте, что съем его  без соли.
Я всё же не какой-нибудь дикарь.
Сырым питаться совесть не позволит.
Я засолю его, как предки встарь.

А  что не съем, то закопчу на зиму.
От кулинарных откажусь услуг.
В беде меня, конечно не покинет
Засоленный мой самый  лучший друг.

Конечно, можно обойтись капустой,
Картошкой, вермишелью и пшеном.
Но у меня и денег-то не густо.
И в доме всё давным-давно вверх дном.

Ещё я не пришёл к каннибализму.
И ежели по сердцу и уму,
То друга я ещё не съел при жизни,
Но с голодухи, всё идёт к тому,
 
Что будем мы питаться  лишь друг дружкой.
Еды не сыщешь даже днём с огнём
И по миру, да  с оловянной ложкой
По заграницам бедствовать пойдём.

СТРАШНО

Смерть урожаи одна собирает.
Жизнь дешевеет, хлеб дорожает
Люди повсюду хмурые, злые.
Время лихое, и люди таки.

Холод и голод властвуют в мире.
Все мы мишени в горестном тире.
Мы умираем, нас убивают.
Пуля ведь, дура – не выбирает.

Целят в одних, погибают другие.
Время такое и люди такие.
Если всё это, жизнью считают,
Неудивительно, что убивают.

В меру быть надо твёрдым и стойким.
Поздние пасынки мы перестройки.
Не во что верить: ни в жизнь, ни в чудо.
Силу и веру нам черпать откуда?

Нечего есть, не осталось одежды.
Мы умираем, и с  нами надежда
Жизнь дешевеет, хлеб дорожает.
Смерть урожаи свои собирает.

СТОЯЩИЙ  У  ВОАСТИ

Не в том видно счастье,
Чтоб кушать и пить.
Стоящий у власти –
У смерти стоит.

У них, как ни странно,
Вся жизнь в горсти.
Их даже охрана
Не может спасти.

Час смертный не знает
Никто из людей.
Чем выше взлетает,
Тем падать страшней.

Пусть пенится брага
И капает в рот
Но высшее благо
Их смерть заберёт.

Не в том видно счастье,
Чтоб кушать и пить.
Стоящий у власти –
У смерти стоит.

СУТЬ  ИСТИНЫ  НА  ДНЕ  СТАКАНА

Принять сто грамм, забыться и заснуть,
Облегчить память, не мусоля душу.
Что было в прошлом вычеркни, забудь
Проснёшься, словно шторм шквал обрушит.

Как  утверждает выпивший поэт:
«Суть истины найдёшь на дне стакана».
У трезвого того понятья нет,
Какое есть у тех, кто в меру пьяный.

Из римлян кто-то в древности сказал,
Что истина в вине. А что же в пиве?
Лишь тот, кто смог опустошить бокал,
Сумел понять, что надо жить красиво.

Бутылки дно – тот самый оселок,
Что обостряет всяческие чувства.
Перебродивший виноградный сок
Есть результат древнейшего искусства.

Он может труса сделать храбрецом,
А робкого  влюблённого отважным.
Останется подлец лишь подлецом,,
Что, впрочем, ясно, стало быть, неважно.

В нутро своё, играя, опрокинь
Хмельную и пенящуюся чашу
Тоска исчезнет, и хандра, и сплин
Ведь ничего плодов лозы нет краше.

Вино даёт и силу и покой,
Веселье, радость, в свои силы веру,
Забвение наедине с собой.
Вот только чаще соблюдайте меру.

НЕПРИКАЯННЫЙ  МЯТЕЖ

Словами душу не облегчить.
И кто поймёт прохожих меж?
Лишь одиночество отметит
Свой неприкаянный мятеж.

Болит душа и неспокойна,
Как будто бы везде враги.
Она готова бронебойно,
Взорвавшись, вылететь с груди.

В иные светлые пределы
Пред ликом Господа предстать.
Покинув тягостное тело,
Душа желает отдыхать.

От всех эмоций и страданий
Родимой матери-земли,
От тягостных переживаний,
От нелюбви и от любви.

Душе желательно покоя.
Но кто дарует ей покой?
Жизнь называем мы игрою,
Хоть и считаем суетой.

ТЕМНОТА  БЕЗ  ПРОСВЕТА

Я опрокинул время. Заблестело
Оно, как обручальное кольцо.
До прошлого нет никакого дела.
Грядущее в тумане, как яйцо

Доисторического динозавра,
Закрученное, словно бигуди.
Сегодня – плохо, будет хуже завтра,
И неизвестность ждёт нас впереди.

У нищенствующих не будет детства.
Слепым уже не увидать зари.
Нам прошлое оставило в наследство
Лишь ненависть к страданьям, без любви.

Во что-то раньше верили вслепую.
Наивная , как детство, простота.
Прозрели мы, но что-то не ликуем.
Вокруг нас без просвета темнота.

КУДА  ТЫ  КАТИШЬСЯ,  РОССИЯ?

В глазах прохожих безысходность,
Как камень давит на меня.
Вокруг испуганность и ложность
Убогость душ и злоба дня.

Как будто  зеркала кривые.
И лица все искажены.
Куда ты катишься, Россия?
Куда с тобою катим мы?

На лицах не видать улыбок,
Куда не кинешь хмурый взгляд.
Мир неустойчив, робок, зыбок,
И даже солнышку не рад.

Никто так просто не гуляет.
Идут, куда-нибудь спеша.
Прохожие не замечают,
Что у природы есть  душа.

ПЬЯН  Я МОРЕМ

Суета отступает пред морем,
Завораживает прибой.
Я не знаю, что может поспорить
С этой дикой на вид красотой.

Солнце плавит песок и каменья,
Ну а море прохладой манит.
На скале белых  чаек селенье,
И, конечно, пронзительный крик.

