Сказочка

     Встретились как-то Велкопоповицкий Козел, Жатецкий Гус и Златый Базант.
     Как же провести вечер?
     Думали-думали, гадали-гадали, и ничего лучшего не надумали и не нагадали, как отправиться всем вместе к Пражечке.
     Сказано – сделано.
     Взяли, само собой разумеется, пива. Дорогой шутили, смеялись, вспоминали анекдоты – развеселить хозяйку.
     Очень скоро живописная дорожка привела их к уютному домику красавицы Пражечки.
     А у Пражечки уже который час сидел Черновар. Сильно рассчитывал он на романтический вечер и, понятно, не очень обрадовался приходу незваных гостей, но пива на столе прибавилось, и Черновар про себя решил, что романтика романтикой, а хорошая компания всегда к месту. И скоро дружно затянули они песню, услышанную где-то Базантом. Так она ему понравилась, что пел ее Базант всюду, обучил Козела, Гуса, Майского Козлика, Золотого Лебедя и еще многих  своих друзей:
"Позарастали стежки-дорожки, 
Где проходили милого ножки.
Позарастали мохом-травою,
Где мы гуляли, милый, с тобою.
Мы обнимались, слезно прощались,
Помнить друг друга мы обещались.
Нет у меня с той поры уж покою, –
Верно, гуляет милый с другою.
Если забудет, если разлюбит,
Если другую мил приголубит, –
Я отомстить ему поклянуся,
В речке глубокой я утоплюся".
     На последних словах, когда Гус и Базант самозабвенно, но весьма грамотно и выразительно разделились на два голоса, а Козел, улыбаясь, с шумом выпил добрую чарку пива, раздался робкий стук в дверь.
     Когда Пражечка вышла встретить гостя, Черновар залпом опорожнил кружку пенного напитка и исподлобья, весьма недружелюбно посмотрел на беззаботную троицу. Но ни Козел, ни Гус, ни Базант не заметили грозного взгляда. Но ждало Черновара еще большее разочарование – к столу Пражечка вернулась вместе с Карловецем.
     Старик Карловец в свою очередь, направляясь к Пражечке, не менее Черновара мечтал о романтическом вечере. Набравшись смелости, которую Карловец обрел после нескольких внушительных кружек ароматного хмельного напитка, он, уже не столь твердой походкой, вышел из дома. Но каждый шаг, приближающий к изящной хатке Пражечки, выветривал из головы хмель, одновременно с которым уходила и смелость. Поэтому так робок оказался стук в дверь.
     Войдя в комнату и  увидев подвыпившую компанию, дружно распевающую песни, не менее дружно опорожняющую кружку за кружкой, Карловец позабыл об истинной цели своего визита и быстро нашел общий язык с Козелом, всегда готовым выпить вообще и на брудершафт в частности, с Гусом и Базантом, которые, продолжая вокальные экзерсисы, не забывали, однако, о простейших манипуляциях с кружками и бутылками. Некоторый диссонанс вносило присутствие Черновара. Карловец сразу догадался, почему и зачем Черновар сидит за столом в доме Пражечки. И, несмотря на выпитое и выпиваемое, что-то все-таки продолжало царапаться в груди старика.
     Вечер как-то незаметно сменился ночью, на черном бархате высыпали яркие и не очень звезды – много-много, нарисовалась огромная круглая Луна, печально глядящая на творящееся в подлунном мире, а из открытого окна Пражечкиного домика еще слышалось громкое пение, все менее и менее стройное, все менее и менее понятное трезвому слуху. Карловец и Черновар, прихватив добрую дюжину бутылок, отправились на двор выяснять отношения, да так и пропали, растворившись в теплой звездной ночи.
     Но вот прервалось и пение. Гости начали расходиться. Если быть точным, Козел остался единственным, кто еще держался на ногах. С трудом, но держался. Речь, конечно, не идет о хозяйке. Пражечка даже в этом Содоме сохраняла свежесть и прелесть. Козел взвалил на богатырское плечо продолжавших что-то бормотать Гуса и Базанта, которые запутались крыльями и уже оставили всякие попытки распутаться и встать на ноги.
     Устало бредя по освещенной холодным светом Луны дорожке, Козел почему-то вспомнил о проказнице Чертовке. Это его взбодрило.
     На одном из перекресточков нетвердо державшийся на ногах Майский Козлик тщетно пытался привести в чувство Золотого Лебедя. По летающим вокруг перьям и пуху Велкопоповицкий Козел  догадался, что героические усилия Майского Козлика имеют слабые шансы на успех. Золотой Лебедь был вдрызг пьян. Снова мысль о Чертовке пронеслась в разгоряченном сознании Козела.               
     Оставив на дороге даже во сне не разорвавших объятия Гуса и Базанта, он свернул в знакомый переулок и, пройдя несколько шагов, оказался перед домом Чертовки. Чертовка хоть и не ждала Козела, но обрадовалась его пусть и позднему приходу.
     Домик Пражечки опустел. А Пражечка, выпроводив гостей, лишь тихо улыбнулась и, проходя мимо, взглянула в зеркало. Ее сердце наполнилось радостью при мысли, что завтра она снова увидит славного рыцаря Петра Вока Эггенберга…