Фабрика - Васильевский остров, 1991-1

"Васильевский остров" 1991 (1). Альманах. Составитель Николай Иовлев. Объединение "Всесоюзный молодежный книжный центр", филиал "Васильевский остров", Ленинград, 1991. 280 с. Тираж 15 тыс. экз.

ФАБРИКА

«Фабрика – промышленное предприятие с машинным способом производства», – определяет словарь Ожегова. Назвав так подборку, я вложил в это слово иной, в некотором роде кафкианский смысл: фабрика душ – «предприятие с машинным способом производства» одинаковых, усреднённых душ.
Все мы так или иначе прошли одну стандартную цепочку (с различиями разве что в отдельных звеньях): детский сад, школа, армия, институт. В конце ее, по замыслу хозяев цепочки, должен появиться безликий «трудящийся», продукт фабрики. Слава Богу, не все замыслы хозяев воплощаются.
Осенью 1989 года  пошел трещинами, осел и был срочно расселен дом на углу Большой и Малой Московских улиц. В этом доме я провел часть своего детства и юности. То, что с ним произошло, представляется мне символичным…
                Автор


***

Полжизни провести в какой-нибудь конторе,
Хлебая по утрам кисель передовиц.
Развод, размен жилья, две-три поездки к морю,
А позже кончить жизнь в одной из горбольниц.

Откуда эта жизнь с ее столь монотонным
Течением? Скажи, кто нам вменил ее
В обязанность? Всё так: генпланы, метры, тонны…
Разменяно на них  земное бытиё.

И нам не различить, кто щурится с портрета –
Закрыто пол-лица широким козырьком.
Мы вышли на Неву, мы в черное одеты,
Наш траур – без конца. О, знал бы я, по ком?!


ФАБРИКА

                В соседнем доме окна жолты…
                А.Блок. «Фабрика».

Фабричных зданий коробы рябые
Лицом к Неве.
Прошли десятки лет…
А окна ныне бледно-голубые –
Горит неоновый холодный свет.

Что изменилось?
Монотонность та же,
Хотя не валят на спины кули.
И в мерном гуле думается даже:
Вновь этих нищих провели.


ПЛАФОН

Казённый плафон шарообразный!
Вызываю тебя в своем воображении – и напрягаться не надо:
Вот светишься ты под потолком – строгий, не праздный.
Жизни моей, можно сказать, «неугасимая лампада».

Сколько раз вперивался в тебя взглядом:
Школьный класс, армейская казарма, больничная палата.
И теперь, как закрою глаза, – ты рядом, рядом,
Будто за часы тупого оцепенения расплата.

Я стараюсь пореже бывать в помещениях, где царишь ты, шар белый,
Да не очень-то получается – трудно это, трудно.
А во сне вижу, что обрел ты руки, ноги, словом, тело,
И маршируешь в колонне своих собратьев
Вдоль трибуны безлюдной.


МАЛАЯ МОСКОВСКАЯ УЛИЦА

Мы жили, мы жили…
Ты помнишь, как жили?
По Малой Московской
Полжизни кружили,
В колодцы-дворы
Через арки входили,
И в окна глядели,
И жили – не жили.

Сарай двухэтажный
Обвит  галереей,
Подтёки дымов
В сером небе чернеют,
Подтёки на стенах,
На судьбах, на душах,
А где-то всё громче
Победные туши.

В клетушках обои –
Желтее желтухи,
А жизнь истончалась,
Что кожа старухи.
И сердце томилось
И знобко, и сиро
В бескрайних степях
Коммунальной квартиры.


***

Технократ с гуманитарной прививкой –
Филармония, выставки и т.д.и т.п. –
В коммуналке,
В девятиметровой комнатке,
На диване продавленном,
Двести докторской, сто масла,
Вполглаза в телевизор –
Что-то из классики -
Кукиш суют:
«Накося, выкуси!»
Усмехнулся…


ЧТЕНИЕ

Обрыдло всё. Довольно праздной речи!
Уйти в свой мир, закрыться на засов.
Окно синеет – утро или вечер?
Ни хрипа радио, ни тиканья часов.