Вхожу в воду, как нож входит в масло
Рассекаю лазурь я рукой.
Солнце плавит небесные прясла
И шумит белопенный прибой.

Мой восторг просто нечем измерить
Пьян я морем и пенной волной
И чем дальше, тем кажется берег,
Просто узенькою полосой.

Непременно вернусь я обратно.
Не останусь же в море один.
Мне сегодня, ну очень приятно
Плыть по морю, как будто дельфин

Я ныряю, играю, плескаюсь.
Впереди лишь одни корабли.
Я устал и назад возвращаюсь,
Отдыхая на гребнях волны.

Солнце, кажется, палит нещадно
Потому, что стоит высоко.
Я нырну в глубину, там прохладно.
И поэтому плыть мне легко.

« ОЗЕЛЕНЕНИЕ»

У нас есть тоже изменения:
Страна по-крупному «сечёт» 
Всеобщее «озеленение» –
Всё в долларах наперечёт

И потому взлетают цены
Подстать, пожалуй, мировым.
Ведь пунктов множество обмена:
Россия, Украина, Крым.

Зарплату платят нам в купонах,
Оценивая низко труд.
Но предпочтение «зелёным»
На каждой «точке» отдают.

В «комках», в «палатках», на базаре
«Зелёный» крепче всех волют.
Богует в казино и в баре
Его везде с почтеньем ждут.

МУДРОСТЬ  ДРЕВНИХ  КИТАЙЦЕВ

Свет сочился меж пальцев
Твоих растопыренных рук.
Мудрость древних китайцев
Смыкала уста в полукруг:

«Ничего, мол, не вижу,
Не слышу, и вам не скажу»
Солнце село на крышу.
И я рядом с ним посижу.

Ничему не спрошу я,
О прошлом вдвоём помолчим.
Пусть безмолвье ликует.
В интимной беседе мужчин.

А , когда же стемнеет,
На крышу надвинется ночь.
Луч последний истлеет.
Посижу  и с Луною точь в точь.

РАЗЪЯРЁННЫЕ  НЕБЕСА

Сочится алой каплей горизонт
И будто неба простыню кровавит.
Непостигаемо бурлит Эвксинский Понт,
И, словно с неба взор до дна его буравит.

То ль Бога глас, то ли небесный гром.
Но грохот разорвал Бушующие волны.
И одинокий, утлый, старый чёлн.
Стихией перевёрнут в свете молний.

То свет, то тень, и золото полос
Весь горизонт и  брызжет алым соком
И луч с небес, как будто в волны  врос.
И смотрит с высоты кровавым оком.

Быть может, это всё-таки дерзнул
Стихий разжечь кровавую лампаду,
Князь тьмы, злодейства гений, Вельзевул,
На Землю тайно вырвавшись из ада.

Иль Божье наказанье за грехи,
А, может, полоса антициклона?
Но небеса, как зверь, разъярены,
Кровавой пастью  ощеряя склоны.

О, Господи, будь щедр и милосерд,
Яви нам милость и  благословенье.
Пусть я ничтожный твой и раб, и смерд,,
Но всё же как-никак, твоё творенье.

Я создан по-подобъю  Твоему.
Я человек, и все мы человеки.
Так успокой взыгравшую  волну
И опусти с кровавым оком веки.

Мы бунт Земли сумеем пережить
Но тяжко так бороться со стихией
Но чашу должен до конца испить
Народ, который не узнал Мессию.

Мы есть созданья матери-земли.
И в то же время божие творенья
О, Господи, спаси и сохрани,
Услышь мои гортанные моленья.

СОЛНЦЕ  КАПАЛО  НА  ЛИЦО

Вышел я на крыльцо,
Исполняя каприз.
Обжигая лицо,
Солнце капало вниз.

Огляделся вокруг –
Тёмный лес за спиной
Ни друзей, ни подруг,
Никого. Только зной.

Да в прохладном лесу
Вдоль полян бурелом.
Что за чушь я несу,
Может это был сон?

Ну и что, что жара?
Солнце палит, и пусть.
Отчего же тогда
Беспросветная грусть?

Отчего белый свет
Резко режет глаза?
Может, сходят на нет
Все мои тормоза?

Полной грудью вдохнул
Я горячий поток.
В это время подул
Молодой ветерок.

Я присел у крыльца,
Исполняя каприз.
И опять на лицо
Солнце капало вниз.

ВРЕМЯ  ТЕЧЁТ  МИМО

Никто не знает сколько  суждено                           
Ему прожить, и, как на белом свете.
Пьём нашей жизни терпкое вино.
Ведём себя, как маленькие дети.

До дыр буравим взглядом потолок.
Но ничего со мной не происходит.
Напрасно жду неведомо чего,
И в жилах кровь впустую колобродит.

Под камень, что лежит не потечёт
Вода, но мимо протекает время.
Всегда бегу за кем-то или от
Кого-то, только умирать со всеми.

Проходит жизнь, я, словно в ней никто.
Живу, но ничего не совершаю.
Что от меня зависит? Ничего.
А что могу, того и сам не знаю.

Пишу стихи. Кому они нужны?
А время  мне отпущенное, тает
Когда у нас почти что полстраны
То голодают, то недоедают.

Мы научились лишь голосовать.
А за кого – нам всем это « до фени»
И остаётся лучшей жизни ждать.
Но жизнь разве кто-нибудь изменит?

Всё также жизни терпкое вино
Пьём и ведём себя, как дети
Никто не знает сколько суждено
Ему прожить и как на белом свете.

ТАКОЕ  ВРЕМЯ  НА  ДВОРЕ

Живём: семь бед – один ответ
Зачем развалинам подпорки?
То постоянно гасят свет,
То криминальные разборки.

Летит шальная пуля в след.
Но ведь на то она шальная.,
Что всем она приносит смерть.
А вот кому – никто не знает.

