Ростов-батюшка

                РОСТОВ-БАТЮШКА

Я – путешественник, но где бы ни бывал,
лишь об одном всегда я сильно тосковал,
что город чудный есть, под ним красавец Дон,
Ростовом-батюшкой зовётся всеми он.

Нет, там не улицы, а прямо сущий ад:
глаза лукавые в упор на вас глядят,
а губки алые, а нежный гибкий стан,
ну, как пройдёшь ты тут «Центральный» ресторан.

А в ресторане том казак на казаке,
сидят на бочках все с бокалами в руке,
под шум и музыку, вино течёт рекой,
забудешь сразу здесь: так кто ты есть такой?

Но что «Центральный», «Балканы» посмотри,
и если вдруг ты, брат, окажешься внутри,
как пьют до дна, увидишь и такой же пир:
ты к верху дном стоишь, а под тобою мир.

До поздней ночи я посудою гремел,
до поздней ночи на неё в упор смотрел,
до поздней ночи я с красоткой танцевал
и прижимал к груди и страстно целовал.

Звенела звёздами коварная та ночь;
лишь смолкла музыка, краса исчезла прочь,
её на улице я взял на абордаж,
но растворилось всё, как в зной в степи мираж.

Опять чуть приторно-услужливый таксист
промчал по городу: с тех пор в кармане свист;
с «Зелёной горкой» просто рядышком фонтан,
кто не знаком с ним, значит, тот не капитан.

На Театральной редко спорят кулаком,
ну, может, только лишь, при встрече с дураком;
не знаю, кто и как там встретился со мной
и кто довёз, донёс, кто утащил домой.

Лежу в постели, еле сдерживаю стон,
давлю на уши, чтоб унять хрустальный звон,
в глаза бросаются бульваров фонари,
что под глазами? никому не говори…

Я – путешественник, где только не бывал,
но, как сегодня, никогда не тосковал.
О город милый, прославлял всегда тебя
и, продолжаю славить, но уже скорбя.
Апрель 1972 г.