Однажды в ординаторской 3

Идёт операция. Хирург спрашивает:
- И.А., а девочка у нас расслаблена?
- Скорее да, чем нет.
- А это как?
- Шевелиться она может, а сопротивляться нет.

Хирурги скандалят. Операционная сестра их пытается помирить:
- Мальчики, не ссорьтесь.
Анестезиолог ехидничает:
- Когда мальчики ссорятся – это полбеды. Беда, когда они мирятся.

Леха смотрел больную перед плановой операцией. Вернулся и заявляет, что операция отменяется:
- У больной имеется герпес на малой половой губе.
Все захихикали, а шеф с гордостью заметил:
- Вот это и называется подробный предоперационный осмотр.

Санитарка куда-то вышла. Операционная сестра просит анестезиолога:
- А не могли бы Вы налить ещё спирта?
Попов пошел наливать, по дороге бурча:
- Если женщина просит ещё спирта, значит, она ещё стесняется.

Люська вернулась с курорта довольная, загоревшая, отдохнувшая.
- Ну как, нашла своего единственного?
Её глаза подобрели:
- Каждый мужчина по-своему единственный.

Квартирный вопрос многих задел за живое. Вот и Леха вдумчиво изучает карту, сверяясь с какими-то своими бумажками. Шеф глумится:
- Что, Алексей Алексеевич, ищете, где пентхаус подешевле?

Всё готово к операции. Хирург спрашивает:
- Можно?
Люська мнётся:
- Ну, наверное…
- Можно! – решает хирург – если женщина говорит «наверное», то это – наверняка.

Шеф заглядывает в палату, где интерн заканчивает ставить подключичку.
- Ну, что, получается?
- Да не то слово!
- Это плохо, что «получается» - не то слово.

У Люськи очередная трагедия расставания с очередным героем. Впрочем, она особо не сокрушалась.
- Он – не мой герой.
Шеф качает головой:
- Немой герой – это Герасим из «Му-му».

Шеф в очередной раз поскандалил с зав хирургией. Однако, работая в одном учреждении, невозможно долго дуться. Первый шаг к примирению сделал хирург:
- Я извиняюсь…
- Это Вы правильно. Уже сам факт Вашего рождения требует извинения.

Грузин-хирург укоризненно смотрит на провинившуюся медсестру. Она, виновато:
- Вы, наверное, хотите меня убить?
- Зачем «убить», когда можно любить!?

Предоперационный осмотр пациента. Спрашиваю, не болел ли он сифилисом, не употреблял ли наркотики… Видя его удивление, поясняю:
- Не удивляйтесь. Половина работы анестезиолога состоит в том, чтобы задавать дурацкие вопросы.
- А вторая?
- Отвечать на дурацкие вопросы.

Хирург заканчивает операцию, и любуется делом рук своих:
- Ну, похвалите меня!
Анестезиолог хвалит:
- Лучше, чем сегодня, вы никогда не работали!

Конец дня, конец месяца, конец квартала, конец года. Всё подходит к концу. В том числе и операция. И тут у хирурга рвется перчатка. Операционная сестра предлагает:
- Выбирайте, какие Вам перчатки: целые или чистые?

На операцию собирается очередной качок. Интерн удивляется:
- Ого! Здоровый-то какой!
Дубинин настроен скептически:
- Ты пойми, это 130 килограммов мяса, а не здоровья.

А это пара фраз на медицинскую тему, подслушанных в ординаторской:
Время быстро летит. Особенно под наркозом.
Главная задача дежуранта – потратить время. И, если не повезёт, то с пользой.

Шеф на наркозе. Ждёт, пока введут диприван. В это время больная просит:
- Возьмите меня за руку, мне так легче.
- Легче или тяжелее бывают блины на штанге. А у вас - это женские капризы.

Обход в реанимации. Шеф спрашивает у пациента:
- Ну, как себя чувствуете?
Больной с трудом, по слогам выговаривает:
- У-дов-ле-тво-рительно.
И замирает обессиленный. Шеф разъясняет:
- Удовлетворительно чувствует себя тот, кто может выговорить это слово.

