Избранные стихотворения разных лет 1

           ПАВЕЛ ОБЛАКОВ ГРИГОРЕНКО


           ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

                РАЗНЫХ ЛЕТ





Нет, не ищу я утешенья,
И ни покоя ощущенья,
Ни странной грусти у души,
Ни красных век от слёз в тиши,
Ни лёгкой тени снисхожденья,
Ни бреда смелого сужденья,
Ни строгой ясности ума.
И ласки нежные слова
Мне сердца дольше уж не могут
Лобзать почти любовью. Богу
Угодно шутку пошутить
Или, скорей, меня позлить,
И ясный образ пеленой
Сокрыть. Серебряной луной
Охолодить тепло очей,
И славный маленький ручей
Лучами солнца иссушить.
Костёр водою потушить...
Нет, не ищу я утешенья,-
Но от обмана пробужденья!
               
                1980





Но странно, отчего же,
Когда крылом ужасным
Накрыть мечтает чёрный рок,
И клювом он своим несчастным
Пить из живого
      сокровенный сок желает -
Твоя звезда не умирает!
Тебе всё кажется, что - вот,
Последний раз она взойдёт
И на земь, пролетев, падёт,
Разбив своим хрустальным
                звоном
Лик тишины. Полётом быстрым,
Своим последним, громким
                стоном
Разбудит пруд покоя чистый...
И вздохов частых не хватает,
Но, погодя, всё утихает,
И так же по ночам твоя,
Назло природе и её движенью,
Пылает призрачно заря,
Путь освящая розуменью.
И гром ветров всё утихает,
И горечь быстрая всё тает,
И звёзды на небе горят,
И... раны старые болят...

                1980


 



Крутись волчок, мой друг,
Недетская забава,
Веди заколдованный круг
Без края и начала!

Здесь всё моё кругом,
И есть где разгуляться,
Здесь льётся в чашки ром,
И души в небо мчатся!

                1979





Я побратим всему земному
И бархату небес - сестра,
Меня всегда влекло к иному,
Иному я всегда был рад.
Скажите - сколько звёзд
                на небе?
И в каждой - отзвуки меня,
И свет огня горит в окне бел,
Летит, как в ножнах меч, звеня.
Зачем они лежат такие,
В небесном своде, как глаза,
И ветер щёки им тугие
Готовится всю ночь лизать?
Ответа нет. Есть только ветер,
Он прошептал вчера: иди...
Бывают две любви на свете,
Тебя ждут обе впереди.
Одна молчит, безбрежная такая,
Другая ярко, как закат,
Взыграет вдруг, и, умолкая,
Велит: всему будь рад...

              1988






Я тебя никогда не пойму,
Если руки твои меня не
                коснутся,
В эту бесконечную войну
Пусть другие окунутся!
Дождь упадёт голубой,
Упадёт, конечно,
Твоей дорогою рукой
Я зацелуюсь навечно.
Город с разноцветными
                глазами
Катится, словно шар, утром,
Чтобы нас нигде не узнали,
Мы поедем другим
                маршрутом.
Будет улицы жёлтый автобус
Нежно к животу прижимать,
Тёплую, сырую утробу,
Словно верная мужу жена.
Башни с окнами выгнутой
                шеей
Развернут, как стекло,
                пируэт,
Это настолько всего важнее -
Соединенье рук и рек.


                1987





Вогнать бы в другое тело
Мою израненную душу,
И делать, делать, делать,
                делать,-
Гореть, как жёлтый порох
                в пушке !

         Утром проснуться,
         Как истукан,
         Руки трясутся -
         Выпить стакан...

И первые двадцать минут
От ветра летит голова,
Я воздух, как сено, ртом мну,
Дома не боясь поломать.

           Что - эти дома?
           Я сам великан.
           Ах, как сводит с ума
           Первый стакан.

Шумят конвейера колёса,
Мы только на минуту спим.
И вашею рукой обтёсан,
Я снова буду невредим.


                1987






Тебе суждено быть артистом?
Беги. Верёвки длинны;
Путь такой чистый-чистый            
И глаза удивлены.

Терпи, золото осени тебе будет
                награда,
Совсем настощее почти как,
И она тебе будет очень рада,
Твоя ненаглядная птичка.

Всё состоится, и зима, и лето,
Беги, тебя уже ждут,
И там, под синим небом,
            когда-нибудь, где-то,
На шею тебе набросят
                заката алый жгут.

Тебе суждено быть паяцем?
Выбери это, пусть.
Так будем всему удивляться,
Да здравствует светлая грусть!


                1987






Северная красота!
               Тебя не боится никто,
Долгие расставанья
              Никогда сюда не прийдут,
Растревоженных слёз кипяток
Это мой последний приют.

Северная красота!
                Я увидел твоё лицо,
И за это никто не накажет меня,
И ещё примерно лет сто
Я бы жизнь на мелочь менял.

Отдалённые раскаты это сигнал,
Звон, как медь, бутылок пустых,
Я ногами домов отшагал
По планетам чужих мостовых.

И любовь была всего лишь игра,
Иногда - запоздалая месть,
Но я ничего не сказал лишнего,
И я остался там, где я есть.

Северная красота, ты будешь
                всегда,
Серебро и золото - твой
                волшебный дувал,
Ты сможешь губами и сердцем
                дать,
Что никто никогда не давал.


                1987






Когда зажигают огонь,
Очень трудно его
               погасить.
Покажи мне ладонь -
Я хочу тебя попросить.
Смотри, там, где небо
                белеет,
Под ногами нет ничего.
И скоро будет ещё спелее,
Как по спине усталой пот!
Побудь со мной,  и ты
                увидишь,
Асфальтовые города,
Ты только - испей воды
                тишь,
Ты только - не будешь
                рыдать!
Вчера уже больше не спеть,
Если только ты не поэт,
Тебе нужно, нужно успеть
В золотом испачканный
                кабриолет.
Покуда горит этот огонь,
Он душу тебе излечит,
Садись, вот тебе конь,
Укрой плащём плечи.


                1986







Быстрее.
Дома. Светофор. Провода.
Старею.
Не водочка, а вода.
Быстрее.
Колёса. Перрон. Города.
Как реет
Твоя мне косынка. Горда.
Быстрее.
Река. Океан. Континенты.
Светлеет
В конце феерической
                ленты.
Быстрее.
Планеты. Туманы.
               Системы.
Комет батарея
Раскрашена радугой.
                Где мы?
Ещё поднажмём -
            и начнут там
Сквозь глянец судьбы
              проступать
Неожиданные маршруты,
Непредвиденные па.


                1986





Время безнадёжной любви
Ещё не наступило.
Жгут солдаты огни
Бомбами на сто кило.

На востоке закат
Солнце едва пригубит,
И то, что они захотят,
Ещё только будет.

Я не знаю, что наступит
                потом,
Они - знают,
Труб и барабанов поток -
Вот их знамя!

Облаков ниток швы и леса
Переполнены тенями.
Ты скоро увидишь сам,
Как небо землю притянет.


                1986





Мокрые руки деревьев
Весной набрякали,
От солнца и неба дурея,
Иду каблуками.
Люди - какие-то свыше,
Летают, летают,-
Кто красивее, услышу,-
Какая.
У изголовья церквей
Точками птицы,
И радостный воробей
Садится.
Жёлтое шоссе в воробьях -
Целая стая.
Асфальт шагами рубя,
Взлетаю.


            1986



Яблоко на возьми
Это тебе навсегда,
Сладкий, сырой вазелин,
Хочешь, пусть будет два?

Тонкую кожуру,
Сытую, мягкую шерсть,
Будто пряность кож рук
Будем, как сон, есть.

Я не могу убежать,
Крикни меня, позови,
Так далеки - как жаль! -
Колокола любви.


              1986







Девочка в чёрном пальто,
Махая длинными ногами
Концерт невидимых валторн
Выстукивает каблуками.

Её весёлая душа
Горит, как белая подкладка,
Подпрыгивает каждый шаг
Её, как в линию тетрадка.

Обута лужами земля,
Звенит оркестр воды толково,
И трепетно благоволят
Домов блестящие подковы.
 
И из-за туч огонь горит,
Как будто льётся птичья стая.
И по асфальту чёрных плит
Летит красивая такая.

О девочка, не говори,
Кому ты сказку подарила,
Кого рукою ты, как крик,
И сердцем ягодным поила,-
Я буду ждать...


                1986







Ты осень, чудная пора
Приснилась вдруг. Мне надоели
И снег колючий, и двора
Углы унылые в сугробах, и метели
Снующие от северного поля
                к сердцу.
Так сумрачно и неуютно!
Теперь хочу, сиюминутно,
Открыть спасительную дверцу,
Почувствовать под башмаком
                педаль,-
Но жаль!
Автомобиль не может через время
Произвести бросок. Ногою
                в стремя
Тогда волшебного седла
Попасть хочу.
Весну и лето я проскочу,
Покуда ночь светла...
Я грусти наберусь
И у подножья ноября коня я брошу...
Но не мила мне грусть,
Когда сквозь белую порошу
Луна глядит безумным глазом,
И я теряю с нею разом
Свой ум. И настроение давлеет
Бесстрастное в душе моей. Белеет
Простор через окно, и я
         полулежу на мягком кресле...


                1986







 МГНОВЕНИЕ ОДНО

Худые холода уносят лето,
В окно стучит гремучий ветер,
Он то стучит, то просит. Где-то
Поднял он лист холодный и,
                как сеттер
Мой домашний
Услужливо принёс к моим ногам
Изглоданную кость вчера,
Так сизый ветер, устроив
                балаган
На улице, все листья перепутав
                и пера
Лишив пролётную синицу
Мне тащит на окно
Листы истлевшие. Он голубицу
Испугал порывом, ей суждено
Под крышей в одиночестве
                сидеть,
Не долетев к заветному гнезду.
Мне ли хотеть
Теперь мою звезду?
На улице так холодно и одиноко,
И выйти лень к друзьям.
Согнувшись кособоко,
Над столом,
             я мучаю свой ямб.


                1986





Грузия, Грузия,
            Далёкий край!
Я был там. Что за рай!
Там ночь темна, как крепкий
                сон,
Там воздух мёдом напоён,
И горы страшные стоят,
Своей величиной манят.
Там небо мягкое, как шёлк
Лежит, раскинув лёгкий свод,
И дальнею тропою волк,
Зубами щёлкая, бредёт.
Провалы синие глядят,
Меж круч зелёных. Облака
Почти над крышами летят,
И мимолётная река
Гремучею водой стучит
По берегам и вниз летит
С обрыва в пропасть, и полёт
Её к морям скорей ведёт.
И люди там - хоть пой,
               хоть плачь -
Прочны и строги, как стена,
И голову разносит вскачь
от кахетинского вина.


                1986






Товарищ полковник,
          у вас на погоне
Четыре вечерних звезды,
Скажите скорее,
           куда вас погонит
Рука мимолётной судьбы?
Я видел вас сзади - вы очень
                устали,
У вас под глазами вода,
Вы утром тверды, как будто
                из стали,
И - нет, вечерами когда.
Вам надоело, товарищ,
                я знаю,
Душу в кармане носить,
Губами крича, от себя
                ускользая,
Тугою верёвкой нас вить.
Ваш персональный водитель
                доволен,
Хоть надвое режь-раздели,
Мы смотрим на вас из
             сердец-колоколен,
Торчат из грудей фитили.
Коробка у вас под рукою и
                спички,
Взмахнёте и - всё, и - ага!
Мы смотрим, наверно, на
            жизнь по привычке
Из-под гвоздей сапога...
И если случится - вы нас
                поведёте -
На свете большая война,
Запляшут в степи наши каски-
                ведёрки,
И флаги над нами шумят.


                1986
 






Новый год прилетел
На крыльях Пегаса,
И старый сотлел
С этого часа.
Два света сошлись,
Старый и новый,
И навек разошлись
В который раз снова.
Прощайте невзгоды,
Я вас оставляю
Прошедшему году,
С собой забираю
Друзей своих славных
Начальников главных
Пьянящего душу
Разгула. Послушай!
И ты, мой советник,
Кудесник ночей,
Зимних и летних,
Любви казначей,-
Ты тоже со мною
Дальше пойдёшь,
Манящей рукою
Счастье найдёшь;
И вы, мои звёзды,
Летим же скорей,
И дивные грёзы
Долгих ночей...
И Божия искра
Останься в душе...


        1982








СНЕГ

Мне было славно оттого,
Что мы болтаем просто так,
Что нам от пустяков смешно,
Но мил был каждый нам пустяк.
И словно сном мороз ласкал,
И холодил и разжигал,
И в очи ясные смотрел -
Как будто большего не смел.
И ветер щёки обдувал,
Как будто он - какой нахал! -
Истомы нежной пожелал.
И снег блестел у самых ног,
Он красотой своею мог
Казаться тёплым, как трава,
Огнём луны обелена.
И тучи, тенями полны,
Из ничего сотворены,
Желали видеть всё вокруг.
И, наконец, с тобой, мой друг,
Мы вновь судьбой разлучены.

                1982









Чиркну, как спичка, зажгусь!
И разорвётся трава,
Облитая солнцами. Пусть!
Это начало, ура!

Только секунду, момент,-
Не задохнуться б, не пасть,
Радостно запламенеть,
Пламенно жизни учась!

                1983







ЮНОШЕСКОЕ

Стихотворение не получалось,
Проклятая судьба не прекращалась.
Природа бурная лежала
Пред взором жаждущим моим,
Я ждал. Но быстро лезвие кинжала
Разило грудь. Коварный херувим
Когтями бил прекрасную картину,
И гнул тяжёлую я спину
От шага к шагу. Волны берег рвали,
Трава кричала, люди спали.
Что, что стояло предо мной?
Пейзаж чудесный, рай земной,
Или убийственный обман?
И чувства надвое разбиты,
Плечо моё и крепкий стан,
И грудь моя змеёй увиты.
И два пути у ног моих,
Один в камнях и на песке,
Другой в траве густой утих.
И пульс несносный на виске.

                1983






Они смотрели на меня
Зелёными кошачьими глазами,
Их лиц святая белизна
Терялась за притухшими огнями.
И странно стало оттого,
Что тёмным светом суждено
Таинством лица наполнять
И души снегом рисовать,
И глаз глубины красотой
Полнить. Невинной простотой
Движенья членов оживлять,
А разуму... спокойно спать.

                1982







ХОЖДЕНИЕ ПО ЛЕЗВИЮ

Кратко и точно изложить то,
Что кажется долгим и трудным,
Как в прихожей тёплое пальто
Снять с карманом нагрудным.
Вот что такое - поэзия,
Это самой жизни магнезия.

Сорвать ненужные оболочки,
И невидимое становится видимым,
Словами яркий образ сколочен,
Главное, чтоб никого не обидели.
Вот что такое - поэзия,
Это разных смыслов суспензия.

А потом, когда яркое затрепещет,
Возьми, покажи это другому,
И все на свете важные вещи,
Помчатся с горы снежным комом.
Вот что такое - поэзия,
Это хождение по острому лезвию.

Режут, льют чьи-то глаза,
Как чёрные дула пистолетные,
Белых лиц святой газават,
И везения - были, и нету их.
Вот что такое - поэзия,
Это один на один бес и я.


                1984









КАМЕНЬ

Едва зареет первый луч
Из-под таинственных оков,
Едва из-за холодных туч
Падёт роса дремучих снов,
Прострвнство ровное лежит
Между развергнувших сторон,
И лес громадный сторожит
Полупроснувшийся полон.
Убита ночь; едва-едва
Открылась солнца голова,
Совсем дремучий сон исчез,
И только мрачный верный лес
За перекатом перекат
Тайну холодных нег хранит,
Его торжественный парад,
Стоит безмолвно, как гранит.
Пред ним немая пустошь есть,
Лежит, беззубый рот раскрыв,
Там троп нехоженых несчесть,
И весь в оврагах перерыв
Между рекою и болот,
И грозный камень у пути
Прилёг тяжёло на живот,
На нём письмо: куда идти...
И замер богатырь-герой
пред ним, нахмурив дивный лик.
Открой, судьба, скорей открой,
куда теперь ему идти...

                1984






ДИВНЫЕ ПУТИ

Прямая непосредственность
                пленила
Меня. Сперва я был угрюм,
И думал о своём.
            Искающий мою ум
Далёко плыл. Меня забыла
Как будто праздная душа,-
Я был просторов властелин.
О, как казалась хороша
Безмерна пропасть величин
Моих! Но блекли
             строгие черты,
Терялись краски, очертанья
Шли прочь одни. Мои мечты
Переходили наземь. Одеянья
Уж были сброшены.
           Желания простые
Я начал понимать. Мой взор
Ловил движения иные
Теперь. И давний уговор
Я вспомнил. Давно, давно
То было, ужель успел забыть
Я клятву молодую?
                Но суждено
Мне вновь глаза открыть.

Я помню дивные пути
У ног моих. Идти, идти
Меня теперь судьба толкает
По ним. Не умолкает
Опять таинственный орган,
Колеблюсь будто я:
                что там?

Я видел дивные пути,
Лоза бесшумная спускалась
К воде, ей жара было
                не снести,
Ветвями в воду окуналась
И спала. Теченье
           быстрое неслось,
Волнами сильными играя,
От брега к берегу. Велось
По небу дуновенье, замирая,
В листах полуденных дубрав.
Леса прохладные лежали
Меж кручами,
           всю тень забрав
Земную, и звери
             разные бежали
По тропам диким, кто куда,
И водопад блистал лучами,
И искромётная вода
Легчайшими
           и нежными мячами
На воздух падала...
                О да!..


                1983






ДЕТИ ШУМИТЕ!

Дети на дереве гнёздышко свили,
Я им сказал: "Вы очень шумите!
Вот бы собрать все ваши силы,
Улыбки все Ирок, Сашек и Митек,
Сложить бы, прибавить,
          смешать их все вместе,
Взбить бы,
   как сливки сгущённые в тесте
И в печку отправить
           минут на пятнадцать,-
Вот бы тогда всем нам
                удивляться!
Всего лишь кусочек
              от булки от этой,
Которая в срок испечётся,
                конечно,
Всем нам удачу навек обеспечит,
Точно от песни
            весёленькой спетой."
Я им сказал, улыбаясь:
             "Ну ладно, шумите,
Но чуть потемнеет,
              домой вы бегите!"


                1984







Верно. Будто бы и не начинал.
Так мало песен пропето,
И был глоток очень мал
Хорошею сигаретой.
И вот что я с годами заметил:
Что ищем мы совсем не там,
Разменивая на монеты,
То, что нужно,- напополам.
Поезд движется мимо нас,
Ударяя в лицо нам горячим
                паром,
И умный всевидящий глаз
На нас смотрит совсем
                не даром.
Много, много плохого было,
И так далеко до луны!
Мы думаем, что дорога
                очень уныла,
Но это потому, что мы
                очень малы.
Нас когда-нибудь дети научат
Ногою не влазить в дерьмо,
Уверенно прыгая мимо кучи,
И не биться об дерево лбом.
А сейчас - нужно ждать,
Мимо глаз поезда пропуская,
И в трамвае, в звенящем
                трамвае
Друг другу пройти угождать.


                1988






        ДОН ЖУАН

Однажды славный Дон Жуан
Пал в плен к красавице, и сан
Её был не высок.
Но нежный, звонкий голосок,
Овал лица, улыбка, взор,
Его пленили. Приговор
Был вынесен. Ещё до света,
В полночной тьме,
        во властии привета
Её полуденных очей
Себе поклялся он: коль Чародей
Всевышний за меня,
Я, донна Анна, получу тебя.
Так и решил. Седлать
                коня велит
И к дому девушки летит.
Слуга за ним, при нём гитара
Да звонких костаньеток пара.
И вот они у цели.
Тихо, тихо, чтоб звуки долетели
Едва до слуха сторожей,
Выносят музыку скорей.
И Дон Жуан поёт:

Любовь моя, отрада!
Я здесь стою, у ног твоих,
Ты будешь, донна Анна, рада,
Мой дерзкий и горячий стих
Ко слуху твоему падёт,
Пускай замки он отведёт!
Ты только подойди к окну
И дай мне знак,
Я тотчас глупую луну
Плащом накрою. Как
С тобою порезвимся мы
О том лишь только дивны сны
Ответ дадут...