Такое время на дворе:
Кто в нищете, кто строит дачи.
У власти вновь стоят не те,
А ведь могло бы быть иначе,

Чтоб все мы жили хорошо.
И это каждый понимает.
У власти всё есть, но ещё
Чего-то  видно не хватает..

Наверно, совести в душе.
Их просто жадность  обуяла.
Но сколько же терпеть стране.
Неужто всё опять сначала

От революций мир устал,
А также от кровопролитий.
Двадцатый век для многих стал
Надежд крушенье и событий.

С чем вступим в двадцать первый век?
Ужели новыми смертями?
Никто нам не поможет, нет,
Коль не поможем  себе сами.

Долой, кто рвётся к власти, всех,
Кто лжёт бессовестно и грабит.
Мы жить хотим, и на успех
Рассчитывать, быть может, вправе.

То нет воды, то гасят свет,
То вовсе мы недоедаем.
На протяженье многих лет,
Кошмарной жизнью называем.

НАГРАДА  ЖИЗНИ

Есть одна игра такая: жизнью называется.
Но по глупости порой мы друг друга губим.
Человек рождается – счастьем награждается.
А награда состоит в тех, кого мы любим.

Надо жить по жизни так, чтобы больно не было
Ни соседу ближнему, ни самому себе.
Не успевший опоздал. Правою и левою.
Но куда бы ни шагал, надо  жить в семье.

Могут неурядицы быть по любому поводу.
И неразрешимые ускользнут дела.
Хуже ожидания, лишь бывают проводы.
Против расставания  крепкая семья.

В гордом одиночестве есть свои достоинства.
Как крупицы золота все наперечёт.
Но порою одному быть совсем не хочется.
Злое одиночество душу иссечёт.

Трудно неприкаянным дома дурью маяться
Ведь тоску когда-нибудь мы в себе разбудим.
Человек рождается – счастьем награждается.
А награда состоит в тех, кого мы любим.

НЕУЖТО  САМИ  ТАКИЕ?

В стране две   беды: дураки и дороги.
И напасть одна: воровство.
Чиновников мы обиваем пороги,
Поверив в рубля колдовство.

Творят чудеса нынче деньги любые.
Всё можно, что было нельзя.
Страна дураков. Что ж мы сами такие?
Нет, просто такая стезя.

Без денег дурак даже видный учёный,
А денежки ключ ко всему.
Дают они власть и спасут обречённых.
Без денег же горе уму.

Ты ссоришь деньгами – тебя привечают,
Не только в стране дураков
У нас воровство, правда, тут процветает.
Закон изначально суров:

Заказывай всё, что захочешь, коль платишь,
Пускай даже сходишь с ума.
Без денег ничто в этом мире не значишь,
А деньги творят чудеса.

Ведь даже чиновники с пастью  бульдога
За деньги готовы на всё.
В стране две беды: дураки и дороги.
А напасть одна: воровство.

ДРУГАЯ  ФОРМА  БЫТИЯ

Смерти нет. Небытие – лишь форма,
Но другая форма бытия.
Жизнь тогда имеет смысл и норму,
Если продолжается она

Для кого-то жизнь только фаза
В переходе к вечности и вот.
Некто ожиданием экстаза
Перед смертью жизнь назовёт.

Всё уйдёт в единое мгновенье:
Неудачи и страданий боль.
Смерть – всего-то перевоплощенье.
А покойник – новая лишь роль.

Смерти нет, есть смена лишь гармоний,
Фррм существованья для других.
Люди мертвецов своих хоронят,
Потому что так боятся их

Вдруг обратное осуществиться.
Не уверен в этом ведь никто.
После смерти наша жизнь лится.
Мы ж о ней не знаем ничего.

Может быть, за редким исключеньем
Тех, кто смог уже там побывать.
Не ищите в смерти приключений.
Жизни срока не дано нам знать.

Каждому отмеряно лишь столько,
Сколь ему судьбою суждено.
Выпадают туз, семёрка, тройка,
Чёт и нечет, а ещё зеро.

Наша жизнь, в сущности, рулетка.
Стало быть, не больше, чем игра.
Выпадает для кого конфетка,
Для кого-то чашу пить до дна

Но не надо сетовать напрасно,
Что кому-то сильно не везёт.
Жизнь сами делаем прекрасной,
Или же совсем наоборот.

Может, я философ, но поверьте,
Что без веры не прожить и дня..
И бояться  нужно, но не смерти,
А скорее самого себя.

ПОХМЕЛЬНЫЕ  СТРАСТИ

Грызёт нас совесть чаще по ночам.
И жаждет не расплат, а покаянья.
И мучит  голос сверху: «Аз воздам»
Иные исчезают все желанья.

Когда тверёз, всё вроде, нормалёк
И глупые в башку не лезут мысли.
С похмелья же, как будто занемог.
Похмельные раскаянья  повисли.

Губительною ношей на плечах
В паху сосёт, и что-то сердце гложет
Душа моя испытывает страх,
Она без покаяния не может.

А в чём и перед кем я виноват?
Да, ведь ни с кем и никогда ни разу
За что же мне такие муки, брат?
Так ни даёт покоя мне «зараза».

Ну, хорошо, согласен, что не  свят.
Зато других, не более я грешен
Так почему же пять ночей подряд,
Как выпью, становлюсь я безутешен?

Всё! Брошу пить, иначе мне «кранты».
Покаюсь даже в том, чего не делал.
Не буду больше «колотить  понты».
В «завязке» я. Всё строго и по делу.

Во мне  совсем не совесть говорит,
А змий зелёный все свои сомненья
Мне преподносит, стоит лишь залить
Глаза мои дешёвеньким «Портвейном»

Всё, больше не могу. Клиент дозрел.
И в элементе я не жду момента.
Покаяться ещё я не успел.
Не дай Бог «дурки» стану я клиентом.