Труба да снег, покрытый слоем гари –
Видок безрадостный, как ни крути.
…И снова мечется
В своей державе Дарий –
От Александра силится уйти.


САМОУБИЙЦЫ

Голуби на окне целуются,
Шаркая по жестяному подоконнику.
…Я вспоминаю тех двоих,
Когда становится совсем паскудно.
Они попали в милицейскую хронику,
Их помянули в «Шестистах секундах».

Стояла, как говорится, золотая осень –
Время свадебных операций.
Ему было тридцать восемь,
Ей – семнадцать.

Они на кухне вентильки включили,
Легли, обнявшись.
Ангел всплыл над ними –
Газовый, слепой, бескрылый…
Вот их записка:
«Мы друг друга  т а к  любили,
Что всех вас вытерпеть
Нет силы».


ИНТЕРНАТ

Привет псих
Шансов никаких
В автобус не сядешь
Не уедешь
На свой гоминдаун
Товарищ даун
Возле скамейки
Найдешь три копейки
Добавишь копейку
Купишь
Четвертинку хлеба
Далеко до неба
В небе птичка пролетала
Он ей кепкой помахал


***

…Но будешь ты везде случаен,
Какую дверь ни отвори
Внутри сей жизни,
Сих печалей
И города сего внутри,
Где прожито уже немало,
А помнятся лишь фонари
Над тёмной глубиной канала.


***

Не иначе, как вкупе с другими
Мне дозволено существовать.
А отдельно мне данное имя
Есть не больше, чем «подпись, печать».

Эти многоэтажные соты,
Эти клеточки – дом и семья!..
То они опротивят до рвоты,
То притянет ячейка своя.

Подозренья, что мир многомерен,
Не оправданны… И наперед
Ты настолько в маршруте уверен,
Что автобус идет и идет.


ТРОЯНСКАЯ ВОЙНА

– Уж лучше ахейцем в каком-то там веке «до нашей»,
Чем здесь и сейчас,
Уж лучше в Троянской участвовать,
Но не в афганской! –
Серёга сказал раздраженно…
Узнал он войну без прикрас
И пули не минул душманской.

Недавно с женой перебрался он в новый квартал,
В квартирке живет ни просторной, ни тесной.
Серёга поэмы Гомера до дыр зачитал,
А прежде, до армии, было всё неинтересно.

И долго на кухне потом говорил, говорил…
(– Какие сравненья, о чем ты?!
– О выручке братской…)
Парис и Елена,
                Приам,
                Агамемнон,
                Ахилл,
Патрокл неубитый (лишь раненый)
В куртке солдатской…


РАЗГОВОР

Скажи-ка мне, Людаша,
Когда же время наше
Весомо прозвучит?

Твой лейтенантик Саня
Пал не в Афганистане,
А был машиной сбит.

Смотрела взглядом детским
Чиновникам советским
В колючие глаза.

Каких-то льгот просила
И девочку растила –
Есть в вас такая сила,
Что вам мешать нельзя.

Теперь вот мы с тобою…
Тарелками с едою
Слегка уставлен стол.

И в город Бремен визу
Нам выдал телевизор –
Сейчас забьют там гол.

Голом беремен Бремен.
А чем наш век беремен?
Неужто «наше время» –
Кино, вино, футбол?..


***

Надеюсь, не припаян я навечно
К такой судьбе…
А всё один конец:
Из «Снегирёвки» путь прямой в «Скворечник»,
А если подурнее – под венец.

Но как быть тем, кому дороже прошлогодний
Летучий снег,
Кто не выносит резкий свет?
Мне стало тяжело моё «сегодня»…
О, псевдожизнь моя!
С тобою сладу нет.

Где захлебнулись улочки от пыли,
Где толстячок балконом ходит неглиже –
Ищи-свищи! –
Следы мои остыли,
И вы меня не встретите уже.