Пациента завозят в операционную. Спрашиваю как у него дела.
- Боюсь.
И тут же, без паузы:
- Ой, а чем это здесь пахнет?

Идет операция. Ортопед делает замечание новому ординатору:
- Куда же Вы лезете, голубчик?!
Анестезиолог поясняет:
- Голубчик – это в нашей больнице уменьшительно-ласкательное ругательство.

Ортопеды резвятся – финку или шведку? Один шутит:
- Уж лучше немку – за дедов отомстить.
Анестезиолог:
- А Вы хотите сделать ей плохо или хорошо?

Встречаются довольно нудные больные. Вот и сегодня. Предисторию опустим. Но достал он всех по полной программе. И снова. Больной кивает на капельницу:
- А это что?
Я уже просто ему зачитываю: «Раствор Рингера для инфузий. Состав…».
И тд и пр. Больной продолжает:
- А для чего это?
Тут уже раздраженно вмешивается хирург:
- Сказано же «для инфузий»! Что непонятного?!

Только в нашей больнице можно услышать фразу: Планируется экстренная операция.

Хирурги сыплют комплементами. Шеф недовольно морщится. Ему в ответ:
- Доброе слово и кошке приятно.
- Мы же не кошки. Надо будет – сами себя похвалим.

Ординатор просит медсестру помочь с интубацией. Шеф:
- А если бы у вас не было медсестры под рукой?
Ординатор не растерялся:
- Если бы у меня не было медсестры под рукой, у меня рука была бы свободна.

И очередные «можно?» в операционной.
- Специфика работы хирурга в том, что он слышит «можно» от анестезиологов чаще, чем от женщин.

Обсуждаем очередное свеженазначенное начальство.
- За какие заслуги так высоко взлетел?
- В таком учреждении как наше, начальство не взлетает, оно всплывает.

Шеф проводит интубацию трахеи пациента. Пораженная его ловкостью операционная сестра восхищается.
- Ой, у вас так хорошо получается!
- А кто бы сомневался. У стареньких всегда хорошо получается… Только получается не всегда.

Хирурги достают операционную сестру. То одно, то другое, то третье… Попов участливо спрашивает у неё:
- Научить тебя нескольким словам?
- Я их сама знаю!
- А что же ты их не говоришь? По-моему уже пора.

Попов заскакивает в ординаторскую между операциями. Ординатор протягивает руку. Попов с сомнением:
- А разве мы сегодня не виделись?
- Нет.
- Значит, я просто не успел соскучиться.

Анестезистка проштрафилась. Шеф возмущается:
- Ох уж эта молодёжь!
Хирург возражает:
- Скажи лучше «ох, уж эти женщины!»
- Нет. Лучше уж ссориться с молодёжью, чем с женщинами. Ох, уж эта молодёжь!

Обсуждают кафедральное начальство. Тот не такой, этот разэтакий, а остальные вообще. Дубинин подвел итог:
- Чем больше в больнице профессоров, тем удобреннее почва.

Вернулся из отпуска. Ординатор интересуется:
- Ну, как отдохнули?
- Хорошо. Конечно, хорошо. У нас такая профессия – что в отпуске ни делай, всё равно отдыхаешь.

Хирург заканчивает операцию, шутит:
- Больная у вас похожа на дохлую.
Анестезистка насторожилась:
- А почему это Вы так решили?
Сонный голос Лёхи из угла:
- Холодная и на секс не реагирует.

Больной просыпается после операции и спрашивает ортопедов:
- А ноги-то одинаковые сделали?
- Конечно. Загляденье. Одна одинаковее другой.

Зашла речь о терапевте. И там он разбирается, и тут своего не упустит.
- Он вообще специалист широкого профиля.
Шеф ухмыльнулся:
- Понятно. Широкий профиль – это то, что невозможно перепрофилировать.

Попов хвалится:
- А вот у меня анестезистка никуда из операционной не выходит!
- То есть, ты девочку даже пописать не отпускаешь?
- Нет!
- Ну, и какой ты после этого кто?

