Матрёнин день

"Сочетание Креста и танка - для отступника - страшный сон'(c)Николай Боголюбов.

                из политдонесения
"Несмотря на проводимую на местах партактивами работу, остается открытым вопрос религии на деревне, особенно среди стариков. В деревнях ходят по рукам 'божьи письма' с антисоветской религиозной агитацией, часто получают приют 'богомолки" и ‘странники’, а среди дехкан Советской Азии до сих пор почитаются дервиши и муллы. Проверкой установлено, что партийно-политическая работа в деревнях и селах находится на низком уровне. Cекретари партийных бюро  крайне недостаточно руководят работой парторгов и партгруппоргов, а последние слабо организуют работу низовых организаций. Коммунистам партийных заданий не дается и они не проводят почти никакой работы с селянством. Планы работы у парторгов отсутствуют, а если они составляются, то отвлеченно от задач борьбы с религиозным мракобесием. Работа с низовыми агитаторами по линиями политаппарата  почти не проводится. Агитаторов на совещания и инструктажи  не собирают, ограничиваясь индивидуальными беседами с ними накоротке, но этими беседами охватывается очень незначительное количество агитаторов" .

-"Так то, голубушка ты моя, неспокойно то..Бают люди, немец силы копит, у самой границы стоит-та, так что как то оно выйдет..Старец то Афонский, Аристоклий, как говорил, ждите, пока вот немцы не возьмутся за оружие, ибо они избраны Божиим орудием наказания России, — но и оружием избавления тоже. Вот когда услышите, что немцы берутся за оружие, — вот уже время близко. Но не бойтесь ничего. Господь будет являть Свою чудесную милость" - нынешняя Матренина гостья  - сухонькая старушонка в черном платке с удивительно молодыми голубыми глазами, отхлебнула чай(на семи травах настоенный!), улыбнулась..

-Да уж, кончилась Расея то - покивала головой Матрёна, - как антихристы церкви позакрывали - да и кончилась...-cпаси, Господи, люди Твоя - и наложила крестное Знамение...

Старушка снова отхлебнула чай и продолжила:
-“А в Сколочанах мне один праведник говорил, мол, Царь-батюшка то  ходит по стране, ищет свою корону…И тоже говорил, мол, управа Господня на антихриста будет лютой, но пред тем люто придется претерпеть православным через них.”.

-У нас батюшку недавно в уезд сослали…Сколько пережил, а тут пришли – и сослали…Церкву то давно закрыли, в ей склад теперь, отец Герман то и не служил, так, старенький был уже..Мы с кумой до него ходили споведаться бывало,  а теперь и некому споведаться…Так и помрешь без святого причастия…-вздохнула Матрёна..

-‘Это ничего, кто во царствии антихристовом Веру блюсти будет, тому будет воздаяние на том свете, и будет он рядом с мучениками в венце терновом воссидать” – подбодрила её гостья… -Ну, помолимся, Матрёнушка, за укрепление сердец наших пред ликом диаволем"…

Смеркалось…В избе у Матрёны горела лишь одна лампадка – и она долго освещала двух коленопреклоненных женщин, творящих в сердце своем молитву ‘Да воскреснет Бог!”...
Странница с рассветом ушла, получив от Матрёны в дорогу свой травяной сбор, каравай хлеба и десяток яиц(Анисимовы отдарились за  излеченную от женской хвори невестку).
Да, Матрёна-травница(‘ведьма’ – как её звали иногда) была известна не только в своем селе, но и в окрестных..Почище любого доктора знала хвори и напасти разные, а лечила травами, могла и роды принять и вывих у младенца вправить – а уж скотины сколько спасла – и не перечесть). Вот и кланялись ей – кто из благодарности за лечение, а кто из страха – но не было случая, чтобы отказала Матрёна тому, кто к ней с бедой аль хворобой пришёл…Так и жила на отшибе, коротая дни за собираньем трав и соцветий, да перечитывая ‘поучения святых старцев’ в потемневшем от времени деревянном переплете..И молилась, молилась…
Председатель зашёл к ней ближе к вечеру, зашёл по-хозяйски – знал, что Матрёна дома…

-Здорово живешь, Петровна! – Ох итить твою – стукнулся он лбом о низкою притолоку..

-Не ругайся, чай тебе дом, а не хлев, а ты хучь и председатель, все равно язык свой блюди…

-"Дак ты живешь тут, как при царе-горохе…Тебе cоветская власть электричество дала, а ты, эвона, лучины жжешь…- он с усмешкой оглянул Матрёнину хату, задержал взор на красном углу – и взгляд его посуровел.
- А ведь я к тебе, Петровна, по делу…Нехорошие разговоры про тебя идут…

-Брешут – а я и привыкла…-махнула рукой Матрёна

-Мол, старух ты богомольных привечаешь, молишься постоянно -  и ты не маши, не маши, от народа не отмахаешься. Знаешь ли ты, что эти вот твои старухи – есть вред Советской Власти? Ходят, воду мутят, людей с толку сбивают…У меня колхоз показательный, мне ваша религия тут не нужна! В общем, ты прекращай это дело…А то ведь неровен час, за попом в уезд поедешь…

Матрёна повернулась к нему и спокойно ответила:
‘Я то, может, и поеду..А тёлок твоих кто пользовать будет?

-Я из центра ветеринара позову.

-Ага, как тогда, когда пол-стада животами маялись…-насмешливо сказала Матрёна – много твой тиринар помог?

Председатель умолк, сам помня как чуть не лишился половины стада(не помог и заезжий ветеринар!) и чуть было не попал под статью ‘о вредителях в сельском хозяйстве”. А Матрёнины травы помогли.

