Дагестан

ДАГЕСТАН
(дневник туриста)

«Изучайте Восток,
этот великий музей
традиций человечества».
П.Я. Чаадаев

***
В то время, а было это не так уж и давно, работал я в агентстве по организации праздников.
Последняя свадьба сезона прошла 8 сентября 2008 года и вот можно в отпуск, но...  Во-первых, тогда у меня не было загранпаспорта,  потому, что я ещё находился в призывном возрасте, но уже отучился в институте.  Во-вторых, хотелось поехать именно на море, но погода по всему причерноморскому побережью  колебалась в районе +15 градусов и шли дожди… Абхазия тоже отпала. Ну, никак не покупаться! А вот на Каспийском море прогнозировалось в районе +25. К тому же на базе «Ахтуба» на реке Ахтубе отдыхали мои знакомые рыбаки!  От них до Астрахани  каких-то двести километров всего!
И вот, оставив сына родителям, я со своей любимой женой Викой отправился в путь на пару дней к рыбакам на базу, а потом вдоль побережья Каспийского моря на юг. Путешествовать без особых привязок к маршруту, из принципа увидеть как можно больше, получить по максимуму впечатлений, а получится, - и «сапоги помыть в Каспийском море»!
До этого долго сидели над космо-картами. Выяснили, что билет нужно покупать до станции «Верблюжья». От неё до базы рукой подать, - километров тридцать.
Пошли на рынок, купили рюкзаки, рыболовные снасти, кеды и всё прочее, что должно было понадобиться в пути.
На Павелецком вокзале ко мне подошёл парень с большой сумкой на плече и попросил прикурить. Возвращая зажигалку, он вдохнул полной грудью Московский смог свободы и произнёс:
«А в нашей стране курить на улице запрещено», - после чего чуть ли не вприпрыжку направился к подземному переходу.
Поезд запомнился своей чистотой, а так же бабулями, блуждающими по вагонам с разнообразными товарами. Мы, конечно, не каменные, и в какой-то момент не удержались, - приобрели пояс из собачей шерсти, рассудив, что возможно похолодает, а мы будем спать в палатке.
В три часа ночи поезд Москва-Астрахань остановился на минуту на совершенно волшебном полустанке с одним единственным фонарём,  для того лишь, что бы высадить двух заспанных чужаков и тут же удалился. Южное небо переливалась огромными тёплыми звёздами.
Мы стояли около старинного здания вокзала станции «Верблюжья». Под фонарём роились огромные мотыльки. Громогласно хрустя ветками, пришёл вислоухий ёжик, совсем не похожий на наших ежей.
С первыми признаками рассвета мы вышли на трассу и пошли.
По дороге восхищались особенностями местного колорита: пятнистыми лягушками, огромными рогатыми жуками, оазисами низких корявых деревьев, бесчисленными стадами овец и пастухами – калмыками на лошадях. Машины не ловились. Зато начались свежеубранные поля со значительными остатками перца, помидоров и чего-то ещё.
Наконец-то остановился грузовик, и мы доехали до д. Бугор. От туда нас подвозил местный фермер, в процессе жаловавшийся на Москвичей, на то, какой урон они наносят реке и вообще какие они все свиньи. Постепенно его гнев перешёл в повествование. Он на полном серьёзе показывал большим и средним пальцем чешую (больше 10-ти сантиметров в диаметре) 96-ти килограммового сазана, якобы пойманного здесь несколько лет назад. После этого судаки по 35 килограммов в его рассказе казались какими-то маленькими.  Основной его посыл заключался в том, что всё, что меньше двух килограмм – мальки, которых нужно отпускать.
На базу мы зашли с некой опаской, что нас просто не пустят на территорию. Охрана и персонал смотрели на нас, мы целенаправленно шли вперёд, ища глазами своих. Минут через пять это произошло. Выглядело это следующим образом: около жилого вагончика американского типа за столиком сидели три мужчины. Рядом со столиком стояло около 15-ти спиннингов и ведро варёных раков. На столе - огромное количество различных полупустых бутылок.
«За встречу» заставило одного уснуть лицом в раковых панцирях, с остальными мы поехали на арендованном катере к одной из многочисленных песчаных отмелей. Многочисленные русла, островки, протоки и заводи создали здесь громадный лабиринт. Маршрут как будто в каком-то сказочном городе проходил сначала по бродвею, потом мы свернули в тонюсенькую подворотню, через несколько перекрёстков, развилок и площадей припарковались по нужному адресу. Купались. Ловили рыбу. В какой-то момент произошла довольно вялая поклёвка на одной из донок, но когда потащили сопротивление начало нарастать и уже к середине пути добычи все наперебой говорили про сома, которых тут конечно огромное количество, но этот вроде как не слишком большой. Вскоре действительно в воде появилось что-то похожее на голову сома, однако на берегу, она превратилась в чудесную черепаху с длиннющей шеей и горбатым панцирем. Крючок вынимали довольно долго, потом устроили фото сессию с ней и отпустили.
По дороге назад пели народные песни.
Спать на территории базы нам не хотелось. Было решено разбить палатку в зарослях неподалёку. Спалось замечательно! 
Следующий день мы уже полным составом провели на очередном острове. Ничего громадного не попалось.… А на следующий день пришло время прощаться. Друзья подкинули нас до уже знакомой деревни Бугор, что на трассе Саратов - Астрахань. Вышли на небольшом придорожном рынке, где все дружно закупались несколькими видами необычных дынь. Здесь наши пути расходились – им предстоял путь на север, длинною в целые сутки, а нам на юг – в никуда… Двадцать километров на восток начинался Казахстан, десять на запад – республика Калмыкия. А мы ехали до города Харабали на тонированной белой четвёрке с хромированными дисками, проезжая специфические населённые пункты:  Сасыколи, Кочковатка, Чапчачи.
Харабали оказался процентов на девяносто населён Калмыками. Мы погуляли немного, зашли на местный рынок, на вокзал. Поезд до Астрахани был не скоро и дальше мы поехали на маршрутке.
На главном вокзале Астрахани мы очень удачно взяли билет «в ночь» на поезд Астрахань – Грозный до города Кизляр. Завтра  рано утром мы должны были вступить на гордую землю Терских Казаков – Северный Дагестан!
Нам никак не удавалось найти карту Дагестана. Вот и сейчас продавщица в привокзальной книжной лавке удивлялась: «Зачем вам?». Мы рассказали. И её удивление постепенно окунулось в собственные воспоминания о каких-то невероятно прекрасных местах, о сказочных хвойных садах на склонах волшебных гор с видом на чистое море, о тех временах, когда она была молодой и красивой… Возможно это была любовь!.. Её грубо прервал пронзительный голос, объявивший посадку на какой-то поезд. Воспоминания выплюнули продавщицу в реальность и, вдруг, совершенно неожиданно для нас, она изрекла: «только в горы не ходите!».
«Почему?» - удивились мы, «мы как раз хотели, как вы там говорили, хвойный сад с видом на море на высоте птичьего полёта, с костерком, что бы, как и вы через 30 лет не забыть».
«Тридцать лет назад можно было, хотя взрослые не пускали и тогда, а сейчас нельзя, тем более с костерком!»
Больше ничего из неё вытянуть не удалось. Скажу наперёд, что после этого разговора в сторону гор мы даже смотрели с опаской! Распрощались с продавщицей мы как родные, и пошли гулять по городу. Времени ещё было – вагон. Классически спросили: «где центр?», оказалось далеко, но совсем близко был какой-то парк с аттракционами, пошли туда.
Около парка неожиданно мимо нас прошли люди в шикарных национальных костюмах: в бурках и папахах. Спустя какое-то время мы вновь увидели группу людей, похожих на какой-то национальный ансамбль, но одетых уже совсем по-другому.  А народу было полно, особенно детей. Да и аттракционы были сугубо детские. Порадовала только комната смеха! Всё остальное для нас не подходило. Даже вместо мороженного, Вика купила у бабушки пару чехоней, что наводило меня на определённые мысли, и я уже начал выискивать глазами подходящий кафетерий с круглыми пластмассовыми столиками.
Но вот, как снег на голову, сквозь толпу на нас посыпался казачий хор, и тут уж сомнений не оставалось, - что-то или только что кончилось или только сейчас начнётся. Вика вычленила из толпы баяниста и немедленно допросила. Оказалось, что буквально в тридцати метрах от нас через каких-то двадцать минут начнётся фестиваль песни и пляски всевозможных южных народов нашей, несомненно, многонациональной страны! Оптимизма прибавляло и то, что вход на него был совершенно свободный, а вот продолжительность настораживала – около трёх часов. Тем более, что я был настроен посидеть «как нормальные мужики - с пивком», а тут «в оперу» зазывают. И конечно я должен сказать Вике спасибо, - фестиваль был потрясающий! Хотя, признаться, до конца досидеть я, всё же, не смог.
В сущности, этот фестиваль стал неким предисловием к повествованию. Судьба как-то сама собой привела и усадила нас в огромный тёмный зал. А потом мы узнали сколь многонационален Кавказ! Мы увидели самую, что ни на есть самобытную и культурную сторону юга России! Сложно сказать, что на Кавказе делают лучше: поют или танцуют. А уж, какие они делают костюмы! Впечатлений мы получили массу, и под этими впечатлениями направились к поезду, на гордый и мудрый Кавказ!
