Михайловский замок. Mascarade a Saint-Petersbourg

Вход. На плацу

Совой застыл на орленом троне
Маленький человек в большой короне,
Но хоть и забавен лик его,
Он — правнук Петра Великого.
Правда, правнук по линии дочери.
Когда прочие покинули очередь,
Дело дошло до его несчастного отца,
Быстро лишившегося жизни и венца.
Но после убийства фатера
Юный Павел не стал императором,
А ждал несколько десятков лет,
Пока мутер не оставила этот свет.
Отцовский призрак нависал тенью
Над четырьмя годами его правленья.
Мало того, еще и прадедова тень
Бывало наводила тень на плетень —
Вдруг как-то явился, глянул в глаза,
Холодом обдал и так сказал:
«Живи по совести! — а потом добавил, —
Бедный Павел…»
Тот так и зажил, но его усилия
Как-то упорядочить русских и Россию
Усилиями дураков и тайных врагов
Вызывали общее кипение мозгов.
Царь был полон благих намерений,
Но в их претворении время от времени
Выкидывал такие фортеля,
Что ходила ходуном вся русская Земля,
А порою и вся прочая Европа:
Только побили французов и — о-па!
Царь прочих монархов, радея о мире,
Приглашает все решить на рыцарском турнире…
Человек, в общем, честный и благородный,
Он остался в памяти народной
Словно смолой анекдотами залит…
Бедный Гамлет…

В замке. Apparaissent Domino

Император

Нет, мальчик, ты собрался рано
На бабкин трон. Я здесь на страже!
Я, сын злосчастного Петра, но
И правнук грозного Петра же!
Жизнь цесаревича привычно
На волоске… Вдруг оборвется?
Когда — решу я самолично,
А с прочим Пален разберется.

Хор

Враг в фаворе, друг в опале,
Те взлетели, те — упали,
Этот, сам не разобрав,
Был цирюльник, ныне — граф,
Этот — граф, но ныне сослан…
Бор, надерганный по соснам,
Вот таков он, царский двор.
В том бору лисе простор.

Граф Пален

Задумал — подлец,
Совершил — молодец, —
Не зря говорят люди.
Подвинем венец —
И делу конец!
А выигравшего не судят.
Ох, на руку быстр
Мальтийский магистр!
Кому из нас быть биту?..
Ну, карта, ложись,
Поставлена жизнь…
Не выпьете ли лафиту?

Хор

Только-только князь Суворов
Гнал французов через горы,
А сегодня все не так:
Англичанин — первый враг.
Мы теперь с Буонапарте
По другой шагаем карте,
Индо в Индию в поход
Православный царь идет.

Императрица

Застыло всё снаружи и внутри…
Когда есть замок, будет и злодейство, —
Как у Шекспира… Здесь давно царит
Морозный страх и правит лицедейство…
За веком век у замкнутых дверей
Всё будут ждать в тоске финала пьесы
Случайные попутчицы царей —
Несчастные немецкие принцессы

Хор

Нынче шляпа под запретом,
Провинившийся жилетом,
Неприличной бородой
Или прочей ерундой
Вразумляется примерно
Видом северных губерний,
Чтобы ведал вдругорядь
Чем в столице щеголять.

Наследник-цесаревич

Как можно?! Можно ли… Возможно…
Безумца… Деспота… Отца…
Царя! Помазанника Божья
Лишить хотением венца?..
Венца ли только?.. Не подпишет
Он отреченья. Не таков…
И значит… Тише, мысли, тише…
Проклятый Пален! Я… готов.

Хор

Что до слов — о них ни слова,
Нынче век, конечно, новый,
Языков теперь не рвут,
Но такого зададут,
Что навек забудешь те
Liberte-legalite…
Укрощает, как и встарь,
Слово делом государь.

Император

Я видел в зеркале предвестье
Судьбы, отцовой пострашнее,
Портрет, написанный без лести,
К тому ж со свернутою шеей…
Они пришли. Красны их лица,
Мой лик в стекле белее мела…
— Вы, господа, цареубийцы!
А я — ваш царь. Что я вам сделал?

Хор

Государю на плацу
Кровь прихлынула к лицу,
Только он увидел, как
Полк неверно строит шаг.
Нынче полк без командира,
Вмиг лишенного мундира,
Словно ходики без гирь,
Кое-как идет в Сибирь.

Граф Пален

Хватило винца
Орлам-молодцам…
Вот плотник придет с меркой,
А лик мертвеца —
Синее свинца…
И кто ж его табакеркой?!
Красавчик-блондин —
Почтительный сын,
Слезами замыл коварство…
Ce n'est pas la fin.
Любезный дофин,
Извольте идти на царство!

Хор

— Мяли… били… удавили…
— За… душу… душили… или…
— Шарфик или поясок?..
— Табакеркою в висок.
— Как посмели?.. Кто такие?..
— Гвардейонцы и свитские…
— С орденами на груди
Губернатор — впереди.

Цесаревна

Нет страха боле… Завтра первый день
Эпохи Александра, новой эры!
С лица империи сойдет густая тень
Курносой, дико лающей химеры.
Цена покойнику — вопящий брадобрей…
И стоит трон и мессы, и метрессы!
Об этом знают спутницы царей
Железные немецкие принцессы.

Хор

Славься, славься, царь державный!
Миловидный, благонравный,
Златокудрый Александр —
Не монарх, а Божий дар!
Коль голштинского сатрапа
Рассудил Господь унять,
Мы в жилетах, в круглых шляпах
Все отправимся гулять!

Наследник-цесаревич

Свершилось. Царь… Готов… готово…
Я жив… Я — царь… Я проклят… Нет!
На пальцах крови нет отцовой…
На сердце есть! И — вопиет…
Все ждут, что новый царь им скажет.
Что ж? Конституция?.. Эдикт?..
Свобода… Так… Все будет также,
Как и при бабушке!.. Эдип…

Выход. На Фонтанке

— Чижик-пыжик, пустомеля,
Где болтался ты без дел?
— Ввечеру, вспорхнув с похмелья,
На Фонтанку полетел.
Прилетел, попил водицы,
Полегчало, я гляжу:
Жизнь кипит в ночной столице —
Люди бродят, кони ржут…
— Чижик-пыжик, что ты видел,
Прилетев на водопой?
— Офицеры в пьяном виде
В царский замок шли толпой.
— Быть не может! Что за притча:
Ночью! Пьяные! К царю!..
— Слушай, я ведь только птичка,
Видел то, что говорю.
— Чижик-пыжик, что ты слышал
В эту мартовскую ночь?
— Я замерз, взлетел на крышу,
И скорей рванулся прочь,
Услыхав, как страшным крикам,
Смертным хрипам из нутра
Отвечало диким гиком
Троекратное «ура!»
— Чижик-пыжик, чай по сердцу
Людям вольности глоток?
— Пусть гвардейцы самодержца
Ограничили в висок,
Горожанам что за дело?
Гниль у рыбы в голове…
И пичуга полетела
Выпить рюмку, выпить две.

Запоздалый хор

Мы молчаливы, темны и покорны,
Мы далеки от царского трона,
Но благодарны немощным миром
За состраданье к малым и сирым.
Свет не сочтет народного горя,
Но в Петропавловском гордом соборе
Доброй надежде ответствуем малым:
Наши цветы — убиенному Павлу…