Скоропалительный этюд ни о чём

 День медленно катился к закату. Да, именно вот так вот, обыденно, штампованно, день медленно катился к закату. Ну, собственно, докатился. Смеркалось.

 Василий Никифорович, бессовестно шаркая тапочками по давно немытому обшарпанному полу, добрался до холодильника, не включая на кухне свет.

 - Тьфу, пропасть. – беззлобно выругался он, когда не смог разглядеть в тёмном чреве холодильника то, зачем пришёл. – Сколько раз можно менять эту проклятую лампочку.
 Пошарив рукой, Василий Никифорович таки нащупал полторашку «Жигулёвского», недопитую со вчерашнего вечера, и вытащил её на божий свет. Точнее сказать, на божьи сумерки.

 Смеркалось. Всё ещё.

 Василий Никифорович бездумно плёлся в зал, ободранные обои в котором навевали мысли об отсутствии в жизни хозяина какой-нибудь, даже самой завалящей женщины. Так оно и было. В свои тридцать семь вполне ещё молодой и здоровый Василий Никифорович не был особо интересен для особей противоположного пола. Да он и сам не особо стремился завязывать прочные отношения, ибо опыт супружеской жизни надолго отбил у него интерес к подобным приключениям.

 Как вечное напоминание о семье и бывшей жене в частности, на стене комнаты намертво отпечатались жирные потёки вермишелевого супа, выплеснувшегося, когда во время очередной ссоры бывшая супруга швырнула в Василия тарелкой. С тех пор прошло лет десять, не меньше.

 Та ссора стала последней каплей, переполнившей чашу терпения Василия Никифоровича. Жену в тот вечер он бил с особенным воодушевлением.

 Из этой фразы можно понять, что Василий Никифорович лупил её нещадно с завидным постоянством, но это был бы ошибочный вывод. На самом деле в то время он весьма трепетно относился к женскому полу, и даже в самом страшном случае не мог и помыслить о том, чтобы поднять на женщину руку. Но вот поди ж ты, - пришлось.

 Итак, отлупив вконец остервеневшую грымзу, Василий Никифорович испытал чувство необычайного подъёма, его душа просто воспарила от того, что ему, наконец, удалось выплеснуть всё то раздражение, которое копилось с каждым днём в результате вечных ссор и перебранок, её вечных подколок в его адрес, насмешек над ним в присутствии общих друзей, постоянных унижений перед знакомыми и не очень людьми…

 Развод состоялся очень быстро. Забрав из дома всё мало-мальски ценное имущество, жена, нет, теперь уже бывшая жена Василия Никифоровича покинула сию благословенную обитель.

 С тех пор она периодически позванивала бывшему мужу непонятно, с какими целями. Василий Никифорович вежливо отвечал на её вопросы, сам, впрочем, не проявляя ни малейшего интереса к общению, и по окончании разговора без тени сомнения клал трубку.

 После того, как его бывшая жена вышла замуж во второй раз, звонки ненадолго прекратились. Наверное, с полгода Василий Никифорович спокойно жил, не вспоминая о бывшей супруге, периодически приводя домой случайных попутчиц, но потом как прорвало.

 Бывшая жена стала звонить едва ли не каждый вечер по каким-то дурацким поводам, при этом все её разговоры сводились к её новому мужу, к тому, какой он добрый, чуткий, заботливый, щедрый и всякой подобной мути.

 Василия Никифоровича нимало не трогали все эти жизнеописания, он по жизни был вежлив и спокойно выслушивал бывшую жену, пока однажды она не позвонила в сопли пьяная и не стала жаловаться на то, что на самом деле не любит мужа, хоть он и весь такой замечательный.

 Василий Никифорович не стал её дослушивать и положил трубку. С тех пор звонки прекратились.

 Досмеркалось. Стемнело.

 Василий Никифорович уселся в кресло, дотянулся до пульта телевизора и включил первый попавшийся канал. Попал на новости. Снова где-то кто-то разбился, где-то что-то взорвалось, какие-то странные люди воевали с другими странными людьми, кто-то за что-то боролся, кто-то чего-то добивался, кто-то за что-то погибал… В общем, жизнь кипела по всему миру, но Василию Никифоровичу было на это наплевать. Едва успев пригубить холодного пива, он уснул, сидя в кресле.

 Василий Никифорович спал. И снились ему чайки, огромное бескрайнее море, паруса, яхта и свежий ветер.