Тут и закончилась наша, не начавшаяся сказка и началась суровая правда.
Стемнело. Около поезда, молча или редко бросая фразы, курили мужчины. Всегда перед поездом хочется до конца оставаться на улице, поэтому вышел и я. Моё внимание привлекла пара: молодой, строго одетый чеченец вывел подышать свежим воздухом свою ещё более строго одетую девушку. Он обнимал её так, словно боялся, что кто-то может вырвать её из рук и умчать на коне навсегда. Для полноты картины ей не хватало паранджи. Но так как она всё время робко и пристально смотрела в заплёванный асфальт перрона, в этом не было необходимости.
Как правило, из оставшихся билетов предлагается только боковушка около туалета. Нам же досталась верхняя и нижняя боковушка около проводников. То есть между нами и котлом с кипятком была дверь, которая, как правило, всегда остаётся открытой. Это важно.
Я спал наверху. В шесть часов утра меня разбудила Вика. Как же не хотелось вставать в такую рань! Надо сказать, что зрение у меня -4, отчего вставать сложнее вдвойне, - вроде открыл глаза, а вокруг туман… Начал шарить очки. Как известно, на верхней боковушке нет никаких карманов, куда бы их можно было приспособить, но вчера вечером я всё-таки умудрился их куда-то воткнуть. Не нашёл.
Поездив достаточное количество раз на поезде Адлер-Москва до Таганрога и обратно я несколько перенял кубанскую культуру коммунального вагона, отчего без зазрения совести сполз с полки в трусах, приземлился аккурат на тапки и начал шарить в поисках очков. Ну, шесть утра, в двенадцать ночи только с Астрахани выдвинулись! Ни один пассажир на выход не собирается, все спят. Я ещё только просыпаюсь… И вдруг слышу где-то в районе котла с кипятком мужской железный голос: «штаны адэн!». Ой, думаю, кто-то тут разговаривает, прям за стенкой, дверь-то открыта и меня, наверное, видно, может частично. Но я-то смотрю на свою постель и уже даже вижу свои очки, вот, думаю, сейчас одену и выгляну. Но тут уже голос явно говорил в мою сторону с нотками раздражения ещё более железным голосом: «Штаны адэн!»
«Что за какие-то штаны «Адэн»? мелькнуло в голове. Я ловко надел очки и выглянул за дверь.
Около котла есть окошко. У него стоял тот самый чеченец, всё так же сжимал свою, не побоюсь этого слова, пассию и, теперь уже закрывал собой её от позора.
Мы встретились взглядами. Прошла секунда, и дверь сокрушительным ударом ноги была закрыта. В следующую секунду Викина рука протягивала мне штаны, а ещё через пять минут мы спрыгнули на твёрдую землю и я, наконец-таки выдохнул. Оказалось рано…
Кизляр
Ни одного крупного здания до самого горизонта не наблюдалось. От того  само собой сложилось впечатление, что до города ещё нужно будет добираться на автобусе, который, конечно же, в такую рань ещё не ходит.  Решили заглянуть в здание вокзала, ведь это было единственное место с намёком на живых людей. И действительно! Прямо в проходе мы напоролись на рамку металлоискателя и сидящего рядом молодого дагестанского милиционера с автоматом Калашникова на груди.
 Увидеть вокзал изнутри нам не было суждено, ибо прежде нужно было правильно ответить на замысловатые вопросы и пройти паспортный контроль. Оба испытания мы благополучно завалили.
Разговор состоялся примерно такой:
-«Здравствуйте, можно пройти?»
-«Здравствуйте. Вы с этого поезда?»
-«Да!»
-«Вы к кому приехали?»
 (этот человек мне определённо начинал нравиться, очень хотелось ответить что-то вроде – «к Мамуке с пляжного переулка, ну у которого брат Жорик недавно машину купил…»)
-«Мы научные сотрудники, приехали к вам из Москвы музеи ваши посмотреть!»
Подобный ответ он слышал явно впервые, по крайней мере, не в издевательской форме.
-«Давайте ваши паспорта».
Я с удовлетворением смотрел на смущённое лицо молодого дагестанского милиционера. Ай-ай-ай, научных сотрудников Бог знает за кого приняли! Если честно, фраза про Московских музейных сотрудников была заготовлена мной ещё дома. А заодно и вполне реальная «ксива»  Исторического Музея по которой я числился Сотрудником отдела нумизматики.
«А где регистрация?» - неожиданно обратился молодой дагестанский милиционер к Вике. И звучало это очень интересно из уст дагестанца в отношении к русскому человеку.
Начнём с того, что Вика просто забыла дома регистрацию по месту жительства!
Однажды мы уже попали в неловкое положение, когда ехали на поезде из Таганрога в Москву через Украину. За неимением билетов на путёвые поезда, пришлось ехать по некогда популярному маршруту через Харьков. Надо сказать, что этот путь короче, но за счёт ЧЕТЫРЁХ таможенных контрольных остановок, значительно затягивается. Правила игры просты: около часа никто не имеет права уходить со своих мест и за это время таможенники должны успеть заработать как можно больше денег!  Есть базовый набор зацепок и один железный аргумент, - «сейчас мы ссаживаем вас с поезда, ведём в милицию, и денег вы нам всё равно отдадите, но уже гораздо больше». Летом у них пик сезона, когда на море едет поток молодёжи, многие, из которых вовремя не поменяли паспорта. Все едут с деньгами и тут могут позавидовать даже Гаишники… У нас же на двоих оставалось пятьдесят рублей.
На первой же проверке выяснилось, что Вика забыла регистрацию, и не слишком опытный таможенник потратил всё время стоянки, пытаясь выжать из нас хоть сколько-то денег, конечно же, обещая, во что бы то ни стало, высадить Вику. Тогда я понял, что грядут серьёзные испытания. И действительно, испытания были. В воздухе витали фразы типа «с вещами на выход», «молодой человек останется в поезде», «у вас есть две минуты». Весь этот психологический пресс мы героически терпели, время от времени переходя в контратаки: «я останусь у тёти Веры», «завтра же перешлю ей денег на билеты». За три оставшихся кордона я выслушал массу лекций о том, как беспечно путешествовать по соседним государствам без прописки, долго кивал головой, но в конце, всё одно, заключал, - «на двоих пятьдесят рублей», чем бесспорно попортил немало крови сотрудникам таможни. Во-первых, мой вид очкарика – интеллигента не мог не раздражать, а помноженный на подмосковную прописку и отсутствие денег и страха, - просто угнетал моих братьев – Славян!
Вот и сейчас что-то недоброе почувствовал я, и на всякий случай демонстративно поругал Вику. Однако, молодой дагестанский милиционер уже поднялся и решительным жестом пригласил нас проследовать за ним.               
Линейный отдел милиции при главном вокзале города Кизляра располагался  рядом с перроном в тени величественных акаций. На лавочке в тесных синих рубашках, философски покуривая сигареты, сидело несколько дагестанских милиционеров. Говорить им явно было не о чем, к тому же наше появление обещало подарить ряд эмоций, а возможно и небольшой денежный презент. Поэтому участвовать в идентификации наших личностей пожелало большинство сотрудников. Вику сразу увели пробивать по базе.
Меня же с моим высоченным рюкзаком повели на досмотр.  Перед этим уточнили, есть ли при себе холодное или горячее оружие, запрещённые вещества, наркотики или валюта.
«Ну конечно нет!», - я смотрел своими честными голубыми глазами на потное толстое лицо начальника отдела. И на всякий случай, очередной раз завёл шарманку про то, что мы научные сотрудники, приехали к вам из Москвы музеи ваши посмотреть, стал показывать диковинную «ксиву». Ведь в рюкзаке как раз было кое-что из списка.… И плюс ко всему, вспомнилась картина сборов.
Я исходил из принципа исключения всех лишних вещей. Другими словами, что бы вещь оказалась в рюкзаке, её КПД должен был быть весьма велик. Но вмешавшийся в процесс брат, любитель набрать в поход «полезных» вещей нарушил тонкий баланс моих расчётов. Он убеждал меня в том, что путешествуя с палаткой просто невозможно будет просуществовать без громадного тяжеленного охотничьего ножа с кровотоком. Сам нож мне очень нравился, но один его вес ставил под сомнение его КПД.
- «К тому же, что ментам говорить с таким «кишкодёром?» - подкинул я в чашу сомнения не слабый аргумент.
-«Пашок! Без ножа ты ничего не сможешь. А с ножом сможешь всё. Кровоток тут не настоящий, нож декоративный, так ментам и скажешь!». Пишу эти строки и не понимаю, как же я всё-таки мог согласиться!
Я шёл в сопровождении совсем молодого дагестанского милиционера. По дороге он спросил:
«В рюкзаке точно ничего такого нет?»
Я посмеялся со всем артистизмом и, что бы подчеркнуть свою искренность, полез быстро и небрежно вытаскивать вещи из рюкзака. Ну, думаю, если не получится тряпкой, какой прикрыть нож, то не увидит его больше брат и будет ему это уроком, а мне не просто уроком, но наверняка ещё и полноценной лекцией.
