гейгер

еврейское кладбище было за местечком. ближе к реке. слева крохотный базар, на который ещё затемно съезжались торговцы — в телегах повизгивали розовые и пятнистые поросята, поквахтывали  куры, горланили разбуженные ни свет ни заря петухи. по весне у самого входа красовалась первая редиска и пахнущие ночной росой клубничины. а кладбище было дальше, почти по-над обрывом, или спуском, как называли его местные. река в этом месте вдруг давала волю и разливалась во все стороны — по кругу. если смотреть с обрыва — похоже на детскую вертушку — сквозь отверстия пуговицы продета нитка. вертишь её, а потом отпускаешь — и начинает звучать чуть слышная песня об ушедших куда-то туда, память о чём нам дана ещё с рожденья. надписи на каменных плитах были непонятные — танцующие буквы обрывались так же неожиданно, как и этот ледником изъеденный край. ближе всех к погосту стоял одинокий дом учителя музыки. в ноябрьские вечера, падающие на землю ещё с полудня, звучала (плакала, звала, молилась, выла, проваливалась в густой туман и выныривала обратно) расстроенная скрипка учителя. говорят, давным-давно, когда он был молодым и чернокудрым, привиделась ему в преддверье осенней ночи на кладбище прекрасная дива — черноволосая, тонкая, с ярким румянцем на бледном лице. и рассказал он об этом своему другу. и тот её увидел. да и сошел с ума. начал бледнеть и день ото дня становиться всё злее, пока однажды не схватил отцовский трактор и не перепахал кладбище. куда он потом исчез, никто не знает. а если и знает кто — молчат. клещами из них не вытянешь мало-мальски толкового объяснения всей этой истории. а учитель музыки тогда, говорят, каждый камень поставил на место.


***
густой туман и
расстроенная скрипка
давала волю

ещё с полудня
звала? молилась? выла?
никто не знает

почти по-над обрывом
продета нитка
танцующие буквы
осенней ночи   


***
октябрь назад ай-петри на ладони
казался горкой пепла, а сейчас
густой туман и почерневший донник...

расстроенная скрипка, вереща, —
давала волю синему безмолвью —
ещё с полудня пролилась бемоль 
звала? молилась? выла? пела роль?
никто не знает всех голгоф соловьих.

почти по-над обрывом облака —
продета нитка удержать поближе —
танцующие буквы не нанижешь.

осенней ночи молоко лакать
приходит рысь из лунных пятикнижий,
чтоб под сурдину переплыть закат.


Написано по картине Каринэ Арутюновой "А в нашем местечке"
специально для конкурса "Галерея-24 Сезон бабочек" http://stihi.ru/2011/10/20/5269