Бывают верные софизмы? Часть девятая

           Питайтесь мусором. Резвитесь в фекальных лужах, дети.
               Постройте города, где будет править зло.
               
                Страдающий эстет
 
                81

     «- Наше время – эпоха пигмеев»…  - писал Сальвадор Дали. А я от себя добавлю…
Те пигмеи успели обглодать все диетическое мясо с могучих костей почившего мэтра.
То, что осталось, доедали крысы. Теперь это удел тараканов…
Зачем писал, достойнейший из пигмеев?

                82

    «Это – наш протест против кровопролития в мире», - сказал Джон Леннон, ложась
в постель с женой. Джон Леннон писал песни. Однажды в телеинтервью он, улыбаясь,
произнес: «Что мы можем? Мы, с Йоко, протестуем против войны во Вьетнаме… уже
говоря о ней», - апологеты Леннона поправят меня, если я не точен… но кто вы, битломаны? –
Когда – то вы пели песни, а, возможно, и писали.  Сейчас поете… и где же эти песни?
 Почти каждый из вас в юности против чего – то протестовал, а вы и сейчас протестуете…
В основном посредством разговоров, иногда… да иногда! Лежа в постели с тепленькой женой.
 Катился с горы камушек. Все. Не катится.
(Вот,  еще вспомнил.  Джон одно время поддерживал лидера движения за права американских
негров. Лидера звали Майкл Икс.  Движение - «Черная Власть».  Но это к делу не относится.  –
Забудьте.)

                83

  С минуты на минуту ожидая удара молнии, пишу;  так говорил Джим Моррисон:
«Меня интересует все, что связано с бунтом, беспорядком, хаосом», - и так далее.
Большой Джим, если слышишь меня, откликнись! - Нет, постой, не надо…
Ты говорил им о персональной революции. Кое – кто тебя слушал. Кое – кто даже
понимал: ты был распят идолом в спальнях у будущих политиканов. Был растиражирован.
Красовался на грудях у тех самых лисичек… которых сам создал. Джим, ты стал общим
местом….  Оставайтесь в хаосе, Большой Джеймс.
 
                84       

   Когда к вам в дома пришел рок-н-ролл, вы, дети своих отцов, в задоре утверждали:
«Ха! До рок-н-ролла ничего и не было! Элвис стал первым. Молитесь, старики!» -
Шумное было времечко. Ух! –  А потом, рок-н-ролл ушел. Да, да,  далеко ушел.
Настало время сетовать: Пуста земля, и нет на ней цветов…

                85

  Трижды Герою Социалистического Труда Никите Сергеевичу Хрущеву принято приписывать
следующие слова: «Джаз – это музыкальная педерастия» – Да, уважаемый Никита
Сергеевич, так вы говорили о современном вам джазе. Это ваше или приписываемое
вам мнение.  Вот только о современном мне джазе, по - большому счету, я могу сказать
примерно те же слова. Современный джаз, лежащий на мировом ложе, укрытый маленьким
разноцветным одеяльцем. Разноголосый и тихий…
При всей моей любви к джазу. Уж простят меня джазмены.

                86
               
  Вижу: календарный лист под номером девяносто шесть. И тень иронии не упадет на
эти строки, ибо:
Ельцин переизбирается на второй срок. Фитилем тлеет Грозный. Вокруг – нищета; 
в центре – семибанкирщина. Умирает Курехин.
Дэвид Боуи в гостях у Артемия Троицкого. Кафе Обломов. Отрывок из интервью:
«… Что - же появилось нового в музыке, что заставило таких постоянно меняющихся
интеллектуалов, как вы с Брайаном, вновь вернуться на сцену?
-Вы знаете… одна из тех вещей, которые дали мне толчок лично…. Это – появление рэпа.
И хотите- верьте, хотите - нет, но мне, действительно, кажется, что это одно из самых
новаторских направлений в поп - музыке за очень долгие годы…  Они подготовили почву
для нас, с Брайаном. Определенно, вновь появилась аудитория для такой музыки…»
Возвращайтесь, Дэвид! Эти новаторы за прошедшие десятилетия подготовили благодатнейшую
почву для ваших эстетических подвигов. Дэвид, ваш голос услышат прогрессивно мыслящие
молодые люди… впрочем, правда, услышат только голос… и переключатся на рэп.