«Эээ, ладно не надо», - остановил меня младший сотрудник.
Через пять минут мы оба вышли. Начальник тут же спросил строгим голосом:
«точно всё у него проверил?»
«да точно, точно…»,
Звучало это примерно так:
«сынок, ты точно хорошо почистил зубы»
«да точно, точно… (отстань, папа!)»
А ещё через несколько минут вывели и Вику. И тут началось самое смешное. Нам, видимо, за всю московскую милицию начали жаловаться:
«Как вы в Москве дагестанцев за регистрацию спрашиваете? По пятьсот рублей с каждого берёте! И что вы себе думаете, приезжая к нам без регистрации?»
Я вежливо отметил, что милиционером не являюсь и к выше предъявленным преступлениям против дагестанского народа не причастен. В ответ на это я впервые ощутил нечто напоминающее «кавказское гостеприимство». Несмотря на отдельно подчёркнутую ненависть к Москве и московской милиции мы были торжественно признаны освобождёнными от штрафа со словами: «потому, что мы не такие, как они!». Мало того, провожать на крыльцо нас вышло, наверное, всё отделение, - около десяти человек. Не смотря ни на что, мне было приятно знакомство с этими людьми. Захотелось поддержать разговор, и я не нашёл ничего лучше, чем спросить как проехать к ближайшему музею. Но разговор не получился. Более того, настала неловкая пауза. Кто-то, вдруг, начал завязывать шнурок, кто-то звонить по телефону. Большинство просто отвернулись или потупились. И тут один из них просиял! Сказав что-то вроде «я знаю, я знаю!», он начал наиподробнейшим способом рисовать в воздухе карту местности. Оказалось, что до музея какие-то два квартала, кстати, сам город находился  сразу за небольшим привокзальным сквериком.
Остальные милиционеры с интересом его слушали и не перебивали.
Распрощались мы уже совсем по-доброму.

Дабы не обременять себя тяжёлыми вещами, мы сдали их в камеру хранения. И, конечно же, не без впечатлений! Просто поразила сама система. В одноэтажном ветхом здании, с наружи и внутри походившем  на овощехранилище, сидели две женщины и пили чай. Рядом стояли стеллажи, на которых были разложены заламинированые бумажечки с номерами. Берёшь бумажку, кидаешь на её место кладь, озвучиваешь номер и уходишь.
Вышло солнце, и на вокзале появилась бабушка, продавщица гигантских пирожков. Мы купили по парочке, отметив, что один не съедобный московский чебурек стоил бы дороже этих четырёх. Настроение поднималось, и мы пошли, куда глаза глядят, потому, что музей ещё вряд ли работал. В планах на день было заселиться в гостиницу и увидеть как можно больше интересного, а так же перевезти вещи из камеры хранения в номер.
Недалеко от вокзала мы разговорились с очень добрым благожелательным дедушкой. В этот же день мы встретили его вновь. Но поговорить с ним второй раз не получилось, - он сосредоточено тащил на верёвке упрямо и весьма эффектно упирающегося козла.
Совершенно неожиданно мы увидели крест православной церкви и направились к нему. Оказалось, что мы пришли на русское кладбище. Благополучно зашли в церковь, прошлись по самому кладбищу. Порадовали свободно разгуливающие по кладбищу коровы. В какой-то момент одна из прихожанок, проходя недалеко от меня и коров, попросила помочь выгнать глупых животных.
«Чай не в индии», - подумал я, и с ребяческим задором принялся гоняться за двумя неуклюжими парнокопытными.  Коровы были стеснены оградами могил, а местами и высоченными кустами бузины, через которые им приходилось прокладывать себе путь среди гигантского лабиринта некрополя.
Спустя какое-то время я сдался. Коровы бегали слишком быстро. Отдельным аргументом к перемирию служили коричневые следы навоза на моих светлых южных штанах.
***
В соответствии с законами РФ сотрудники государственных музеев имеют право на бесплатный проход во все государственные музеи РФ. Но мне только предстояло осознать, что Дагестан – не Россия.
Музей мы нашли быстро. Его здание представляло собой отдельно стоящий богатый двухэтажный особняк девятнадцатого века. Я показал билетерше удостоверение, но она сразу отсекла меня и ничего даже слышать не хотела о бесплатном проходе.
«Это Дагестан, а не Россия», - такой довод очень популярен в Дагестане.  Я слышал его не раз вживую и ещё несколько раз потом, в некоторых видеоматериалах.
Пришлось сдаться. Ещё более неудобно стало, когда с нас взяли всего по десять рублей за билет. Пенсионеры и дети заплатили бы по пять рублей.
Кассирша закрыла окошко, шаги её сначала удалились, но вскоре послышались около одной из закрытых дверей. Щёлкнул засов, парадная дверь распахнулась, и мы вошли в первый зал.
Билетёрша оказалась гидом по совместительству, а правильнее сказать, - наблюдателем, тем более комментировать  было сложно:
«вот это породы, которые встречаются в нашей земле»
«вот чучела птиц, обитающих в наших краях»
«вот чучело барана»
Признаться, первые залы показались неприлично скудными на экспонаты. Но дальше пошло интересней.  Великий девятнадцатый век предстал во всей красе!
С бесстрашными Терскими Казаками.
С музой города – Лермонтовым.
И, конечно же, с гордостью Кизляра, - рождённым тут Багратионом!
Дальше пошло ещё интересней! Мне предстали фрагменты старых карт, подробнейший отчёт о памятниках архитектуры (городищах и селищах) по всей долине реки Терек.
Очередной раз Вика упрекнула меня в том, что я не взял металлоискатель. А я очередной раз вспомнил дагестанских милиционеров.
Экспозиция дошла до книг, монет и памятных медалей. И тут я выступил, на зависть нашему «гиду» быстро и громко датируя всё, что попадало моему взгляду. Причём точность датировки была не настолько важна, сколько уверенность в произнесённом. Завязался разговор, и теперь уже мы общались как коллеги. Пошла череда вопросов как с нашей, так и с противоположной стороны. Так мы дошли до лестницы, где нас встретила гид второго этажа, но подниматься никто не спешил. Во-первых, одной из основных задач нашей поездки было общение с местным населением, во-вторых, было понятно, что мы в этом сонном царстве здешней истории – очень редкие гости. К слову, за три часа нашего пребывания в музее, ни один посетитель нас не побеспокоил, благодаря чему мы с удовольствием общались. Уже вчетвером. Оказалось, что одна из женщин родом из Сасыколи, - посёлка, который мы не так давно проезжали дорогой на Харабали. Мы, в свою очередь, рассказали о фестивале песни и пляски, на котором побывали в Астрахани. Тема многонациональности Дагестана оказалась одной из наиболее обсуждаемой во всех музеях республики.
Аварцы, Даргинцы, Кумыки, Лезгины, Лакцы, Табасараны, Ногайцы, Рутульцы, Агулы, Цахуры, Горские евреи, - далеко не полный список народов, населяющих Дагестан.
Они говорят на огромном количестве языков: бацбийский , андийский, ахвахский, багвалинский, ботлихский, годоберинский, каратинский, тиндинский, чамалинский, бежтинский, гинухский, гунзибский, хваршинский (инхокваринский), цезский , даргинский литературный ,  кайтагский, кубачинский, мегебский, акушинский, гапшиминско-бутринский, кадарский, мугинский, муиринский, мюрего-губденский, урахинский, цудахарский , чирагский, амухско-худуцкий, кункинский, санжи-ицаринский, сирхинский, агульский, лезгинский, табасаранский, рутульский, цахурский, будухский, крызский (джекский диалект), агванский (кавказско-албанский) †, удинский, хиналугский и другие!
Когда список закончился, выступила Вика:
«Так на каких языках говорят Табасранцы?», - имея в виду, конечно же, Табасаранов. 
Потом ещё долго смеялись…
На втором этаже было несколько комнат, в каждой из них были представлены творения местных мастеров и мастериц:  серебряная посуда, знаменитые на весь мир кизлярские кинжалы, национальные ручной работы костюмы.
Приближаясь к нашему времени, мы прошли пару комнат образца крестьянского быта двадцатых, тридцатых годов прошлого века. Во многих исторических, да и краеведческих музеях подобные экспозиции есть. Сделать их совсем не трудно. Кстати, очень похожая обстановка отражена в фильме «Золотой телёнок».
Оставался последний зал. Он оказался посвящён вооружённым конфликтам последних лет, начиная с Афгана. Мы уже немного поутомились. А такие экспозиции, как правило, не блещут яркими экспонатами, всё больше фотографиями посмертных героев. Кое-где раскуроченные куски металла, патрон, да снаряд. И много – много текста, который читать уже не хотелось.
Про Дагестан я впервые услышал в начале первой Чеченской войны. По телевизору тогда, как и сейчас говорили какими-то общими фразами о каких-то боевиках, которые постоянно где-то укрываются, а их оттуда методично выбивают. Война была в Чечне, а при чём же здесь Дагестан? Этот вопрос я и задал. Сотрудница музея среагировала моментально. Оказалось, что этот зал самый популярный во всём музее. Сюда часто приводят детей на экскурсии. Мы шли вдоль витрин, а она не спеша начала свой рассказ о том, как всё было на самом деле. И мурашки побежали по спине. В двух словах передам суть.