В оперблок завезли новую форму. И тут же разрисовали её своими черными отметками. Видимо, для удобства. У меня форма 50-го размера. Соответственно через всю грудь написано 50 р. Медсестра, не столь тесно связанная с оперблоком, в шутку удивляется:
- Вы что, с ценой ходите 50 рублей?
- Нет, это реклама – 50 раз.

Ну, а такую фразу мог произнести только хирург:
- Я думал, он поблагодарить зашел, а он только спасибо сказал.

Больной докопался до лаборантки:
- А почему в той лаборатории анализы дешевле чем у вас?
Она не растерялась:
- А они их себе оставляют, и на этом экономят.

Шеф подводит итог очередному историческому периоду:
- Всё хорошее когда-нибудь кончается: не бывает бесконечных конфет, бывают бесконечные патроны.

Шеф заглядывает в операционную:
- И.А., а Вы что, анестезистку отпустили?
- Да. Если кто-то отпрашивается/торопится, его лучше отпустить, потому что он всё равно уже не здесь.

Новенькая анестезистка в предоперационной замечает меня, и спрашивает:
- Вы меня хотите?..
Смущается, тут же поправляется:
- Чтобы я к вам пришла?
- Ты поосторожнее с русским языком. Это очень опасный язык, если без привычки.

Ортопеды резвятся. Шутят:
- Ортопед – это высшая стадия развития хирурга.
- Она же последняя. Дальше идёт плотник.

Лёха обучает ординатора правильному обращению с аппаратурой:
- Монитор – как женщина. Лучше его не касаться, потому что реакция непредсказуемая… Впрочем, если женщины долго не касаться, реакция тоже непредсказуемая… Вернее, предсказуемая.

Ординатор, мечтательно:
- А меня вчера шеф хотел за пивом послать.
Попов комментирует:
- Хотел за пивом, а послал как всегда.

Ортопед опрометчиво поинтересовался у операционной сестры:
- А где наркозники?
И получил в ответ:
- Наркозники бывают только у протезников. У ортопедов – анестезиологи.

Больной на выходе из наркоза немножко хулиганит. Не слушается, суёт руки куда не следует и т. д. Ортопед комментирует:
- Какой мужчина настырный. Он такой с детства, наверное: насрёт и топчет.

И опять:
- Можно?
- Можно. Я думаю, и бабушка была бы не против, если бы не спала.

Ортопеды куражатся:
- Если больной умирает на операционном столе, это – плохая примета.

Ординатор победно размахивает молотком, забивая протез. Ему делают замечание:
- Поаккуратней, Суворов. Сегодня Суворов – завтра Кутузов.

Всегда интересно узнавать что-то новое. Даже такое:
- Читал коммерческие расценки, представляете, там вызов врача на день стоит 6 тысяч рублей, а на ночь – 10 тысяч рублей!
- Ну, что ж, можно только порадоваться. Наконец-то у нас врачи стали дороже проституток.

Ортопед читает состав бальзама:
- Сорок трав… и ни одной хорошей!

Ортопеды, как правило, оперируют втроём. А тут вдруг начинают операцию лишь двое. Операционная сестра беспокоится:
- А есть надежда, что ещё кто-нибудь придёт?
Ортопед мрачно посмотрел:
- Есть. Она и придёт.

Ортопеды ругаются между собой, анестезиолог глумится:
- Вот гляжу я на вас… Нет, мужики, не любите вы друг друга.

Возвращаемся с дня рождения. Подвыпивший шеф почувствовал себя мачо:
- Вон, какая девочка хорошая!
- Шеф, не обольщайся. Хороших девочек много, а нам нужны доступные.

Когда реанимация работает плохо, то всем плохо. Но и когда она работает хорошо, тоже не всех радует. На утренней планёрке патанатом стенает:
- Шеф постоянно говорит, что в реанимации очень тяжелые больные. Ну, и где они?!

