Мандельштам
Сапожной дратвой прикрепив судьбы подошву,
Которую не видно по делам
Привыкших к словарю терзаний божьих.
В тот миг, когда ушёл от нас талант,
Никто не плакал повестью кровавой,
Что с детства нам золовки говорят,
Пытаясь вызвать совесть на татами.
В сырой земле, непонят и забыт,
Лежал он до тех пор, пока не съела,
Свои харчи невеста от обид,
Подумать о которых жизнь не смела.
Я раз пятнадцать слушал знатока
Изящного и внятного залога,
В котором жгут немного свысока
Осенних листьев красоту слепые боги.
Свидетельство о публикации №111102503852