Весь Дагестан, по сути, торговый путь с юга на север, из Азербайджана в Россию. С востока его территория ограничена морем. С запада чередой горных хребтов, с немногочисленными архаичными селениями, с древними горными тропами и с шайками страшных разбойников, снующих по ним день и ночь. С севера на юг три крупных населённых пункта: Кизляр, Махачкала (столица) и Дербент, город, стоящий практически на границе с Азербайджаном. Ещё один город Хасавюрт находится в стороне, ближе к Чечне. Там, по-моему, и по сей день, боевые действия не прекращались. Но что же произошло тогда?
Три группы боевиков под предводительством Басаева и Хаттаба рано утром спустились с гор в разных точках республики. Уничтожили пограничные пункты, милицейские участки, захватили телеграфы, множество разных объектов от банков до административных зданий. Одна из групп перекрыла дорогу, - ту самую ЕДИНСТВЕННУЮ дорогу с юга на север. Таким образом, федеральные войска какое-то время выступали в роли пушечного мяса, пытаясь прорваться через заблокированный кусок трассы. В то же время все мирные жители оказались заложниками, хотя, многие из них тут же поддержали ваххабитов и моджахедов. Финальным аккордом должен был произойти захват Махачкалы, телецентра и провозглашение новой власти в Дагестане. Но этого не произошло.
А потом были долгие уличные бои, зачистки квадратов, развед-отряды, растяжки, снайперы, сапёры… 
И самое страшное, что наши спецслужбы об этой массовой операции знали заранее! Можно было этого и не допустить. Но, говорят, там был замешан Березовский и Путин. Этим всё сказано.
Мы долго прощались с двумя сотрудницами музея:
«Приезжайте к нам ещё!»
«Непременно!»
На улице было светло и жарко. На душе было свежо и душно.  Смешанные чувства от совершенно разных впечатлений не хотели укладываться в голове. Мозгу нужен был отдых, и мы направились в сторону главной гостиницы города.
Идти оказалось не далеко. С виду это была обычная пятиэтажная «хрущёвка». Отличала её от других растяжка  «СИЛЬНАЯ РОССИЯ – ЕДИНАЯ РОССИЯ», облупившееся слово «ГОСТИННИЦА» и козырёк с названием «ТЕРЕК». Это была центральная гостиница города.
Когда мы зашли внутрь, я подумал, что она закрыта на ремонт. Оказалось, не закрыта. А позже я понял, что и ремонта никакого не ведётся. Просто такое состояние гостиницы. Пока шли к номеру, обратили внимание, что двери в некоторые номера открыты. Стены таких номеров были нещадно изувечены наскальными надписями типа «здесь были волки». Кроме нас, такое ощущение, постояльцев не было.
Время шло к обеду, и мы, насытившиеся духовно, отправились на центральный рынок в поисках пищи реальной.
Надо сказать, находили, что бы то ни было мы достаточно быстро, потому что постоянно общались с людьми. Мы не стеснялись спрашивать прохожих, а они с удовольствием нам отвечали. Особенно старики и немногочисленные Русские.
Как и ожидалось, рынок оказался шикарным! В первую очередь Вика купила каперсов, которые я тут же и попробовал в первый раз. Позже в Московском супермаркете я видел баночку, стоила она в двадцать пять раз дороже, чем на Кизлярском рынке.
Пошли в рыбные ряды посмотреть, что предложит нам Каспий.
Каспий предлагал громадные балыки красной рыбы и красную икру в ассортименте. В громадном ассортименте!
«Всё равно быстро испортится, а чем южнее, тем дешевле будет», - рассудил я тогда
И мы направились в сырные ряды.
Ох, сколько же там было видов, сортов, форм и предложений попробовать! В результате мы купили четыре разновидности. Вдаваться в подробности сыроварения не буду.
Обедали мы в уютном рыночном кафетерии, нырнув в него прямо из потока покупателей. И вот так неожиданно познакомились с кавказской кухней.
Во-первых, многие «общепиты» в Дагестане разделены на кабинки. То есть у тебя как бы свой мини зал арендованный получается. Это, несомненно, улучшает пищеварение, а беседу делает более непринуждённой.
Во-вторых, сразу поразило соотношение цены за блюдо к его удельному весу.
В-третьих, уже ожидаемо, мы вдоволь насладились свежим мясом, жирным бульоном и обильным букетом трав и пряностей!
По-моему, это были манты. Взяв их «для начала», мы, конечно, были уже не в состоянии съесть второе, да ещё и какую-то выпечку. Всё это вместе с каперсами и сыром благополучно доедали в гостинице. Так у нас и повелось в дальнейшем, что не осилим в ресторанах, несём в гостиницу. В магазины даже не заходили. А супермаркеты, к слову, нам как-то не встречались вообще.
На рынке у нас оставалось ещё одно дело, - купить домашнего вина и знаменитого Кизлярского коньяка. Но тут нас ждало разочарование, алкогольной продукции мы не нашли вообще.
Прогулявшись пешком через весь город, мы зашли на вокзал, забрали вещи из камеры хранения и вернулись в гостиницу, в которой наслаждались отдыхом после столь насыщенного дня.
                ***
На следующий день мы вновь отправились гулять по городу. Прошли несколько скверов. Дошли до рынка, но он оказался закрыт. Понедельник! Пошли искать музей Казачества. Долго искали, нашли, но он оказался закрыт. Понедельник! Он, к тому же, не работал и во вторник. А в остальные дни был открыт лишь на несколько часов.
Спросили где можно купить домашнего вина. Нам достаточно чётко объяснили, как найти нужный дом в частном секторе. Пошли. Прошли мимо классического деревенского клуба. На дверях красовался гуашевый ценник формата А4 «ВХОД – 5 РУБЛЕЙ».
Пройдя пару кварталов, мы встали у калитки частного дома, по всем признакам соответствующим описаниям прохожего. Стучать сразу не стали, потому, что за забором услышали разговор на повышенных тонах. Первый мужской голос, предположительно хозяин дома, спорил со вторым, который отвечал отрывистыми короткими фразами наглым и пьяным голосом. На какое-то время голоса стихли. Видимо, хозяин зашёл в дом. Вдруг, неожиданно мы услышали как пьяного оппонента громогласно и продолжительно тошнит. Вернулся хозяин дома и стал его выпроваживать. Калитка открылась.
Пьяница вышел, не заметив нас, а хозяин дома, вполне себе приличный дагестанский мужчина, явно засмущался от того, что мы стали свидетелями этой сцены. На вопрос о вине, он ответил, что  раньше тут продавали, но сейчас нет, и посоветовал один магазин на соседней улице, где сама продавщица приторговывает домашним.
Магазин находился на тенистой улице в полуподвальном помещении двухэтажного дома. От этого в нём было прохладно. За прилавком стояла Русская женщина лет пятидесяти с грустными глазами. Помимо скромного ассортимента наиболее употребляемых продуктов, на полупустых прилавках стояли в продаже сувениры из СССР, - её личные вещи, а так же два вида домашнего розового вина.
Мне вино сразу не понравилось, потому, что уже изрядно отдавало уксусом. Когда-то, не спорю, оно было великолепным. Вика всё же купила пару бутылок, скорее всего из жалости к продавщице.
Так, как во второй день мы много гуляли, я начал обращать внимание на одну особенность. Все дагестанцы пялятся на Вику. Сразу скажу, что Вика специально от кавказцев носила чёрный строгий сарафан, по колено закрывающий ноги. Тем не менее, все смотрели на неё. Без эмоций. Проходя мимо и говоря между собой. Не поворачивая головы, но очень пристально. Издалека и с близи. Я начал пилить взглядами тех, кто врезается своими взглядами в мою жену. Удивительно, но они как будто меня не замечали.
То есть на ближнем востоке мужчины будут, как зомби смотреть немигающим взглядом на всех женщин с непокрытыми плечами и неприкрытыми ногами. Осознание этого меня стало панически напрягать. Я поговорил с Викой, которая до этого столь странного внимания не ощущала. И тогда она стала замечать это тоже. Вику срочно нужно было одевать!
Мы отправились в гостиницу, где я заставил её одеть то, что максимально закрывало тело. По дороге дискутировали, хорошо или плохо столь навязчиво беречь женское целомудрие.
Я недавно прочитал предвыборный манифест партии «Единая Россия» от 2003 года, в котором говориться:
«К 2008 г. Чечня и весь Северный Кавказ станет туристической и курортной "Меккой" России».
Можно долго это комментировать, пожалуй, но только не в моём повествовании, всё-таки здесь я на отдыхе!
Скажу лишь, что люди, все как один, образно снимали перед нами шляпы, узнавая, что мы приехали в Дагестан как туристы.
Я был в мусульманской Казани. Там ходят нормальные девушки, скромно одетые, но не закутанные в три одеяла, как на Кавказе. В Казани живут цивилизованные люди. На Кавказе, к сожалению, нет.