Красавица и говорит:
Меня твой голосок пленит,
В том спору нет. Да ты красив,
Я погляжу, и твой порыв
Душевный мне приятен,
И слог лукавый мне понятен...
Жуан в ответ: Так в чём же
                дело?
Ужель держать не надоело
Такого славного мужчину
У двери? Мне, кажется, картину
Другую видеть суждено?-
Открой, скорей открой окно!
Она: стой, не спеши, любезный               
                друг
Стучишься ты в окошко вдруг,
Я - Бог судья - наверно оробела,
Себя в порядок  не успела
Я привести. Постой, постой,
Я погляжу, ты сам не свой!
Жуан ей: Что за дело?
И хорошо, что не успела,
Ужель тебя стыжу?
Я здесь стою, не ухожу.
Ты форточку, мой друг, открой,
Уж буду у тебя...
              Да нет, постой!-
Ему в ответ краса,-
Я знаю, что за чудеса
Лелеешь ты. Скажи-ка мне:
Сколь денег будет в сундуке
В твоих подвалах,
И сколько ячменя в амбарах?
Гм...Что ж у меня?
Вот сбруя доброго коня,
Вот сапоги, вот меч, вот
                кошелёк,
Пускай он пуст, зато не жмёт
В дороге. Ну, открывай скорей!
Ты говоришь, и соловей,
Мне кажется, поёт!
Уж моё сердце не снесёт
Такой разлуки...-
Жуан ломает руки.
В окошко глядь - нет никого,
Зовёт слугу: Эй, Липарелло!
Пойди сюда, ставь спину,
Иду теперь я в середину
Покоев девушки... Вот так...
Ещё движение... Впросак
Сегодня будто не попал...
И вот - уже ногою стал
Он на карниз
И тихо вниз
Кричит: ступай-ка ,раб,
            ты к лошадям,
Я дальше справлюсь сам...
Едва окно он потянул,
Как слышит - слабый гул
В подворье движется едва,
И видит: словно голова
Цепного пса маячится у входа.
"Что за невзгода,-
Жуан подумал,-
Коль аккуратности не знаешь
                ежечасно,
Тогда становится опасно!"
Но слышит голос донны Анны:
Ты здесь ещё? Вот это странно!
Хоть ты, дружище, и красив,
Но ровно столько же спесив!
Нахальства полный кошелёк,
И это весь любви залог?
Он слово силится сказать,
Как громом поражён,
         ни дать, ни взять...
Она ему: Я не шучу,
Беги, не то собак спущу!..

Не басня это, но намёк
В ней есть. У женщин кошелёк
На первом месте,
Мужчине ж путь к невесте
Чрез баловство бежит,-
На том закон лежит.
                1984






        УЗНИК

Пергамента помятую страницу
Листаю уж который час,
Передо мной темница
И блеск погасших глаз.
О узник, мне ты интересен,
Твои мученья и грехи,
Поверь, достойны славных песен,
Они давно теперь легки!
Вот ветер в узкое оконце
Летит и обжигает лоб тебе,
Вот холодно блистает солнце,
И птица села на трубе.
Там - мир иной. Здесь - тихо
                капля плещет,
И потолок сырой навис
Над головой. Там светом блещет
На удалом ветру зелёный лист...
Теперь ты ближе к смерти,
                чем к свободе,
Твой взор усталый гаснет всё,
Клеймо уж выцвело на робе,
И рядом с ним твоё лицо -
Вот два пятна, две бездны,
                два обмана,
Они во тьме немой горят:
Возможно - пуля утром рано,
Быть может - душная петля...
Один лишь взгляд в постылую
                решётку
Пугает больше, чем тогда,
Несясь в извозчичьей пролётке,
Страшили мёртвые глаза
Несчастного, убитого кинжалом
Вот-вот в потьме ночной горячею
                рукой...
Он был убит одним ударом,
И пленом обладал он той,
Одно дыханье чьё мой узник
                верный
Обожествлял и чьи черты
Порою призрачной, вечерней
С гитарой воспевал... О, ты,
Мой узник, ты не вынес срама
И глупой над собой молвы,
Его ли наступила драма?
Он мёртв, ты ж у тюрьмы
В объятиях который год...
Железная рука закона
Взмахнула - и узнал народ
Веления божественного трона:
Обманутый любовник на
                коленях,
А мрачный муж в могилу слёг,
Оправдан он, он весь в
                моленьях,
Его увёл с собою Бог...
Что ты искал, мой верный
                узник,
Лихой свободы иль любви,
Иль думал ты, мой верный
                узник,
Тебя ждут обе впереди?
Ты бросил всё, склонил колени,
Пред образом любви своей,
И кровь живая в тёплых венах
Стучала, быстрая, сильней;
Лишь стоило рукой коснуться
Запястья тонкого её,
Чтоб с головою окунуться  -
В её постыдное враньё...      
               
                1985








           1941-й

Ад, ад, ад!
Голова горит в огне,
По щекам - холодный пот,
Руки ищут на земле,
Пуля ближе, ближе бьёт...

Полон рот земли сухой
Грудь с травою обнялись,
Шлем звенит над головой,
Ноги будто отнялись...
               
Ах, как страшно всё вокруг:
Небо белое стоит,
Лопнув, красный солнца круг,
В нём покойником висит...

Глыбы чёрные летят,
Стоны, хрип и смелый крик
Слышно справа, говорят
Матом слева. Виден сдвиг
Войск по фронту: есть приказ
Взять окоп немецкий враз!

Я лечу, не знаю, как,-
Рот пустой зачем открыл?-
Через дым и полумрак,
Словно беглый семикрыл.
 
Штык навешен на стволе,
Виден уж неясный враг,
Еле тащит по земле
Мои ноги вещий страх.

Немец в сторону бежит,
Хоть и сила ещё есть,
Видно, страшен русских вид,
И забыта словно честь.
Но бежать уж не резон -
И сошлися мы лицом.

Ад, ад, ад!
С трёх сторон борьба кипит,
Где не случай - там герой.
Половина русских спит
Носом в землю. Головой
Заплатили мы сполна
За окопы в три ряда.

Время - дальше, мы - за ним,
Сквозь ограды и ежи
По земле чужой летим,
И - застыли у межи.

Землю телом слёту бью,
Рот - распахнут, сердце - вон,
Жадно пыль губами пью,
По ушам - горячий звон.

Нас прижали без конца
С незамеченных высот,
И свинцового гонца
Шлёт по спинам пулемёт.

Я сильнее землю жму,
Ни движения во мне,
Пыль скрипучая во рту,
Пот колючий в рукаве.

Кто-то бросился вперёд,
Аккуратно меж холмов
Щаг за шагом вверх ползёт -
Яма, бруствер, балка, ров.

Люди замерли вокруг,
Кто смелее - смотрит вслед.
Доброволец быстро вдруг
Встал на ноги и в ответ
На огонь гранатой ткнул,
А затем и сам уснул.
 
Дальше, дальше бег ведём,
В переделках не сидим,
То ползком в земле идём,
То стрелой вперёд летим.

Каждый куст огонь даёт
По стремительным рядам,
И разрывный дым встаёт
Между нами здесь и там.

Ад, ад, ад!
Справа, слева стон и крик
Шум железа, вой огня,
Через каждый быстрый миг
Бьёт горячая струя.

Вот ещё один рывок,
И ещё удар один,
И закончится бросок,
Будет взвод наш господин

Над проклятой высотой.
Будет смерти волю пить!
Тащут флаг вперёд простой
Над траншеей водрузить.

И ударила гроза
Дробью в грудь без сил мою,
Сквозь закрытые глаза
В небо мутное смотрю.
Я катился под откос
И спиною в землю врос.
               
              1984   






Я брёл по бархатным лугам,
Гремели ветры в вышине,
Трава клонилась к сапогам
И расстилалась по земле.
               
Навстречу вижу: тёмный лес
Громадной синею стеной
На небо белое возлез,
Упёрся в тучи головой.

Его хочу преодолеть,
Теперь я бросил давний край,
Теперь уж я хочу лететь
Подальше перелётных стай.

Ничто шальному не удел,
Всё старое уходит прочь,
Когда б перечить я не смел,
За горизонты мне не смочь.
               
                1982







Гитара жалобно завыла,
Весь мир собою заслоня.
Меня ты, видно, не забыла,
Спой мне, о девочка моя!

О том, как бежевые дали
И ближние забытые края
Тебя прекрасней не видали,
Спой мне, о девочка моя!

О том, как весело свирели,
Кружили песни над тобой,
Скажи мне, друг,
            они как смели
Тебя любить?
Но пой же, пой...
               

             1982






Беги, беги, полночный свет,
Бесплодные лучи тая,
Тебе покоя больше нет.
Как холодна душа твоя!
И одинокий твой кумир,
Среди тепла теперь забыт,
Сквозь очи дерзкие на мир
Со злобою безмерной зрит.

Беги, беги сквозь степь скорей
Туда, где низкий эскимос
У белых северных морей
Один в седой пустыне взрос.
Туда, где чёрные леса
Стеной хранят унылый край,
И где морозная роса
Хладит полёты диких стай.

Забыт, забыт твой дикий нрав,
Уж сколько снегу он принёс,
Морозами загрохотав,
До неба бросив звонкий плёс.
Когда-то ты был господин,
И спать ушёл безумный зверь,
И счёт пошёл пустых годин,
Но - не теперь, но не теперь!

Лети, лети, холодный день,
Уж южный ветер иногда
Несёт свою худую тень
Через большие города.
Грядёт весёлая капель,
И скачет в градуснике ртуть,
И перелётный журавель
Готовится, беспечный, в путь.

Зима, зима, твой век ушёл!
Кому жалеть сейчас тебя,
Кому хотеть твой бедный стол
Отведать вновь? Душа твоя
Так холодна. Что ж, уходи,
И всех подруженек своих
С собой скорее уводи,
Пусть зазвучит любовный
                стих!
               

                1982






Мне другой дороги нет,
Кроме как под звон монет
Пиво горькое пивать
И тебя мне целовать,
И кричать мне во хмелю,
Как тебя я всю люблю.
И шутить с друзьями громко,
Заливаться, как ребёнку,
Странным смехом
              безудержным,
Временами будто нежным,
Это чтоб с тобой сыграть,
Кошкой мышку мне поймать.

Не давайся сразу мне,
Как бывает на селе,
Когда красная девица,
Божьей славой мастерица,
Только сеном ей запахнет,
Вдруг разнежится, и ахнет
Сердце у неё в груди.

Нет, тебе не стоит - жди,
Коль уж карты разложила
Для чудес, заворожила
Тайнами меня своими.
Подожди! Давай чужими
Хоть минуту мы с тобою
Посмеёмся над толпою;
Пусть все думают, что мы
Вместе с ними веселы.
Мы же с каждым граном смеха
Отрешаться от потехи
Столь невинной, как застолье,
Будем, и с тобой в неволю,
Милую обоим, прыгнем
И шампанским радость
                сбрызнем,
Сладким счастьем закружаться
(Может ли судьбою статься?)
Головы у нас двоих.
Зазвучит любовных стих,
И падёт невинность ниц,
Удел старых и девиц!
               


                1982






Прощайте, добрые друзья,
Я с чистым сердцем оставляю
И вас, о ком скучаю я,
И тех, кого я презираю.
Я буду жить, когда и где -
О том поведает вам ветер
Нигде я буду и - везде               
На этом бранном, бренном свете.
В тиши дожив до седины,
До мудрости, до света гуру,
Мне гвалт обновленной страны
Исход возвестит, балагуру.
Я выйду к вам, в моих руках
Вскричат священные скрижали,
И в седине, как в облаках,
Глаза мои, смотря, сверкали...
               

                1981







МУЗЫКА

Ах какая ты, девочка, которая поёшь,-
и джинсы твои такие голубые!
Отойдите же - мне не видно её,
алкоголь мои глаза выев.

Я не буду больше, обещаю, пить,
буду только смотреть на тебя,-
любви ничего не надо, кроме любви...
Вот он, вот он весь перед тобою я!

Пойдём в парк, погуляем,
в губы тебя дорогую поцелую.
Я был всегда такой - управляем,
смотря,- улыбаюсь,- какой, какую...


                1984






ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ БОГ

Главное, когда - не вера,
но - кулаки ценятся.
Глаза в голубой экран вперив,
всё сделаешь, как скажут, пацан.

Когда ты спишь, а все бдят,
пятки каменные твои охраняя,
вот это - рай и Бог, ребят...
Никогда не был я в рае...

Что там - ах интересно!
Трудился - получай!
В аду, да, очень тесно,
нет, как и в поезде, чаю.

Вы сами даёте мне козырь,-
то есть - буквально.
Позы, позы, везде - позы...
Могущество? Боль - на!


            1983







МИНУС - ЛЕЧИТ

Нужно быть жесточе,
иначе - пропадёшь,
минусами обесточен,
канет мир за грош.

Потонешь, иначе в сахаре,
кой хрен, скажи,- где смерть?
За всех пашите пахари,
ногами - круть и верть.

Вселенная без минуса
как человек без рук,
в опере - подвинутся,
подвластны топору.

С лезвием поспоришь ты,-
ага, угу, ого!
И даже камень пористый
уступит пене ног.

До дна жестоким быть нельзя,
швырять на пол котят.
Как будто пьяный в стельку зять...
Творят, что и хотят...

О мера! Сила, божество!
Как бы сыскать тебя?
Из этих многих множеств вот
пойму, только любя.

Но тем не менее, я - плюс,
я, если что, то - вечен.
И минусов я не боюсь.
Боюсь, что минус - лечит.


      1984








НЕ БОЙСЯ!

Мои пальцы - Божья Благодать,
твои груди - орехи.
Чтобы взять - нужно дать,
на ходу починяя прорехи.

Телевизоры - работают,
радио - починяют.
Потами добываем мы, потами.
Не победа - ничья, вот.

Пьют, не целуя, обожают.
Любовь, то есть.
Красивая, девочка, ты какая,
дорогая, ты меня не бойся!


        1984







ТАЙНА

Хочешь скажу,
почему я тебя люблю?
Это, прости меня, жуть!
Ты, как и я, - блюз.

Бам-ба, бум-бо,
и, конечно, гитара...
Посетил нас, не видишь, сам Бог
до точки любовью затарив.

                1983









ЗАРАБОТАЛ

Любовь это когда - очень надо,
ах как, любя и смеясь, хорошо!
Ударит непродуманная бравада
в мягкое подреберье - шок.
Мы работали далеко в Сибири,
бригадиры нас - предавали.
Что плохо лежит - неси, бери
и так далее - ах, трали-вали...
Деньги, деньги, марки и тугрики -
попробуй-ка здесь не предать!
Когда с удочкой ты у реки
или - пошла золотая руда.
Где я - может быть, в Африке?
А, может, псих - я, наоборот?
Поцелую тебя, любимую кем,
прямо в алый твой сахарный рот.
Пожалуйста, завтра приди,
невзирая на все мои тысячи.
Даже первые из королев и из див
падают, себя временем иссечив.


                1983








ЖЁЛУДИ

Собирал в ладони мальчик жёлуди,
дубрав посреди и дубов.
Пёс к нему подошёл, шелудив,
целовал его, будучи до -
до колен ему, не более,
а вообще душа - у всех есть.
Когда-то бродил в поле я,
сбивая с себя золотую спесь.
Концентрация капиталов,
концентрация, Господи, любви.
Вода весенняя талая -
и ещё кое-что по тиви.


                1984






Я РАБОТАЮ

В шахте - шахтёры,
а я - стихи пишу.
Раздёрните, задёрнув, шторы -
шут он и есть шут.

А вы думаете - слова это легко?
Цесаревичей ножи убивают...
Человечества солёный компот
океан смоет, смывает...


              1981









Чёрный бархат сияет за окнами,
жёлтой патокой выстелен свет,
разыгравшимися Бог на мир
смотрит люстрами - как тот спет?

Батареи под подоконником
жар советский недюженный льют,
тут и я сам - каков-никаков.
Ах, хорош в моём доме уют!

Просыпаюсь, встаю, мне - шесть,
шкаф качается над головой,
где-то выход из сна же есть,
бегемот злой и голый - завой!

Зубы чистить, конечно, не хочется,
кислым, голубым порошком,
умывать глаза дочиста.
А потом - до детсада пешком.

Воздух свеж, и сугробы навалены,
сонный дворник лопатой журчит.
И снимают мне мокрые валенки,
я задумчив и я нарочит.

Солнце встало, и ясен крест
на окне, слава Богу, горит...
Подзастряла душа моя в той поре,
в той далёкой поре, да - ритм.

И пока я гулял в детском садике -
три зимы, лета три -
Джон и Пол пели, сзади как,
человечеству рай подарив.


           1984








В ПОИСКАХ ЛЮБВИ

В поисках любви я,
знаешь, куда забрёл?
Гоголевского Вия
целовал в губы, ё...

Но это всё не важно,
главное - ты.
Дома многоэтажные,
падаю с высоты...

Падая, вижу,
как ты говоришь - да,
и со мною другие иже...
Беги лучше, балда!


        1984







ПОЭТЫ

Знаю, что бы я не сделал,
как бы я не спел,
ветер солёный и белый,
сдует всё, сочен и спел.

Ни денег не нужно, ни славы,
хотя, кажется, они у меня в крови.
Поэты, тысячеглавые,
такое нежное - рви!

Но люди не сдаются, нет,
даже к стене припёртые.
И Новый, и Ветхий завет
листая, перевёртываю.

             1984







Ты помнишь долгую дорогу,
Ветрами и ничем полна?
С душою странного восторга
На ней стоял и я, звала она.
Звездою призрачно блистая,
Она звала куда-то вдаль,
То опускаяясь, то взлетая,
Стелила на сердце печаль.

С тех пор минуло много дней,
И ветер уж сменил свой путь,
Но горький запах тех ночей -
Всегда его со мною чуть.
Благословен тот час, когда
Я вышел на дорогу,
Сквозь снег, печали и года
Она вдруг вывела меня
Рекою к твоему порогу.


                1979






РУКА СУДЬБЫ

Смеёшься ты ль не потому,
Что - много дней,
       похожих дней тому,
В те старые и добрые часы, когда
Предгрозовая тишина
Казалась слаще, чем теперь
Затишье после всех потерь -
Твоя не пала голова?

Как славно там, в тот давний век,
Его покоя дивный снег
На ветках памяти лежит
Длинною - во всю жизнь.
Его ветра способны лишь
Ещё сильней звенеть
                заставить тишь...

И даже если сквозь года
Рука судьбы тебя промчит,
Твой трезвый ум не омрачит
Сиянье праздничных огней,
Ты верный сын тех трудных дней,
Ты был, ты был тогда!


     1981








ТЕМПЕРАТУРА

Всякий раз, когда пишу я
четверостишие,
впрыснув в себя любовей яд -
тише вы!-

болея, страдая,
как от нехватки культуры.
Вот - поднимается моя
температура.

            1983







ПАТЕТИЧЕСКОЕ

Всё просто, не так ли?
Поэзия должна быть ниже,
А тема - ближе,
С полслова всё ясно.
              Как вафли
Жуёт молодой господин
В модных квадратах на ляжках
И в полосатых подтяжках,
Свой гемоглобин
Поднимая в столовой
            университетской
Простотой наслаждаясь,-
Так поэзии нашей советской
Нужно плотнее
           к здоровой жизни
Прижаться щекой.
Полёт в облака ни к чему?
Я - согласен.
И колокол бьёт ежечасен,
Будто гремучей сохой
Отмеряет колхозник
           пустую равнину.
На середину выплыл вопрос:
Что - наш совхозник
Или бессменный рабочий
Хуже больной культуры?
Аббревиатуры
Надумано много, словно охочий
До этого нынче народ.
Иль нет?
Иль шантропа пустая
Бьётся о стены подъездов
Духовных головорезов
Растя и - пуская
Их по миру с ложкой,-
Зря?
И красивая проститутка
Ведёт себя чутко
С модной на ухе серёжкой,
Кружа молодого делягу
В безудержном танце,-
Зря?
И итальянцы
Купили Россию за флягу
Золотого напитка
С плантаций Сан-Ремо
Или Палермо,
Национальные наши слитки
В банке швейцарском
Идут в оборот,-
Зря?
Воды полон рот
У наших гусаров
Или - корсаров,
Зато дорогих жемчугов
И орденов
Их не счесть,-
Всё это зря?
Но выплыл вопрос:
Как дальше пойдёт
Истории ход?
Он удар нам нанёс
Под самое сердце.


             1986







ИЗ ГЁТЕ

Пред глазами море спит,
Будто гладкая равнина,
Лодочник тревожно зрит,
И бескрайняя стремнина
Тихо умерла вокруг.
Нет ни ветра, ни волны,
Стали свет и воздух вдруг
Из стекла сотворены.

             1987

           (Гёте "Das Meer")









Твой дух бесстрашный не устал
Блуждать по берегу страстей
И в плен беспечно не попал
Он на потеху королей.
Опять пока за разом раз
Неверно шепчет раб рабе,
Но незаметно будет час,
И помощь верную тебе
Подаст приветная рука.
Пока невидим твой полёт
Через крутые облака,
С тобою правда предстаёт!

