Свободни желтой тих

                Орфография авторская.


Был трудный день
На свалке чисел.
Был летний вечер
Для вина.
Был пьяный Петр
Удаль высил
Напротив жолтого окна.
Два дома – перегляд оконцем
В одном достаток и уют.
В другом
Апосле свалки чисел
Все приходите, всем нальют!
И Петр так сказал мамаше:
«Я к Саре свататься пойду»!
Мамаша вяло отвечала:
«Где будешь ты, когда помру?
В чем ты ходил по белу свету?
Не в том ли, ходит и босяк?
Ты обезьяна, милый Петя
В контору сватайся, дурак»!
Но Петр, сердцем, не главою
Мамаше щелочно сказал:
«Я город пил и золотою
Тот город лился вниз
От чресел.
Ужоль
Прогонют с жолтых кресел? 
Я - брат вселенной удалой»!
Папаня немощный кулак
Хотел поднять,
Спина вздохнула:
Кулак стоически обмяк.
«Искусство жизни – порождать
Сомненье» –
Сказали Петеньке во сне.
Наутро Петенька напился,
А к Саре, к Саре не, не, не
Не шел с горючими цветами,
А шел с пойетом в кабаки.
Кричал с пойетом:
«Власть рабочим»!
На митинг строем шел
Увы.
Но тот рабочий -
Раб копейки.
Рабочий Петя –
Раб Петра:
С подругой
Сарочка тоскует…
Поеду свататься,
Пора!
Бургонь пролит
И та подруге:
«Мне в сердце выстрелил
Бернштейн».
Подруга ахнула, всплакнула:
Был бой подушек -
Смех детей.
«Искусство жизни –
Порождать сомненье» -
Не раз говаривал Бернштейн.
Он много книг о ней напишет,
Но не о ней, она крупней
Бездонной речки,
Книг Бернштейна,
Крупней и свечки,
Человечки, длинной
В большой обставленной
Гостиной.
Крупней чем тихий ладный
Гроб.
Что не отходит, а несет
Сомненье, как искусство
Винной 
В пустой, убогонькой
Гостиной.
«Сомненье, как искусство…
Ду»… -
О камни, грешный, спотыкаясь
Я от ничтожного бреду.