Но покаянья требует душа.
Уставшая, она желает чуда.
В кармане – дырка, значит, ни гроша.
Займите «трёху», угорают «трубы» 

СТРОЧКИ  ПЛЫВУТ  ОКАЯННЫЕ

Строчки плывут окаянные,
Буквы двоятся в глазах.
Мысли шальные и пьяные
Бьются в мозгу на мечах.

Слово, такое заветное,
Я написать не могу.
Что-то накатит вдруг светлое.
Я выпускаю слезу.

Катится слёзка солёная
Каплей по бритой щеке.
Доля моя нехвалённая.
Сам я совсем налегке.

Может, куда-то когда-нибудь
Две – три черкну я строки.
Я не ссылаюсь на занятость,
Просто писать не с руки.

В смысле не том, что нет времени.
Время есть наверняка.
Просто с похмельного бремени
Пальцы дрожат и рука.

Буквы дрожат и осколками
Их невозможно читать.
Тело пронзает иголками,
Всё начинает дрожать.
 
Вот и рисую каракули,
Даже, когда не спешу.
В этом запое, как в вакууме.
Выйду, тогда напишу.

Жизнь такая вот я пьяная,
Плюс перекосы в мозгах.
Строчки плывут окаянные,
Буквы двоятся в глазах.

БЕЗУТЕШЕН  В  ПУСТЫНЕ  ОДИНОЧЕСТВА

Судьба бывает  к нам жестока,
Возможно, по одной причине,
Тоскует сердце одиноко,
Как Бонапарт по Жозефине.

Всё остальное же – химеры,
Утраты, муки и страданья.
Нам изменяет чувство меры
От непомерного желанья.

Мы часто безутешны в горе,
Но что нам до беды соседа?
Своих проблем имеем море.
Без поражений нет победы.

Любая мелкая досада
На неудачи, слишком просто.
Пусть в жизни многому не радый,
Присохнет – отпадёт коростой.

Лишь в одиночестве причина
Несчастий и души разлады
У женщины и у мужчины.
Зачем так? Господи, не надо.

Пошли другие испытанья:
Дожди  и ветер, зной и стужу.
Сотри с души моей желанья,
Но одиночества не нужно.

Слаб человек и, значит, грешен.
От грешника Господь отринет.
Ни в чём другом, ни безутешен,
Как в одиночества пустыне.

НЕ ПРЯЧЬТЕ  РУКОПИСИ  В  КЛАДАХ.

«Трудов» подолгу не храним.
И, если б сам хранил хотя бы.
Огонь надёжнее земли.
Не прячьте рукописи в клады.

А вдруг совсем  не те найдут
В несопрягаемых пределах.
Не рукопись тогда сожгут,
А человеческое тело.

Сожги всё то, что вопреки.
Нужна предельная тут ясность.
Все «патриоты» –  дураки.
Подстерегает их опасность.

Совсем  не там откуда  ждёшь.
Она, как пуля на излёте.
Казалось, запросто возьмёшь,
Ослабла вроде бы в полёте.

Но оказалось, зубы есть
У раненного даже зверя.
И гордость попрана и честь.
Куда важней  твоей потери.

Ведь каждому есть, что терять,
Не только жизнь или счастье.
Бесчестным честных не понять,
Особенно тем, кто у власти.

Всё пропадёт, что не сожгли,
Иль попадает в руки гадов.
Огонь надёжнее земли.
Не прячьте рукописи в клады.

МАЙСКОЕ  СТИХОТВОРЕНИЕ

Хоть лексикон ваш мат на мате,
Вы все купаетесь в разврате.
И чувственность  бьёт через  край.
Апрель души сменяет май.

Что на хвосте несёт сорока?
Вы все вместилище порока
Нежны, вульгарны, сладострастны,
И всё же очень вы несчастны.

Примета и позор столицы:
В делах постельных просто львицы.
Когда-то были не такие.
Мне жаль вас, бабочки ночные.

Вас ласково зовут»путанки»,
Но прёте вы, как будто танки.
Подряд работаете сути,
Без сна девчонки-проститутки.

Одеты вы всегда по моде,
Прикид балдёжный при народе:
Духи, косметика, помада,
Но сами вы себе не рады.

Конечно, деньги – это сила.
И жить вам хочется красиво.
В любви за деньги нету страсти.
И вам неведомо про счастье.

Читать мораль мне вам не надо.
Вы «дамы» высшего разряда
Меня не станете вы слушать.
Сгубив тела, спасите души.

ЧАРУЮЩИЕ  ЗВУКИ  МУЗЫКИ

Из нежных губ несётся песня,
Слова и музыку обрушив.
А голос, как из поднебесья,
Вливался в трепетную душу.

Очаровательные руки
По клавишам бегут аллегро.
Я не слова вбирал, а звуки,
Коварно бьющие по нервам.

Я был настолько очарован,
Что замер в дивном ожиданье,
Мой мозг, как будто, звуком взорван
Распят чарующим звучаньем.

В душе блуждающие звуки
Её на клочья рвали сразу.
Молитвенно слагал я руки,
Как продолжение экстаза.

Чарующие смолкли звуки,
А я шатался, словно пьяный.
Во мне дрожали ноги, руки,
От нисходящего пиано

БАЛЛАДА  О  ГЕМОРРОЕ

Кто воспевал любовь, кто смелого героя,
Что подвиг совершил, ль совершить готов.
Я ж написать стихи решил о геморрое,
Болезни, что порой вылазит из штанов.

Мучительна она, в особенности шишки.
Лишь только унитаз свидетель тяжких мук.
Завалит старика, мужчину и мальчишку,
А сколько от неё страдающих подруг.

И, главное, у ней есть разные причины.
Болезнь может быть, буквально, от всего.
То тяжесть велика, поднятая мужчиной,
То где-нибудь простыл, то что-нибудь ещё.