Дагестан по своему культурно-экономическому уровню балансирует где-то между странами третьего мира и Русской глубинкой. Кизляр – скорее ближе к Русской глубинке, потому что северный, потому, что Астрахань рядом, потому, что город всё ещё советский - от архитектуры, до многонациональных жителей.

На сегодня оставалась последняя задача, - добраться до Кизлярского коньячного завода и купить сувенирной продукции родственникам и друзьям. К самому заводу мы не подъехали. Но он был где-то рядом, потому что у дороги стояло сразу несколько магазинов с ассортиментом соответствующей продукции. Глаза разбегались! Цены смешили! Эти завораживающие факторы помутили наше сознание, и мы накупили явно больше нормы. Шопинг отнял много сил, мы пошли искать кафе. И достаточно быстро нашли очень приличное, - с уютными беседками, отдельным танцполом и зданием для оформления заказов. Смелая Вика попросила штопор и бокалы, нам без проблем принесли всё это дело, а через пять минут пришла первая порция шашлыка. В меню было около пятнадцати видов и так почти в каждом кафе. Не успели мы допить по бокалу, как на столе появилось ещё две порции других видов, а потом и ещё… Мы действительно были голодные, да и мясо было такое вкусное, что при желании можно было есть, есть и есть…
От мяса чудесным образом поднимается настроение. После каждого такого обжорства мы по долгу сидели, откинувшись на стульях, смотрели друг на друга и самодовольно хихикали. Больше в этот день гулять  по городу не хотелось.

***
На следующий день мы направились прямиком к автостанции. Пока ждали маршрутку до Махачкалы, я дико захотел что-нибудь съесть, а времени куда-то далеко идти уже не было. Так уж вышло, что единственным «фаст фудом» в относительной близости оказалась палатка с шаурмой. Признаться, я был крайне удивлён, что кто-то в Дагестане ест эту гадость. И даже мысли не мелькнуло, что она может быть здесь значительно вкуснее. Что именно здесь можно отведать настоящую восточную шаурму!
Не подвела интуиция и на этот раз! Эта была классическая условно съедобная отвратительная шаурма, какую продают по всем вокзалам и рынкам Москвы. До и после этого на территории Дагестана от еды я получал исключительно положительные эмоции.
Раз уж я заговорил о шаурме, самое время рассказать и про дагестанских водителей маршруток, а заодно и про путь от Кизляра до Махачкалы.
В первую очередь мне понравились заготовки для сдачи. Проезд стоил около восьми рублей. У водителей были заготовлены скрученные в плотные трубочки купюры, эквивалентные сдачи с полтинника и сотни. Такие трубочки были утыканы в щели по всей торпеде и даже в руле. Если человек даёт пятьдесят рублей, ему тут же возвращается  железная двушка и трубочка чириков из торпеды. Даёшь сотню, - трубочка чириков, обрамлённых полтинником и железная двушка в придачу. Всё отработано и заминок со сдачей я не видел ни разу. Но какой непрезентабельный вид имеют полученные на сдачу купюры! Возможно, когда-нибудь такая система дойдёт и до средней полосы России вместе с её адептами – дагестанскими водителями маршруток.
Все мы не понаслышке знаем о лихих водителях с горячего юга. Это они могут сделать со светофора весь цвет мирового автопрома на свистящей облупленной копейке. Это они устраивают приезжим москвичам в Сочи аттракцион «кавказские горки», мчась по тоненькому серпантину ночью с одной работающей фарой, демонстративно закрывая глаза на особенно крутых поворотах.
Это они на гремящей газели расстояние в сто сорок километров преодолевают за полтора часа. Именно таким по длине и продолжительности был наш путь от Кизляра до Махачкалы. Забыть это сложно. Равнина, деревня, равнина деревня и только две полосы, - наша и встречная. И по нашей ползут динозавры с моторами, - древние фуры и грузовики. А по встречке несутся различные гордые ВАЗы. И задача нашего шефа, подобно компьютерной игре, выскакивать на встречную полосу, давить на «тапку», успевая в последний момент  избежать лобовой аварии. Поначалу я негодовал, вот, думаю, псих. Потом, меня откровенно начало тошнить от таких манёвров, а заодно и от недавно съеденной шаурмы. А потом я вспомнил, как давным-давно нас вёз по серпантину старый армянин из Лазаревского в Сочи.
«вы точно нэ боитэсь?», - спросил он девчёнок
«масквичей ничем не испугаешь», - отвечали те
Тогда я понял, что настало время молитвы. Была ночь. Водила, к тому же, как мне показалось, был не особо трезв. И в конце - концов он хотел, что б мы все впятером молили его о пощаде.
«пристегнитесь покрепче», - было последнее, что он сказал, и мы сорвались с места.
Помолившись, я понял, что никак на ситуацию повлиять уже не смогу. Пристёгиваться или нет, смысла не имело, весь долгий путь слева от нас была отвесная стена горы, справа – пропасть и постоянные повороты, из-за которых в любой момент могла выскочить другая машина.
И тогда я придумал для себя те самые «кавказские горки». Как будто бы всё рассчитано и безопасность моя ещё выше, чем на любых американских горках. Я успокоился и от души наслаждался аттракционом.
Вспомнив тот эпизод, мне стало легче.
В какой-то момент мы свернули с основной трассы и поехали другим путём. Вика пояснила мне, что пока я ходил за шаурмой, к водителю подошла женщина, которая жаловалась, что у неё болит зуб, и попросила завезти её в какую-то деревню, где живёт хороший лекарь. Водитель согласился, и никто не возражал.
Ближе к Махачкале начали встречаться небольшие придорожные мечети. А вскоре показался и пригород.

МАХАЧКАЛА

Автовокзал, мягко говоря, шокировал. Первое, что мы увидели в десяти метрах от дороги, я тут же побежал фотографировать. Именно так: оставил Вику с вещами и подбежал к свалке-помойке, на которой кормились несколько котов, собак и корова! Потом мы зашли в ближайшую гостиницу, по виду весьма презентабельную. Но останавливаться в ней не стали. Смутил ценник, по которому любой номер можно было оплатить как за сутки, так и за час. Поехали ближе к центру города. Остановились в уютной частной и, конечно же, совсем не дорогой гостинице. Кинули вещи и поехали в центр одевать Вику. Как дагестанцы изучали Вику, так и я изучал их женщин, с ужасом убеждаясь, что все как одна завёрнуты с головы до ног. Купили карту города, зашли на гигантский центральный крытый рынок.
Вика в смятении смотрела на женский ширпотреб образца Чиркизовского рынка и не знала что по приличней выбрать. Я отошёл к противоположному прилавку и, только поэтому стал свидетелем интересной сцены. Между мной и Викой стояли два дагестанских отрока периода самого начала полового созревания. Один из них завидев, стоящую к ним спиной Вику начал судорожно дёргать второго, заговорчески тыкая пальчиком в сторону Викиных плеч и голых ниже колен ног. При этом он что-то шептал скороговоркой, совсем забыв обо мне. Вдруг, видимо почувствовав на себе мой взгляд, он резко обернулся, вздрогнул, отвернулся, опустил голову так, что теперь смотрел себе на пупок. В такой нелепой позе он начал дёргать второго за руку, но тот продолжал, не отрываясь смотреть на Вику. Через пару-тройку секунд со вторым произошло тоже самое: обернулся, вздрогнул, отвернулся, взгляд на пупок, после чего оба, не поднимая головы чуть ли не бегом удалились.
Через пять минут на Вике под чёрным сарафаном была чёрная футболка и чёрные лосины. И это была победа! За всё оставшееся время я больше ни разу не перехватывал ТЕ САМЫЕ взгляды. Теперь совершенно всем было ясно, что рядом со мной жена, а не проститутка. Продолжал меня мучить лишь один вопрос, - как же они здесь купаются? Ведь Вика так этого хочет, а я уже так этого не хочу! И что бы это понять, мы направились к морю.
Пляж оказался вполне обычным, с чередой шашлычных, раздевалок и великолепным песком. Это даже был не песок, а мелкий ракушечник, - очень красивый и приятный на ощупь. Людей на пляже почти не было. Это и не мудрено, - на юге в середине сентября уже никто не купается, а приезжих, как мы поняли, кроме нас тут и нет. Посередине пляжа обнаружилась парочка. Женщина в купальнике лежала на подстилке, её охранял дагестанский мужчина, как маяк, вертя головой.
Линия пляжа закончилось каким-то шикарным рестораном. Я пригласил Вику зайти. Мы сидели под открытым небом, наш столик находился у перил, за которыми где-то внизу волны разбивались о камни. Заказали вида по четыре шашлыка и всего, что душе было угодно. Удивило стоимость вина, - сто сорок рублей за бокал. Оказалось, что цена за бутылку, причём бокалами здесь не продают, причём вино великолепное! Вот это сервис! В результате настоящего праздника живота, мы, конечно же с трудом пытались впихивать в себя последние куски разнообразного мяса. Но, в конце концов, сдались. Официант завернул нам то, что мы не доели. Так же забрали с собой и полубутылки вина. На улице, тем временем, было уже совсем темно. С освещением на набережной было явно не всё в порядке. Мы пошли в сторону центра.
Надо сказать, что наше путешествие проходило в самый разгар Рамадана. По этому, как я не старался, ни одной компании с пивом или вином не видел. Махачкала, как и Кизляр, даже в центре была весьма не многолюдна.
