Летучий корабль. Станции Мир посвящается. 2

             4

Во дворце, за дверями дубовыми,   
В зале золотом писаной  росписи
Собирались бояре бедовые,   
Государевы думы вершить, ставить подписи.
Между лавок их мытари бегали,      
Ныли в голос: «Казна безнадзорная!…   
На замки  не хватает пудовые,
Что б богатства припрятать бесхозные».
На трибуне оратор зловредничал,
Мол, народ заплутался в злословии,
Бестолковый совсем, недоверчивый,
Вон корабль какой-то построили.
Видно денег скопилось не меряно,
А девать их по глупости некуда.
Полетать захотелось бездельникам,
А долги отрабатывать… Некому?               
Мы ж их кормим, их лечим усиленно,
Мы ж для них занимали с процентами,
А они нас негодники кинули -
Плакал в голос плешивый поверенный.   
Надо б новый налог. Послабления
Ни к чему, уж, ни вдовам, ни сиротам.
В старину бы их там, для сравнения,
Посекли… показали бы иродам…
На замки надо мытарям выделить
То же нужное дело задумали -
Сохранить и сберечь, не обидеть бы,
А народ всё пропьёт, без раздумия.
А пока всё до сроку попрятаем,
По себе разберём, так сохраннее, -
Предлагали бояре: и плакали,         
И смеялись над шуткою славною.
А корабль продадим! И расплатимся
По процентам валютою твердою.
Пусть летают – кому это нравится,
Ни к чему нам, мы люди не гордые.

            5

Сон приснился боярину к вечеру –
Будто шёл он дорогою проселочной…
Ни людишек попутных, ни встречных их…
Лишь деревья да пни по обочинам...
Вот и видит - под елью раскидистой
Стол стоит да скамья аккуратная,
Ковш, кувшин на столе кто-то выставил
Да стаканы резные, занятные.
А вокруг ни души, только вороны
На ветвях восседали шумливые
Да Луна меж ветвей с грустью сонною
Наблюдала за ним рядом с филином.
Зябко, страшно боярину сделалось...
Это кто его здесь дожидается,
Иль разбойнички держат тут промысел
Иль нечистая так изгаляется?
Только что-то в душе, как окликнуло -
Подойди мол, что стал сиротинушкой,
Выпей малость, и думой великою   
Скоротай до зари время с выпивкой.
Вот сидит он на лавке, задумавшись,
Что за сон непонятный? Как сглазили,
Для чего его здесь на распутии,
На дороге пустынной оставили?
И рукой по столу от отчаянья
Хлопнул барин - стаканы запрыгали
И кувшин закачался: «Не надо ли
Отхлебнуть? Мы ж посуда - не идолы».
А кувшин весь в узорах да в росписи
Ароматным вином поверх залитый.
«Что ж хлебну, раз с усердием  просите,
Чай во сне, а во сне не отравите».
И налил торопливо. Запенилось,
Забурлило вино, брызги искрами
Заискрились во тьме и из темени
На него, кто-то глянул таинственный.
По дороге далёкою поступью
Вдруг шаги зазвучали нестройные
Словно гнали плетями невольников,   
Раздирая их рубища гнойные. 
И уж рядом они, дышат с присвистом,
Вон уж тени неясно виднеются.
И над ухом его, как бы выстрелом,
Прозвучало: «Ну, как? Не робеется?»
Барин в ужасе ендову выронил,
Закачался от страха: «Допрыгался!
Это кто же такое тут выдумал?»
И крестом торопливым открыжился.               
Ближе, ближе ступают и вот уже
Видно лица их, головы бритые.
Что-то тащат, впряжёны как лошади,
Кто-то хлещет их плёткою, гикая.
И один из невольников, мешкая,
Вдруг взглянул на него в странном ужасе, 
Будто был он последней надеждою
В этой доле своей незаслуженной.   
Понял барин: и взгляд этот, рубище…
Всё его это были страдания,
Это сам на себя в диком ужасе
Он глядел, как прося покаяние.
А возница вдруг глянул задумчиво,
Прохрипел не спеша: «Вот и свиделись.
Подойди. Обнимись. Уж попутчиком
До поры не зову. Не обидитесь?»
И зашёлся шутник в диком хохоте,
От испуга аж звёзды запрыгали,
Зашумели деревья и с грохотом
На дорогу стаканы посыпались.
И увидел боярин рассказчика,
Имя страшное сердце обуглило.
Ох, сдаётся видение мрачное
Не спроста ему нынче привиделось.


                (Продолжение следует).