Эпиграмма. Залез-ка как-то шут...

Залез-ка как-то шут дурашливый и глупый, на трон.
Порфиру царскую накинул на живот.
Напялил набекрень корону, скипетр взял в руки.
И приняв важный вид, заснул он на часок.
Пришли придворные и слуги, и с дуру
Приняли дурака-шута за короля. 
Один стал льстиво что-то шептать в ухо,
Другой пыль стряхивать с шутовского плеча.
А третий от усердия и дури с поклоном вылизал у клоуна башмак.
Четвертый услыхал как шут во сне бормочет,
Подумал что назначен во графья.
Пришёл король пинка дал льстивым дурням.
Слетела мигом шутовская власть и спесь.
Во что бы не рядился шут, его натуру,
Увидит тот, кто смог своё достоинство сберечь.


Как жалок шут на троне короля!
Как глуп народ, который то позволил!
Роберт Бёрнс шотландский поэт

«Не верю я в порядочность шута.
Он трижды куплен был, и столько же продался!
В его душе царила тьма, когда он на арене забавлялся.
Фиглярствуя, глумился тот, над тем что свято и всего дороже.,
и зритель глупый ликовал - ведь он и клоун так похожи.
Пусть в гриме правду говорит, да как зато - с мурашками по коже!
И Мельпомены антураж скрывал оскал ущербной рожи.
Цинизм, беспечность, простота на представлениях царили.
А разум, честь и доброта в антракт, хромая, уходили.
Шут правит бал! Дивится Сатана,
Ад льдом покрыт, ЗЕЛЕНЫЙ бес резвится
Длине очередей продажных душ, бедняга Мефистофель удивился.» (с) Гёте. «Фауст»