Пушкин и Воронцова

О, Рено, - пригород Одессы!
Кто здесь в ту пору не бывал!
Бывали щёголи, повесы,
И был Поэт – себя назвал
В глазах прекрасной Воронцовой,
Когда представили его,
А он стоял, арап пунцовый, -
Стремленье сердца увлекло.
Она Поэта поразила,
Как только бросил первый взгляд:
Елизавета – это сила:
Пред ней дрожит полночный ад!
Как хороша Елизавета -
My God*, прекрасные труды! -
И волны солнечного света
Несут мелодию груди.
Она изящна, не строптива,
Как плод весенний, молода,
Но только муж глядит ревниво –
Супруги старше на года!
Она Поэту улыбнулась,
Изящно руку подала,
И вся природа встрепенулась,
Как будто этого ждала.
Её осанка вдохновенна,
Движенья - плавная река:
Хоть дева в разуме смирена,
Но, как царица, велика.
Какая грация натуры!
Какая тонкость белых рук!
Какая выделка фигуры!
Но за спиной стоит супруг…
У ног её стоял Раевский,
За ним – другой, а там – шестой.
Здесь оказался бы и Невский,
Увидев лик царицы той.
Теперь и Пушкин околдован
Тем обхождение её –
Её улыбка, между словом,
Дух потревожила зело.
На том закончилась их встреча,
Они расстались, разошлись –
Оставив дом, пошёл далече,
И перед ним открылась жизнь.
Он вышел к берегу морскому,
Любуясь морем вширь земли,
А волны шли, как по закону,
Из глубины, восстав вдали.
Стоял и думал: вот свобода! –
Над ними властен только Бог.
Но где свобода для народа?
Ответа дать никто не мог.
Поэт бывал на море часто,
Когда с друзьями иль один –
Оно умом владело властно,
Имея власть свою над ним.
И властью этой был доволен,
И сам душой стремился к ней,
Поскольку был печалью болен
Средь суеты одесских дней.
Печаль по родине забитой
Терзала волком светлый ум,
И на брегу душой забытой
Он слушал моря гневный шум….


* My God! (англ.): Мой Бог!


Андрей Сметанкин,
г. Душанбе, Республика Таджикистан,
26.10. 2011