                1986







Как будто.
Вот в этом "как будто" -
                всё дело.
Мы тащим по жизни с собой,
Захватанное пальцами тело,
Предречённое на убой.
Мы сами придумали тени,
Что это - конец бытия,
И тайных благоволений
В пучине следы - ты и я.
В огромном стекле наизнанку
Всё вывернуто наоборот.
Я помню: сто тысяч рот
Трубили подъём спозаранку.
Они помчались туда,
Где были всего нужнее,
И я им успел отдать
Свой талисман на шее.

                1987








БАНЬКА

Банька вымыла меня
Чисто-чистенько,
Струны спели, зазвеня,
Быстро-быстренько.
Вечер белый наставал,
Было весело,
Я себя не узнавал -
Что за бесиво?
Сигарету не курил,
Песню не слагал,
Серафима шелест крыл
Благотворней, тише стал.
Я был голый, как сокол,
Не от пару ли?
И садился я за стол
С пылу с жару ли...
Слово за слово бежит,
Время - за полночь,
Предо мной она стоит,
Сучья дочь.
Я её не полонил,
Пил я горькую,
И её бы угостил
Я настойкою
Мне себя хватало вдоль,
Вдоль и поперёк.
Я просил её: позволь,
Дай мне срок!
Но горячие уста
Прижималися,
Чую я - не та! -
Обнималися...
Я кричать готов:
Дай скорей вздохнуть,
Воздуху у ртов
Мне б чуть-чуть.
Пьяный друг твердил,
Упади на дно,
Коли нету сил -
Всё одно.
Я смолчал тогда
На беду себе,
И теперь беда
Плачет в рукаве.
Я беду любил
Как положено
Из последних сил,
Настороженно...
Я был жив вчера,
Пропади ж ты прочь,
Чёрная дыра,
Сучья дочь.
Твой горячий стан,
Гутаперчивый
Всё пустой обман
Переверчивый.
Банька белая,
Вымой дочиста.
Где ж судьба моя
Приурочиста?

           1987







ТРУДНО ДЫШАТЬ

... и ещё упадёт
               с потолка
Два кило шоколада.
С утра себя надо толкать
Туда, куда совсем не надо.
Сладенькое во рту на десерт -
Предел моих долгих мечтаний.
Мой город так беден и сер,
Что не видно его
          золотых очертаний.
Я не устал, мне просто смешно,
Смотреть всё время
                на ваши ноги,
Топот каблуков ваших ног
Мне сообщает о многом.
Например: каждому
              хочется летать,
Не правда ли,
     мой замечательный гений?
Но является однажды, как тать,
Горько-шоколадное,
       как преддверье успений,
Чтобы укусить, не иначе,
И выплеснуть помоев ушат.
Так мало чудаков и чудачек,
И поэтому очень трудно дышать.


                1986






ДРУЗЬЯМ

Шампанское на стол
Несу я из сугроба
Какой бы год не шёл,
Друзья верны до гроба.

За далью даль лежит,
Луна стоит высОко,
Тропа в снегу бежит,
Меж ёлками глубОко.

Как быстро год минул!
Его я не заметил,
Его красивых
          острых скул,
Как не было на свете.

Но он, спеша, прошёл,
Судьба строку пропела,
И я друзей нашёл,
Не это ль дело?

Бокалы уж полны,
И все давно готовы,
И гости голодны,
И выдвинуто слово.

Пора начать! Начнём
Весёлое гулянье,
Серебряным огнём
Возобновим желанье.

Мне выпало сказать,
И ни умом, ни родом,
Не стану я молчать,
Коль друг,
    то с Новым Годом!


            1987









       ДЕРЕВНЯ

          1

Теперь деревня. Много лет
Я не был здесь, но всё стоит
Заветный домик. Парапет
Уж покосился - грустный вид.
Опять я здесь! Родной приют
Мне белая старушка даст;
Пустая лень, тепло, уют,
С утра холодный снежный квас.
Я рад...
Но день идёт, другой, неделя,
И я как сказочный Емеля,
На печке лёжа, загрустил,
Терпеть мне больше нету сил.

Мне город сниться каждый вечер,
Где точно верные солдаты
Домов и улиц каменные печи
Везут нас каждого куда-то.

Опять я здесь! Лечу на двор
На лавку вещи водрузить,
Иду едва, неслышный вор -
Тебя мне нужно поразить.
Давно я не был здесь, давно,
Хотя объездил всю страну,
Полуприкрытое окно,
Немая дверь,
       всегда у них в плену...

                1988


           2

Здравствуй бабушка чёрная,
Я твой блудный внук.
Где ж дорожка ковёрная
И фанфарный звук?
Что ж ты голову сивую
Поприкрыла платком,
Иль судьбину счастливую
Разменял уж твой дом?
Думал выйдешь ты, милая,
Предо мной на порог,
От колючих слёз, было я,
Удержаться не мог.
Быстро годы сбежали
На дорожную пыль,
Тебя ох как жаль мне!
Лишь полынь да ковыль
За окном под забором,
Только месяц горит
    синим морем за бором.

                1987


          3

Деревня, милая картина,
Как долго выглядит твой век?
Бездумеый лес, полей перина
И перегибы сонных рек.
Здесь воздух тих, покой чудесен,
Здесь вдохновенная луна
Достойна сладострастных песен,
И тайных вздохов ночь полна.
Здесь волшебство...
           Но впрочем есть
Тут линия совсем другая
В обратной стороне от рая -
Работы тяжкой здесь не счесть.
 
                1986


           4

Курицын глаз глядит
От края и до края,
И пьяный бандит
У границы рая.
Я не верил в Бога,
Город его вышиб вон,
Слвшишь, слышишь
       колокольный звон
С деревенского порога?

Здесь чёрт
        ночью парит,
Я его увидел,
И пьяный бандит
Бедного обидел.

              1982









Невысказанные слова
           давят, как пресс,
И вот приходят мои начальники,
Их огромный ко мне интерес
Как в пузыре моча кипит.

Нужно думать о том,
           что у тебя внутри,
А не о том, что о тебе
             другие подумают.
Они говорят: раз, два, три,
Ну-ка, налево, направо - юрк!

Командуют: равняйсь, бего-ом
                марш!
Как будто я глупая марионетка
Или какой-нибудь законченный
                алкаш,
А у меня ведь никаких плохих
                нет карм.

Конечно страшно -
  могут ведь к чёрту повыгонять,
Чтоб языками зря не трепали,
Но невысказанные слова моя мать
Мне в утробу с отцом нашептали.

И это: любовь, труд, красота
И ещё: дружба, полная взаимо-
               проникновенность.
И, разумеется, верность ещё та,
И чуть ненависти, только
                мгновенно.

                1988








МНЕ КАЖЕТСЯ

Мне нужно много денег и друзей
        И славы,
Но я пока что лишь злодей
        Неслабый.

      Мы рождаемся
      среди
      бордового сумрака
      И в сердце вбит
      осиновый кол,
      На небо
      вылито вёдрами,
      супра как,
      И всё время
      звучит рок"н"рол.

Им всем нужны деньги и слава,
         И - мне,
Но я и моя задрипанная шалава -
         На дне.

      Здесь твёрдая
      почва,
      здесь можно идти,
      Хотя над головой
      очень мало света,
      И те кому
      удаётся
      подняться из тин
      Не делают больше
      из грязи
      предмета.

Их электрические голоса поют с экранов
          Чужих.
Мне кажется, я рождён слишком рано,
          Чтоб жить.


                1987







ЗЛОДЕЙ

Твои два чёрных облака
Из-за опущенных ресниц
Почти не спали.
Я тоже спал едва ли.
Средь полусонных лиц,
Кругом бродивших,
      я верно взял одно
И тихо наблюдал,
Через потухшее окно
Негромкий отблеск
              вылетал...
Мой нож запрятан был,
Удар он жадно ждал,
Клинок его уж не забыл,
О чём давно мечтал.
Бесследно время исчезало
Через неловкие слова,
Ты что-то нежное сказала,
И дрогнула во мне скала.
И нежного послал
             Амур гонца,
Я удивлялся...
Момент возвышенный
                являлся
Под своды дивного дворца.
Взглянув в тебя,
             я взвился,
Ты возражать не стала,
Я тоже покорился.
Моя тревожная
            рука упала,
Я тотчас опустил кинжал,
Но поздно было -
Он уж нажал,
И лезвие уж стыло.
Безжизненный
           порез клинок
Нанёс, проклятый,
И беглый крови ток
Ронял Исус распятый...
Он незаметен был,
Но кровоточил больно,
И я невольно
Застыл...
Я виноват.
     Покорно на колени
Я опускаюсь, и каюсь...
Моей весёлой лени
            я повинен.
Я слышал слабый стон,
Прошёл ли он?
Уж если он забыт,-
Мой ветренный порог
Всегда тебе открыт,
Мой друг, мой бог!


              1989







БОКСЁР

Слева, справа, прямо в лоб,
Он мне в грудь
           и в челюсть бьёт,
И сопит и смотрит в глаз.
Снова бьёт. Я слышу: раз!
Два и три, четыре, пять...
Я на ногах стою опять!
Я злой как тысяча чертей,
И руку прямо я тяну
Навстречу сильному ему.
И с каждым шагом я смелей.
Я - царь, он раб.
           Он червь - я бог,
Он не нашутку занемог,
Я наношу ему удар,
В глазах его горит пожар.
Он тянет время, он погиб,
На плечи виснет, что за тип?
Я слышу рёв: пора кончать!
Я подхожу - ему не встать.

А потом - к тебе, конечно,
Свою славу притязать,
Ты моя теперь навечно.


                1986







ОДИНАКОВЫЕ

Мы, наполняя собой
       пространство и время,
Устремляемся гурьбой,
Ни во что и ни в кого не веря,
Кто хромой, а кто рябой.
Мы разные, это правда,
Но мы похожи только в одном -
После еды у мужей разобрав дам,
Мы делим на части их дом.
И даже не это главное,
Секс это полная ерунда -
Каждый мужчина упал и ноет,
И на свете нет верных дам.
Мы одинаковые, вот в чём дело,
Как на ветке зелёной листы.
Кому есть пресное надоело,
Походите, прошу - ты и ты...
Одинаковые,
        потому что не видим,
Как медленно падаем в сеть,
Тот, другой путь, тернист
                и невидим,
Как голосом ангельским спеть.
Кажется, что это просто -
Холодное в руках к голове,
Но попробуйте-ка плевела
                из проса
Выбросить за ночь, за две.
Но у тебя получится,  я знаю,
Ты не такой, совсем другой,
А некоторые во льду замерзают,
Как алмаз врезан в золото
                дорогой.

                1988









ПРИВИДИЛОСЬ

На кого же мы будем смотреть,
Когда солнце уйдёт в облака,
И с голубыми глазами смерть,
Нас будет губами лакать?
Только всё будет проще,
                не так,
Точно в лёгком сне,
                наоборот,
Не омут и не водоворот,
Не водки стакан натощак.
Сначала плохо, потом хорошо,
И если б ты к горькому привык,
То не случился б от
                горького шок,
И не вышел из горла бы крик.
Но, может быть, я обознался,-
Мы часто думаем о своём?
Я вижу резко очерченный дом,
Там где потом песок оказался.
Я вижу  жёлтый песок,
Но это всё-таки дом на холме,
Я лёг подремать на часок,
И увидел то, чего нет.

                1987









ТАБЛИЦА УМНОЖЕНИЯ

Пятью пять - двадцать,
а вот шестью шесть - всего лишь восемь.
Будут души от горячей любви рваться,
как - милости просим!

Я был вчера в городе,
троллейбусы куда-то летели, дерижабли.
И в пластмассовом окне, слухи породив,
мелькнул клешеногий Чарли Чаплин.

Зачем ты, Чарли, дерижабли сжёг,
сволочь красивая такая?
С твоих двух пирожков-ног
золотой снег возьмёт когда-нибудь и стает.

И что мы увидим - ничто, пустое, ноумен.
Ладно - тяжкий труд в сухом остатке.
И из всех американских дурно пахнущих мельпомен
на чарлину, пожалуй, особо буду падок.

Но пожалуй, ты здесь не при чём, великий.
Ах, зачем ты с клешеногими связался?
Потом же из клешеногой из клики
взял и выпал, как дождь, сам.

Шестью восемь - четыре,
Семью девять - любимые девушки,
Упаду в них, как в солнце, душу растопырив,
как в Родину упал советский солдат из Кушки.


                1989







НЕ ВЕРЮ!

Как Станиславский
прокричу -
"Не верю!"
Попробуйте бриллиантов
моих чувств
Возместите потерю.

Вы даже не куклы, вы - менее,
Хотя тоже из пресс-папье сделаны,
Как голубое нежное растение,
Только выдыхаете белое.

А попробуйте хотя бы раз - красное!
Или - честно заплакать хотя бы,
Какие восходы чистые, ясные,
И назавтра хотя бы буду пусть я быль,

Пусть закричу, заплачу,
Это - такое дорогое, яркое ожерелье
моих чувств!

Не все такие, но, как говорится,
многие,
Пути неизмерянные, пологие.

Даю вам, таким сокрытым и
самоуверенным,
фору,
Как боксёр даёт
чуть-чуть уйти вору.


                1989







КАК ТОТ НА ГОЛГОФЕ

В виске - боль,
Выпил... Хорошо, позволь
Хотя бы поцеловать руку.
По черепу себе простукав,
Прохриплю -
I love you!
Точнее - спою!
А теперь по-русски -
Разбери меня на куски,
А потом - собери,
Москва, Россия, Сибирь.
Украина, Казахстан,-
Упал и встал.
Утром - кофе,
Как большая надежда,
Сомкну мои вежды,
Как тот, на Голгофе.

              1989






В ГОРОДЕ

Я заполняю каверны
и пустоты собой.
Это, признаться,
довольно больно,
И - невольно,
Возьму и нарушу устой.

Город красного кирпича,
вечно перестраеваем,
Не пью, не ем,
Добываю
кирпичи в городе
где-то с краю.

Люди, ау, вы где?
Пью водку, волнуюсь,
Душу свою в узкое вдел,
Как повторил
имя Господа всуе.


             1989








ЗНАЧЕНИЕ

Тихо стоял за шторой, смотрел,
Какой смысл принимают дома,
Мириады белых, огненных стрел
В их окнах и стенах, как мать.

И значенье деревьев я замечал,
Оно было - изначальность, мечта,
И свет золотого луча
Как раскрытую книгу читал.

Это - солнце, жёлтый,
ласковый шар
Оно - только наше, до дна,
И моя вся шальная душа,
Была словно в стёкла видна.

Её значение - громадный весь мир,
И солнце, и город, и лес,
Раскрась небосклоном возьми
Её созвучье колец!


                1989







Я УТРОМ ОТКРЫВАЮ ШТОРЫ

Через оранжевый квадрат
Мерцают синие просторы,
Я утром открываю шторы,
И лес и поле - говорят.
О том, что счастья
           в жизни много,
Лишь только руку протяни,-
Бежит волшебная дорога,
И вьётся радостная нить.

                1989






МАЛЬЧИКИ С ГИТАРАМИ

Девочки, широко открывая рты,
поют хорошо, ладно.
Ах какая серебряная моя ты,
с греческих берегов Ариадна!

Но там - чу - на втором плане,
за прожекторами и пюпитрами
стоят мальчики с гитарами,
с такими пронзительными глазами,
хитрыми.

Я - один из них, каюсь.
Играю, дрожу от вожделения.
Из этих двух девочек моя какая?
Не вижу впереди ни кочек, ни ям.

                1986







ТЕБЯ ОБИДЕЛИ?

Я тебя так сильно люблю,
что могу смотреть на тебя только издали.
Салют тебе, моя милая, салют!
Замолкнут почтительно пушки, выпалив.

Так сильно тебя люблю, нежную, дорогую,
увидь, услышь меня - зову!
Ни на кого не поменяю тебя на другую,
даже на саму Марию Иисусову.

Могу смотреть на тебя всегда, вечно,
поцелуями воздушными тебя одаривать.
Ты ходишь так раскованно, так беспечно,
не знаешь, что такое жизни горячее варево!

Оно - сами вызов и жестокость, падения,
не то, что американское глупое видео.
Вижу под глазами твоими тени я,-
это почему, зачем? Тебя обидели?

                1987






ЛЭД ЗЭППЭЛИН

Когда сказали "можно",
и ад стал розовым раем,
пошёл в магазин и купил
виниловые пластинки,
сидел на диване, слушая,
страстями сгораем,
и тех, кто в узде нас держал,
ненавидел, скотин как...

Это ж надо - такую волшебную
красоту запрещать,
тут каждая гитара, как
Страдивари скрипка,
и ещё - таинственный взгляд
из-под чёрного плаща...
Не то что наши "Самоцветы"
задрипанные!

А барабаны! Барабаны
как весело и жутко бьют!
Точно шальное сердце
из груди вырывается!
Салют тебе Джон Бонэм, салют!
Как там - зелен и сочен -
в рае сад?

А то ещё стеклянную
форточку пошире откроешь -
почему только я, пусть и
другие божественное слушают! -
пусть повышают свой
гемоглобин и РОЭ,
может, девушка какая
заплывёт - скушаю...

А потом я понял, почему
у них там в Америках всё здорово,
а мы, великие и неповторимые,-
в полном дерьме,
всегда мы хотели раздать
всем всё поровну.
А они, ухмыляясь, говорили -
"Я! Моё! Мне!"


                1989






ЗАЧЕМ ЖИТЬ

Подам ладонь, перелетая улицу,
но всё одно ты скажешь - нет...
и светофор, как паж, притулится
к дождём рисованной стене.
Зачем мне жить - себя спрошу,
натягивая презервативы.
И музыка – лишь только шум,
и лик Христа такой красивый.


           1989






И- ДОМ

Настрою я бас-гитару,
пару-тройку выкрутасов дам!
После концерта впарив
под бюсгальтеры дам.

Женщина и мужчина -
безусловно плюс и минус.
Без причины потоп учинив,
упрёками меня вгони - гнусь.

Утром - солнце, птицы, ветер,
просыпаюсь, верю, пою.
Думаю снова - нет на свете
тебя добрее, и - наш уют.

Бас-гитара стоит за шкафом,
готовая всегда мне помочь.
У нас родится скоро золотая дочь?
Ми-фа, соль-фа... И - дом...

                1989






АХ КАК РЕЗВИТСЯ ВАШ ПУДЕЛЬ

Сочинять это очень легко,
только Бога - послушай,
когда в горле встал ком,
и не срастаются - души.

Ручка зажата в зубах,
белый листок... Люблю вас!
Сердце в рубахе - ба-бах!
Так потанцуем же вальс!

Раз-два-три, раз-два-три, раз...
В щёку вас поцелую.
Нам пожениться пора,
судьбину отринув ту злую.

Пусть всё плохое - уйдёт,
пусть только хорошее будет.
Ах, был как ясен взгляд тот,
ах, как резвится ваш пудель!


          1989







ВОДА ВЕШНЯЯ ТАЛАЯ

А теперь - только о любви, да!
Что хочешь бери-выбирай!
Очень красивый О.Видов
махнул из ада да - в рай.

Одна шестая света это ещё не всё,
пять шестых - дело решают.
Длинная единица в себе несёт
вселенные все - такая большая.

И в этих вселенных нас с тобой двое,
мы - две звезды, нет - две галактики.
Сытый пёс - не проси, не завоет...
Это - мои нервные, как лай, тики.

Ты и сама знаешь, что всё пройдёт,
вымыв полы, покурив, упала.
И непревзойдённый мыслеворот мой тот
оказалось - вода вешняя, талая.


                1989






Есть некая связь между мною и вами -
электричество наших сердец.
Между действиями и словами -
расстоянье великое. Мой отец
так говорил, прикуривая сигарету,-
ничего не умеешь - учись.
Не найдёшь истину даже в Торе ту,
Торы созданы, чтобы верили мы... почти.
Истинная вера - с потом большой труд,
детали куй своими руками.
Каждый день поют ТОру, ТорУ...
Читали японца вы - Мураками?
Он написал - ничего, мол, не надо
только бы - мечи и совесть.
сколько хочешь получишь потом шоколада,-
сам с собою сражайся, то есть.


               1988








ДВА НЬЮ-ЙОРКА

Не Москве принадлежу,
не Нью-Йорку -
Харькову, это
русский Нью-Йорк.
Недаром отец мне
устраивал порку,
ремнём выбивая
мой главный порок.

До трепета хотелось
звезду с небосклона,
а он говорил - сын,
бери то, что есть,
Красив, но радиоактивен
полоний,
души нужно душить,
чтоб его произвесть.

Поэзия - радиоактивна,
она - когда именно
к душам душа.
Пью из этого
дивного дива,
замирая, почти
не дыша.

Два Нью-Йорка,
какой же главнее,
первый, родной,
или - второй?
Закат в окне розовым
пламенеет,
звёздочек -
там зажигается рой.