Легко им заболеть, но тяжкие страданья,
Особенно, когда желудок душу рвёт.
Часами ты сидишь, но  скромное желанье,
Ну, попросту никак, уже болит живот.

На корточках сидеть уже устали ноги.
И, кажется, внутри тебя большой разлом
Сбегает струйкой кровь, ты плачешь, молишь Бога,
Чтоб геморройный тот закончился симптом.

Крушину пьёшь, кору черенчатого дуба
И ставишь свечи в своё измученный проход.
Но раздирает боль, что стискиваешь зубы.
Твой злостный геморрой так просто не пройдёт.

Как подцепил его, для мозга это тайна.
Ведь не посмотришь сам, и стыдно рассказать.
И носишь словно крест, свой  геморрой случайный..
И будешь долго им болезненно страдать.

КУРЯТ  ЗАЙЦЫ  ТРАВУ (вариация на тему известной песни)

В  очень тёмном лесу
Курят зайцы  в осинах
Не табак, а траву,
Что с утра накосили

Курят зайцы траву,
Старики и зайчатки.
Ровно по косячку
Раздают, как перчатки

Курят зайцы траву,
Дым стоит над поляной.
Обкурили сову,
Только филин чуть  пьяный.

Птицы здесь не летят,
Сизый дым вдоль дороги.
Косолапому мстят –
Обкурили берлогу.

Не курил косячков,
Поплохело немножко.
Косолапый медведь
Пообкуренный в лёжку.

Погрузилось во тьму
Солнце вместе с Луною
Курят зайцы траву:
Лебеду с анашою.

Тащит кайфом в кювет,
Тащит зайцев в канаву
И косым на обед
И на ужин – отрава.

Зайцы курят траву
И уже поголовно
Любят все анашу,
Но особой любовью.

Напевают слова,
Хоть не знают мотива:
«Не  страшна нам сова.
Не нужна нам квартира»

БАЛ  ПРАВИТ  САТАНА

Устало виснет ночь, и звёзды, словно плети.
И гаснет поцелуй последний на устах.
Бал правит сатана последнее столетье.
Бог видит это всё, но он на небесах.

Мир близится к концу, грядёт Апокалипсис.
Грехов не замолив, мы по уши в дерьме.
Бандиты и воры все в депутаты вышли.
А правды никакой нет ни в одной стране.

Безумство и любовь – холодное соитье.
Оружье дураков – безудержный обман.
.Мы будто сожжены, отравлены событья.
Мы все сошли с ума и в голове туман.

По жилам бьётся кровь, отравленная злобой
И воспалённый мозг нельзя остановить.
И ненависти мы своей верны до гроба,
Тем более, что нам осталось мало жить.

Мы в жизнь влюблены любовью кабинетной,
Но только ею мы на смерть обречены.
Весь мир погряз в дерьме, и мы в нём незаметны.
Бал правит сатана, убийцы и воры.

МИР  СОШЁЛ  С  УМА

Я потерялся в мире привидений
Среди койотов пакостных и змей.
Достаточно  сменяя тех впечатлений,
Что я живу средь мёртвых и камней.

Нет сожалений, трата есть эмоций,
Иллюзии и тысячи молитв.
Корабль, плывущий безо всяких лоций
Пойдёт ко дну, а капитан убит.

Повсюду трупы, среди моря крови
И в море трупов, льётся чья-то кровь.
И все сгорим в аду, себя угробив.
Такая же иллюзия – любовь.

Бог создал мир и человечьи души,
А сатана – естественное зло
И это зло он в Божий мир обрушил.
Но только мёртвым в мире повезло.

Наркотики и рок, и смерть за поворотом,
Когда тебя убьют, буквально ни за что.
Весь мир сошёл с ума и всё же в этом что-то.
Зачем всё это нам показывать в кино.

ЗА  СТОЛОМ  С  ПУШКИНЫМ

Я волю дал воображенью,
Хотя представить я не мог,
Что Саша Пушкин в день рожденья
Мой именинный ест пирог.

Любитель женщин и закуски,
Любитель тонкого вина,
Любимец Муз, душою русский,
К тому ж красавица жена.

Сам Пушкин за столом со мною,
Хотя и рядом высший свет.
И одинокою свечою
Стою пред ним я тет-а-тет

Его крутые бакенбарды
И профиль тонкий осветил.
Ах, Пушкин, Вас воспели барды.
И я Вам строчки посвятил.

Я голоден. Чего же боле.
Что Вам могу ещё сказать?.
Когда потянетесь за солью,
Мне не забудьте передать

Барашек – фи, а зайцы, право,
В сметане очень хороши.
Налейте «Мэри» мне кровавый,
Повеселимся от души.

И что с того, что день рожденья
Не Ваш сегодня, а лишь мой.
Мой тост за Вас, ведь Вы – явленье,
А я естественно другой.

Не «заправляйте мне арапа»,
Хотя Ваш предок был арап.
Сидящих рядом женщин лапать
Не нужно, Саша, всех подряд.

С одной флиртуйте, ради Бога,
Хоть объясняйтесь с ней в любви.
Я ж, с позволения , немного,
Занялся б Вашей Натали

Ах, Александр, Вы несносны.
Судить о людях так, грешно.
Подайте даме абрикосы,
Паштет гусиный, мне – вино.

Вам всё равно, Вы всех к ним ближе,
Вот вам капуста брокколи.
Супругу Вашу я не вижу.
Куда девалась  Натали?

С таким здоровым аппетитом
Есть можно просто всё подряд
Аристократ, поэт, элита
Я Вам действительно так рад.

Но, право, где супруга Ваша,
 Зачем супружницу скрывать?
Ау, красавица, Наташа.
Я так хотел пофлиртовать.

ВЕНЕРА  МИЛОССКАЯ

Изваял тебя скульптор древний
Много очень веков назад.
Изваял тебя без одежды.
Не просил за труды наград.

