Отец Михаил Михайлович Фролов 18. 09. 1904 - 29. 0

                Как  седина  меня  лижет,
                Виден  у  жизни  венец.
                Нет  мне  дороже  и  ближе
                Слова  родного - отец.
                Сорок  уж  лет  миновало
                Как  схоронили  его,
                Вроде  совсем  ведь  немало:
                Он - как  живой  предо  мной.
                С  доброй, чуть  грустной  усмешкой
                Входит  с  работы  во  двор,
                Сменит  одежду  неспешно -
                И  зажурчал  разговор.
                Но  лишь  овал  репродуктора
                Арии  выдаст  полёт,
                Чувств  открывается  вдруг  пора:
                Смолкнет  отец  и  замрёт.
                Или  достанет  торопко
                Новенький  свой  патефон,
                Стопку  пластинок  в  коробке -
                И  до  свиданья  наш  сон!
                Моцарта  дивные  звуки,
                Игоря - князя  рассказ
                С  детства  томленьем  и  мукой
                След  свой  оставили  в  нас.
                В  годы  войны  той  Великой
                Возле  отца, рядом  мать,
                Цифры  и  буквы  прилично
                Я  научился  писать.
                Свет  керосиновой  лампы
                Длинный  наш  стол  освещал,
                С  помощью  пастыря-папы
                Я  газет  тексты  писал.
                В  сорок  седьмом  как-то  летом
                После  военных  бед - гроз
                Отец  меня  чисто  одетым
                В  нашу  столицу  привез.
В  парке  культуры  и  отдыха*               
                Немцев  военный  металл
                Броско, открыто, на  воздухе
                Ранами  “тигров”  зиял.
                Танки  с  оружьем - громилою,
                Юнкерсы  и  тягачи,
                Битые  русскою  силою,
                Страшные  все - хоть  кричи!
                Дома, учась  уже  в  школе,
                Часто  к  отцу  в  леспромхоз
                Бегал  я - козлик  на  воле,
                Боли  не  зная  и  слез.
                Чтобы  увидеть  родителей
                В  доме  на  Дровяной**,
                Рядом - прорабов, водителей,
                Рублик  “стрельнуть”  на  кино.
                Встреча  вторая  с  Москвою
                (Пять  только  лет  пронеслось)
                Очаровала, не  скрою,
                И  взволновала  до  слёз.
                Парки, музеи  и  выставки,
                Очередь - хвост  в  мавзолей,
                Толпы  людей  мяли  нас  и  толкли -
                И  подружили  нас  с  ней.
                Сколько  же  игр  было  в  детстве!
                С  лёгкой  отцовской  руки
                Дома  всегда  по  соседству
                Карты, пинг-понг, городки.
                Нам  будоражили  нервы
                Шашки, футбол, домино,
                Ну  и, конечно, “Кто  первый?”,
                Если  не  мчимся  в  кино.
                Вот  мы  с  отцом  возле  дома
                Теннисный  ставим  наш  стол,
                Рядом - верченье  и  гомон:
                Дети  играют  в  футбол.
                Вдруг  детвора  подбежала,
                Каждый  себя  мнил  бойцом,
                Дух  затаив,  наблюдала,
                Как  мы  “рубились” с  отцом.
                Или  две  сделав  команды,
                Биты  взяв  в  обе  руки,
                Лихо  сметали  фигуры
                С  кона  (игра  в  городки).
                Часто  всем  нашим  семейством
                В  гости  ходили  к  родным.
                Было  застолье  и  песни,
                Говор  и  курева  дым.
                В  карты  азартно  сражались
                (Каждый  -  заядлый  игрок),
                Кончив, игрок - победитель
                Мелочь  ссыпал  в  кошелек.
                Выпив  горячего  чая,
                Пели, эмоций  полны
                “Что  стоишь, качаясь…”
                Или  про  Стеньки  челны.
                Дом  наш  тож  слыл  хлебосольным,
                Видел  он  много  гостей.
                Было  в  нем  близким  привольно
                От  стариков  до  детей.
                Как  и  во  всяком  хозяйстве,
                Дома  хватало  забот:
                Это  и  есть, видно, счастье -
                Множество  разных  работ.
                Выгнать  скотину  к  оврагу,
                Молча  вскопать  огород,
                Сидра  “заквасить”  иль  брагу,
                Дров  напилить, наколоть.