Трубы гремят и бьют
барабаны,
я такой, Господи,
какой есть.
Помывшись начисто в бане,
собью с себя
глупую спесь.


                1989







Странный Харьков мне снится,
тени, тени, люди, дома...
И серебряным белая нитка
шьёт и чинит, сперва поломав.

Разум кем-то развеян на атомы,
ах зачем это всё, ах зачем?
И душа моя пальцами ватными
высушена на бахче.

Режу, падая, по мостовой,
слева улица, справа - сам ад,
гости-кости со света того
заложили со мной променад.

Главное это - что нету тебя!
Где ты, солнечная, ау!
Даже - сердцем своим всем любя,
кажется, всё же - тону...

И за мной не угнаться уже,
отбежите, растаяв, струхнув.
Предзакатный лес, порыжев,
неизбежно истлеет в труху.


        1988






Боже, как сложно!
Туда жми, сюда.
Сто шекелей отложено,
сказал, вспотев, Иуда.

Потом целовать пошёл,
не растеряв ничего.
Боже, думал, как хорошо -
как всё переверчиво!

Понял, конечно, что ошибся,
да поздно было...
Друга предал, кажись, я,
душа ночью, как волк, выла.

                1987






МАНДЕЛЬШТАМОВО

Придя домой и бросив ключ,
развенчан будучи и злюч,
спросил тебя - где веник?
Из спальни нежно выходя,
ногами будто пол любя,
сказала - милый невростеник,

разденься, руки вымой, сядь на стул,
сдуй дым с твоих обоих дул,
вдень пистолет за пояс -
гляди какие ногти у меня,
сто баксов  в " Зоо" разменяв,
ко встречи с милым я готовясь,

вся вдруг приснула, разомлела,
катаясь до того на вело -
фигуру нужно соблюсти! -
И тут ворвался ты, как меч,
как пироги поставить в печь.
Я не замешкалась, прости?..

И на фиг веник мне не нужен был,
нужна мне, Боже, только - ты,
которая меня стреножив,
велела кушать мне траву,
и ел я, Боже мой,- не вру!
Велел тебе я кушать тоже -

вино и рокенролы в день,
иголку в нитку будто вдень -
Чайковского и - sorry - Брамса.
Ах виноват, поди, во всём -
и небеса прошу о сём -
никто другой теперь, я сам.

В том, что судьбу не уберёг
ты слышишь это, брат Серёг?
И дед в лесу бил из нагана
в шпионов и в предателей,
по гороскопу был он - лей
и лил он рюмками - на, на...

Всё потому что наверху
завёлся очень злобный х...й
и наше с вами дело олухам,-
в сердца любовь и дождь струя,
пришёл в дом пьян когда-то я,-
по темечку дать обухом.


 1987







СНЫ

У меня были друзья -
девочка, мальчик.
С ними втроём воссияв,
были пойманы, вне удачи.

Поймав нас, эти жестокие люди
пистолеты имели.
Умирали мы, как бы с блюда,
курицу съев еле-еле.

Но надо было перевирать,
правда лжи - важнее.
Их с пистолетами - рать,
не убивал же я -  ел!

Расстреляли потом целую группу,
под рёбра жестоко били,
кричал я им в уши, в рупор,
давал им зелёные били.

Просил, чтобы простили,
чтобы помиловали!
Куда там!- или -
поцелуями, уколами ли.

Они ведь, убитые музыканты,
просто дурачились.
И дорогая моя ты,
целовав меня, драпала в Чили.

А там, как и у нас,- революция,
снова и снова.
Господин рав Люцифер,
не языки - мовы.

Башню до небес, наконец, построили,
радуйся, честной народ!
Адом, роем ли,-
разрушил всё какой-то урод,

по имени Герострат.
И началось, Боже мой,-
высокую в снегах гору Арарат,
отдали не тем, кто достоин -
кож не мой.

Отвечал я за всё, за всё.
Не отпускали меня они.
Корову пастух пасёт,
одевая на голову себе нимб.

Выпал от них, наконец,
используя золотые энергии.
Исторгнут Вакулой кнутом бес,
едва ль остракизму подвергнутый.

Потому и гибнешь, хохол,
что оторвался от матери,
не целое - пол,
москалей материв.

Остракизму подвергнуты,
но хочется - пить и курить.
Чувак дорогой, ну ты,
молчишь, вы что говорите?

Умчался я всё-таки от них,
наконец, умаялся.
Во Вселенной - мы не одни.
Я сам, и ты, Господи - сам.

Видишь, звёзды справа, слева?
Беги от них, убегай!
Падает одна, стреляя с колена,
восхитительная какая!

Женщинам никогда не верь,
только - мужчинам.
До сего был я - зверь,
устав, завтра - по чину.

И в конце концов спаслись все.
Есть возможность же всем спастись!
Был в 18 я грустен и сед,
неудачами расписан..


        1989






КАЖЕТСЯ МНЕ ЧТО Я ПРАВ

Просто сегодня я плюс,
вот и вся правда.
Завтра - минус, боюсь;
потягаемся, рада?

Видеть тебя каждый день
счастье большое.
Врут, пойми, многие те
не словами - душою.

Когда о любви говорят,
но чувства их - лёд сам.
Я ж - собью брови в ряд,
но душа моя - льётся.

Кажется мне, что я прав,
но минута проходит,
чую - жизнь есть игра,
дирижабли и пароходы.

Хочу быть вторым,
после тебя, конечно,
даже выйдя в отрыв
от судьбы и от печки.

Просто сегодня хочу
поцеловать твою руку,
приулыбнувшись чуть-чуть,
до бровей вздёрнув брюки.


     1989







ВЫ МЫ И Я

Пишу стихи, радуюсь,
что жив, здоров.
И даже, пожалуй, пусть
получу кулаком в бровь.

Неважно! Жизнь важнее!
И тепловозы гудят,
дома многоэтажные...
Вы, мы и - я.


        1988






ПОЦЕЛУЮ ТЕБЯ

Что ж сегодня ты, девочка, грустная,
аль не сладок пирог в печи?
Подгорел даже пусть, но я
не для теста любовь учил.

Сядем, руки сжимая, смеясь, за стол,
выпьем чарку и - две.
День минул, что ушло лет сто,
и позванивает в голове.

Расскажи, с кем сегодня ты виделась,
у кого побывала в гостях,
позабудем печаль и дела,
да возреет любви наш стяг!

И когда, падав, день поднатужится,
в водосточные роги трубя,
стает солнца жёлтая лужица -
я, мой друг, поцелую тебя.


            1989





ОТ СНОВ И НАВАЖДЕНИЙ

Плывёт, точно лебедь, по тротуару,
не куртку закинув за плечи - судьбу,
и в свою золотую ауру
весь мир эпотажно обув.

Ей не хватает любви, это очень видно,
волосы вьются, вьётся печаль,
как ей, наверно, обидно,
когда другую удача качает.

Может, думает, кто-то её заметит,
может, выйдя из дома, полюбит её.
Ласково в уши ей ветер
шепчет и ласково бьёт.

Тучи реют фиолетовыми, алыми лбами,
бросив длинные до самого дна тени.
Просит небо - её избавить
от снов и наваждений.


      1988







АЛЁШ

Любимая, в который раз
объясняюсь тебе в любви,
И если парить пора -
пари!

Поэты только те, кто слушают,
послушай, Алёш!
Сколько раз пулял в твою душу я,
да разве - допульнёшь?

Спасибо, туфель бросивший,
даром, что не в лоб,
восстанут торосы и жизнь,
нынешнее, не былое!

Господи, о чём я?
Твою руку, прижав, возьму,
и надоевшая до печёнок,
до самых сладких мук

опять ты меня покоряешь,
потому что - непокорных люблю,
будь мы хоть в рае,
хоть падая головой в люк.



          1989







Чтобы добиться успеха -
рычу, матерюсь,
в ваши ауры въехав
со звонами люстр.

Парчой и золотом выткан,
целую тебя, наклоняясь, в губы,
любить тебя - пытка,
и покачусь вдруг - на убыль.

Люблю только одну тебя
и твои пышные бёдра,
И если выставить в ряд
Савла и Пётра

они - проиграют...
О, только бы не Христос!
Прошу рая,
прошу тост!

Вика! Я только тебя люблю,
о тебе только мечтаю,
самая пряная ты из блюд,
самая ты - такая!



              1987








Мне говорят,
     что я - склочник,
Не верно!
У меня повреждён
         позвоночник,
Наверно.
Желчи во мне нет
           ни грамма,
Только - сердце,
Его режут ножами -
         как странно! -
Под перцем.
Хребет перебили
           мне ломом,
Что - гордый,
Перчаткой с одеколоном
Мне - в морду.
Нет, не хочу удочерять
            Их спеси,
И поклон им в пояс вчера
            Отвесил.



               1990







НЕВОСТРЕБОВАННОСТЬ

Один бездумно-ласковый хмырь
С зелёной пластмассовой лысиной,
В ноздрю ввинтив пальца штырь,
Сказал, как над миром возвысился:
"В общем не плохо пишете, но -
Если б, как Пушкин, писали вы..."
И слепой судьбы веретено
Встало, начав мои дни засаливать.
Сказал, как отрезал, чинуша: "Нет!"
И со скоростью ночи полился свет.

Я подумал: "Есть Пушкин у нас один,
Зачем два или три нам Пушкина?
Это как будто лишний на фабрике спин
Мотает верёвки катушкины?
На красные - зелёные и синие,
Или в один суп другой влить тож,-
Что это за средство будет крысиное,
Такое и в рот не возьмёшь?
Два Пушкина и два Серёжи Есенина,
И - отменяется Христово воскресение."

Сказали мне нет раз и другой,
И забросил свою тетрадь к чёрту я,
Тут бесполезно выть - вой не вой,
Не выбьешься в члены почётные.
Так сгорают великие города
И целые большие человечества,
Когда говорят им: "Не дам!"
И пить и есть нечего им.
А если писать только в стол,
Выходит не целый стих, но лишь пол.


                1990





СКАЖИ

Ах, дорогая,
ты такая красивая,
Дрожит, как лучик,
твой каждый шаг,
Извини, тебя, пожалуй,
спросил бы я -
Что для тебя важнее -
тело или душа?

Я видел,
как ярко ты улыбаешься,
Но как, в общем,
печальны твои глаза,
Это потому что ты
не такая вся,
какой хочешь себя
показать?

Как чудно ты
каблучки танцуешь,
Подбоченясь и выставляя
ботиночки в ряд,
Не делают
солнечное и ясное всуе,
И большоое
тихим голосом
не говорят.

Вьются-полыхают
твои рыжие волосы
Их огненный блеск
волшебный такой,
Глядя в них,
пьян и словно сыт,
Стать бы рук твоих
верным слугой!

А я - лыс и кругл,
как планета,
И танцую ногами лишь
рок-н-рол,
Сам себя ещё
не осилил, не поборол.
Скажи -
есть ли шанс у меня,
или нету?


           1990







ПЯТНИЦА 13-е

      1

Мне сегодня повезёт,
Хоть глупые считают все,
Что кто сегодня весел, тот
Шальной свечой истает в семь.
Пусть это верно для других,
Мне ж этот день - удачливый,
Когда имеешь ты мозги,
Удачу возишь тачками.
Портфельчик свой я соберу,
Топор, тесак, верёвки кус
Для непослушных ног и рук
И вазелин - он будет пусть.
Прийму, смеясь, горячий душ
И песенку под нос спою.
В семь посижу и подожду
На лавочке под лампою.

        2

Ой зеркальце, ой милое,
Спасибо за любовь,
Поддёрну микровилами,
Как ночь, я чёрну бровь.
Помадой губы наведу,
Пусть люди говорят
Бесстыдно на свою беду
Что я пропаща ****ь.
Не я в том виноватая,
Что похоть правит бал,
И только знак, права-то я
Твой, зеркало, так ал.
На лавочку под лампою
Пойду я слёзы лить,
Со щёк вода закапает
На губы чёрных плит.

         3

Девять патронов в обойме,
Десятый в ремне для себя
Держусь я руками обоими
За дружбу моих ребят.
Имя моё не Шерлок,
Фамилия нет, не Холмс
Дула чёрного жерло
Воткну я в сердце, как кол,
Любому, кто не желает
Понять, что в законе исток,
Душа больная и злая
Трепещет пусть, как листок.
На лавке под лампой устрою
Засаду сегодня я,
Я и друзей моих трое,
Пойдёмте скорее, друзья!


              1990







Вот бы стать великаном,
Вот бы жить - вечно!
Танцуя ногами кан-каны,
В киоск никогда не
захаживая аптечный.
Любить - всех, есть - всё,
Пить только спиртное и много,
Когда тоской душу сосёт,
Заночевать с кем-нибудь
в стоге.
Доказать ей, или,
чёрт с ним, - ему,
Что я не такой, как другие,-
В парче и в тапках с носками
Маленький Мук.
А потом побежим
в утренней росе нагие.

                1991









ДОРОЖНАЯ

На тележку погружу
Сумки дорогие.
Ха! Они, как погляжу,
Лёгкие такие.
Ну, до встречи,
Всем пока!
Буду собираться,
А на небе облака
Всё куда-то мчатся.
Поеду и я, надо,
Кругом такая муть.
Два глотка лимонада
И - в путь.
Скорее в путь! А там
          видно будет
Какие вести судьба
             принесёт.
Прощайте, бедные люди,
Здравствуй,
        богатый народ!

                1991





ОГИ НА СТЕНЕ

Страдания людям даны,
Чтобы огранить любовь,
                как алмаз,
И волшебные, белые сны -
Заряд для извилин ума.
Время отображается не здесь,
Мы только огни на стене,
На спинку кровати повесь
Души своей первозданный снег.
Меняется рисунок, пастель,
И тени, изгибаясь, бегут,
Свет линии стирает, поверь,
Что нет ни пятен,
         ни следа на снегу.
Каждый гран страдания ведёт
Всё ближе к свету, не далеко,
Как время волочёт каждый год
Быстрее к окончанью веков.


                1991







НОЧНОЕ

О, как сжалась пружина!
Я теперь вполне различаю
огни на том берегу.
Лодку ищу, бродя в зарослях
можжевельника,
не надеясь, не чая,
Что как-нибудь от судьбы
убегу.

Ладони света, дрожащие, белые
Протянулись к моим ногам,
По ним прогуляться смело я
Могу, как по полю стога.
Бредут, тонколицые, в синем тумане,
Как я, в заботах мирских,
А утром - возьмёт и канет
В алый с крестами небесный
скит.

Вот и лодка,
холодна и печальна,-
Жёлтый месяц на крышу мира влез,-
Толкаю, от края земли отчалив,
К манящему краю небес.
Замирает дыханье, смотрю,
Как тихо сменяется ход планет,
Покормлю месяц
сладкой мокухой с рук.
Ночь. Тишина. Дальний свет.

    
                1991






РЕЖУТ СУДЬБЫ ЖЕРНОВА

Так тяжко губами вышёптывать слова,
хочется - всеми горлами забередить.
И то, что сверху когда-то велено нам,
превратится, знаю, в святые победы.

Постараешься избежать судьбы,
но она - злодейка, всегда нагонит,
и уже почти в небесах побыв,
скатишься вдруг под копыта, и кони

развеют, как дым, все надежды,
волшебные кони и огневые -
эх мать-перемать, режь дым! -
распахнутым ртом тишь, как сахары,
выем...

Кричать бесполезно, не надо,
затаись под толчками, замри.
И твои все серебряные услады
все теперь - один нескончаемый крик.

Говорят, это - не видеть - ошибка,
хватит спорить, дорогие, ну вам!
Рвётся то, что белыми нитками сшито.
Катятся, режут судьбы жернова...


                1991






НЕ МОГУ НЕ СОЧИНЯТЬ

Дрожание в глазах горьких слёз,
И следом весь мир, как желе, дрожит,
Писатель Гоголь в Рим увёз
в кожаной кибитке свой череп, кажись.
А потом многие ломали головы -
где череп, где?
Да там он, широкоскулый, в аурах.
Гоголь ходит по улицам, в меховые
шинели одет,
и пишет, пишет, поёт на всех порах.
Он старается, а мы принимаем от него,
и от таких, как он, больших, волны,
думаем - я... мы... нас...
их великими энергиями полны.

                1991








КОГО ПЕСНЯ ЧУЖАЯ ТРОГАЕТ?

Зачем я полез на скалу? -
лечу, падаю!
Не хватет ни ног, ни рук,
вгрызусь
хотя бы зубами
в гранитную сваю!
Полетит вниз мундштук из кармана -
тук, тук, тук...

Ах, не помогает!
Всё - только отталкивает,
Даже если - ногами,
даже если - палками!

Может там на дне - рай?
Может, нет смерти?
Играй, моя гармошка, играй,
а вы, другие, слушайте,
да не верьте.

Идите своими дорогами,
усеянными изумрудами
и алмазами.
Кого песня чужая трогает,
и куда путь большой
серый камень с черепами
указывает?

Зелёное, чёрное...
Парашюты не раскрываются,
вертятся...
Ах, к чёрту всё!
Черти все!

               1993








Это было давно,
Я успел позабыть.
Прошлое оно,
Как по морю плыть:
Чем дальше от берега,
Тем сильнее ждёшь,
Чтоб судьба проверила,
Только по коже дрожь.
Только на сердце печаль
Когда вспомню тебя,
Будто снова умчал
Сладкий, как сон, яд.

               1992






ВОТ ТАКАЯ ЕЁ ЛЮБОВЬ

Выпали из уха наушники,
А я думал - весь мир погас.
Ночами звонкими и душными
Рождается золотая строка.

Думаю только о тебе,
слушая музыку,
ау, дорогая, ты где?
Аура этого мира такая узкая.

Только твоя любовь её расширит,
звучит звук, чьими-то
аурами повторен.
Вы были на острове Крит?
Вот такая её любовь -
как это зелёное, солёное море.


                1993






Море вымазано мелом
И неровный его край,
Разлетится вихрем белым -
Собирай, не собирай.
Ветер давит, бьёт,
                толкает,
Брызги вьются по стеклу,
Пыль везде стоит какая!
Словно дворник взял
                метлу,
В синей пропастии
               клубится
Черноглазая дыра,
За горой воды толпится
Безразмерная гора,
Тучи рвутся на кусочки,
И безжалостная плеть,
Размахнётся в небо
                сочно
И давай, давай
              свистеть!
Я на край смотрю с 
             восторгом,
Приложив стекло ко лбу,
И глядеть бы рад я
                долго
В развесёлую толпу.
Только вспомню вдруг
                Наташу,
Всё поблекнет,
            всё не так,
Потому что нету краше
Мне тебя, моя чудак.

              1992









Как все, я буду как все,
Водку пить килограммами,
И тот невыдуманный свет
Не заструится под рамами,
Не ударит из окон заря,
Люстры глаз над которыми,
И менты будут бить меня зря
В бурьяне под заборами.
Не увижу, конечно, тебя,
Твою поступь зазвёздно-высокую,
Будет где-то конец сентября,
И зима поменяется сроками.
Будет осень, но снегом накроет
И дома и, леса, и поля,
Буду тихо стоять на балконе,
Сигареты в ладони куря.
И укутанному шарфами,
Там, за синею далью и за
Очарованными небесами,
Вдруг привидятся чьи-то глаза
Этих глаз вы не видели краше
И покажется только на миг,
Что путь-выбор,судьбой разукрашен,
Ждёт, конечно, меня впереди.

                1990







Рожайте, женщины, рожайте,
Пусть к часу времени поспев,
Величественный и дрожайший
Ударит жизненный напев!

Пусть заструятся телефоны,
Засуетятся доктора,
Таксисты весело прозвонят,
Из дома рожениц украв.

И небеса от края к краю
Вдруг ясным светом зазвучат,
Сама невиданная рая
Откроется тогда печать.

И выйдет белокрылый ангел
Забот и дум высоких полн,
Волшебным жезлом не устанет
Сомнамбулы линеить он.

Соткётся мириад молекул,
Задумчиво и неспеша,
Чтоб никогда она не блекла
В дом чист и нов войдёт душа.

Счастливо дети на лужайке
Заголосят, чтоб дальше жить.
Рожайте, женщины, рожайте,
Да не теряйтесь мужики!


                1995







А кто-то смотрит и на меня,
Глянцем ботинка качая.
Вечер. Комната. В комнате - я,
Лежу на спине, души не чая.
Надо мной висит потолок,
Чернея провалами неба.
Мне хочется воздуха впрок,
Наесться белого хлеба.
Мне не страшно, я не боюсь,
Что рано ли поздно - всё канет,
Поменьше б, поменьше, как гусь,
За лапку болтаться в капкане!

