Баллада о Ладожских контрабандистах

Предисловие:
Много слышал о том, что до 1917 года финская таможня на Ладоге располагалась на островах Хенясенмаа и Кугрисаари или как их теперь называют Сенных или Оборонных островах. А возле мыса Раханиеми (Денежный мыс) (говорят именно поэтому он получил такое название) в бухте Хеполахти (Жеребячья бухта) происходил обмен товарами между русскими и финскими контрабандистами. Смысл был в том, чтобы проскочить таможню незамеченными.
Не знаю, правда это или вымысел, но на основании этих слухов и рассказов родилась эта баллада. Конечно, баллады и саги нужно петь, но пока вышло только в стихах…
Прошу прощения у людей не местных за трудно произносимые названия, но мы тут живем, а названиям этим сотни лет.

Форштевнем вспарывая волны,
От берега скорее прочь,
Тяжелый, под завязку полный,
Усталый шлюп стремиться в ночь.

Им правит шкипер бородатый,
С тяжелой трубкою в зубах,
Ладонью, шириной в лопату,
Штурвал ухватисто забрав.

Сегодня, Бог ему в подмогу
Дал ветер, что свистит в корму.
Сдувая тучи понемногу,
«Барашками» бодря волну.

Усталый шлюп, по стариковски,
Гнилым рангоутом скрипя,
Замрет на гребне брюхом плоским
Взглянуть далЁко ли земля,

И вниз срывается устало,
Чтоб носом смерить глубину,
Зарывшись словно в одеяло
По бак в попутную волну.

Он вдаль от берегов российских,
Покровом ночи заслонясь,
Качая мачтой неказистой
Уходит, Богу помолясь.

Не в первый раз рискует шкипер
Таможню лихо проскочив.
Пузатый шлюп, как легкий клипер,
У Бога ветра испросив,

Уводит в даль с волнами споря,
Спеша укрыться темнотой,
Чтоб утром на просторе моря
Увидеть купол над водой
С отлитой золотом главой.

Давно Ууксу вдали растаял,
Он держит курс на Валаам,
Чтоб его югом огибая,
Уйти к чухонским берегам.

Ну, а потом прижаться к скалам
И тайно двинуться на юг...
Там в бухточке на Лапинсало
Живет рыбак — старинный друг.

А с ним живет чухонка внучка,
Что в сердце шкипера давно
Влетела невесомой тучкой,
Туманом, тихим летним сном.

В округе хуторов окрестных,
Что в тихом Найсмери стоят,
Не сыщешь лучше ты невесты,
Старухи финки говорят.

Наш шкипер ей по крови ровня,
Он вышел родом с Олонца.
Карелка мать, девицей скромной,
Пошла за русского — отца.

Его отец, ушедши к Богу,
Мальцу оставил старый шлюп.
А парень вырос понемногу
Высок, широк в плечах, не глуп.

Всегда судачили соседки:
Ижорки с западной дали,
Карелки, русские и вепки,
И две поморки из Кеми,

О том, что лучше парня нету,
Что телом он пошел в отца,
Но лаской матери согретый,
Карел душою и с лица.

Назвали паренька Иваном,
Он в море хаживал с мала.
Штормами и седым туманом
Его пропахла голова.

И вот теперь, моряк матерый,
Он знает в контрабанде толк.
Везет табак, бездымный порох,
Везет из Новгорода шелк.

Но в этом рейсе целью главной,
С деньгами заступает в спор,
Прекрасной Импи образ славный,
Девичий стан и милый взор.

Он правит на Раханиеми,
А там уже рукой подать
До хутора, где днем осенним,
Невесту должен он забрать.

Его там ждут, он точно знает,
Ведь в прошлый раз он слово дал,
Девичью длань в своей лаская,               
Под шёпот Куркиёкских скал.

Летит наш шлюп, а на бакштаге
Уже повисла пелена,
И ветер, нарастая в тяге,
Звенит, как первая стена.

К удаче разыгралось море!
С такой погодой никогда
Из бухт своих не выйдут споро               
Таможни бравые суда.

И шкипер на потеху шторму,
Что по пятам ступал за ним,
Смелее паруса раздернул.
Ему осталось пару миль.

И как на взмыленном драконе,
К заветной бухте среди скал
Успел, потешив душу вволю,
Опережая первый шквал.

Влетел и встал на глади тихой, 
И тут же рядом за скалой,
Домчался шторм шальной и лихо
Весь берег ополчил на бой.

Валы, горою в две сажени,
Он рушит в скальный авангард,
Но впав на миг в изнеможенье
Уж забирает их назад.

С кормы наш Ваня отдал якорь,
Уткнув форштевень на песок,
И водки за борт двадцать капель
Отлил, чтоб местный бог берёг.

На борт знакомый финн поднялся
За встречу штоф опорожнить,
Наш шкипер не сопротивлялся,
С партнером в дружбе надо жить.

А утром подошли подводы,
Их подогнал чухонец старый.
Закупки с финского завода
В обмен на русские товары.

Расстались добрыми друзьями
Пожали руки по-соседски.
Финн Перту - местный хуторянин
И Ваня — шкипер Олонецкий.

Улегся шторм и курсом к югу,
Куркиниеми огибая,
Пошел Иван искать подругу,
Неспешно шкоты набивая.

Он ткнулся в берег Лапинсало,
Суму подарков взял на плечи
И спрыгнул на скалу устало,
Мхи сапогами покалечив.

И настежь хаты дверь разинув,
Забыв про холод, в платье тонком,
По ветру волосы раскинув,
Бежит из снов его девчонка.

Но в метре вдруг остановилась.
Сробев не бросилась на шею.
Потом же чинно поклонилась
И провела его до двери.

А там уж дед неторопливо
Обнял Ивана как родного,
Накрыли стол: брусника, рыба,
И мутная бутыль спиртного.

Все чинно. Как велит обычай.
Поговорили о погоде.
О море тоже для приличья.
Потом пора и к делу вроде...

Чего уж тут юлить Ивану,
Он встал и поклонился в ноги.
Старик ворчал, что девке  рано...
Потом обвел их взглядом строгим,

И... улыбнулся в бородищу.
Обнял, расцеловал обоих.
Ну, где такого парня сыщешь?
Дед лютеранин был не строгий.

Что ж делать если девка любит?
Пускай обрящет православье,
Христос один, он не погубит.
И снова выпили за здравье.


А утром, уже морем синем,
На край земли, в чужие страны,
Навечно ехала в Россию
Невеста шкипера Ивана.