                87

    А, вот - мертвый кот. Умер кот еще летом, но голос возымел к зениту осени; была в
 надире павшая листва...
 «Лежу под звездным небом, где голод низвергает рыбий глаз, – луна, как бы сказали
люди. Оттуда звезды нерожденных – мертвых близнецов подмигивая, гаснут;
и близнецы троятся, - чертовы огарки! Я жил, и был бесправной бессловесной тварью.
Теперь – я глас вселенной, чей голос, есть – поэт.
                Лежу под звездным небом. Пал.
И небо уж не небо – просто сцена, где пляшут и играют небесные тела. Теперь и я
услышу музыку, что тишиной зовется. Теперь и я познаю ваш экстаз: и ваше слово: обнаженный
и ваше слово: ночь. Теперь я знаю: был чист и идеален. Теперь я знаю: вы – грязны.
Мне звезды говорят: очистить, значит -  пнуть, тех, кто стоит в грязи. Так пусть бредут, гонимые
пинками, в места, где, чистота и свет. Но, то - удел людей, людей, что любят… пусть презрят!
Ведь, небу не знакомо почитанье, и от того оно вне времени идет. Огромный космос
любит. Огромный космос презирает. И в чистоте живет.
                Лежу под звездным небом. Пал.
Порта и поезда, собаки, человеки, бутылки, тишина и тишина – суть для меня, - одно.
Я был два года тварью, младшим на планете. Теперь, я старше вас, и да. Живу везде.
Идет по свету Фрасимах. И ночи воздух ледяной его пленит. Случалось… Я – ночь.
Я – воздух ледяной. Я – свет, пленящий Фрасимаха. Я – Фрасимах, пленящий свет.
Нектаром напою щенка. Он выпьет за мое здоровье. Покружится и, дернув челюстью, уснет.
                Лежу под звездным небом. Пал.
Уснет. Пусть жизнь его пьянит! Пьянит не опьяняя»
Умер кот еще летом. А голос потерял, когда замолк поэт.

                88
               
   Построен город зла. Включаем радио: в эфире дураки.
Искусство пишется кровью для художника исход инфаркт в лучшем случае катарсис
для тебя Я тебя знаю нет не знаю неважно я для тебя ничего не делаю ты научился читать
ты дух смерди Теперь веселись Теперь есть наивная публицистика есть наивная ля - любовь
Ты опошлил буквы эти древние святые лингвы теперь все пишут лингвы все грамотные
 А кто неграмотен тот свят да тот кто растет с волками с волками хорошо Как волки хороши
не знают лингвы И зная лингвы вы продолжаете убивать Смерть для вас больше не
Для вас электронные лабиринты где смерть аттракцион для вас телевизионный повод
упасть на диван смерть новости Для вас множится информация убивая эмоцию Для вас
эмоция убивает разум Что еще нужно прогрессу человек нужен прогрессу Прогресс
нужен прогрессу И зима уже не зима И лето уже не лето И осень для многих Пушкин
И Болдино для немногих факт Пишите Бродскому Лучше напишите богу покажите соседу
пусть посмеется Хорошо же когда земли не были открыты люди жили не зная чем
дышит Земля А вы знаете где убили ваших героев слышите как воют враги Но до вас
в грунте веков отцы матерями жили Ширится мир Узится мир Смейся и плачь человек
Раньше рос цветок рвали цветок и вдыхали эхом цветок нам в эфире видим цветок
просто видим Вы дуэлянты за честь дрались подчас умирали Вы дуэлянты в эфире
встреча на улице глупая смерть тишина Твоя гитара дура пин - ап давно глупа
Мы так устали мы хотим развлечься Сантехник срочно приходите А что такое У меня
протекают губы Вы наверное имели трубы Сантехник мои губы мокрее чем трубы
Ты мерзок ты красив Дорогой сударь давеча вы соблаговолили мне обещать
совместный променад с собачкой и томик Розанова обещали принести Какая гадость
улица сказала все больше улиц в городе все больше городов Ты мерзок ты красив
Вот этот гад плохой а этот гад хороший Как тонок ваш анализ вы гений Наше все
Вы очень душевный человек душевный гений Когда не душный гений то шутка без души
 Вам говорят эфир помойка а на помойке цимбидиум растет он мал и незаметен помойка
в площади большая попробуй – ка найди!
Тот, кто вдохнет цимбидиум, покинет город зла.

                89
               
   Ad hominem, сука.
-Александр Петрович, симпатичен ли вам Каддафи, как симпатичен он мне?
-Вы знаете Петр Александрович, мне конечно, Каддафи симпатичен… но ведь мы же
с вами цивилизованные люди…
-А бомбить суверенное государство – тоже акт цивилизации? Берлускони, Саркози,
Кэмерон - тоже цивилизованные люди. Как и вы, Петр?
-Да. Ведь мы же с вами цивилизованные люди, не так ли, Александр?
-Петр, мне больно это говорить, но ты… прихвостень Пятой колонный, гнойный либераст,
цивилизованная… сука!

                90

   Человек ни единожды не назвавший ближнего сукой, встретил мой ум, мой взгляд и уши
рыночной площадью, говорящим к робам и платьям воскресных потухших сердец:
«Пусть каждый вверх растет насколько хватит сил! Когда высоких много, им карлики
смешны. Когда, высоких много, высокого - на трон.  Пусть в каждом бьется пламя.
   Но пламя - дикость, суть радикализм, что есть идиотизм. Он чист и благороден,
но в целом - богомерзок. Пусть каждый верит, пусть каждый проверяет.
Пусть верит и творит. Пусть любит, презирая… строительства презрец».
Простые и надежные слова.  «Пусть любит, презирая» - Хм. Какое – то старье.