Ординатор:
- Что-то работать сегодня не хочется.
Шеф вздыхает:
- Ну, да. Ты в том возрасте, когда работать то хочется, то не хочется. А в мои годы работать уже никогда не хочется.

Опять:
- Можно?
- Да! То есть, вам мало человека разрезать, вам ещё и отпущение грехов подавай.

Викторович нежно гладит «лягушку» с растром Рингера.
- ?
- Да, вот, примеряю его на роль домашнего питомца. А что – жрать не просит, много не нагадит, а если всё-таки, то не жалко и выкинуть.

Предоперационный осмотр. Сбор анамнеза.
- Как сердечко себя ведёт?
- Не жаловался.
- Не аргумент. Бывает, что и хочется пожаловаться, да некому.

Шеф хвалит медсестру прямо в её же присутствии:
- Вот какая умница. Некоторым по двадцать раз надо всё повторять, а некоторые налету всё схватывают.
Попов бурчит:
- Это особо жадные налету всё схватывают.

Иногда спрашиваешь: «Алкоголь, наркотики, курение?» - и натыкаешься на недоуменный взгляд. Приходится пояснять: «Я не предлагаю, я интересуюсь».

Медсестра пытается снять что-то со стеллажей:
- Ой, сейчас что-то упадёт!
Попов, меланхолично:
- Не надо, чтобы что-то падало. Даже когда настроение падает, и то больно, а уж если что-то большее упадёт, то совсем плохо.

Когда заканчивается релаксация, хирурги в судороге:
- Больная шевелится!
Но Лёха спокоен:
- Это хорошо, когда женщина шевелится. Вот когда женщина не шевелится, тогда плохо. Тогда возникает подозрение, что она мертвая… а ты – извращенец.

Так уж попалось, два хирурга: грузин и араб. Ну, о чём могут говорить грузин с арабом?
- Ты – настоящий грузин.
- Я не грузин, я метис.
- А, ну понятно: наполовину грузин, наполовину индеец.

В операционной холодно. Хирурги одеваются на операцию, шутят:
- А халаты с начесом?
Операционная медсестра сухо отвечает:
- Одевайтесь- одевайтесь, потом начешетесь.

Видимо, сказался негативный опыт. Попов что-то спрашивает у операционной сестры. А она в ответ:
- Я бы вам с удовольствием дала… но без удовольствия не дам.

Новая операционная сестра. Ещё смущается, краснеет. А Лёха в своём репертуаре:
- Ну, что ж, раздевайся. Хоть посмотрю, какая ты есть. А то встречу в бане и не узнаю.

Вывих протеза никак не вправляется. Уже второй час. Хирург вздыхает:
- Надо что-то делать радикально. А что? Эвтаназия у нас запрещена…
Анестезиолог, задумчиво:
- У нас и пиво публично запрещено. А пьют ведь.

Получив очередной квиточек с начисленной зарплатой, Попов возмущается:
- В конце концов мы ходим сюда работать или зарабатывать?

Идет долгое вправление вывиха. В операционную заглядывает хирург, недоумевает, что происходит.
- Это у нас такой бескровный метод лечения.
Анестезиолог добавляет:
- Ага. Метод без лечения.

Одна бригада хирургов ругается на другую:
 - Уроды, неужели нельзя было убрать за собой, вот уроды!
Анестезиолог вмешивается:
- Урод – это человек с тремя яйцами. А они – просто невоспитанные.

Интерн похваляется:
- Вчера шесть часов на роликах прокатался.
Шеф:
- Ха! И я бы так мог, если бы умел, и здоровье позволяло.

Ортопед рассказывает интерну ход предстоящей сложной операции. Интерн:
- Какая операция интересная!
Ортопед возражает:
- Она интересная, когда одна операция в день. А когда их четыре, то она не интересная, она – третья!

Интерн тупо смотрит на рентгеновский снимок:
- Как-то это всё не очень красиво.
- А что ты хочешь – остеопороз… А человек, он вообще красивее снаружи, чем изнутри.