Серебряной нитью дорога,
Промчалась, как в брызгах вода,
Днём лунным лечу я на дрогах.
Куда, конь, несёшь ты, куда?
Смотрю я вперёд, задыхаясь,
В садах пролетая черешен,
Ах, вон и старуха - я каюсь,
Что грешен, конечно, я грешен.
Вскочил в тёмный лес, осмотрелся,
Метель налетела, зима...
Душа холодна, точно снега наелся,
И плачет и стонет она...

Не страшно. И не боюсь,
Что час предзакатный настанет.
Так пусть же скорее, так пусть,
Вино заискрится в стакане!


                1992






УБЕГАЮ ПЛАЩЁМ ЗВЁЗД ОТОРОЧЕННЫЙ

Время сыпется золотое,
Обернёшься - его уже нет,
Только исподволь,
               как с перепоя,
Вдруг послышится звон монет.
Убегаю от топота конского,
Догоняют удары
               молота, молота,
Я от шума оглох вавилонского,
И душа на две части расколота.
Между льдов, у морей,
                среди неги
В толстой шубе медведя я рос,
И мечтал каждый день о побеге,
Что я вольный,
           как ветер, матрос.
В океане нет дней и дороги,
Всюду льётся,
           как вечность, вода.
Зреет лук и укроп в огороде,
Бродят в поле глубоком стада.
Убегаю плащом
            звёзд отороченный,
Пролетают года,
       как секунда, как жизнь,
Мы как буквы, как строчки мы,-
Разметёт, разухабит - держись!


                1993






ЗАБЛЕЩЕТ ЦВЕТНАЯ ЦЕПОЧКА

Дни невозвратной текут чередой,
А всплески так дорого стоят,
Покрыты плечи тяжёлой рудой,
Отвержен, забыт, на постое.
Или? Тяжёлые веки не видят?
Или - все десять
             пальцев болят?
Или - уснул я, как пить дать,
И, точно послушник, не свят?
Как чудно во сне!
               Сине-красный
Плывёт над рекою туман,
Его перешеек атласный
Горит, как парчёвый кафтан.
Друзья далеко, город умер,
Подошвы прилипли к смоле,
Рассыпались черти по Думе,
И всадник в седле заболел.
Я при жизни был свят,
               как святоша,
Если и пил - то вино,
И если коньяк - то хороший,
И если любил - как в кино.
Дней бесцветных
               бежит череда,
Сто лет, как секунда,
                как точка,
И только в конце,
           оглянутся когда,
Заблещет цветная цепочка.


                1993








Моя любовь, моя!
Тепло твоих рук храня,
Я живу, я оглядываюсь,
Я очень часто боюсь,
Что забуду
          кое-что из тебя.
Помнишь, было, ведя
Меня по дороге,
По синей густой тревоге,
Подбородок мой ты толкала,
Чтоб смотрел я вперёд,
На восход, на начало.
А теперь всё назад,
               всё назад...
Там зеркало
           и ушедшего чад.
Как будто порвалось небо,
И там осталось что-то,
На повороте,
       на половине победы.

                1993






ТАК ХОЧЕТСЯ ПОСМОТРЕТЬ САМОМУ

Обещать - последнее дело,
Так и ждут слово ввернуть,
Асфальтом в нежное тело,
Гвоздями в белую грудь.
Так всё перевернулось будто
Навис над душой злой тип,
Синим сном голова обута,
К утру обещала найтись.
Там в серой голубизне -
Неужели расходятся мысли,
И голос был разве нем,
Как жест воды в коромысле?
Нет, нет, говорить не надо!
Что город уже уснул,
Ведь первый глоток
             очень сладок,-
Так хочется посмотреть
                самому.


                1995







И вот то время пришло, когда
Весь мир построился в линию,
Больше нет горизонта, и вы
Говорите электрическим голосом.
За дверью вас ожидают друзья,
Их ботинки полыхают в траве,
Пронзая землю насквозь,
Которая нарисована на стене.
И вы хотите прижаться спиной,
Чтоб завязать свой длинный шнурок,
И желая самую малость,
Вы можете - всё, пролетая везде.
И оранжевый солнечный куб
Отражается в гуталине розовой полосой,
Мягкий шарик лучей щекочет вам нос.
Нет не бойтесь, с вами
Уже ничего не случится,
И если вы захотите огня,
Просто подставьте ладони,
К вам весь мир обернётся,
И грудь, и сердце, и нос, и глаза
Вам луч обожгёт.
Но это не будет огонь, но - взгляд.
И друзья будут ждать вас сколько угодно,
Они теперь с вами всегда,
Ожиданием вас наслаждаясь.
И когда вы покинете вашу обитель,
Красный цветок запоёт,
Розовым, синим, зелёным,
Жёлтым и голубым заполняя окно.


                1995







Мы знаем,
какими мы
можем быть,
но нам нравится
не иметь
яркого камня.
Серые коридоры
и холодные зеркала
уводят всегда
к чёрной воде.
Мы плывём,
плечами белея,
не боясь высоты,
не желая увидеть
конца,
и между
жёлтых скелетов
наших домов,
так много места,
где не будет
светлого дня
никогда, никогда.
Если с бледного
камня снять
паутину
и взлететь
по хрустящим
ступеням,
то всевидящий глаз
перестанет
смотреть,
пустотой города
наполняя.
Этот камень -
дороже всего,
и тебя, и меня,
и зелёного неба.
Речка, дерево,
птица, дорога,
два человека
за руки взялись.
Надень на чело
яркий обруч,
ты будешь похож
на летящую птицу.
Иди, за тобой
устремятся
те, кто 
сильнее и выше,
чем ты.

Под серой
водой,
в зеркалах,
в переулках
запрятана
вечная книга,
как грудь
беглеца
под рубахой,
она горяча
и желанна.


          1994






ЗАТМЕНИЕ

Все мои слёзы невыплаканные
Вдруг взорвались плотиной,
Вдруг взревел вулкан у самой груди,
Но и силой звериной
Временем забрызганное
Не отдерёшь - жди не жди!

Не нагонишь навек упущенное,
Даже если ты восемь пядей во лбу,
Стукнувшись, будто рюмками, душами,
Крикнешь во Вселенную - будь!

Прокричишь, а в ответ - лишь молчание,
Звёзд безмолвье кромешнее и комет,
Судьбы горькие выбирал себе чай не я
И людской в семь коленей навет.

Пусть я буду - седьмое, последнее,
Шесть прошло - льёт листва с тополей.
Упаду - прости Боже меня! - на колени я,
Воду чистую ты на руки полей!

Ты прости, что бреду я задумчиво
У горящей купины-куста,
И вода твоя вешними тучами
Вдруг прольётся, как слёзы чиста.

И пойму я, что был неприкаянным,
Отирая ладонью слезу,
Как снегов белых вешнее таянье,
Как унять тел и душ алый зуд.

И наверное там, в синей рощице
Комиссар убивал из нагана - меня.
Ах как флаг на ветру-то полощится...
Улыбнусь, страх и ужас уняв.

Все мои слёзы невыплаканные
Вдруг взорвались плотиной,
Вдруг взревел вулкан у самой груди,
Но и силой звериной
Временем забрызганное
Не отдерёшь - жди не жди!


                1995






ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ

О, если бы, дорогая, не ты -
я бы листом на ветру прозябал...
Не пламень и даже не дым -
катился к чёрту на бал...

Я бы распался на атомы,
беря, но никогда не давая.
Стою теперь только на том я,
что не иначе у порога я рая.

Вот что хочу, дорогая, сказать,
ты - гораздо больше, чем я!
Твои синие, голубые глаза
льются, льются в душу, чиня.

Если бы не ты, родная -
падал на самое дно пусть,
сам себя выпив до дна я!-
я бы не выжил, клянусь!

И котлеты твои - ах, хороши...
Рюмку выпью, пожалуй, под них,
для аппетита и для души.
Ну подойди, мы сегодня одни...


             1991






СЧАСТЛИВ И ПЬЯН

Се, подол моей юбки задран,
и коверкая дактиль и ямб,
я не знаю, что будет завтра,
а сегодня - я счастлив и пьян.

Утром солнце льётся приветливо,
ярок колокола небесного звон!
И в окошко гляжу - нет ли вас -
там трамвай пал с пригорочка вон...

И на красном на этом трамвайчике
к вам не раз добирался и я,
чтоб успеть - разрывай чеку -
выпить сладкий и солнечный яд.

Это было не раз, не два,
муж ваш, кажется, не возражал,
потому что, Боже, широк диван -
жал в него я вас пальцами, жал.

Приготовленный вами тот завтрак,
кушал, нежен и высушен я.
Я не знаю, что будет - завтра,
а сегодня я счастлив и пьян.

И, закуривая сигарету,
в ярко-синее щурясь окно,
сочиняю поэму я эту,
всю, ковёр как, из красок и нот,

дорогой и незабвенной,
той, из золота что и серебра,
и к которой пять месяцев бегал,
чтобы солнца в ладони набрать.


                1990








НИКОЛАЙ РУБЦОВ

Говорят, неуживчив и буен был,
пил до одури из бутылки вино,
и редактора кулаками бил,
скандалист, деревенщина, но -

он по лестницам общежития шастая,
девок дёргая за сосцы,
физиономию свою ушастую
оберегая и душу же - цыц! -

сочинял о России, о Родине,
кулаками по стенам стуча,
не предатель был, вроде нет,
просто падал в начало начал.

Там увидел черту - и вот
оковал по рукам, по ногам его лёд.
В январе того семьдесят первого
сильно ёкнуло сердце моё.

И какая-то ****ь черноокая,
у которой родилось дитя,
в новой ванной подмывшись и окая,
задушила ребёнка шутя.


            1990







КОКЕТКА

Ты придёшь, золотая кокетка,
ожидая - я буду сидеть,
и в окне закачается ветка,
это - ветер, капелью одет.

То не звёзды горят над околицей,
а, нагнувшись на миром и - ой! -
то бредёт крутобёдрая волица,
поминутно вертя головой,

рассыпая волшебные зёрна,
что когда-нибудь да прорастут,
и ресницами длинными дёрнув,
камень дивный пристёгнут к хвосту.

Дверь откроется, и на пороге
вдруг - появишься, Боже ты мой!
Затрубят все священники в роги,
блудный сын возвратится домой!

Поднимусь, точно сахарный тая,
и на сердце - парча и атлас,
о кокетка моя золотая,
о волшебница, полная глаз!


              1992
 





НА ВОЛЬНУЮ ТЕМУ

Вечер, ночь, кошки спят,
за окном дует ветер.
И, набрав в сапогах опят,
ем их, пью с другом Петей.

Там, в лесу,- хорошо!
Красно-жёлтым гремела осень.
Алкоголь в груди жжёт,
да и ладно - попросим

заиграть волшебство
из магнитофона,
вот нажму кнопку я, вот -
грянет золото Соломона.

Петь, скажи - ты любил?
Нет? Я тоже, пожалуй...
Мимолётное, так - лёд бил,
шалость...


       1990







СНАЧАЛА ПОДУМАЙ ПОТОМ СКАЖИ

Сначала скажу, потом - подумаю,
это бывает со мною, прости!
Пусть я снова приеду, целуя звезду мою,
моё покояние - этот стих.

Вообще-то я не такой, лучше,
спроси меня, дорогая: люблю ли - да!
Но если над городом нависла туча,
любой станет хмуриться иногда.

Впрочем - открою пошире оконце,
кончен дождь, вот - махну я рукой,
пав, улыбаясь навстречу солнцу,
обещаю - я буду другой!

Я - другой, ананасов и слив дай -
поднимаясь к тебе на этажи,
бью себя в лоб перед зеркалом лифта -
сначала подумай, потом скажи!


                1990







ПАВЛИК

прошу
  поверь
я не
  лукавлю
и выйдя
  за дверь
я павлик
  буду
ждать
  одного
куря
  сигареты
волнуясь
  страдая
падая
  с ног -
рая


 1991








      ТЕЛЕГРАММЫ

     (мини-поэма)


Люблю огромных городов
        вечернее сиянье,
Бредущих толп безликое лицо,
И бега дней великое стоянье,
И связь оборванных концов.

Летит окно, прохладой
                трепеща,
Я здесь, я жду, я снова вижу,
Горит огонь в моих вещах,
Я их хотел, я ими движим...


        Н е  м о г у

Пришли Пирей
                Люблю целую
К тебе б скорей,
          И в рюмочку пустую
Смотрю, смотрю...


          Начальник

Каждый день я слышу спич,
Поднимаю голову:
Александр Иванович,
Выглядите здорово!

Я, конечно, соглашусь,
Только бы не спорить с ним,
Пусть уходит дальше, пусть -
В Лондон, в Ниццу, в Канны,
                в Рим!


         Е д е м

            1

Радость светится на лицах,
Едем, едем в казино,
Подъезжаем скоро к Ницце,
Где ты счастье? Вот оно...

            2

Из кармана вынимаю
Я дрожащею рукой;
Свой червонец, верю,  знаю,
Лучший прикуп будет мой.

            3

Ночью холодно, мороз,
Мёрзнут наши лица,
Уезжает парововоз,
Покидаем Ниццу.
Мчимся дальше, впереди
Итальянский берег,
Сердце сладостно в груди
Любит, ждёт и верит.


        Россия

Снегом сердце околдовано,
Мчатся сани в вышине,
Как улыбка молодо оно,
По колено крыши мне!
Фонари на ветках светятся,
Лижет землю белый вихрь,
Может, сам лукавый встретится
С ярким глазом булавы.
Размахнётся, растрезвонится,
Полетят во все концы -
Расстревоженная конница,
Развесёлые гонцы.
Две бутылки откупорим мы,
Будет мало - будет три,
Погуляем с разговорами,
Друг, скорее говори!
О любви, о нас, о времени,
О деньгах, о красоте,
Чтоб душа скорей поверила,
Что взорвались краски те.
С гор ударил пьяный ветер,
По щеке ледком влепил,
Что не видел я на свете,
Как я только не любил!..
Под горою пальма плачет вся,
Здесь и холод не колюч,
Два бокала - и не хочется,
И от сердца где он, ключ?
Здесь так мило, так красиво,
Но России сладкий дым
Разбудил. Обворожило
Белым небом голубым!


       Моя Италия

В Риме было интересно,
Дом на доме, точно горы,
Между стенами так тесно,
И на площади ждут воры.
Тридцать лет я спал и видел
Поднебесный город этот,
Но лишь отблеск, только слепок
Был мой сон о славном Риме.




        Не могу!

Очень мне плохо, очень,
Горит под глазами вода,
Холодная, белая осень
Качает в окне провода.

Шаги всех веков человечьих
Рассыпаны по мостовой,
Хочу я остаться навечно
Колечком на пальце с тобой.

Высокий весёлый Неаполь
Упал, как огонь, в горизонт.
Взмахнул ему веером шляпы,
В ночной, жёлто-белый развод.


           Т ы

Прикоснусь к твоим губам,
Нежным, шёлковым,
Я тебе всё отдам,
Я к тебе пришёл, как был.

Всё, всё, даже душу,
Не нужно мне ничего,
Я был такой непослушный,
А теперь я другой.

Я теперь проще, светлее,
Я теперь тихо смотрю,
Как лепестков зелёный веер
Развивается на ветру.

Всё мне весело, верю, верю!
Что растает вкус горький во рту,
Что свою дневную потерю
Я найду, как любовь, поутру.


           Д о м о й

Хорошо. Уже близко. Кончается море.
         Отвалясь, на диване лежу.
    Ветер в окна стучится, который
      Между нами прочертит межу.
                Всё ещё впереди,
         Счастье смелый добудет.
               Если можешь - иди,
           Если веришь - то будет.

               

                1995





Интересно вглядываться
          в 21 век...
Что там, за лёгкой дымкой, 
          за облаками?
Там лёгкой поступью
          движется человек,
Сопровождая свои ноги руками.
Он красив, торсаст,
           коричневокож,
Глаза слегка раскосы, сливы,
Он на меня ничуть не схож,
Не курит папиросы, милый.
Он смеётся, сверкая зубами,
Здоровается, руку протягивает,
Разговаривает будто бы с вами,
Прямо в камеру: Я,-говорит,-
Рад вас приветствовать,
            как живёте?
Что-то вы грустный,
            ну - веселее!
Надо учиться жить слёту,
Себя почти не жалеея!
Разнежились вы,
            нюни развесили,
На спине лежите часто,
Раздвиньте шторы
            ваши тесные,
Выпейте воды из чашки!
Ведь вы же - дома,
Ведь жизнь же - ваша!
А вы - не то сено, не то солома,
Не то вообще - простокваша.
Одевайтесь! На улицу, быстро!
Дышите грудью, общайтесь,
Туда, где зеленью выстлан,
Подзвёздный ковёр,
             как чаем, весь.
Там вы небо увидете,
И белым укрыта луна вся,
Там солнце, и люди, и дети,
Там буду и я, познакомимся!

Напрягаю глаза, приседаю -
Ничего не видно, устал.
Только чуть сбоку, чуть с краю
Будто сноп света из скал.
Жёлтое море, бордовое облако
И чёрная чайка с крылом...
Протащил себя я волоком
Через года... поделом...
               
                1995




Господи, прости!
Так тяжко.
Дай обрести
Одной затяжкой.
Одним скачком бы
Очутиться,
Одним глазком увидеть,
Бог с ним - пусть спиться,
Пусть закипеть в обиде...
Росчерком на небе,
Как порезом,
Жизней выпил две бы
Трезвым-трезвым!
Чтобы звенело,
Пело чтобы,
Остервенело
Пел бы, шёл бы.
Там белая вода
Кипит полоской,
Хочу я - да, да!
Чайкою матросской,
Взлететь и жить рядом,
Видеть -
Как умрём мы вряд ли.
Выйдет?
               
              1995




Даже в Африке, чёрной от солнца,
Я мечтал о тебе, дорогая,
Как вперёд ни гляди из оконца,
Не увидеть далёкого рая

Улетают забытые птицы,
И паромы встречаются в море,
Я ловлю проходящие лица,
Я читаю слова на заборе.

В магазинах, в блестящих витринах
Много видел я разных прохожих,
И усталость сквозила в их спинах,
На тебя никогда не похожих.

Даже в Африке, меряя гальку,
Я мечтал о тебе дорогая,
По окружности и по асфальту,
Проплывая веками от рая.
               
                1994





          НОВЫЕ РУССКИЕ

Они поделили землю между собой,
Они говорят: нам и этого мало!
Они рубят воздух
                позолоченною рукой,
Куря сигареты устало.

И взгляды их девушек
                очень пусты,
С губами, в которых
                чернеет яд склоки,
Их ноги - с гвоздями кресты,
Их груди - горькие яблоки.

На запад, на юг
                возвестят самолёты,
Над ними дорога вольна!
Над ним шумят голубые салюты,
Под ними, под ними - война.
               
                1993





                К Н.

Мучается голова...
Ты совсем не одета,
Из тебе вылетают слова,
Как по стеклу монета.

У меня много слов
И из каждого - фонарь,
Светит, сволочь, не знаю,
                зачем;
Хочешь - ударь,
А, хочешь, из твоих
            восемнадцати голов
Выйдет и того ещё ловчей?

У каждого музыка своя,
А у меня - целая опера,
Она падает, как и я,
В руки дурака-опера.

А ему - ничего,
У него большое задание,
У него две звезды всего
И вход в серое здание.

Я тебя люблю, как чёрт,
Чтобы не вышло большее,
Потому что жизнь течёт,
Как от чужого боль на шее.

Я себя выдавливаю,
Словно тюбик в пальцах,
И пепел от накаливания
В кожаных канальцах.

Я к тебе иду, чудак,
Как луч света к Богу,
Будь любезна, коли так,
Покажи дорогу...
               
             1992



Отключите солнце,
             увидите,
Как звёзд покрывало
             расстёгнуто;
Распахните шторы -
             не те!
А те, что волною
          ростут в нутро.
Колоколами взвенит,
          закачается,
Не устоишь,
       уседишь ли - беги!
Туда, где край неба
          кончается
Над белой водой
           у реки.
Из звёзд на ковре
           жёлтой ниткою
Дороги качеля бежит,
Тебя обожду под
             калиткою,
У самого поля, у ржи.
Туда полетим, где над
            городом
Так тихо гудит самолёт,
И будет, конечно же,
             скоро там
Наш быстр
         и чудесен полёт.
И в море огня
        не заметишь ты,
Как звёзды
     кивнут головой,
И лопнут струной
        на планете швы,
На замше
         слегка голубой.
Весь мир распадётся
           на атомы,
Взорвутся огнём
                лепестки,
Коснутся нас
          пальцами ватными
Безумного света пески...
               
                1990





На стене -
         пропеллер,
Рядом -
         верная жена,
За стеной ротвейлер
Лает,
        как
               сатана;
Или - какой-нибудь
              доберман
Рвёт
        зубами
                воздух.
Всё мираж и
         всё - обман,
И везде его дух.
               