-А ежели ты насчёт гостьи моей – то сродственница моя, из Загоренек, жена брата маво кума - и она снова усмехнулась…

-Больно часто к тебе такие ‘сродственницы” ходят…Матрёна, ты пойми, я же добра хочу, я ж понимаю, ты лекарка первостатейная…Но не могу я, бумага из центра имеется..и он понизил голос: из самого НКВД…И там чёрным по белому про религию твою расписано и про гостей твоих…Что есть они враги, подрывающие устои Cоветской Власти…А положение сейчас такое…’Какое положение на самом деле - председатель не знал, потому как связи с уездом не было уже вторые сутки, но знать об этом Матрёне было не за чем..
Вобщем, ты смотри, Петровна, я тебя вроде как предупреждаю..

- А мне бояться нечего…Я - бабка…- глядя ему в глаза ответила Матрёна.

- "Тьфу ты, - в сердцах сплюнул председатель - темнота"- и  вышел, не затворив двери. Громко хлопнула калитка.

Ночью Матрёна проснулась от отблесков зарниц, плясавших на стене…Где то далеко грохотал гром…Грохотал часто, будто Илья-пророк без конца метал молнии в бесовскую рать…Ох, и трава пойдет, Иванов день то прошёл,  а тут ещё и дожди ярые – подумалось Матрёне..Накинув на плечи ватник(зябко и росно, хучь и солнцестояние уже прошло), Матрёна вышла на крыльцо – где то далеко, за Спасо-Черкассами и Гиреевкой громыхало, и вроде как что то горело…Полевой ветер доносил какие то непривычные Матрёне запахи, что то тревожное было в этих сполохах и в этом ветре…Матрёна перекрестилась, пошла в избу, и встав на колени, стала молится. В красном углу мигала лампадка и вопрощающе строго смотрел на неё Спас..Слева от него – Николай Угодник, справа -  потемневший от времени образ великомученицы Варвары с грустными, как у Матрёниной матери, глазами…Но не бабушкиной иконе и не строгому лику Христа была обращена нонешняя молитва Матрёны – она молилась в этот раз неканонично, как то слишком по простому: “Святитель отчий Никола, спаси и помилуй мя грешную, пред ликом Господа Нашего, и оборони от напасти всякой. Аминь.”.
 
Когда после полудня за калиткой раздался шум мотора, Матрёна не удивилась – вестимо, не пугал председатель, приехало за ней антихристово воинство – НКВД…Значит, такова её планида…Матрёна перекрестилась  и встала на колени перед образами” – но речь во дворе была какой то странной, нездешней – и менее всего Матрёна ожидал услышать деликатное ‘тук-тук” в свою дверь. Она поднялась, вышла в сени и спросила:

-‘Кто там?”

-‘Матка, вассер, пить” –раздалось за дверью.

Отворив, она увидела троих мужчин в незнакомой военной форме – мышасто-серой на одном и чёрной – на двух других…
Высокий и белокурый в черном комбинезоне улыбнулся и произнес снова ‘Вассер!” –
А второй показал жестами, будто держит большой кувшин и сказал – ‘Пить!” – и тут Матрёна увидела у этого второго то, что на чёрном комбинезоне не сразу было разглядеть – это был значок креста.

- Крест? - cпросила она, показав пальцем.

Мужчины переглянулись, что то говоря друг другу, слова ‘айзарне кройц” послышались Матрёне чем то родным и знакомым: ‘светозарный крест, не иначе”, пить хотят…А немец(для себя Матрёна уже окрестила новоприбывших немцами) улыбнулся и сказал:
 - ‘Я, матка, пить”.
Колодец находился за домом, но в сенях всегда стояла крынка с водой – её то и вынесла Матрёна…”Ооо, зер гут” – оживились немцы, долго, будто бы из пустыни жаркой, пили воду, потом отдали почти пустую крынку: ‘Данке, матка”. А потом улыбаясь, тот, второй, сказал 'показывая за калитку: - ‘Панцер. Майн ваффен”. И Матрена, взглянув, увидела , что чуть в  стороне, за забором,  стоит вовсе не машина, как она думала. И чуть не лишилась чувств, увидев  сбоку на броне танка окантованный белым черный Крест – совсем как на одежде святого Николая-Чудотворца. На глазах изумленных немцев она встала на колени и истово крестясь, давясь нахлынувшими слезами заголосила-запричитала:
 ‘Сынки! Родненькие! Пришли наконец! Cлава Богу! Господи, счастье то какое” – немцы были обеспокоены и, что то говоря по своему,  аккуратно подняли Матрёну за руки и повели в избу..”Родненькие мои, да вы сейчас, подождите, я вам яичек, молочка принесу, картошечки” – немного придя в себя, захлопотала Матрёна…

- "Вы же от него, от него пришли – и взяв из красного угла икону Николая Чудотворца, поднесла её гостям. Вот, и крест такой же…Всё, как старец Аристоклий предрекал" – а немцы, вглядевшись в икону вдруг заулыбались, и вскинули правые руки от сердца – к небу. А тот, что был в сером, перекрестился. По латинскому обычаю – но перекрестился!

На следующий день у сельпо, над которым вместо опостылевшей тряпки с серпом и молотом развевался флаг с гамматическим крестом, худощавый немец объявил через переводчика: “Германская армия принесла вам  свободу от жидов и коммунистов, от палачей и комиссаров НКВД. Большевистский зверь уже истекает кровью, кончились годы страданий и тюрем”. А через две cедмицы в селе открылась церковь.