Тело юное не стареет
В бесконечности и лет и  часов.
Всеми жилками мрамор млеет
Теплотой – в этом высший смысл.

Сотни лет от стыда сгорая,
Не прикроешь руками тело.
Ты не голая, ты – нагая.
Совершенству ведь нет предела.

ДАНЬ  ПРИРОДЕ  ПРИ  НАРОДЕ

(зарисовка с натуры)

У природы нет жёстких правил.
Лишь накинь на неё узду.
Юный мальчик отменно справил
Возле дома свою нужду.

И никто не сказал ни слова,
Хотя видели это все.
Расстегнул штаны – и готово:
Дань природе и дань нужде.

А мораль? Нету здесь морали,
Коль справляешь одну из нужд
Зов природы, Ему едва ли
Из людей кто-нибудь был чужд.

Может слишком простая повесть.
В жизни много вериг и гирь.
Лучше лопнет пускай уж  совесть,
Чем у вас  мочевой пузырь.

МАЛАЯ  РОДИНА

Где родились, вы забыли  разве?
Может, средь непаханых полей.
Этот город копоти и грязи,
Называем родиной своей.

Маленькая родина на теле
Преогромной матери- земли.
Здесь мы родились, Здесь, в самом деле
Кости стариков погребены.

Родиной мы называем даже
Старый дом, которому на слом.
Уезжаем. Всё же помнит каждый
Самый первый в жизни отчий дом.

Я  ВИДЕЛ  СТРАННЫЕ  ГЛАЗА

Я видел странные глаза.
Они висели над столом,
Светились, словно образа,
Каким-то внутренним огнём.

Сиянье глаз без головы.
В них даже не было ресниц.
Как в зеркалах отражены
Огни небесных колесниц.

Пугающий, но добрый взгляд.
Такой бывает у мадонн.
Как два светильника горят
В пустом колодце, что бездонн.

Две бездны, два небытия,
Две оторвавшихся звезды.
Я видел странные глаза,
Ко всем исполненных любви.

Свет разорвавшихся комет,
Прыжок и луч в кромешной тьме.
Глаза свой оставляют свет
Неизгладимый на душе.

НЕБЛАГОДАРНЫЕ ЛЮДИ

Неодинаковы за гранью
И люди, и деленье их.
Но смерть ласкает хладной дланью
Монархов и людей простых.

Так часто нищета в изгнанье
Способна чувства обострить.
Не стоит доверять признаньям,
Не стоит попусту любить.

Коварных полон мир предательств,
 Уж тем более измен.
Каких вам нужно доказательств,
Когда любой свидетель нем?

И только золото развяжет
Поганый, пакостный язык.
За деньги что угодно скажут,
Любой, навесив вам ярлык.

Кто так без укоризны честен,
Кто предан телом и душой?
И двух таких не сыщешь вместе
По старой истине простой:

Все люди так неблагодарны.
И золото хотят иметь.
Друзья ближайшие коварны.
Одна лишь бескорыстна смерть.

Уступят сильному дорогу
Те, кто нуждается в друзьях.
Всё чаще молимся мы Богу,
В душе скрывая липкий страх.

Нам не избавиться от страха.
Пред ним бессилен и монарх.
От пота липкая рубаха
Уравнивает всех в правах.

Пусть даже не рождён ты трусом,
Пусть по призванию – герой,
Но проберётся мелким бесом
Страх, и герой уж сам не свой.

Его деяния отважны.
Он за друзей стоит горой.
Но вот проснётся он однажды
Не старый, но совсем седой.

Пусть не показывает страха,
Пусть в глубине сознанья страх.
Пишу, всё выдержит бумага.
Ухмылка змейкой на устах.

А смерть ласкает хладной дланью
Монарха и людей простых
Неодинаковы за гранью
И люди, и деянья их.

«ВЕСЁЛАЯ  КОММУНАЛКА»

К нам вчера в четвёртый сектор
Привезли троих гостей:
Врач, поэт и архитектор,
Все в гробах – набор костей.

Хоронили очень шумно
Среди нашей тишины.
Есть немало всё же умных,
Остальные – дураки.

«Не войны хотим, но мира» –
Как один из нас сказал.
Коммунальная квартира,
Под названием Абдал.

Наплевать нам на несчастья
Счастье тоже ерунда.
К нам приходят люди часто:
Кто на час, кто навсегда.

Здесь живём мы очень дружно:
Умные и дураки.
Ничего ведь нам не нужно,
На глаза лишь пятаки.

Как затеем дискотеку
Мы на кладбище у нас.
За лекарствами в аптеку
Ходят люди каждый раз.

Мы весёлые ребята,
Нет ни драк у нас , ни драм
И не стало психопатов,
Даже среди мёртвых дам.

Кто при жизни был несчастным,
Счастлив стал у нас вполне.
Похоронен люд здесь разный,
И пешком и на коне

Клеопатра с Нефертити
В списке числятся у нас.
Как помрёте, приходите.
Коммуналка наша класс.

Мы не метим территорий..
Просто нечего делить.
Для крутых есть крематорий.
Можно пепел сохранить.

Всё по высшему разряду
Без балды и без булды
Очень-очень будем рады
Вам коллеги-мертвяки.

КЛАДБИЩЕНСКИЕ  СТРАСТИ

Бабка мужа схоронила
И на кладбище тайком
Каждый вечер приходила
Миловаться с муженьком.

Раскопав его могилку,
Показать свою, чтоб власть.
Эта бабка-некрофилка
Мертвецам трём отдалась.

А четвёртый был на стрёме,
Мужа мёртвого стерёг,
Чтобы ночью по дороге,
Дед с могилки не убёг.

А старуха та нахально
У покойных на виду,
Вся в  бесстыдстве эпохальном,
Словно кукла на ходу.

Утомила всех покойных
Так, что вновь легли в гробах.
А старуха преспокойно
Танцевала на углях.