                Выстоять  “хвост”  на  колонке
                С  бочкой  и  всею  семьёй,
                Чтобы  затем  потихоньку
                Грядки  насытить  водой.
                Весь  урожай  обработать,
                Яблоки  дома  сушить
                И  до  мозолей  и  пота
                Крышу, ограду  чинить.
                И  застрельщик  главный,
                Этих  дел  творец,
                Нам  товарищ  равный -
                Мой  родной  отец.
                До  чего  ж  приятно,
                Боль  забыв  в  боку,
                Быстро  искупаться
                Сбегать  на  Оку.
                Млеть, отраду  чуя,
                Лёжа  на  спине,
                Тишину  ночную
                Слушать  при  луне.
                А  весною  снег  гребли
                (С  крыш  капели  бег),
                Танцевали  в  погребе,
                Набивая  снег.
                Чтоб  в  теченье  лета
                Свежими  иметь
                Мясо  и  котлеты,
                Всяку-разну  снедь.
                В  пятьдесят  четвертом  (осени  конце)
                Орден  Ленина  увидел  слева  на  отце.
                Лишь  за  подвиг  или  безупречный  труд
                Высший  орден  гражданам  СССР  дают.
              В  пятьдесят  шестом  году  “птицы”  рода  АН
              Проложили  путь  в  Москву, ранее - в  Рязань.
              И  на  этот  самолет, помню, как-то  летом
              По  смешным  расценкам  взяли  мы  билеты.
                Путешествие  сие - не  полет, а  прелесть:
                То  вниз   кинет   самолет,  то  вверх   хочет   он   лезть.
                Корпус  ходит  ходуном, и  в  окошко  видно:
                Там  домишек  редкий  строй, облаков  «повидло».
                Или   солнышко   стрелой   кинет   луч   свой   быстрый,
                А  в  салоне, между  тем, вдруг  запахло  кислым:
                Пассажиров   большинство   держат   рты   в   пакетах,
                И  лишь  только  нас  с  отцом  лица  “не  одеты”.
                Через   сорок   пять   минут   под   крылом   Рязань,
                Зелень  поля  лётного  смотрится  в  глаза.
                Вот  и  кончился  полёт,  впереди  заботы,
                Пассажиры   сходят   вниз,  как   кузнец   с   работы.
                И  в  войну  и  после  (много  лет  причем)
                Каждая  суббота  была  будним  днем.
                Только  в  воскресенье  гражданин  любой
                Имел  полноценный  личный  выходной.
                И  поэтому  родителей  видеть  дома  днем
                Было  невозможно, как  лису  с  конем.
                Раз   лишь   только   как-то   в   пятьдесят   седьмом
                В  будний  день  отца  я  заметил  в  нем.
                Был  отец  взволнован, сильно  возбуждён,
                Новость  мне  приятную  сразу  выдал  он.
                За  успехи  в  школе  педсовет  решил
                И  меня  с  другими  медалью  наградил.
                Бесконечным  было  терпение  отца,
                Никогда  не  повышал  он  голос  на  юнца.
                Только  раз  мне  ухо  в  трубку  он  свернул:
                Документы  важные  не  принес  ему.
                Лишь  три  раза  видел, как  он  “перебрал”,
                Но  контроля  над  собой  так  и  не  терял.
                Хоть  невнятным  становился  разговор  его,
                Мозг  работал  четко, как  и  до  того.
                Сигареты  были  слабостью  отца,
                Нервы  успокаивали, как  и  у  бойца.
                Пристрастился   к   куреву   он   в   тринадцать   лет,
                Язву  заработал  и  “белый  билет”.
                Хоть  в  теченье  дня  отец  дома  не  бывал,
                Запах  никотина  в  комнатах  стоял.
                Табака  коварная, губительная  сила
                Слишком  рано  увела  родителя  в  могилу.
                Помню, как  от  рака  он  лишился  сил,
                Молча, усыхая, боли  все  сносил,
                Бредил, разговаривая  с  матерью  и  мной,
                И  тихонько  ночью  кончил  путь  земной.
                Даже  переживши  по  годам  отца,
                Часто  вспоминаю  свет  его  лица.
                Дорогой, любимый, добрый  и  родной!
                Как  же  не  хватает  близости  с  тобой!



* ЦПКиО  им. М.Горького, где  проходила  выставка   немецкого  и  японского  трофейного  оружия, обмундирования и наград,
** на  ул. Дровяной  (ныне  ул.  Комарова)  располагалась  контора  Касимовского  леспромхоза.