Весь следующий день мы гуляли по городу, заходили во всякие магазины в поисках сувениров, зашли на центральный рынок, я на спор прошёл по ряду, где продавали поросячьи кишки, потом купили знаменитый Азербайджанский соус Наршарап, сделанный из гранатов. Но много покупать не стали, цены здесь были по истине столичные. Прошли мимо пары крупных борцовских центров, построенных ещё при СССР.
 Искали антикварные магазины, но находили только ювелирные и так, в конце концов, дошли до главного музея, - Объединенный Исторический и Архитектурный Музей Имени Алибека Тахо-Годи ГУК.
Музей был весьма объёмен, заполнив экспонатами четыре этажа. На каждом этаже скучали гиды. Напомню, что практически во всех музеях Дагестана мы оставались с гидами наедине. Дойдя до второго этажа, мы специально обмолвились, что приехали как Московские коллеги, а когда поднялись на третий, гид со второго этажа была уже там, на четвёртом их было уже трое, а когда мы спустились на первый, с нами общались уже четыре человека. Я увидел книгу отзывов и накатал там послание от всех Московских историков и археологов страницы на две. При этом с удовольствием подслушивал, как обступившие Вику тётеньки интервьюируют её.

Мы вышли из музея, который находился, видимо, на главной площади города. Около трибуны с шпилями для поднятия флагов располагался громадный щит с фотографией Путина и следующим текстом:
«Видя, как они защищают свою землю и Россию, я ещё сильнее полюбил Дагестан и дагестанцев» В.В. Путин
«Сколько же в этой фразе гнили», подумалось мне.
Буквально через пять минут, в окне, одного из обычных жилых домов, мы увидели стоящий на подоконнике Калашников.
Было ясно, что в Махачкале делать совершенно нечего. Нужно было ехать дальше. Немного поколебавшись, мы приняли решение ехать этим же вечером в Каспийск, благо, он находился совсем близко. Вернулись в гостиницу, собрали вещи, вернулись на автовокзал. Коровы на помойке уже не было. Поехали в Каспийск.
Если бы мы лучше подготовились к поездке, то непременно бы узнали, что Каспийск совершенно новый город, образованный в двадцатом веке при заводе Дагдизель, ничем культурно-историческим не прославленный, а, следовательно, и смотреть в нём не на что.
Вечерело, и нужно было решать, искать ли гостиницу здесь или ехать на последней маршрутке в Дербент.
Времени отпуска оставалось всего четыре дня, поэтому решили ехать.
Мечети стали встречаться гораздо чаще. Слева от нас раскинулось море ширОко, справа напирали те самые горы, в которые ходить нельзя. Впереди была тьма и лёгкий мандраж.

ДЕРБЕНТ

Когда мы вышли, было уже совсем поздно. Спросили у таксистов про гостиницу. Нам задали вектор, по которому мы и пошли. Представляю, сколько дагестанских полуночников ломали себе головы: что же это за парочка с высоким туристическим рюкзаком прогуливается ночью по Дербенту? Шли через весь город по центральной улице минут сорок. То там, то здесь в темноте мелькали чёрные тени. Прошли городскую площадь. Наконец, добрались. Это было четырёхэтажное кирпичное здание и, наверное, первый отрезок пути, на котором не было света. Вокруг какие-то заборы, стены, исключительно, нежилые постройки и наша гостиница, - совершенно без света. Нам даже пришлось покрутиться в поисках входа, - ничто не указывало на парадную дверь. С третьего раза на стук в одну из дверей нам, наконец-то, ответили!
«Что надо?», - спросил настороженный заспанный женский голос.
«Переночевать у вас можно?», - ответила Вика.
Что-то загрохотало, дверь открылась. Перед нами стояла Русская женщина с большим деревянным засовом в руках.
«Заходите!»
Мы зашли в полумрак холла, засов тут же за нами закрылся.
«Паспорта есть?» - первым делом осведомилась консьержка.
С этого вопроса и завязался наш разговор. Как оказалось, в гостинице работают две Русских женщины, которые с большим удовольствием отвечали на все наши вопросы, редко задавая свои, и давали не только советы, но и полноценные инструкции. В Дербенте мы пробудем три дня. Каждый день, перед выходом из гостиницы главные пункты инструкций повторялись нам в профилактическом режиме:
Не ходите в горы.
Возвращайтесь до темноты.
Не покупайте ничего с рук.
Но я забегаю вперёд. Этой ночью мы, наконец, получили ключи. Нас проводили до номера на четвёртый этаж. Всё проходило в какой-то средневековой мгле. Только стены и потолки, никакой мебели. Зашли в уютный номер, в котором была кровать и тумбочка. И мутное окно частично забитое фанерой. И личный выделенный санузел.
Перед тем, как уйти, консьержка извинилась:
«Вот только незадача, воды у нас нет, вы уж не обессудьте».
Ну, этого и следовало ожидать, подумал я. А когда зашёл в туалет, - обомлел. Нет, не из-за того, что гурьбой во все стороны побежали развесёлые чёрные южные тараканы. А только лишь из-за того, что вместо раковины и сливного бочка там стояла большая пластмассовая бочка воды, с плавающим в ней ковшиком.
Туалетной бумаги не было тоже. Вместо неё в противоположном углу от бочки стоял маленький синий кувшинчик для подмывания.
«Это они что же, в каждый номер вёдрами воду таскают?» - спрашивали мы потом.
«А что же в этом удивительного?» - отвечали нам тогда.
В общем, хотелось нам понять вообще, что это за такое страшное место и, порешив, что завтра же найдём нормальную гостиницу, мы поспешили отключиться.
***
Проснулись мы в ужасе от какой-то деморализующей сирены! Ещё бы! В шесть утра, казалось, прямо над окном завыла душераздирающая нервнопаралитическая сирена!
«Господи, что это ещё?», - обратился я сонным голосом к Вике.
На фоне воя слышался какой-то голос, вещавший не на Русском языке.
Прозорливая Вика ответила сонным же голосом:
«Видимо, это призыв мусульман на молитву».
Я посмотрел в окно и через остатки мутных стёкол увидел намёк на рассвет. Нет, мы ещё, наверное, поспим.
Ха!  Мусульмане весьма преуспели в области изгнания сна далеко и надолго. Сирена не прекращалась целую вечность! Но и православные не лыком шиты! Терпимость наша не имеет границ. Мужественно переждав, когда всё это кончится, мы тут же благополучно уснули ещё на несколько часов!
Было около одиннадцати. После вчерашнего долгого переезда у нас было достаточно времени, что бы вновь набраться сил. Наш номер не располагал к долгому в нём пребыванию, тем более, что через мутное окно уже во всю палило солнце, призывая на чудо-прогулку. Мы галопом спустились вниз, в точно такой же, как ночью тусклый холл с забитыми фанерой окнами, отворили тяжёлую дверь и очередной раз обомлели…
Словно пройдя через телепортер, мы, вдруг, очутились в самом центре многолюдного шумного торжища! Пробираясь сквозь лабиринт порой хаотично разбросанных лотков, мы улыбались друг другу широко раскрытыми глазами. Теперь стало ясно, почему ночью в районе гостиницы было так дико и темно. Гостиница находилась в центре огромного рынка. Конкретно у входа располагались ряды с канцтоварами и учебниками. Чуть дальше через дорогу начинались продуктовые ряды. Мы в буквальном смысле затерялись в толпе, ещё долго не веря своим глазам.
Наконец, ряды рассеялись. Мы поняли, что вышли не с той стороны, - хотели к морю на восток, а получилось, что на запад, вверх, в сторону гор. И что вы думаете? Да! Нашему изумлению вновь не было предела! Километрах в двух на вершине ближайшей горы  желтела громадная, освещённая солнцем крепость!
Мы так и замерли. По всему было видно, что это действительно что-то громадное! А я не раз задумывался о том, что на территории Российской Федерации, к сожалению, нет настоящих крепостей. Однозначно было решено двигаться к ней, хотя попасть внутрь особой надежды не было.
Зашли в кафе, выпили зелёного чая из уже привычных стеклянных стопочек. В Дагестане чай подают в чайничках с везде одинаковыми высокими стопками из тонкого стекла.
На середине пути обнаружили, что идём вдоль старинной стены, которая временами прерывается, местами в аварийном состоянии. Кое-где в ней сохранились старинные арки с арабскими высеченными надписями с фигурами замысловатых мифических существ.
Неожиданно с противоположной от стены стороны улицы показалось здание школы. Мы, конечно, об этом никогда не догадались, если бы у детей не зазвенел звонок на перемену. В типовом одноэтажном здании из желтоватого камня – ракушечника было три открытых, но с решёткой окна. Я не удержался, заглянул в класс, хотел сфотографировать обстановку, но дагестанские дети, увидев меня, в момент облепили окно, широко улыбаясь, они что-то наперебой кричали и показывали средние пальцы. Девочек среди учащихся не было. В последний момент я увидел смущённое лицо учительницы. Она виновато улыбалась, как бы говоря: «дети, что с них возьмёшь». Однажды я поймал себя на мысли, что многие дагестанские женщины разных лет на постоянной основе ходят с такой вот «виновато-смущённой» улыбкой. Как известно, кавказские старцы мудры, холодны и смиренны, но становятся они такими далеко не сразу, - долго и мучительно для окружающих остывают. Что с них возьмёшь?
