Птицы - узники в моих рёбрах

написано совместно с Олей False (http://blutmal.livejournal.com/)


Зимовье у птиц наступает, когда ты берёшься курить, жадно смолишь с высоты космических этажей, твоя Сибирь - ледники у изголовья кровати, их юга - пьяное как именинник море или ещё пьяней. Хочешь понять, как работает их летательный механизм, применить его на свои больные бескрылые плечи, глотаешь таблетки, худеешь, молчишь, но тело не легче, оно тяжело всё так же, как бесконечный сухой реализм.
Раздвигая холодными пальцами нежность. Я знаю, ты меня представляешь, заглядывая в окна странников. В темные окна зрачков, обрамлённых крупицами радужек влажных. Бриллианты? Да нет же, цветные склянки, пустые подделки, фейки - в них не увидеть завтра, которое тлеет в твоих глазах.
Я рвусь струною натянутой абсентных спазмов. Пытаясь извлечь хирургическим методом из памяти недостающие паззлы. Райские тени пташек в клетке нашей души. У нас было время, как вечность и эхо у гор, мы знали ответ на вопросы под дых и в рассеченный лоб, без оглядки любили, бесследно бежали вперёд, туда, где спина горизонта ложится в ровный пробор.
Разорвать кожу, сломать скелеты - позвоночные кости в ноздри туземцам. И как раньше, в небо, словно в море. Набирать лёгкие лазурью, а не земным перцем. Нет ничего свободней, чем городские покатые крыши, нет ничего смертельней, чем закрытые узкие клетки, нет ничего живее, чем перелётные редкие птицы. Но мы уже не они. Наши краски поблекли. Оперение стёрлось, объедено молью. И вот бы сейчас раздобыть Аладдина, ведь с ним есть всегда волшебная лампа.
Станцуй для меня, моя Амадина*! Как раньше в тиши средь листьев неспелой гуавы... носили корсеты, широкополые шляпы из тугого сукна, плясали под регги, быстрый вальс и фокстрот. Когда ты лжёшь, когда говоришь правду, отпуская мириады слов, рвущих сон постоянства. Неважно. Я тебя не услышу, всё дело в танце, реминисценция нашего прошлого. Теперь всё сложно, у нас вырос якорь в этом людском пространстве.


*амадина - птица семейства вьюрковых ткачиков