Дьявол с ней свершает мессу.
Её дьявол полюбил.
Но убил, как смерд принцессу.
Дьявол – тоже некрофил

НЕКРОФИЛЫ

Когда  ты вылезешь из гроба,
С тобой нам будет хорошо.
Любой почувствуешь утробой,
А может, чем-нибудь ещё.

Тепло по жилам заструится
Окаменевшей красоты.
Тебе такое не присниться,
Хоть вечным сном заснула ты.

Меня живые раздражают.
Они чего-то все хотят.
Они в любви не понимают.
Никто ведь мёртвым не зачат.

Девчонки мёртвые красивы.
Легко мне с ними говорить
Всё понимают, не спесивы.
Ну как таких не полюбить?

Они скромны, любому ясно:
Претензий нету никаких.
Они по-своему прекрасны
И симпатичнее живых.

Лежат себе в гробах спокойно
На невеликой глубине.
А нас, живых волнуют войны.
Одни страданья на земле.

Пускай в любви не так обильны,
Зато в них внутренний покой.
И нету среди них дебильных,
И не нудят они тоской.

У каждого своё есть хобби.
Не зню, что желать ещё.
Когда ты вылезешь из гроба,
Поверь, нам будет хорошо.

СТРАСТЬ  ПО  НЕКРОФИЛКЕ

Один некрофил с некрофилкой
Никак не могли поделить
На кладбище чью-то могилку.
Обоим хотелось продлить

Те сладкие некромгновенья,
Сливая с покойным уста
Но вышло недоразуменье:
Могилка была та пуста.

Наверное, всё-таки раньше
Другой приходил некрофил.
И то, что в ней было, без фальши
Для оргий к себе утащил.

А ночь уже прочь уходила.
И время, чтоб  солнцу вставать.
Никак не успеть некрофилам
Другую могилку копать.

Но острое зреет желанье,
Потребность кого-то любить.
И вот некрофил с опозданьем
Решил некрофилку убить.

Он тянет к ней потные руки.
Но женщина всё поняла,
Что это отнюдь не со скуки.
За шею его обняла.

На ней уж разорвано платье,
Плечо обнажилось и грудь.
Сильнее смыкает объятья.
Кончается жизненный путь.

Мгновение, словно заклятье.
И два некрофила молчат.
И врядли сумею понятья:
Холодных два трупа лежат.

У края чужой им могилы.
И некому похоронить.
Закончили жизнь некрофилы,
А как  им хотелось любить.

СОСТОЯНИЕ  ДУШИ

Стихи пишу не для народа,
Хоть отдаю их за гроши.
Поэзия – отнюдь не мода,
А состояние души.

Особенного свойства чувства,
Но не к кому-то одному.
Возможно, что стихи – искусство,
А, может, свет, пронзил, что тьму.

Стихи есть способ выраженья
По сути, самого себя.
Мне дела не до впечатленья,
Как и другим нет до меня.

Грех предаваться суете,
А не предаться невозможно.
Друзей я выбирал не тех,
И был в любви неосторожным.

Нет зависти во мне ничуь
К тем, кто сиял на небосклоне.
Но я панически боюсь
Обидеть тех, кто благосклонен.

Я на груди не рвал рубах,
Пророчеств никаких не вякал,
 Не числился средь забияк,
С трибун  высоких я не «якал»

Хотя всё время жил, как все,
Ни на кого всё ж не похожий.
Писал стихи о бытие
Простой, застенчивый прохожий.

Проблемы те же, что у всех:
Безденежье и жизнь у края.
Когда ж ко мне придёт успех,
То я нарочно опоздаю.

ЛИШЬ  ОСОЗНАВ  МГНОВЕНЬЕ  БЫТИЯ

У каждого свой путь, своя стезя
Сквозь ожиданья,  бури и ненастья.
Лишь осознав мгновенья бытия,
Почувствуешь, что всё-таки есть счастье

Пусть полной чашей счастье не черпал,
Досталось пусть его совсем немного,
НО выстрадал своё и осознал,
Что нелегка к нему твоя дорога.

Пусть счастлив был мгновение едва.
И не тогда, когда владели страсти
Ты осознал и получил сполна
Своё, а не ворованное счастье.

ТЫ  В  СЕБЯ  САМОГО  ЗАГЛЯНИ

Не поймёшь ты, как пахнет полынь
В серебристой траве  пред рассветом.
Ты к удобствам привык городским
И не станешь ты сельским поэтом.

Можешь фраз привезти целый воз.
Можешь слог ты использовать древний.
Лишь, когда окунёшься в навоз,
То почувствуешь запах деревни.

Ты в себя самого загляни
Перед мощью земли тают темы.
Ты лопатой по пашне пройди,
По-другому напишешь поэмы.

Впрочем, что тебе знать о земле,
Ковыряясь совком на балконе?
Если есть «вор в законе» в тюрьме,
То на пашне есть пахарь в законе.

Как почувствуешь, так и пиши
Про солёные пятнышки пота.
Что для тела, то и для души –
Немудреная в поле работа.

Кто к удобствам привык городским,
Врядли стать сможет сельским поэтом.
Не поймёшь ты, как пахнет полынь
В серебристой траве пред рассветом.