У самого подножья крепости, перед финальной лестничной прямой раскинулся, казалось бы, ничейный гранатовый сад. Плоды висели спелые, наливные, искушающие на приключения, но мы лишь передохнули в их тени перед последним подъёмом.
Крепости можно было бы посвятить отдельный рассказ. Наша экскурсия по её территории, вероятно, самое яркое впечатление от всей поездки.
Здесь я позволю себе немного схалтурить, - вставлю некоторые исторические справки из интернета.
Дербентская крепость — это часть грандиозной оборонительной системы, защищавшей народы Закавказья и Передней Азии от нашествий кочевников с севера. Система включала в себя городские стены, цитадель, морские стены и Горную стену Даг-бары.
Дербент был расположен в наиболее уязвимом в стратегическом отношении месте Прикаспийского прохода, где горы Большого Кавказа ближе всего подходят к морю, оставляя лишь узкую трехкилометровую полоску равнины. Цитадель занимает вершину ближайшего к морю холма. Путь вдоль берега преграждали две параллельные крепостные стены, примыкавшие на западе к цитадели, а восточной оконечностью уходившие в море, препятствуя обходу крепости по мелководью и образуя гавань для судов. Меж этими стенами и располагался город Дербент. К западу от цитадели на сорок километров тянулась Горная стена, призванная предотвратить обход крепости по горным долинам и перевалам.
Не удивительно, что слово «ворота» входило в название города на языках многих народов. Греческие историки называли его Албанскими или Каспийскими Воротами, арабские авторы — Главными Воротами (Баб-ал-Абваб), турки — Железными (Темир Капысы), грузины — Морскими (Дзгвис-Кари). Современное название города "Дербент" (Дарбанд) появляется в письменных источниках начиная с VII века, и означает в переводе с персидского "Запертые ворота" (дословно «Узел ворот» - «дар» — ворота, «банд» — связь, узел, запор.
Дербент — древнейший город России. Первые поселения возникли здесь в эпоху ранней бронзы — в конце IV тыс. до н. э., то есть пять тысяч лет назад. Первое упоминание Каспийских ворот — наиболее древнего названия Дербента — относится к VI в. до н. э., его приводит известный древнегреческий географ Гекатей Милетский (VI в. до н. э.).
В XVII веке, когда Персия была существенно ослаблена многочисленными междоусобными войнами, Петр I выступил в поход на Кавказ, справедливо опасаясь турецкий экспансии каспийских областей. Русские войска заняли Дербент в 1722 году без боя, и Петр писал в Сенат: «Наиб сего города и ключ понес от ворот. Правда, что сии люди не лицемерно, любовью приняли и так нам рады, как бы своих из осады выручили».
В крепостной цитадели располагались небольшие музеи. С огромным удовольствием мы обошли их все! Потом зашли в картинную галерею. На входе за стеклом располагалась унылая экспозиция. На фоне нарисованных гор на ветках и ниточках доживали свои последние годы унылые облезлые чучела птичек. Одна из них, наверное, самая маленькая, за время висения на нитках настолько «устала», да ещё и потеряла почти все перья, что теперь стала похожа на мумию маленького злобного птеродактиля! К ней мы вернёмся позже. Картины нам понравились не меньше всего остального.
Вышли. Убедились, что зайти больше некуда, и приступили к детальному исследованию крепости. Она, как по заказу состояла из многочисленных ходов, переходов, лазов, закрытых и открытых дверей, лестниц, башен и множества разнообразных построек! Туристов кроме нас было человек пять на всю крепость, что вызвало у нас очередные разговоры о поиске с  металлоискателем. Действительно, за день хождения по этой крепости с прибором, я, несомненно, ушёл бы не с пустыми руками. Но это всё фантазии. На деле же я насобирал «глазами» добротный пакет различной керамики и один кованный сапожный гвоздь.
Где-то в центре заброшенной безлюдной крепости мы обратили внимание на огороженную забором нишу. В заборе были радушно раздвинуты две арматурины, как бы приглашая посмотреть на что-то запретное. Мы просто не могли не согласиться на такое предложение. А увиденное там не могло не удивить! Вблизи это напоминало дот, то есть такой же холмик с окошком, но заглянув в него, наш взгляд провалился метров на двадцать вниз! Ровные стены крестообразного помещения и купол сверху. Внизу вода и мусор. Что это мы не поняли, да и спросить пока что было не у кого.
Под свежими впечатлениями мы, вдруг, очутились на новом интересном месте. Это была смотровая площадка, выдающаяся из крепостной стены метра на четыре, без бортиков и вообще каких-либо ограждений. С неё открывался захватывающий дух вид на город и море. Под ней – пропасть.
Спустя год, общался я с одним дербендцем, который объяснил мне истинное предназначение этих сооружений. Первое оказалось тюрьмой, в которую узника спускали на верёвке через единственное окошко и доставали, если повезёт, так же. Второе, - ещё хуже. Приговорённых к смертной казни сталкивали в пропасть с той самой «смотровой площадки».
Последим впечатлением в крепости были руины бань. Когда-то здесь мылся тридцатитысячный корпус Петровской армии. Сейчас в исписанных краской  куполках, похожих на соты, устроили туалет и свалку.
Я бы гулял по крепости до первых признаков наступления темноты, но Вика очень хотела на море. Мы вышли и только тогда поняли как сильно устали. Решили поймать машину. Поймали классическую шестёрку.
«до моря»
«садытэсь»
И мы поехали. Только почему-то не в сторону моря. Среди тонких мощеных улочек, напоминающих старую Италию, мы лихо домчались до…. дома нашего водителя, который совершенно невозмутимо отдал пакет с продуктами жене и сказал, что скоро вернётся. А потом он привёз нас на море.
«двэсти»
«сто»
«сто пятисят»
«держи»
Мы снова остались одни. Море было прекрасно! Волны разбивались о камни, которых здесь было очень много. Слишком много, что бы купаться. Да и ветер был сильный и холодная вода. Мы просто сидели и переваривали увиденное в крепости. А потом, неожиданно, увидели лежащего на берегу морского котика! Мясо от заднего плавника до головы было срезано. Как нам объяснили потом, браконьеры ловят сетями рыбу, в сети попадают и котики.  Хотя, в последнее время, всё реже и реже.
Обратно вернулись на маршрутке. Проведя опрос среди аборигенов, мы поняли, что второй гостиницы в городе нет! Есть частные, но стоят  они три тысячи в сутки. Не смотря на то, что темнело, в номер возвращаться не хотелось. За то очень хотелось есть. Добравшись до района гостиницы, мы начали искать ресторан или кафе. Даже намёка на что-то подобное не было. Кроме эдакой брутальной пивной-закусочной, в которой продавалось «путёвое» разливное пиво и, судя по закуси на прилавке, - водочка. 
В ней и люди сидели соответствующие, - пьющие в Рамадан в мусульманской глубинке.
Уже стемнело, и мы начали задумываться, не зайти ли просто в магазин за сыром и колбасой.
«Вон, мужик стоит, курит, давай у него спросим»
«Здравствуйте, вы не подскажите, где тут поесть можно?»
«Поесть? Заходите», - мужик указал на дверь в подвальное помещение без вывески и улыбнулся. Оказалось, это был ресторан, а мужик – шеф-повар.
Официантка лёгкого поведения проводила нас в кабинку и потом ещё долго приносила разные блюда. Ели мы за троих! А потом, когда Вика отлучилась, местная, наверное, Лезгинка – наша официантка начала меня оперативно «клеить», говоря, напрямую какой я красивый и далее в таком же стиле. Такой откровенной распутности я не встречал никогда в жизни, поэтому просто опешил и лишь как-то вяло отшучивался. Хотя, наверное, стоило поинтересоваться, многие ли девушки в Дербенте столь бестактно навязчивы. Больше в этот ресторан мы не заходили. А на следующий день я купил местную газету, в которой прочёл серьёзную статью о том, что Дербент является лидером среди всех городов южного региона РФ по числу ВИЧ инфицированных. Вот вам и паранджи с Кораном!
Программа второго дня была следующая: купить билеты на поезд, сходить на рынок и, конечно же, искупаться!
На улице к нам подошёл дагестанский аферист и предложил приобрести коньяка. Это было поистине эксклюзивное предложение! Пятизвёздочный коньяк всего за сто рублей как бы сворованный с завода. Мы вежливо отказались, но он-то видел, что мы выходим из гостиницы, и теперь караулил всё время. Завидев нас издалека, он бежал навстречу, размахивая бутылками, предлагая куда-то пойти и что-то ещё посмотреть.
Рынок нас разочаровал. Цены здесь были высокие, товара мало, а тот, что лежал на прилавках, ни в какое сравнение не шёл с Кизлярским. На рынок мы пришли в первую очередь за балыком красной рыбы, но увидели её лишь однажды. Проходя по рыбным рядам мимо пары дагестанских продавцов, стоящих за пустым прилавком. Они как по команде вывалили «из под полы» приличный кусок осетра и тут же убрали обратно, опасливо поглядывая по сторонам. Было видно не вооружённым взглядом, что продают его они уже долго.
