Ведьма

Я, загадав последнее желанье,
В последний раз cгорая на костре,
Отчаянно хотела стать добрей -
Простила всех. И так вошла в преданье.
Мы смеем тех судить, кто неподсуден:
Великий вождь или обитель зла?
И тех, кто их любил, доверил судьбы,
Чтобы спасти страну...  Не в них, а в нас – разлад.

         Иллюзия и миф: "История рассудит!"
         Она не Человек, как ей судить Людей?
         Историю творят, а может, пишут Люди:
         Герой-злодей-герой...
         Злодей-герой-злодей...

И ныне - в униженьях превосходства
Я смутно, на границе зыбкой яви-сна,
Увидела опять - в слезах моя страна
Под игом иноземного господства.
Родня по духу или всё ж родная кровь?
И льдинкой памяти кольнет остроконечно,
И алым по траве сверкает вновь -
Само собой сложиться хочет слово Вечность

         Иллюзия и миф: "История рассудит!"
         Она не Человек, как ей судить Людей?
         Историю творят и пишут сами Люди:
         Герой? - Злодей! - Герой!
         Злодей! - Герой? - Злодей?

Я, чтоб не сгинуть со свету до срока,
Убраться в первый раз в последние сто лет -
Порядок в голове с порядка на столе -
Решила, место дав судьбы урокам.
Да это дежавю, в конце концов!
Но почему-то вовсе не до смеха -
Откуда ты, зелёного и алого цветов
Накидка, отороченная мехом?*

         Иллюзия и миф: "История рассудит!"
         Она не Человек, как ей судить Людей?
         Историю творят, а чаще пишут Люди:
         Герой-злодей-герой?
         Злодей-герой-злодей?

В знакомых переулках и мостах
Вдруг проступают тайны мирозданья.
Спаситель иль тиран, колдунья иль бастард?
Загадки бытия, каприз сознанья.       
А ночью я сама себе приснюсь:
Узнаю короля, сниму осаду с Орлеана.
В одежду воина, как прежде, облекусь...
Я вспомнила: меня когда-то звали Жанна!

         Иллюзия и миф: "История рассудит!"
         Она не Человек, как ей судить Людей?
         Историю творят и изменяют Люди:
         Герой-злодей-герой!
         Злодей-герой-злодей!

* Хук (фр. huque) — накидка, отороченная мехом, был частью костюма Жанны д’Арк, и его ношение было среди прочего поставлено ей в вину на Руанском процессе, воспоминаниям очевидцев был «зеленого и алого цветов» — то есть соответствовал геральдическим цветам орлеанского дома.
/Из Википедии/