из дневников, страница F 63. 9

Голову держу руками, в мониторах 40 камер. Вижу стройку, кирпичи, сковородки на печи; повар курит у мангала, повар, весит что немало и всегда навеселе, жарит птиц на вертеле.
Схожий чем-то на Де Ниро, заместитель командира на двадцатом курит с Лялей, в обсуждении деталей...
Холл, рецепция второго, где мой ангел Образцова. Из забытых сказок фея, ненаглядная Психея. Я не вижу, я не слышу, мне срывает тихо крышу. Я смотрю, на пол экрана стрелка башенного крана, если вздёрнуться на ней, нас разделит мир теней. Оборвётся глупый стиш,
ветер спрячется в камыш, и уснёт... И все печали. Для чего мне душу дали. Чтобы мучила, кричала, словно чайка у причала, провожая корабли к берегам чужой земли. Мне так грустно,
страшно, больно, расколдуй меня, довольно. И укутай мраком ночи, тех цикад, что так стрекочут. Ливнем стань за пеленою, вспышкой молнии, грозою, выйди из-за туч Луною. Я узнаю и завою. И под рокот океана, я умру в тоске обмана на пустынном берегу. Я твой образ сберегу, сколько сердце ещё бьётся, а потом с восходом Солнца оживу уже другим, равнодушным и чужим. И холодными глазами улыбнусь. Идёт цунами...