Вот это тоже загадка, - чем дальше в горы, тем жёстче с контрабандой! Значит, на Кизлярском рынке несколько рядов было забито красной рыбой, красной и чёрной икрой, в Махачкале был и выбор меньше и цена выше, а здесь вот как, - не пойми что, за какие-то уже совсем неприлично московские цены, с полнейшей конспирацией.
Пошли на вокзал, но оказалось, что билетов на завтра нет. Вообще нет. Без вариантов. Пошли к начальнику вокзала. Он нас обстоятельно принял, выслушал и начал решать нашу проблему. Стал куда-то дозваниваться, по ходу дела рассказывая, что во всех поездах есть резервные места, которые как раз и бронируют в основном начальники вокзалов. Спустя минут пятнадцать выяснилось, что все резервы так же задействованы.
Делать нечего, мы пошли и купили два билета на самолёт. Аэропорт находился в Каспийске, где мы уже были. И в запасе у нас был ещё день, сэкономленный за счёт перелёта.
Погода стояла чудесная, хотя и было несколько ветреная. И мы всё-таки дошли до моря! Песчаный безлюдный пляж. Над водой летают удивительные «бакланчики», не знаю название этих водоплавающих, но эти птицы нас позабавили. Они летали над самыми волнами, неожиданно ныряя в воду, и пропадая в бездне минут на пять, потом столь же неожиданно выныривали где-нибудь совсем далеко от места последнего пике. Чистейшая вода говорила о том, что цивилизация сюда ещё не дошла. Чистейшая береговая полоса говорила о том, что туристов здесь не слишком много. К слову черноморское побережье, не говоря даже про сочинские пляжи, сплошь помечено бытовым мусором отдыхающих. Здесь же, такое ощущение, вообще не принято ходить на море. Короче, накупались мы вдоволь, от души, за всю поездку.
Уже когда собирались, на пляж пришла группа подростков лет по четырнадцать и начали заниматься на одиноком турнике. Когда мы проходили мимо, они совершенно серьёзно обратились к нам:
«Скажите, а вы «моржи»?
На улице +25, действительно, мы моржи.
Подходили к гостинице мы снова в полнейшей темноте. Около главного входа кучковалась группа людей. Дверь закрыта. Мы постучали, но открывать нам спешили. Зато «чёрные тени» оживились и потянулись к нам. Первый с каким-то страшным акцентом начал просить нас помочь пройти в гостиницу. Часть группы явно не знали Русского языка.
«сейчас достучимся!» - взбодрил я своего собеседника и раза в два убедительней забарабанил в дверь.
Вскоре за дверью послышался знакомый голос, который говорил, что-то вроде
«я уже сказала, что никого не пущу, хватит стучать»
«это мы», - обозначился я
Открылось малюсенькое окошко. После непродолжительного сканирования, был отдан приказ всем отойти от двери, кроме «молодых людей» и лишь когда всё было исполнено, загремел засов.
«так у вас что, и паспорта есть?» поражённым голосом спросил всё тот же представитель «теней».
Как бы в подтверждение сложившейся ситуации, наша консьержка заключила:
«а вы без паспортов даже и не думайте!» и ловко закрыла за нами дверь сначала на один, а потом и на второй засов. Тусклый свет тамбура показался мне каким-то не уютным. Консьержка смотрела на нас усталыми глазами, как бы повторяя: «ну я же говорила, не гуляйте допоздна». И теперь мы её понимали.
Следующее утро началось не менее интересно. Началось всё с того, что у меня крестик упал за кровать, которую я тут же приподнял, что бы Вика его достала. Но, едва опустив голову, она произнесла что-то вроде «фууууууу» и отпрянула от кровати. Мне стало смешно. Это был уже какой-то истерический смех.
«ну что, что опять?»
«загляни», - предложила Вика и сама приподняла кровать.
На полу, в столетнем слое пыли лежала мумия птички! Причём при детальном её рассмотрении, мы сошлись во мнении, что эта точно такая же, как в музее Дербентской крепости. Та самая, облезлая, похожая на мини птеродактиля. Нужно отметить, что наша была в идеальном «сохране», по сравнению с той. Я всерьёз было задумался пожертвовать её музею, но Вика даже и разговаривать об этом не хотела. Нужно было найти автовокзал, записать расписание маршруток до Каспийска на завтра.
С этим мы справились довольно быстро, и обратно пошли, как всегда, пешком, через центр. По дороге мне, простите, захотелось в туалет. И тут мы увидели очередной музей. Это был единственный видимый выход из ситуации. Зашли. Музей, что-то вроде, «Боевой славы ВОВ». Один зал. Вход – десять рублей. Я тут же посетил классический гальюн для сотрудников с кувшинчиком вместо туалетной бумаги. За то время, которое я отсутствовал, Вика уже два раза обошла все экспонаты и потом ещё третий раз со мной. Запомнилось только одно - полевая кухня. По существу о Великой Отечественной Войне у дербендцев сказать было нечего.
Проходя уже старую часть города, мы обратили внимание на стилизованное под старину какое-то строение с большим высоким забором. Обошли и увидели проход через тематическую арку во внутренний двор.
Это, оказывается, был какой-то очень богатый ресторан. С одной стороны стояли большие ухоженные вольеры  со всевозможной дичью и диковинными заморскими птицами. С другой стороны прямо в стену был вмонтирован громадный аквариум, в котором плавали рыбины всех пород, - от линя до севрюги.
Кроме нас, как мы уже успели привыкнуть, в заведении посетителей не было.
И вот мы, озадачив повара самыми изысканными блюдами, минут с тридцать ощущали себя словно в зоопарке. А после, в результате очередного жесточайшего переедания всевозможным шашлыком, заплатили эквивалентно лёгкой посиделки в сетевом московском кафетерии. Мы сидели в этом прекрасном дворике, слушая курлыканье фазанов, поглядывая на вальяжных осетров, и пришли к выводу, что в Дагестане как-то всё двойственно: и красиво и ужасно, и приветливо и пугающе, как и везде и при этом весьма самобытно. Плотность населения, такое ощущение, ничтожно мала! Кизляр, Дербент, Махачкала, - выглядят полупустыми городами. Глядя на Манежную площадь в Москве последние годы, не сложно догадаться, куда все подевались…
Оставалось ещё одно место, которое нам стоило посетить. Это была Армянская церковь, внутри которой сделали музей. Снаружи стены были усеяны выбоинами от ядер всевозможных размеров. Экспозиция порадовала кучей различных раритетов, кумганов и прочей утвари преимущественно девятнадцатого века.
Вечером у нас состоялся прощальный разговор с консьержками, которые откровенно сожалели о нашем отъезде!
«Вино-то домашнее так и не нашли?»
«Не нашли».
«Ну, так давайте к нашему знакомому съездим!»
Вторая консьержка оживилась и рассказала, что сама вино покупает только у него, потому что у остальных «чёрт знает что добавляют». Мне, признаться, было непонятно на чём мы сейчас поедем и как далеко, и как они оставят четырёхэтажную гостиницу, и зачем им всё это надо вообще. Узнали цену, оказалось не слишком дёшево. А уже через несколько минут за нами заехала «копейка» из которой доносились развесёлый национальный трэш. И под полной луной мы отправились в путь, который, к небольшому разочарованию, закончился уже через пару кварталов частного сектора. Гостиница вместе с постояльцами была преспокойно закрыта снаружи на ключ. Мы зашли на территорию частного дома и тут же увидели громадную бочку, стоящую на телеге. Почему-то сразу же вспомнился Лермонтов, точнее иллюстрация к его рассказу: пара волов запряжённые в такую вот телегу идут по перевалу. Кто-то уже покупал вино, поэтому пришлось постоять в очереди. Но вскоре мы встретились с хозяином – виноделом. На вид он был истинным интеллигентом. Вино хранилось не в подвале, а в большом промышленном холодильнике, что говорило о его успешности. Мы взяли пару видов и, помнится, пытались сохранить его как можно дольше, но оно было настолько волшебным, что таяло просто на глазах!
Мой рюкзак прилично изорвался за нашу поездку и теперь буквально трещал по швам. Каких-то старинных или даже просто национальных сувениров нам так и не удалось найти. Но зато еды, вина, коньяка, солений, соусов и прочего съестного у нас было в избытке. Я всерьёз начал думать, что физически не получится всё это допереть до аэропорта, но Вика посмотрела в мои глаза и я успокоился.
Мы смотрели на здание аэропорта, а заходить туда желания не было. Мы зашли, лишь, что бы убедиться в присутствии нашего рейса и тут же побежали искать шашлычную. Оказалось, что шашлычная при аэропорте всего одна, но на цены это обстоятельство повлиять никак не могло. Всё так же за бесценок  мы поели последний раз и полетели домой.
Огромное спасибо нашим друзьям Илюхе и Юле, которые забрали нас из аэропорта.

               
Вместо заключения.

Через несколько дней оказалось, что где-то в Кизляре мы зачали второго сына.
В общем, не зря съездили, получается…