the noon

в горном ущелье танцуют нимфы
поет от радости вода и цветы улыбаются небу.
белое солнце смотрит в озера
заглядывает в окна хижин
в печные трубы, где живет его чадо:
ярко горят очаги домов – больших и малых. отец
пашет усердно ниву и сеет зерно:
пройдут изобильно дожди
и настанет пора для жатвы.
мать пеленает младенца, спешит
потому что течет молоко – и она
прикладывает его к своей щедрой груди.
детские губы жаждут жизни
и глаза хотят солнца, а легкие –
попутного ветра
потому что скоро в дорогу.
колокол на храмовой башне твердит о начале обедни:
монахи снимают вериги
омывают друг другу стопы
обнажают бритые головы
входят в алтарный зал
и поют свои гимны
закрыв глаза, распахнув сердце.
мать точит серп, отец меч, могильщик – лопату:
кому воевать, кому хоронить, а ей
собирать урожай и кормить детей –
растить новых воинов для щедрой жатвы
той, что так ненасытна...
но не изменит язык колоколу, как монахи обетам
и гимны будут звучать – пока течет океан –
и высушит слезы ветер.
волны несут свои воды устало
разбивают головы о монолит скалы
откатывают – и наступают с новой силой:
время прилива и время отлива –
как завтра и вчера
как день и ночь, как жизнь и смерть