Операция закончилась. Проверяю, проснулась ли больная, спрашиваю, как её зовут. Ортопеды шутят:
- Ну вот, не успел разбудить, сразу знакомиться.

И опять хирургам не хватает релаксации.
- Больная дергается!
- Это Г.А. потревожил её своими грязными мыслями.

По радио музыка -  песня начинается с оглушительного женского вопля.
Хирург шутит:
- Эта композиция называется: «Кто-то забыл дать наркоз».

Хирург читает обложку истории болезни:
- Это какой же сволочью нужно быть, чтобы назвать собственного ребёнка Гаврилой.

Интерн заскакивает в ординаторскую, и гордо:
- Шеф уже меня цитирует!
- Цитирует или передразнивает?

Леха интересуется, как прошла утренняя планёрка. Хирург сжимает руку в кулак:
- Но посаран!
Анестезистка шепотом интересуется, что это означает. Леха:
- Но посаран! – это что-то вроде «по газонам не ходить!».

Ночь. Между операциями перерыв почти два часа. Больного подали в операционную. Анестезиолога и анестезистку что-то не видать. Наконец появляются. Взъерошеные, недовольные. Хирург, добродушно:
- Сергеич, ты, поди, за это время и поспать успел?
- Не. Расслабиться успел, а поспать не дали.

Операционная сестра спрашивает:
- А где «Бильрот»?
Пауза. Анестезиолог, задумчиво:
- «Бильрот», я считаю, это обзывательство.

Ортопед знакомит нового ординатора с больницей.
- Это наш проктолог. Будьте с ним аккуратнее… а ещё лучше не будьте с ним вообще.

Очередной диалог между шефом и зав хирургией:
- Как настроение?
- Среднее… между плохим  и отвратительным.

Хирург неоригинален:
- Большой хирург – большой разрез.
Дубинин добавляет:
- Ага. И большой срок.

Симпатичная операционная сестра просит Лёху:
- А вы не откроете капельницу?
- Конечно, открою. Да, ради тебя я даже закон Ома открыл бы, но меня опередили.

Операционная сестра моет пол. Командует ординатором:
- Встаньте туда… Туда-туда… Ещё тудее.

После дежурства Лёха зевает:
- Что-то спать охота.
- Ну, странно, да? Всю ночь не спал, а утром вдруг охота.

Одно да потому:
- Можно?
- Если бы Адам спрашивал «можно?», человечество сразу бы вымерло.

У шефа болит желудок. Дружно заставляем его сходить на гастроскопию. Клятвенно обещает, что уж сегодня-то обязательно. Назавтра утром:
- Кишку глотал?
- Нет. Мне надо настроиться.
- Настроиться ему надо! Тоже мне, рояль!

Новая операционная сестра спрашивает у Попова:
- Что это вы на меня так пристально смотрите?
- Любуюсь.
В разговор вклинивается хирург:
- Если долго любоваться, можно и любануться.

Попов намекает симпатичной медсестре:
- А ты ничего не хотела бы?
Ответ достойный:
- Если бы я и хотела, я бы давно уже не хотела.

Обычная ситуация.
 - Тебе Николаич деньги отдал?
А теперь угадайте национальность отвечающего:
- Ну, если я скажу, что нет, это ведь будет неправда, да?

Лето. Жара. В операционной 27 градусов. Хирурги стонут. Но зав хирургией непреклонен:
- Я не понял, вы сюда потеть пришли или прохлаждаться?!

Жирная пациентка. Даже смотреть неприятно. Уже в наркозе. Можно почесать языки.
- Это ж как надо себя ненавидеть, чтобы довести до такого состояния?!
- Как говорил кто-то из моих друзей, избыточный вес – это элемент распущенности.
- А из моих друзей кто-то говорил, что человек роет себе могилу ложкой.
- Гм… По моему, это кто-то из великих говорил.
- И я о том же.

Попов обращается к больному:
- Так! Лежим тихо! Операция уже закончилась… почти.