               1990





Люблю стихию,
                Это чья-то рука,
Это -
          небо
                до звёзд и дальше.
Я сижу на стуле,
                я жду пока,
Расположившись
                в табачном кашле.

          Пепелок
                мой
                горит,
          За окном
                маячит
          Разнеженная
                street,
          Подпрыгивая,
                как
                мячик.

Темно,
      радостно,
                ветер,
                огни;
Дождь по трубам,
             по крышам рухнул,
До сердца потрясают они,
Как старую старуху.

             Потемнело
                в небе,
             Сумерки,
                дождь;
             Оттолкнуться
                где бы,
             Умчаться
                прочь!

Две затяжки,
                три,
                хорошо!
Небо, как поле,
                в цветочек.
Эй ты там,
                с нимбом,
                прошу,
Покажись мне воочию!

              Пожмём
                руки,
              Тёплые
                конечности,
               Не ради
                скуки,-
               Ради
                вечности.
               
                1990






      АЭРОПЛАН

Под
       ногами
                облака
Улетают,
Я
   хватаюсь
                за бока,
Силы -
                тают.
Сердце
             млеет,
                тошнота,
Пот
            в ладонях,
И -
     сверкнуло
                где-то там
В небосклоне.
Небо красное,
                в огне,
Вечереет;
Вижу:
            катится
                в окне
Чёрт
             в ливрее.
Машет
             весело
                рукой,
Тычет
              в землю,
Измывается,
                какой!
А я внемлю...
В кресле рядом
                пассажир
Учит
           прессу,
Про Неаполь,
                про Алжир,
Про
            Одессу.
Удивляюсь я -
                зачем?
Если
          завтра
Ни улыбок,
                ни врачей
И ни Сартра...
               
                1990

 




            ВОЛК - ЛИСЕ

Мне собачее племя
              костью в горле сидит,
Зубы их я узнал на утробе,
Я им вор, и беглец,
                и голодный бандит,
И желанный покойник
                во гробе.
По небесной тропе
                я дорогу найду
Убегу, заманю, заморочу,
Но мою золотую
                на небе звезду
Я могу увидать только ночью.
Ночь мне друг, ветер - брат,
                бег - отец,
И луна - молодая сестрица;
Я один, как всегда,
                бесконечный беглец,
Выхожу на простор
                порезвиться.
Мне не надо того, что здесь
                плохо лежит,
Я не верю в простую победу,
Коль собачий закон
                здесь ещё не изжит,
Я рыщу по горячему следу.
Ветер - в лоб, ноги - в скок,
                страшен вид -
Выбегает из нор волчья стая,
И на небе звезда золотая
                горит,
Через лес и поля пролетая.
По заснеженной стёжке
                я видел тебя,
Я скакал на заре иноходью,
Я не стал нападать,
                мы по крови родня,
Мы по богу в одну входим
                сводню.
Я увидел глаза...
        Посмотри, что за взгляд!
Как огонь в глубине
                веселится!
Пусть дурак и глупец
                мне теперь говорят,
Что лиса просто плут -
                не тигрица!
               
                1989




Вы, бывает, так мила,
Что, увидев, можно спиться,
И туда меня вела,
Где под звёздами не спится.
Где над тучами когда
Солнце месяц растворяет,
И туманится вода -
Зримый ангел воспаряет.
Он над пропастью кружится,
То восстанет, то ложится
И слетает тихо ниц.
А, бывает,- будто спите
В томном кружеве ресниц,
Я прошу: не уходите...
               
                1989





Сердцу верный Перголези,
Без оглядки, без конца,
Положил прямые стези
К трону сладкого венца.
Что мне музыка пустая
И огонь полночных свеч,
Что возвышенность
                простая
И застолье дружных встреч?
Ни вино, ни толк, ни свечи,
Ни сукно, ни красота
Уж меня теперь не лечат,-
Ты, мой друг, совсем не та!
То задумчива, то резва,
Не то пьяна или трезва,
Твоя милая рука
Прикоснётся будто нежно
Иль обхватит за бока,
Иль опустится небрежно -
Мне - всё диво. Я молчу
Иль игриво хохочу,
Оттого ли, что не знаю,
Где покоится зерно,
Как огонь, безмолвно таю,-
Не покажется ль оно?
               
                1989



Тяжёлые, как чугун, голоса
Дождь и туман предрекали,
Твои губы хотелось кусать,
Нежно мять тело руками.
Ты рядом стояла, но была
                далеко,
Потому что меня ты не знала,
Я тобою так сильно влеком,
Будто танцем весёлым по залу.
Посмотри: я здесь, я смотрю
                на тебя,
В обрамленьи всех снов и дорог,
И от самой макушки до пят
Я себя для блаженства берёг!
Синим маревом на горизонте
Дождь повисел и пропал,
Эй вы там, голоса урезоньте,
Он теперь невесомен и ал.
Солнце и небо! Это цвет рая;
Пусть он вечно, вечно звучит!
Я так долго искал, выбирая,
В ослепительных снах и в ночи.
На твой взгляд, как на шпагу,
                нанизан,
В сердце взорван какой-то
                весёлый шок.
Никогда мы не пели так близко,
Так безоблачно, так хорошо!
Путь на восходы судьбою мне
                велен,
Но и закат мне давно по плечу,
Мною захвачен твой пеленг,
И дальше один я - не полечу.
Я только смотрю, наслаждаясь
                полётом,
Как голубое на жёлтом звучит,
Я тот континент, небосклоны
                кого ты
Ещё не успела во снах разучить.
               
                1988






Я так и чувствовал,
         как тонко пахнет её кожа,
И как прохладна рука...
Своего коня стреножив,
Буду, буду её искать!
В пьяном гомоне улиц,
                углов и пивных,
Транжиря, плюя
               на свой кошелёк,
Я не видел никого иных -
Только её, только её.
Обещаю ей, город вдыхая:
                я тебя разыщу!
Среди разных носов или скул,
Среди осминогов, каракатиц
                и щук,
И даже среди страшных акул.
Остренькие ноты
        щиплют, облизывают кожу,
Гладкий затылок
                упёрся в кровать,
Только она, она - а кто же? -
Будет меня целовать.
 
                1988





Мы выживаем сами,
Бросая - чёт или нечёт,
Когда нас побрасали
За воротничок.
Курить очень хочется,
Но сегодня всё, как вчера,
В кармане крошка-точечка,
И пустые вечера.
               
             Курить хочется так -
             Душу бы отшиб!
             Но мой неразменный
                пятак
             Только для души.
             Его в общем-то и нет,
             Только нервно зуб ноет,
             Сколько зим и лет,
             Я вдыхал неземное!

Там, там, там,
                где небо,
Там - другие города,
Где никогда я не был,
И не буду никогда.
Голубые небоскрёбы,
Синие прожектора -
Я их все к себе упёр бы,
Я им всем ужасно рад!
               
                1988




Ну и что, что у тебя
                маленький член?
Дело ведь совсем не в этом
Ты должен гордиться тем,
Что тобой красиво спето.
Начни с ноты "до", с мажора,
И пускай голос дрожит,
Голодный, худой и обжора,
Давайте вместе дружить!
Вместе мы можем многое,
(Но и один, конечно, это сила)
Будем дружить -
              чтобы несчастье убогое
Нас не подкосило.
Ты устал или ленив - ну и что?
Ну и что, что слабы ваши
                дисканты?
Соедените руками ваш ток,
Или просто с диванов встаньте!
Пожалуйста, скажи, ты готов?
Сколько с утра ты уже
                зарубал каш?
Поверь: судьбы
                маленький коготок
Уже потянул за рубашку.
               
                1988




Как будто свет струится там,
В полночной мгле. Её покой
Нарушен нынче. По пятам
Ступает свет её. Постой!
Не угасай во тьме заря,
Едва лучом своим играя,
Ты будешь сонного меня,
Огня на сердце полагая.
И здесь в серебрянном огне
Виденье явится вдруг мне;
Скорей к столу, перо, бумагу!
Летит стремительно рука,
Через строку бежит строка,
Я долго я теперь не лягу!
Судьба пусть будет, я готов,
Уж вижу я её остов.
               
                1987





Мой друг, он такой неугомонный,
Как звенящих парадов шумы,
Орут его губ граммофоны,
И трещат от натуги штаны.
Он привык побеждать с полуслова,
С полувзгляда пойдёт выпрямлять
После пьяных дебошей в столовой
Он любую с успехом в кровать.
Всё у нас хорошо, у него же
Был роман с директрисой самой,
Он вас, мальчик мой, уничтожит,
Если вы повернётесь спиной.
С ним дружить я не перестану,
Что-то странное видится в нём,
Поцелуюсь я в губы с ним спьяну,
Потому что в него я влюблён.
Может быть, он поможет мне сразу
Стать на голову выше себя,
И мою потускневшую вазу
Кистью маляра посеребря.
А потом пару выстрелов колких,
Буду нежно-послушен когда,
Из зубов своих белых двустволки
Он мне влепит под сердце, как тать.
               
                1987




Простые люди,
     одежда которых пахнет потом,
Или нафталином,
                или старым сукном,-               
Это было всегда,
                их простая работа,
Их старый дом с весёлым окном.
Прохладные стены красного
                кирпича
Касаются рук их и сюртуков,
И ветер, их волосы к небу умчав,
Это вовсе не ветер - а веры стекло.
Нужно - только поверить, только
                правильно посмотреть,
Как в двери входит какой-то тип,
И эти добрые люди на самую треть
К вам повернутся, приглашая
                войти.
Не спешите идти, подышите
                пыльцой сигарет,
Зелени трав пусть коснётся ваша
                рука,
И у тревожного города, которого
                нет.
В каменных рёбрах забьётся река.
Красная река красного кирпича
В отштукатуренной коже
                розовых дней,
Иди же туда, свои монологи уча,
Свои океаны через соломинку пей.
               
                1987





Не спите, юноша,
Река где-то рядом,
Пошли!
Пусть озарится
Ласковым взглядом
Ваш лик.
Мы дойдём,
Не постарея,
Наверняка,
Где же, где -
Давайте скорее,
Ваша рука.
И пусть значенье
Теряют слова,
Плюю.
Я улетаю,
Устои сломав,
With you.

                1993






Жизнь коротка,
                но в ней -
                предназначенье,
И в блеске
                красок и ночей
Прийдёт
                случайное
                стеченье,
Владыка солнца и -
                ничей.
Едва блеснёт,
                едва возреет,
Уж виден край -
                пора кончать!
Рассыпалось,
                как бусы,
                время,
Неся в себе
                судьбы
                печать...
                1990






Я говорил, что не надо,
Не надо огнём увлекаться,
Теперь попробуй - выйди!
Спиною к ограде,
Миску вылакать сам,
Горлом - карболовый дым.

Я говорил, но слова через двери
Становились облаками.
Ножей глаза в меня вперив,
Кресты на грудь себе клали.

Это не поможет, всё проще,
За небом фиолетовое и звёзды,
Каждого, кто светлого хочет
Так на себе и вёз бы.

Он не сможет тебе ничем помочь,
Если ты не сделаешь что-нибудь сам,
Траву и листья, точь-в-точь,
Повсюду огонь разбросал.

Главное - успеть, пожалуйста,
Но вода так тиха, глубоко;
На это лет не жаль и ста,
Только б воздуха глоток.

Ради одной сладкой строчки
Шею готовы сломать,
Мой рост по слова укорочен,
Мой голос упрятан в слова.

Маленькие паучки на бумаге,
Летят, как в рот канапэ,
Разворованными губами
Целуются бабы на "б".

У красивых женщин
Больше шансов,
Валет когда-нибудь туза бил?
Но я на диету посажен,
Я улыбаюсь дамам зубами.

Я говорил, что не надо,
Но никто даже не слушал.
Мир обезвременным каскадом
Обмерян, осушен.

                1994
               



Мне ничего не надо,
Я только хочу
Посмотреть,
Как устроен мир,
Из чего состоит он
Внутри.
А если получится у меня
Дожить до конца,
Узнав, что нет никакой
Полосы,
Разделяющей это и то,
То мне бы хотелось ещё,
Чтоб семейство моё
Колосилось,
Начавшись давно,
Ещё только сейчас,
Пусть не зная даже меня,-
Их я узнаю, едва лишь
Взгляну,
Потом, когда светом
Будет наполнено всё.
Возле дерева буду сидеть я,
В белых одеждах на тонких
Плечах.
Они шумной толпой
Проследуют мимо,
Слегка приминая зелень
Травы,
И песня будет звучать
Из их уст,
Руки их крепко сплетутся
В любви.
Из их слов я узнаю,
Сердце сладко теряя,
Что они мои дети.
Что дома, в которых они
Проживают,
Выстроил я,
Долго страдая.
Только лишь - это.
Только любви я прошу,
Только светлого дома и
Синего неба.
Я - точка, прозрачное
Зеркало.
Этот свет падает и на
Меня;
В этом доме огромном
Места много для
Всех.
И даже если
Собрать всех нас вместе,
То это будет меньше,
Чем один краткий вдох,
И в наших глазах
Горит мир,
Наполненный нами,
Где мы - это всё.
И волны восходов,
И пожары закатов -
Лишь отражения
в наших лицах,
Улыбка на наших
Губах.

                1994





И мир чарующие звуки,
И лиры звон -
                всё сердцу ново!
И нет тебе милей науки
О чудной красоте -
                лишь слово,
Да музыка, да краски,
Да с криком
Праздничные пляски!
               
                1990






Это было в осень, в осень,
Под дождём.
Облака уносит
За ваш дом.
Небо задрожало -
Такой странный звук,
Губы ваши ало
Позовут.
Небо на асфальте
Шины будут рвать,
Ах, зачем, оставьте,
Вам пора!
Завтра вас увижу,
А сейчас,
Вы мне стали ближе,
Я, умчась.
Это было в осень, в осень,
Скоро снег.
Уже будет восемь,
А вас нет.

                1995






ЧЁРНЫЕ БАТАЛЬОНЫ

В чёрных плащах и шляпах,
Мы все на одно лицо,
Тенью глаза заляпаны -
Нас мало,
лишь несколько сот.

Тихи, как ночь,
и невзрачны,
Но ток сердец наших ал,
Мы те, чьи надежды утрачены,
Но не потерян запал.

Наше дело -
ломать, а не строить,
Пусть глупцы, засучив рукава,
Свои мысли и силы утроив,
Начинают пахать и ковать.

Прийдём
и возьмём без зазренья,
Хозяин вселенной - террор,
Поставив весь мир на колени,
Взнесём мы повыше топор.

Пусть говорят невежи,-
Что мир прекрасен и бодр,
И неба свод ласков и бежев,
Мы видим лишь смерть
до сих пор.

Не ясно глупцам и кликушам,
Ногами и лбом мельтеша,
Что только ближнего скушав,
Можно вперёд сделать шаг.

Так пусть без чистюль
и без волокит,
Рты и глотки плюются в яд,
И наотмаш в кровь рубят кулаки!
Революция,
революция, революция!


                1999






Пусть полмира теперь я
                украв, да,
Там, под небом горя голубым,-
Каждый день, каждый день,
                если правда,
Меня тянет туда, где я был.

Завтра буду смелей,
               чем вчера был,
Это так, это так, но потом -
Как звезда мой ковчег, 
                мой корабль
Вспыхнет золотом на голубом.


                1997






РУКА К РУКЕ

Рука к руке прикоснулась чтобы,
Не нужно особого,
Когда две влюблённых особы
Ещё не успели распробовать.
Прошу тебя об одном: не злись,
Даже если, как чёрт, труба воет,
Я не волк, не акула, не лис,
От тебя никто отчёта не требует.
Жить легко: только доверь,
Не давай ни куша в наём,
Когда ухожу за дверь,
Жди меня и картошечку поставь,
              приеду - покушаем.

                1996







ГОРОДСКАЯ ПОЭМА

Меланхолического хватит,
Я про жизнь спою,
Хотели весёлого - нате,
   Покряжистее.

Много было хорошего, в жилу,
Бывало, не вылазил из счастья,
Воспоминаньями обворожило,
   Как здрасьте.

Ну например, вот это,
Игла засела где-то с краю,
То ли Варя, То ли Света,
   Вынимаю.

Идёт. Ноги длинные. Курит.
Как Эйфелевы башни.
Это вам не халтура -
   Барышня.

Я молодой, мне лет двадцать,
Плечи из боков торчат,
В голове - Африка, некуда
                деваться,-
   Чад.

Ветерок, погода прекрасная.
Думаю, уверен - заметит.
Заявляю властно я:
   Петя!

Она мне: Света, очень рада!
Протягивает пальчик.-
Любовь с первого взгляда,
   Значит.

Повёл в ресторан, а куда ещё?
Покушать взяли, спиртного,
Сразу пожалуйте счёт.
   Много.

Много, но - ладно, не часто
По ресторанам.
Сижу, оглядываю участок.
   Рано.

Очень светло, музыки нет,
Официанты грустные ходят,
Хочется выключить свет
   И мелодий.

Когда темно - здорово!
Веселится сразу народ,
Водочки с помидорами
   И - вперёд.

Трёшку сунешь музыкантам -
Мою девушку не трожь!
И поехало - куда там!
   Балдёж!

А тут - сиди, привыкай,
Мол, время ещё не наступило.
А я люблю, когда сразу край,
   Это - сила!

Не успеешь оглянуться - лети!
Принимай решенье,
Как узел коснётся петли
   На шее.

Мужчина - значит, так,
Значит, сомнений ни капли,
Даже если липкий страх
   Окатит.

Весело, весело, мерцая зубами,
Мягко чтобы, как шёлк,
Уверенно и забавно
   Шёл.

Сидим, водку глотаем,
Цветы, жареное мясо, ковры,
Она что-то, я - минтай ем,
   Уважаю рыб.

Ночь, конечно пришла,
Как, когда и откуда?
Там швейцары при швах,
   Тут - твои губы.

Призакрытое небо с глазами,
Качается нежный свод,
Тихо, тихо меня позвали,
   Вот-вот...

Улетаю я без остатка,
А был ли я вообще?
Мне не жаль себя как
   И вещей.

Только хочется, как вижу:
Мы с тобою навсегда,
Солца, музыки, любви же,
   Да.

Вздор, говорю себе я,
Любви настоящей ведь нет,
Улыбаясь, сверепея.
   Одет.

Под самую шею будто
Меня железом подстегнули,
Словно я глупая утка -
   Гули-гули!

Нет, нет, не хочу, не буду!
Дай мне руку скорее,
Вот твои нежные губы,
   Я успею.

Танец льётся с музыкой,
По воздуху публика летает,
Вздрагивают грудей арбузы.
   А ты - святая.


                1998







ПОМНИШЬ?

Помнишь, тогда,
В далёких нитках времени,
Когда утро звенело гомоном птиц,
И шампанское пенилось на столе,-
Мы там были вдвоём?

Стол, на столе две рюмки с колбаской
Просто сидим. Но ты солнца святей,
Я твой, я тобою обласкан,
Я приклоняюсь к твоей пяте.

Удивляюсь, как я не сошёл с ума,
Летая один в громадном пространстве,
А ты, ты - не была ли сама?
Я понимаю, попробуй один постранствуй.

Люди такие тяжёлые, всё едят, всё пьют,
Так трудно не быть одним из этих,
Я думал: наверно, сопьюсь
Или потону в их простом этикете.

У меня так болели грудь, голова,
Я не знал, зачем мне сердце и пальцы?
Я б со скрежетом их поломал,
Растерев мои кости до кальция.

Я искал до молний из глаз,
Барабаном трещали мои перепонки,
Каждый ступать ботинками горазд,
Но не каждый пролезет, где тонко.

Никто не увидел, никто не услышал,
Я уже почти угасал.
Солнце мира катилось за крышу.
Никого. Пустыня. Я сам.

И вдруг - розовое, жёлтое, луч,
Яркое, как десяток дневных небосклонов,
Подойди же ко мне, моя птица, мой ключ,
Отопри мне воскресное лоно!

А потом было много счастья,
Перерезанного пополам горем,
Я доволен, конечно, отчасти,
Всё у нас ещё будет, поспорим?

Человек это прежде всего душа,
А потом тонкая оболочка.
Я смотрю на тебя не дыша,
На образ твой нежно-молочный.

Даже если ты где-то там,
Мне тебя всегда не хватает,
Я б тебя губами глотал,
Как воду уставший глотает.


                1996





ВМЕСТЕ

Мы стесняемся жить,
Мы, живём стесняясь,
Женщина, или мужик,
Наяву иль видя сна вязь.

Подойди же ко мне,
Ты мне должен два поцелуя,
И в волос твоих копне
Я утону, танцуя.