СОДЕРЖАНИЕ

1.В тридесятом царстве.
2.Испытание счастьем.
3.Магия мира.
4.В антимирах.
5.Ощущения во сне.
6.Всё происходит о печали
7.На грани двух миров
8.Если наплевать кому-то в душу.
9.Путь познания.
10.Умение видеть.
11.Если выпадет «зеро».
12.Время пришло.
13.Нет выбора.
14.Глаза закрыл и песен не  пою.
15.Не верь себе.
16.Я не боюсь сойти с ума.
17.Я слышал голос из земли.
18.Ещё мосты не сожжены
19.Мой ум разложен и смущён.
20.Мир полон зла и развлечений.
21.Мы купаемся во лжи.
22.Люди спят,  и нету дела никому.
23.Я безумец безумного мира
24.Да не осудит Аль-Хаким.
25.Баллада о  настоящем времени.
26.Язык меня ведёт.
27.Аттрактанты.
28.Я не ангел.
29.В режиме автопилота.
30.Как стать хулиганом?
31.Ничего не изменится.
32.Отчего на сердце тревога.
33.Что-то накатило.
34.Мы – космический материал.
35.Баллада о живом горизонте. (Диптих)
36.Меня к поступкам тянет нестандартным.
37.Раб тела.
38.Кем быть?
39.Не постоялец я, а только странник.
40.Всё исчезло в душе.
41.То ли зомби, то ли киборг.
42.Любовь в анатомическом театре.
43.Зло всегда блуждает рядом.
44.Выбор тела.
45.Даже мёртвым нужен отдых.
46.Земные рамки мне тесны.
47.В другом измерении.
48.В низших уровнях Астрала.
49.Созерцатель.
50.Против СПИДа.
51.Ветер.
52.Жизнь прёт, как сумасшедший поезд.
53.Природа объявила нам войну.
54.Учения десантников.
55.Мы не ведаем день кончины.
56.Аромат парфюма.
57.Желание чуда.
58.Мир – отраженье наших впечатлений.
59.Защиты нет от дураков.
60.В тайном сундучке желаний.
61.Счастье нужно заслужить.
62.Изнанка счастья.
63.Убийца времени.
64.Гордыня.
65.Ах, этот мат.
66.Память моя – копилка.
67.Снежный человек.
68.Принять наркотик.
69Ты не такой, как все.
70.Нужна ли свобода.
71.Уход в себя.
72.Лежу себе тихонько.
73.Обратимость зла.
74.Мы – препараты.
75.Не схожу с ума по пустякам.
76.Я научился не обольщаться.
77.Я к смерти не готов ещё.
78.Музыка от дьявола и Бога.
79.Людская скверна.
80.Чужие мысли.
81..Живу нигде.
82.Ожидание утра.
83.Совесть.
84.Пишу в стол.
85.Луна в ладонях.
86.Отражения неба.
87.Вулкан проснулся.
88Два горя вместе.
89.Мой новый мир.
90Я – эхо.
91.Плач небес.
92.Крот.
93.Ожидание
94.Советы на каждый день
95.Хочу  пива
96.Истину найти совсем не просто
97.Если души пусты.
98.Не всё спишет война.
99.Возмездие кармы
100.Коста-Браво
101.Не взрослые поэты.
102.Страх выползает из щелей.
103.Жизнь на грани фола
104.Самый страшный зверь.
105. «Всё хорошо».
106.Каждый по-своему сходит с ума.
107.Не могу быть приспособленцем.
108.Мне скрывать нечего.
109.Так и живём.
110.Дни недели
111.Игра.
112.Законы диалектики.
113.Пилигрим.
114.Город на игле.
115.Борьба за выживание.
116.Искусство
117.Я умру, никто и не заметит.
118.Я родился в тюрьме без решёток.
119.Я ненавижу принужденье
120.Яд свободы отравил меня.
121.С похмелья
122.Советы  просто так.
123.Цифра «шесть»
124.Анкеты.
125.Вариация на тему песни «Я в осеннем лесу пил берёзовый сок»
126.Опять мне хочется в Париж.
127.Париж Восторги туриста.
128.Добро должно быть с кулаками.
129.Несправедливая истина.
130.Про что я читаю.
131.К примеру.
132.Я просто человек, а не герой.
133.Я не хочу другого глобуса.
134.Художник слова – не поэт.
135.Как скучно живём, господа.
136.Как и прежде.
137.Там, где господствует мораль.
138.Какая связь меж мною и Вселенной.
139.Французский сыр.
140.Новые законы диалектики.
141.Замолчите все одновременно.
142.Я такой же, как все.
143.Среди нас самый умный – дурак
144.В иллюзорном мире.
145.Нельзя реальности менять.
146.Душа – это тайна для всех.
147.Жизнь наша – дурдом.
148.Век электроники.
149.Хиппи.
150.Живу, как дерево.
151.Улица моего детства.
152. «Пил Мускат».
153.Воздух мира пропитан отчаяньем.
154.Красный газ.
155.Дон Кихот.
156.Линия горизонта.
157.Ночь, весна и немножко грустно.
158.Баллада о некупленном «Кабриолете».
159.Роль, которой в сценарии нет.
160.Вынужденнный каннибализм.
161.Страшно.
162.Стоящий у власти.
163.Суть истины  на дне стакана.
164.Неприкаянный мятеж.
165.Темнота без просвета.
166.Куда ты катишься Россия?
167.Пьян я морем.
168. «Озеленение».
169.Мудрость  древних китайцев.
170.Разъярённые небеса.
171.Солнце капало на лицо.
172.Время течёт мимо
173..Такое время на дворе.
174.Награда жизни.
175.Неужто сами такие?
176.Другая форма бытия.
177.Похмельные страсти.
178.Строчки плывут окаянные.
179.Безутешен в пустыне одиночества.
180.Не прячьте рукописи в клады.
181.Майское стихотворение.
182.Чарующие звуки музыки
184.Баллада о геморрое.
185.Курят зайцы траву.
186.Бал правит сатана.
187.Мир сошёл с ума.
188.За столом с Пушкиным.
189.Венера Милоская.
190.Дань природе при народе (зарисовка с натуры).
191.Малая родина.
192.Я видел странные глаза.
193.Неблагадарные люди.
194.Весёлая коммуналка.
185.Кладбищенские страсти.
196.Некрофилы
197.Страсть по некрофильски.
198.Состояние души.
199.Лишь осознав мгновенья бытия
200.Ты в себя самого загляни.