Жара. Ортопеды стоят в предбаннике в операционную, потеют.
- Ну, пойдёмте к окошку отойдём, а то ведь мы здесь сдохнем!
Анестезиолог вздыхает:
- А вы, типа, хотите легко и красиво сдохнуть у окошка?

Беда с этим русским языком. Иностранец выписывается, прощается:
- Спасибо! До свидания! Я пошел до ветру!

Вместо подарка Лёха преподнес своей анестезистке конверт с деньгами:
- Поздравляю с днем рождения! Купи себе что-нибудь из нижнего – порадуй ближнего.

Сергеич сообщает шефу, что новый медбрат отличается явной голубизной. Шеф сомневается:
- А ты что, свечку держал?
- Слава Богу, нет. Меня бы вырвало.

С утра шеф грустит. Его спрашивают, почему?
- Я тут диск видел: Камасутра, 600 позиций.
- Ну и что?
- Ну и то. Не увернёшься.

Один ординатор говорит другому:
- Приходи сегодня на операцию. Сам главный специалист придёт.
- А он с подарками будет?
- Он всегда с подарками, только называются они по-другому.

Что значит, культурный человек. Турок просыпается после операции:
- Очень больно… это нормально, да?
Ну, и какой ответ он хотел получить?

Осунувшийся после многочисленных дежурств шеф недовольно смотрит в зеркало:
- Морда стала совсем противная.
- Ну, надо же работать над собой. Сходить в баньку, попить пива… Нельзя бросать себя на произвол судьбы!

Два ремонтника хотят пройти в оперблок. Обращаются к операционной сестре:
- Нам одеться надо и обуться.
- Ну, поздравляю. Что же вы босые и голые припёрлись-то?!

Медсестра смотрит на перегоревшую лампочку:
- Надо электрика вызвать.
- Зачем?
- Ну, так, в принципе, вызвать, поглумиться.

Свозили больного на КТ. После исследования вывозим из кабинета:
- Спасибо!
Рентгенолог недоумевает:
- За что?
- Ну, не знаю. А вот женщин за что благодарят? Ах, да! Спасибо за доставленное удовольствие!

Шеф что-то подсчитывает:
- Семью восемь – пятьдесят шесть?
Сергеич осторожничает:
- Ну, обычно, да.

Попов на компьютере играет в стриптиз-шашки, проигрывает симпатичной блондинке, злится, ругается. Шеф его утешает:
 - Да, действительно, она играет не совсем честно, но, с другой стороны, и раздеваться ведь ей, а не тебе.

Снова.
- Разрез можно?
- Да, можно, можно… Вы ж не отвяжетесь.

В операционной который день температура не поднимается выше 18 градусов. Почему, зачем – непонятно. Наконец, Лёха делает открытие:
- Я понял, зачем в операционной такая низкая температура!
-?
- Это чтобы больным было холодно и страшно, а не просто страшно.

В какой-то из больниц записывать в журнал ход операции обязали операционных сестёр. Наши возмущаются:
- И что я там напишу? Из, хрен знает, какого доступа была выполнена, хрен знает, какая операция, неизвестно зачем?

Перевели пациента в хирургию. Хирурги плачутся:
- Видели бы вы вашего больного!
- А чего нам на него смотреть. Тут здоровые-то никому не нужны, а уж больные…!

Ответ, ставший уже традиционным. Впрочем, каков вопрос, таков и ответ.
- Отчего умер больной?
- От смерти.

Во время манипуляции Люся просит медсестёр:
- Откройте зажим самый маленький.
На что шеф философски замечает:
- Вот они женщины: мечтают о большом, а подходит лишь самый маленький.

Случается, и медиков оперируют. Медсестра-анестезистка выходит из наркоза. Внимательно всех оглядывает:
- Всем спасибо, все молодцы!

Новенькая медсестра. Шеф восхищается:
- Вроде худенькая, маленькая, а силы у неё! – что ни возьмёт, всё сломает.

Шеф обращается к медсестре:
- Лариса!
- А?
- Ты закрыла окно?
- Да.
- А зачем?
- Нет.