Разные лошади и те,
Летают на цветах ногами,
Я знал всегда,
            как от когтей
Спастись мы можем
               в урагане.

Пожалуй, нам 
          свойственно быть
Ни во что не веря такими,
Ногами нестись во всю прыть,
Головой же как в ступе
               толкти мир.

Неразрешимого так много!
Куда-то в яркое мир вогнут!

И превращается в аксиомы
Тяжёлый воздух теорем,
Такой, как голос, невесомый,
Твоими лбами проторен.

Среди белых лошадей,
Их копыт и нежных крыльев,
Силы тела не жалей,
Даже если грудью пыль ев.

Только на секунду слабость,
А потом наверняка
Что-нибудь всегда осталось,
В небо звучно ускакав.

Я знал всегда,
         что ты мне нужен,
Вернуть любовь 
          ведь дело чести,
Пускай твой голос
            так простужен,
Но не беда -
         мы будем вместе!


                1996







МЫ ИЩЕМ ПЕРЕМЕН

Я придавлен годами,
как килька в консервной банке,
Меня уже нет.
Я стою на вершине
   в красивой такой аттаманке
Всюду свет, свет, свет, свет.

Ломит глаза, как горло,
Холодной водой,
Зелено, красно, желто.
Пой, моя птичка, сказочно пой,
Чтобы шёл ток.

Ты хочешь быть радостным,
               лёгким мячиком,
Чтобы тобою играли,
Наивный ребёнок - клячи мы, 
Утерян добра лик.

Украли нас, как ветер,
                в котомку,
Чем дальше -
          воруют тем больше,
Забудут нас начисто
                наши потомки,
Эти мои боль и шок.

Жизнь идёт медленно,
              ящерицей ползя,
Вышли из моды мои подтяжки,
Не зря к этой жизни 
             пришёл я, не зря,
Такой призывающе-тяжкой.

Я бы стал косильщиком трав,
Подпоясанным
             звёздами в речке,
Но меня позабыли, украв,
Посадили в скворечник.

Механическая птица не поёт,
В неё леечкой капают масло,
У неё в сердце каменный лёд,
Помещённый напрасно.

Я бы вам спел семью голосами,
Зашумел бы под ветром,
                как ели,
Даже если б вы песенку сами
Раздавать неимущим умели.

И даже самое страшное это дым,
Позабудется,
           как вкус шоколада,
Ты где-то там
          за белым и голубым,
Мне к тебе очень надо.

Все мы вместе, одновременно,
Между нами только мы сами.
Каждый день ищем мы перемен.
Часами, часами.


                1997





МЫ ПЛАНЕТЫ

Я планета, искомая тысячью глаз,
в перекрестьи разных миров,
из меня быстрей, чем из зла,
станешь ты снова здоров.

Облекаясь в смерть и в слова,
поднимаюсь и - падаю.
Это не воскреснуть взять вам,
путешествуя чёрными адами.

Создать нечто, лишённое времени,-
вот цель твоего, моего бытия.
Две планеты, любовью беременные,
они - ты и я.

               
                1997







НЕ УВИДЕТЬ НИКАК ГЛУБИНЫ

Вот - прекрасная ночь,
Мы так рядом с тобой,
Ты забудешь о всём на земле!
Только море и небо,
          и звёздный прибой
Будут радость нам петь
                столько лет.

Розовое и белое, красное,
Что ты видишь вверху -
                объясни?
Мы такие к себе безучастные,
Как забытые белые сны.

В этих снах - глубина,
             и прохлада огня,
Возвращается всё, как весна.
Отдохни, отдохни,
              свои боли уняв,
Отдышись от глубокого сна.

Белое и чёрное, чёрное,
С глазами почти как блины,
И хотя мы такие учёные,
Не увидеть никак глубины.


                1997






ЛЮБОВЬ

Любовь! Твои крылья небес,
Наклоняют планету ко дну,
Проживу я стобою, не без,
Пусть только секунду одну.

Врут многие рты,
Медные трубы раззинув как,
Когтями вниз падал дым,
На белые облака,-

Одинокие слова, одинокее нет,
Маленькие лучи в никуда,
Грозно шикают из комет
Брызги белого льда,-

Что - нет на свете огня,
Только - пожар за стеклом,
И, дрожи под сердцем уняв,
Жря сон, убеждают нас в том.

По пьяным лавкам, по кабакам
Искал я сладкую песнь,
С вином пополам пока...
Но она всё же была и - есмь!


                1995






ПО НЕБУ ВЫШАГИВАЛ Я БОТИНКАМИ

Моя тень осталась в больших городах,
По небу вышагивал я ботинками.
Трясут капустою в бородах,
Выковыривают череп вилками.
Коробка разламывается, под шапкою каша,
Холодные зимы остались под шубами,
На небе - зоря, наверно не наша,
Скажите скорее, откуда мы?
Снег сыплет хлопьями, размеры удвоив,
Тучи висят на шестах деревьев,
Каплет с них кровь белой водою,
Так легче лететь, не попив, не поев.
Наклоняются самолёты, хвостами мерцая,
Бабочек рой поднимается гулко,
Жидкая, красная, нежно-сырая...
Холодом в спину тянуло как!
Мне от тяжёлой работы хорошо, весело,
Только если нет этой злости в глазах,
Солнце оранжевым на ресницы повесило,-
Это такое счастье, такой размах!
Я хочу быть простым, не видеть эти пожары,
Как разламываются города.
Под самую грудь меня ужалил -
Ржавый, острый, борода...
Я - пирамида, надо мной горы звёзд,
Разливаются сонмом улыбок,
Но если бы не этот грубый гвоздь,
Я бы только смотрел, как рыба.


                1996






ВСЕХ УШЕДШИХ ВЕКОВ АРОМАТ

Я, листая страницы, вдыхаю
Всех ушедших веков аромат,
И на самом верху, где-то с краю,-
То ли медленно, то ли сгорая,-
В общем, всем несказанно им рад.

Постепенно, как вниз, шаг за шагом,
Губы чьи-то сдувают песок.
И сползает с гранита, зашаркан,
Разукрашен огнями - ух, жарко! -
Человеческий дымчатый срок.

Вижу ясно окон сладострастье,
И костров поминальный прибой,
Мириадом сердец разукрасьте,-
Будто сразу портфели украсть тем,-
И на холст поместите гурьбой!

Не было и нет печальней книги,
Запропал со стола словарь...
Даже джин из пера возникни -
Не взмутить со дна эту сварь.


                1998






ПАШЕШЬ И ПОЁШЬ

У тебя ничего нет,
У меня тоже есть ноль,
Вот он, серебряный совет,
Позолоченный пароль.

Секрет таков, маленькая штучка -
Никому, никому не верь!
Вкалывай, рукава засУчив,
Не разгибаясь, как зверь!

Верь только себе, мой лгун,
В этот звонкий огонёк,
В ход неразгаданных лун,
Растворив себя в нём.

Легко сказать - работай!
Я, конечно, понимаю -
Грызи землю, как сука в ботах,
Как зубами об сваю!

Полежать бы, поспать,
Ни дня, ни ночи будто -
Проваливаешься в кровать,
Но катится чёрное утро.

Встаёшь, холодно, снег,
Куда идти, зачем? Другого б!
Я здесь или во сне?
Покажите дорогу!

Такая страна большая,
Кажется только оглянись,
Прибегут, прибегут, приглашая,
Вам сколько?
          Пожалуйста! Please!

Плакать не надо, не надо,
Жизнь прекрасна, да,
Каждый путь предугадан,
И каждому в руки сон дан.

Поэтом быть легко,
Жить гораздо труднее,
То по крыше, как кот,
То горлом по рее.

Астрального тела нет,
Будет плавный переход,
Дым дорогих сигарет,
И вот, и вот, и вот -

Покой и счастье, и воля,
И много всего, чего хошь,
Будто бы ты на поле,
Пашешь и поёшь.


                1998






МЫ ТАК ОГНЕННО МОЛОДЫ

В этой жизни
привыкаешь ко многому,
Серое кажется
жёлтым и наоборот.
Мне ли, тонкому,
кривоногому,
Отмерять в небесах
поворот?

Свет. Грохот. Побежало.
Медленно осознаю.
Растревоженное жало
Песню ноет под сердцем свою.

То ли пуля, то ли яд,
То ли песня, то ли рыло...
Мне кажется, там был и я,
Что-то в прошлом было,
                было...

Две жизни или три
Отмахал за тыщу лет,
Давя подростковые угри
В зеркале на столе.

На гитаре играл, пел,
Воздух ладонью рубя,
Среди ночи, среди тел,
Не заметил я тебя.

А, может, я - женщина?
Может, я ничего не умею?
Задрыпанная интеллигенщина,
Барышни белой нежнее.

Не было тебя, не было,
Я точно помню - нет,
Что-то пищало и выло,
Между гудящих комет.

Я рукой дотрагивался
К раскалённым лучам,
Гнял с порога я пса,
Но всё больше молчал.

Кричать - бесполезно,
Я до крови кричал,
Этот ржаво-железный
Проскочил я причал.

Чугунная темнота
У виска окружала,
И черноглазая та
Подарила мне жало.

Но не видел я тебя,
За деревьями были не те,
Пуговицу теребя,
Я бродил по планете.

В этой жизни
привыкаешь ко многому,
Белое кажется
чёрным и наоборот,
Мне ли хилому,
слабоногому,
Очертить вам рукой
поворот?

Я пальцами дотрагивался
К отдалённым лучам,
Ты была такая вся -
Совершенно ничья.

Я спросил: любишь лысых?
Ты ответила - да.
День улыбкой расплылся,
Мчался ток в проводах.

Не боюсь ничего теперь,
Ни животных, ни холода,
И - мимолётных потерь,
Мы так огненно молоды!


                1999







НЕ ЖАЛЕЙ

Не жалей ты себя, не жалей!
Облаками укутано небо,
И стада высоко журавлей
Над рекой и оврагами едут.

Крылья рук их стрелою взмахнут,
Край земли весь дыханием грея,
Вот бы ангела там наверху
Повстречать, как любовь,
                без зазренья!

Так пронзительно громок их клич
В безгранично прозрачной купели,
От простуд и разлук береглись,
Чтобы вместе на праздник успели.

     В ярком солнце
     Где-то, где-то
     Есть оконце
     Возле света,

   Над окном горит звезда,
   Уповает голос вещий,
   Свет за далями без дна
   Удивительный трепещет...

Не жалей ты себя, не жалей,-
Так свирель песню вечером пела
И под утро, устав, из полей
Принеслась дуновением белым.

Там за городом будет дорога,
Побежит всё живей, всё живей.
Колокольчик намерится трогать
Тогда душу твою - не жалей!

Только я вдруг зачем-то живу,
Мотыльком у порога летая,
И ботинки, которые жмут,
Никогда каждый день не снимая.


                1998








Я НАВЕРНОЕ ДЕМОН

Не мы пишем стихи,
но - ангелы.
Когда, наконец,
поднатужась,
поймём,-
что птицы эти,
снегом измазанные
белом белы
берут и пышат
из крыл своих в нас
полуволшебным огнём.

Я научился
обходить слово "полу",
не дай Бог, если, как роль, -
волшебно, цело,
Рассыпанное дробью по полу,
утром во вторник
взяло и - расцвело.


                1999




КРАСИВЕЕ ВНЕЗАПНЕЙ И ЛУЧШЕ

Ворох строк из подушки достану
О, такой, как огонь, дорогой,-
Неужели, когда утром встану,
Я, о Господи, буду другой?

Красивее, внезапней и лучше,-
И глаза будут ночи черней,
И урок, от Тебя что получен,
Поведёт меня, гордого, к ней.

К ней! Единственной и неповторимой,
С неразрывно счастливой душой,
Точно - выдаст вандала из Рима,
Тот, кому с ней так хорошо.

 
                1999






УСТАЛ ГЛЯДЕТЬ В НЕБЕСА

Положу устало кулаки на стол.
Всё, скажу, хватит...
Наверное, уже четвёртого пол,
уши будто заткнули мне ватой.

Устал, признаюсь, глядеть в небеса,
до рези в глазах, слушать - до боли.
Не стоит мне помогать - я сам!
Встану, сам себе высочайше встать
позволив.

                1998






ПОЛИТИКА НЕ В СЧЁТ

Поцелую твою холодную руку,
знаю - сердце твоё очень горячее.
Немножко, пожалуй, тебе навру-ка...
Расскажи, где она дорогая любовь
твоя прячется?

Она - мой сегодня большой приз.
Выпью, поймав губами селёдочку...
Что ты, родная, такое говоришь?
Ты хотела бы родить дочку?

Я не против, Господи, зачем?
Но сначала - давай потягаемся...
Мгм, сын, говоришь, ничуть
не лучше дочки чем?
Ты такая теперь дорогая,
степенная вся!

Соглашусь, налью...
Дочка - так дочка!
Синий, голубой хрусталь твой взгляд.
Недобрый мой путь теперь
добром укорочен.
О чём я раньше думал, что делал я?

Не знаю, куда свои
взволновавшиеся руки сунуть...
Тебе, родная моя - слава и почёт.
Утихомирюсь, разулыбаюсь, усну...
Разумеется, политика - не в счёт.


                1999






ОНИ

Играю на противоречиях,
жизнь это - паши.
Такие правильные речи их,
да дела их - пшик.

Они и сами, пожалуй,
готовы сдаться властям,
как я тебя, девочку, жалую,
реальности подсластя.

Сахар души нескончаем,
даёт его и её только Бог.
Тебя, дорогую, получить не чая,
загрустил, занемог.


                1996







ДУША СЧАСТЕМ ПОЛНИТСЯ

Фонтаны на площади -
бисер для индейцев.
Знамя - скачу на лошади -
вейся ты, вейся!

Достану копьё острое
меч на солнце сверкай!
Бог и мы - нас трое,
красивая со мной
рядом какая!

Плечом к плечу -
на восход солнца!
По небу я полечу,
душа счастьем
полнится.


           1998







ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ПАВЛА

Ну их на фиг, твои каблуки,
падай скорей ко мне на колени!
Прочтём евангелие от Луки,
в смысле - моя ты, Елена!

Лобовь завещал Христос -
прижмись же ко мне покрепче!
Поднимаю за горький лук тост,
за - репчатый!

Там, где хорошее, там и - плохое,
Господь об этом так сказал -
души тогда успокоены -
когда от грехов - глаза!

Я и смотрю, вижу,
перед собою - тебя,
немножечко я обижен,
но - улыбаюсь, любя.

Помнишь тот мой к тебе стих?
Бежала по улице вода талая...
Прощаю я, и ты - прости,
се есть Евангелие от Павла.


                1998








СОЛНЦАМИ РАЗБУЖЕНА

Ты, слава Богу, спишь,
я на кухне сижу, печатаю.
За околицей гладь да тишь,
и в доме моём, чай, уют.

Напишу, пожалуй, о том,
как над городом лунное светит,
и поля, и леса, и наш дом
белые, голубые, и - ветер.

И ещё - окно, в нём звезда
будет лить рассказ до рассвета.
Был на небе да слез с него - да!
Рюмка теперь, сигарета...

Что ж - не всем опрочь гнать,
ордена получать - не всем.
Только яркое, невесомое - нате!
Как промчаться на колесе.

Главное, рядом ты,
и ещё - любимая дочка.
Горек осени пряный дым,
да и ну его, точка...

Закурив, стакан подниму
за удачу и за свою подругу.
За - друга! Иду я к нему,
унижен когда и поруган.

Боже мой, как светел мир,
даже когда его делают хуже!
И ты, моя девочка, меня пойми,
солнцами разбужена.


     1998








Мы подчиняемся времени,
оно подчиняется - нам.
Ах, не упасть бы из стремени!
Ночью не солнце - луна

и превеликиие звёзды,
они повелели мне - пой!
Сам себя волоком вёз, был
я иногда, как слепой.

Пел и играл, даже падая,
и ненавидя - любил,
и, выбираясь из ада я,
вежливывм, ласковым был.

Всё для тебя, для избранницы,
пой, коль просила ты - петь,
жизнь не изба, не цирк,
сплошная она круговерть.

Нужно терпеть - и терпели мы,
чтобы не бить, не кричать.
То, что судьбою нам велено,
ты исполняй, се - печать!

Но иногда я подумаю -
не стану нужду я терпеть!
Тебя обнимая, судьбу мою,
ступая ногою на твердь.



    1998







НАСЛАЖДЕНИЕМ ОБЕЗДВИЖЕН

Наклоняюсь к гитаре я ниже,
слушаю сам себя, слушаю,
наслаждением обездвижен,
не мгновеньями двигаюсь - душами.

Сколько разного пройдено,
поездами и небом отмеряно,
самого важного золотого ордена
не получил я уверенно.

Но не печалюсь, не надо мне
ни орденов, ни названия,
муки испытывал адовы,
в ад иногда я названивая.

Пусть будет наградой мне музыка,
полученная - даром.
И если вдруг ветрено, узко,
снимаю с гвоздя я гитару.


      1998







ЛЕТО

Пробежало лето,
осень наступила.
Где, любовь ты, где ты?
Ускользнула, или

просто затаилась,
попритихла просто?
Ах, сладка любви власть -
задаю вопросы...

Загрустило небо,
полетели листья...
Отвечает - Бог,
исходя из истин.

Всему своё время,
да - блажен и я!
И из теоремы
есть - своё решение.


       1998






ЭВТАНАЗИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Желал хлеба поесть,
да хлеба не стало -
сотворили из него бестии
камнь и мочало.

Воды захотел попить -
жажда замучила -
ледяным градом был бит,
выдала вонь и муть туча.

В лес, в поле - нельзя,
чужая территория,
ни ягоды, ни листа взять,
сквозь зубы орал то ли я!

Терпел, да поплёлся домой,
забыться сном чтобы,-
дом за долги отобрали мой,
повешены кот и пёс оба.

Лёг спать под мостом
в картонной коробке.
И, уверяю вас в том,
почувствовал - в гроб как.



              1998






ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ

Что так тихо кругом, что так тяжко?
Тучи вытворили в небе па,
и покинутая золотая упряжка
потускнела, на город упав.

Окна сникли и крыши ссутулились,
зашипели, кричав, провода.
Трезв я, в рюмку сотку ли лив,
себе фору и волю дав?

Ну да ладно, не в этом ведь дело,
вместе с днём замирает душа,
и куда мою голову дела
непогода, поплыв неспеша?

Понесёт, точно сила морская,
разбивая о край корабли,
о великая, о какая,
о не самая главная ли?

Запахну поплотнее я шторы -
грянет вот, вот сейчас загремит,
развенчает меня который
этот сладостный, величавый мир!


            1998






ГУРДЖИЕВ

Потратить себя для любимой,
вот что такое любовь.
Выйти, свистя, из автомобиля
это может, пожалуй, любой.

Пойти где-нибудь заработать
если ни денег, ни славы нет,
это самое - вот оно,
превознемогая верченье планет.

Умирать в прямом смысле не надо,
в духовном - пожалуй, да.
Сотри из себя немножечко ада,
на столько же - рая дав.


                1999






ДУМАЙТЕ САМИ

Кошки - сгорают,
псы голубые - тоже.
И куры в Моём сарае
до тла уничтожены.

То же и человеки,
подобные курам,
закрывшие плотно веки,
и их культура.

Лечу по земле,
бросая огонь и камни,
и так - мириады лет,
ни прощения вам - ни

притязания, дОма - тоже,
ни помыться теперь в бане.
Раз - и ты уничтожен,
ноги или лба нет.

Думают, как спастись,
перекладывая золото,
забывая, что истина
на облаках наколота -

не бери, не кради,
не убий ближнего,
что ж ты так нерадив,-
вишни вот!

Вынужден бить и жечь,
шляпы - нет, не спасают.
дураки, о чём речь?
Думайте сами.


        1999








ТЫ ЗНАЕШЬ ЭТО

Любимая, ты спишь, намаявшись,
закинув ноги под себя,
и голубой вселенной маятник
взорвётся, ады теребя.

И мир колеблется за окнами,
и - ветер в щели завывает,
и я куда-то, Боже, вогнутый...
Звенели - тринь, тринь, тринь -
трамваи.

Люблю тебя, ты знаешь это,
хоть говоришь ты - нет и нет.
Какой он, звёздный, Боже, ветер,
и - отражение планет?

Но - спи, но завтра будет - утро,
и притворяюсь, что поспал,
и потянулся мир как будто,
посеяв нежное он па.


   1999








КРАСИВАЯ ВАУ

Ни золота
не хочу,
ни брильянтов,
любовь мне
твою  подай!
Чтобы не счесть
было бантов.
Не веришь?-
да и

домой мне,
пожалуй, пора,
целовал тебя
перецеловал...
поди, устала
мне врать,
красивая,
вау...




       1999








Кровать слишком велика,
Я не могу спать,
Меня по имени выкликал
Помощник  его величества.
Я голову поворачивал,
Но не хотел идти,
Не дадут они сдачи вам,
Сколько денег не уплати.
Я пошёл, потому что ночь,
И до утра ещё далеко,
Некому было мне помочь,
И грозный был голос такой.

Шёл очень долго
Секунд восемь,
Дон был, и Волга,
И жёлтые колосья.

Велика кровать очень,
Я не мог долго уснуть,
То в простыне давит кочка,
То в глазах сиреневая муть.
Повернусь - за стеной
Дуется патефон,
Товарищи НКВД гуляют,
Водочка, дамы, закусон,
Ногами по воздуху
Костыляют.
Не может быть - где это я?
Повернусь, дальше - то же,
Какая-то рыжая свинья
Череп в огороде гложет.

Я думаю о тебе,
Как мы идём,
Только был это где
Я и мой дом?

Звучала моя фамилия,
Дверь открывалась, хлопала,
Красная бежала стена - или я,
Не в ту сторону топал, а?
Ноги тяжёлые, небо
На шею валится
Спотыкаюсь в подушку,
Душа горько болит вся,
Окатывает душу.
Я знаю, что - наплевать,
Ничего ведь не страшно,
Я ведь дома! Кровать,
Я на кровати в рубашке.

Открываю, вхожу,
Действительно - царь,
Я бы эту рожу
Узнал из тыщи харь.

Ничего - улыбается, обыкновенный,
Но я ведь знаю - врёт,
У него на лбу такие вены
И с зубами такой рот...
И помощничек их тут,
Руки тихо потирает;
Ни черта они мне не дадут,
Не в магазине ж, не в рае.
Я не хочу умирать,
Мне так надо к тебе!
Так велика эта кровать,
Бесконечна, как бег.

Я думаю о нас,
Как мы летим,
Я то ли Пегас,
То ли какой Серафим.

Кровать так велика,
Мне не заснуть одному,
Мне одиноко, мне - так,
Не знаю я, как кому.
Руки раскидываю, лечу
На кресте,
Облака холодны, как дождь,
Я же знаю: мы вместе,
И ты меня ждёшь.
В холодной, тёмной воде,
Словно лучик зелёный плыву,
Всюду люди - где ты?
Отзовись же, ау!

Открываю, тяну,
Они уже тут,
Вижу рожу пьяную.
Ждут.

Натягивают тетеву и губы,
Стрела в перекрестье легла,
Закричали голосом грубым,
В грудь прилетела игла.
Это - сердце. Я просто устал.
Слишком много асфальта
И твёрд.
Тесно лепестку среди скал,
Несмело падает первый
Аккорд.
Я пережду, дома тихо,
Проснусь, будет новое
Утро.
Там - свет, там - сразу
Выход,
Там на крючке моя тёплая
Куртка.

Твоя мягкая рука
Принесёт мне чаю.
Говорят, красивы облака,
Не замечаю.

                1995

 



Надо успеть, пока молод, здоров,
Светлого неба и солнца ради,
Две тарелки борща упоров,
За тетради упасть, за тетради.
Небо и песни,
Вот две вещи полезные
Как никогда,
Мир так очень тесен,
Как между коленями дам.
Они сокровища,
Эти дамы,
У них под одеждой секрет,
Я скажу: куда дым,
Туда и огонь сигарет.
Но мне - в другую сторону,
Я хочу угнаться за тобой,
Ты бегаешь так здорово,
За твоею волшебной трубой.
Труби трубач,
Этот божественный звук
Не спутать ни с чем,
Прикосновенье мягких рук,
Станет нежнее, чем
Прикосновенье сладких губ,
Когда едва-едва заметив,
Как туда, за бумагу, влекут
Замшевые следы на планете.
Вот здесь-то и виден
Смысл,
Смысл всего, что не видел,
В сто тысяч вольт
Дуга коромысл
Очертит
Сотни любви дел.
Потом, когда
Постареешь,
И два этажа
Всё выше, чем старей ты.
Тебе не будет этого жаль,
Что путь окончен
Как глоток сигареты.
Ты посмотришь назад и - весело
Резвятся в воде вёсел семь.
Сколько разного накуролесило
В этот длинной, как день,
Полосе.

                1997





Мне нравиться, когда другие,
Другие люди, а не я,
Разбрасывают дорогие
Рукой по небу жемчуга.
Так бесконечно
Много людей,
Как звёзд,
И часто даже не разглядеть
Из-за воротника лица;
Как бы так -
Чтобы завёз
На край земли
Кто-нибудь добрый,
Чтобы я влип сам.
Бед подсказки, без злого умысла,
Просто - сам
Поглядеть на фиолетовое
С огнём.
Ни икра, ни сыр, ни колбаса,
А так - только Он,
И ты при Нём.
Стоим вдвоём, смотрим,
И с нами много ещё,
По одному, по два
И по три,
Смотрим -
Как река течёт.
Всё не очень
Просто,
Сразу не постичь,
Нужно -
Метров десять роста
И сказать какой-нибудь спич.
Многие думают,
Что исключение -
Только для них,
У таких не получится,
А какой-то
Весёлый псих,
Вот он не будет
Мучиться.
Мне нравится, когда другие,
Руками строят города,
Все из любви и дорогие,
Как будто ветер с гор, да-да!

                1998





Вот в этой серебряной тени,
Где нет говорящих людей,
Стоят мириады растений,
Раскатов огня ледяней.
Стуча башмачками по скалам,
Движенье уносит нас вверх,
Сорвалось и вниз ускакало,
Колечко на пальце, сапфер.
Море. Сто шагов вышины
На изломанных скалах,
И флагов и мачт выше мы,
И пароходов усталых.
Будущее - облака,
А, может быть, только - вчерашний день,
Так хочется время лакать
С шапкою набекрень.
Океаны тел не пережать,
Не поднять стального кольца,
Нет, ничего не жаль!
И - полечу с гор сам...
И в этих ударах по меди,
Блестя мириадов стеклом,
Свой пируэт последний
Очертит дуги небосклон.

                1997
   





Я просто пишу о том,
Что видно из моего окна,
Открываю тетрадь
И пишу.
Облака подходят, шагают,
Как к нам,
Разговаривают:
Шу-шу-шу.
Девочка, милая девочка,
Залетай же
Ко мне!
Моего окошка точка
Над тобою
Во сне.
Если ты
Посмотришь в небо,
Ты увидишь
Яркую звезду
В обрамлении солнечных
Дней,
Я только сегодня
В ней был,
Как будто всегда
Был в ней.
Летние дожди
Это твой смех,
Он словно парчовый
Красивый какой,
Поднимайся сюда,
Мы - выше всех!
Здесь радугу можно
Потрогать рукой.
Над деревьями видно
Очень далеко, да,
Как горят на солнце кресты,
И высокие, как скалы,
Дома
В сущности очень
Просты.
В каждом городе
Есть высокое место,
Куда мы смотрим
Каждый день.
Но в наших авто
Нам очень тесно,
Хоть кожу другую
Надень.
Моё окно
Выходит куда-то в лес,
Но мне видно гораздо
Дальше,
Как будто ты влез
На дерево,
Как мальчик.
На самой синей
Вышине,
Туда, где люди
Ездят мимо,
Скажу тебе,
Моей жене
Такой невыразимо
Милой.
Скажу:
Нам быть всегда
(Ведь ты зайдёшь,
Как я просил, да?),
Мне думается,
Что судьба -
Единственная в мире
Сила.

                1997




Люди - пустые сосуды,
Но в их красивых головах
Бредут сиреневые верблюды
С улыбками на губах.
Над верблюдами - небо,
На небо наброшен колпак,
Едут, горбатые, едут,
Ступая по звёздам-клопам.
Повсюду слышны перезвоны,
Повсюду зелёный туман,
Из огненно-синей из зоны
Сияет восьмой талисман.
Колпак тишиной обезвожен,
Звенят изнутри голоса,
У самого солнца того же
Мелькнёт голубая оса.
Кометы промчатся, как люди,
Дымами чертя поворот,
И небо, как платье, в верблюдах,
Улыбка упала, как рот.
Над миром, над солнцем,
                над чашей,
Над синим из звёзд колпаком,
Над левою бровью над вашей
Белеет дырявый укол.
Из дырочки - светлая нитка,
Из двери бежит на дорогу,
И колокольчик звенит как,
Тревожный поднялся ворон гам.
Я к вам прикоснусь осторожно,
Как будто мне вас не хватало,
И тихо поведаю - можно? -
Как в вас я восторженно падал.
И будто бы так, ненароком,
Кружа вас в безоблачном вальсе,
Возьму вашу тонкую руку,
Сожму ваши тонкие пальцы.
За вашим прекрасным локоном,
Над левою вашею бровью,
Под нежным одеколоном
Как капелька вспыхнула кровью!
Там море огня белым дымом,
Тропа появилась откуда,
Не будет ни дня там беды нам,
Сиреневые там верблюды.
Бредут, головами махая,
Ногами по бежевым далям,
Там всюду погода какая!
Там снова счастливыми станем.
               
                1996




Я - запасной вариант,
Нанизан на шампуры,
Ваши зубы меня съедят,
Как акулы загнанных рыб.

Я, конечно, не дамся, но я
Ухожу над водой неспеша,
Рассекреченная моя
Горит на флагштоке душа.

Я создан, наверно, затем,
Чтоб мой драгоценный карат
Из тысяч слов или тем
Потом неспеша выбирать.

Книг на полках уснули гробы,
За этим ветром попробуй поспей!
Я такой же, как все, раб был,
Потому что из мха и костей.

У самой кромки игры,
На скамеечке запасных
Я вечером семечки грыз
И ночью разглядывал сны.

А потом, когда совсем рассвело,
Меня ударили по плечу,
Только будто ногу свело,
И никак не попасть по мячу.

А, может, футбол - не моё?
Ничего он мне не прибавит,
Как мячик, сердце снуёт,
Прыгает, прыгает в аут.

Это - первое, что увидел,
Не успев ещё подышать,
Свой заветный кусочек
                любви дел
Глубоко, глубоко под кушак.

Нет, не думал, что очень просто
Трогать пальцами роз лучи,
С моего трёхаршинного роста
Я успел горизонт различить.

                1996





День сладенький!
О, если б на ладони
Поднять всю эту вереницу
Дней золотую и - подержать,
И сладкий аромат вдохнуть,
Волшебную пыльцу веков...
Нет того золота,
Которое б вместило
В себя всю ценность
И весь вес
Овеянных дыханьем неба
Слитков,
Всех тех листков дрожанье
В серебряной луне
Или под жёлтым солнцем.
И нет тех слов,
Чтоб выразить восторг
Пред этой бездной...
В ней водопадов рёв
И плач дитя,
Едва явившегося в мир.
И звёзды - звёзд мерцанье,
Их не позабыть,
В них только расстоянье
И постигнешь,
Они так велики
И так малы одновременно!
И здесь рождается
Безвременное что-то
Какое-то немое дуновенье,
Какой-то крик,
Исторгнутый душой
И песни след,
Дрожанье свода.
И только взгляд постигнуть может
Весь этот вес,
Его всю многомиллионность.
Там фиолетовое,
Смешанное с голубым,
И всё это - летит,
Кричит, молчит и просит,
И умоляет вас - любить,
И подставляет щёку -
Целуй!
Её лицо прекрасно,
И удержаться нету сил...
И - падаешь, летишь,
Махая башмаками,
И догоняешь сладостные губы,
Надеясь, что успел.
И это - правда,
И даже - больше,
Ведь ты и есть
Тот центр, та середина,
То золото на голубом,
Куда ты так стремился.
И пусть успокоенье,
Которое нахлынуло внезапно,
Не кажется уже наградой,
Ты - победил...

                1997







Разве можно жалеть,
Если ты станешь - всем,
Если то, что ты потерял,
Было только началом.
И из всех этих схем
Только циркуль и
Золотой окуляр
Небо на карте качали.
Распахни выше дверь!
Сделай шаг шире, шире!
Я круг на полу теперь,
Я золото на твоём
Торшере.
Мы сегодня одни,
Ты не слушай меня,
Эти слова, они,
Разбивают, маня.
Я буду врать,
Сладко, сладко,
Запиши слова в тетрадь,
В белую тетрадку.
Я скажу: всё то,
Что между нами было,
Мне никогда не забыть,
Ни серые дома в затылок,
Ни площадей весёлых прыть.
Я верю огню,
Он не может солгать,
Пусть же жёлтые струи поют,
Мы будем губами сок брать.
Ты записал?
Пиши дальше,
Как глазами угасал
Золотой старальщик.
Знак, конечно, был,
Голос свыше,
А сначала - лёгкий шок,
Каждый ноздрями так дышит,
Как позволяет
Лёгких мешок.
Я тебе про всё расскажу,
Поднимая рукою чёлку,
И мою госпожу
Покажу через щёлку.
Жарко, так жарко
От этих слов,
Глаза на белые ляжки
Пяля,
(Увы, не ростут из кустов
Ножки чёрного
Рояля.)
Она такая, всегда сама,
Встаёт очень рано.
Каждый день тюрьма и сума
Под черепом телеэкрана.
Советую тебе:
Не смотри - поранит,
Лучше закажи обед
С другом в ресторане.
Моя госпожа
Так хитра, когда встанет,
Как лезвие ножа,
Как водка в стакане.
Но я её люблю просто так,
Я привык на солнце
Смотреть
И разбавленный спиртом мускат
Осушать сразу на треть.
Без неё я не могу,
Я не чувствую себя упруго,
Вырастает в горле куб,
Когда мы далеко
Друг от друга.
У тебя тоже такая будет,
Которая глазами поёт,
Скажи мне: откуда
На землю приходит восход?
Не думай ни о чём,
Только о приятном,
Я всё учёл,
Для тебя припрятал.
Сядем вместе,
Вот тебе рука,
Никакой - лести
И некого ругать.
Зачем? Нужно жить мирно,
Ты это скоро поймёшь,
Конечно, не будешь
Жирным,
Но и с голоду - не помрёшь.
Ладно, это - политика,
Дело грязное, точно,-
(На руки скорее полейте-ка!)
Вечная сутолочь ног.
Знаешь, нам говорили,
Что всё будет наоборот,
Верно - целая эскадрилья
Ангелов у ворот.
Ведь верно -
Ты не замечал? -
Как путь исковеркан
У многих начал?
А потом, потом ведь,
Когда задрожат от нас реи,
Фанфарную ртом медь
Будут хватать,
Кто быстрее.
Хорошее не забудут,
Даже самую малую
Точку,
Губами будут дуть,
И сын и красавица дочка.
О любви я хочу рассказать,
О любви,
О том, как за домами
Много неба,
Мне этот так люб вид,
Что напиться где бы?
Взлететь, оттолкнуться,
Отбросить всю злость,
Где самая суть там,
И - уже началось.
Но я знаю, надо ждать,
Воткнув в звёздный платок
Подбородков наших
Наждак
Веков этак пяток.
Мы не сможем сами спастись,
Я это видел, как вижу
Тебя,
Уходила шагами вверх высь
Над головами моих
Ребят.
Мы сражались,
Как только могли,
И я тоже, как мог, воил,
И сделанные из тины и глин
К нам руки тянули свои.
Нас было меньше,
Мы лезли из кож,
Алым било с вен, с шей,
Выпадал из рук моих нож.
И они нам решили помочь,
С таким красивым лицом,
Они спустились,
Как ночь,
Разгоняя с наших лиц сон.
Мы поднялись со дна
Опять,
Кто не устали любить,
Кто не ушли домой спать,
Перед экраном лоб бить.
Вот это главное то,
Что, как болид прочертил,
От ноты до к ноте до,
Четыре все эти четверти.
Я верю огню,
Протяни к нему руки свои,
Мой весёлый ноктюрн
Из паутины рек свит.

                1998





Муха билась и звенела
И куда-то тихо звала,
За окном остервенело,
Время в пропасть ускользало.

Я пока ещё живой,
Или, может быть,- живая,
У меня роман с женой,
Или, может быть, жена - я?

Синего стекла песок
Как черта меж тем и эти,
Весело, наискосок
Капля свеженькая светит.

Лапка с коготком идёт,
С потолка на пол ступая,
Океана твёрдый лёд
Постепенно тает, тает...

У меня в душе - гранит,
Как скала стоит глухая,
Или, может быть,- горит,
Или всё же - потухает?

В огороде много дел
И управимся ли сами?
Одинокий, прогудел
Шмель, рассыпавшись
                цветами.

Одинокий, как пастух,
Безответней просто нету,
Или, может быть,- потух,
Или - слишком много света?

Все соцветья это песня,
Если нам закрыть глаза,
Ничего она не весит,
Как весенняя гроза.

Полыхнёт квадрат окна,
И взметнётся к небу знамя,
Или, может быть,- луна,
Или, может быть,- не знаю.

                1996





Напиши мне письмо,
Если небо уже раскололось,
Только чтоб - восемь нот,
Только чтоб - во весь голос!

Прокричи, проори, прокомандуй!
Чтобы крыши упали все ниц -
Две кометы помадой,
Две охапки ресниц!

Я тебя полюблю непременно,
Да мне руку,
Иди же за мной!
Наши влажные, полые вены
Разорвутся упругой волной.

Кисть раскрасит
Дугу небосклона,
Как тугие огни тетевы,
Ветер сладостный и солёный
За дверями зовёт, ты и - вы.

Напиши мне себя,
Если сверху ещё не позвали,
Океаны воды остудя,
Разрывая губами вуали.

На высоком своём каблуке,
Пробежав через классов паркеты,
Шар земли на носках облетев,
Мелом мне начерти на доске ты.

Что без устали ждёшь,
Что разлука
Только силы тебе придаёт,
Что твои удивительно руки
Растопляют на полюсах лёд.

Я тебя полюблю,
Но - запомни!
Ты нигде не должна говорить,
Кто твой заветный любовник,
Даже когда на пари.
Лёгкое очертание глаз
Или голос пусть будет,
Запах или соблазн,
Или пить чай от простуды.

Прокричать, проорать и проохать,
Разродиться огнём из воды,
И вечерних полей нежной охры
Мне не хватит, чтоб жар остудить.

Покажи мне глаза,
Если брызнули хохота лавы,
Только - чтоб рассказать,
Только - чтобы о главном.

В этом солнце,
Как в росчерке неба,
Прокричит голубой самолёт,
Никогда я губами не пел бы,
То, чего сердце не ждёт.

                1996





Я прийду к тебе вчера
И помою руки с мылом,
Как овчарка буду рад,
Что меня ты не забыла.

Чай на кухне будем пить,
Сахар ложкой рассыпая,
О тебе не говорить,
Что красивая такая.

В окнах красные огни
Тихо сыплются на город,
Будто светлые они
На плече твоём узоры.

Будто бы не жил совсем,
И душа совсем нагая,
На гвозде, как плащ, висел,
О дожде воспоминая.

Сигареты сладкий дым
Как платок перед глазами,
И пологом голубым
Вдруг накроет всё над нами.

Я прийду к тебе всегда,
Где бы ты гнездо не свила,
И тебе, конечно, дам,
Что бы ты не попросила.

                1999








Они меня совсем не волнуют,
Эти проблемы - стирка, и глажка,
И пылесос.
Я почти механически делаю всё,
Ожидая - тебя.
И ещё магазин -
Нужно же мне что-то есть?
Но тут странная,
Очень странная вещь
Происходит.
Это мелкое в жизни
Становится главным,
Из чего слагается
Что-то,
Что иногда
Таким наслажденьем
И ароматом грядущего счастья
Повеет.
Получается, я
Столько сил и часов
Трачу на то,
Чтобы добыть себе
Впечатлений -
Для стихов, или для прозы,
Или просто, чтобы любить тебя,-
Зря.
А в небе, а в небе -
Звёздный Осирис,
Рассыпав тысячи глаз
По бескрайней  дуге,
Плывёт в челноке
По небесному Нилу
И отраженье своё зрит
Внизу на земле,
Улыбаясь.
И царь, наивный герой,
Пирамиду построив,
Хочет к нему стартовать,
Умерев.
И вот-вот, вот-вот,
Набухая, как почки,
Готовы здесь
Появиться евреи,
Весёлые, грустные - всякие -
И святые евреи,
Поющие песни,
Чтобы спасти этот мир и,
Возможно, себя погубить.
И так покуда везде -
Смерть и рождение рядом,
В круговороте событий и
Дней.
Так грустно, так горько,
Если ты понять не успел,
Что главное в жизни не ты,
А - ребёнок, и -
Уступить ему путь.
Уступи же дорогу,
Он лучше, чем ты!
И тебя не тронут
Звёздные псы Ориона.

                2000




Там, в незабываемой глубине,
Где тихо плавают рыбы,
И там, где лежала звезда
В красных, как кровь, облаках
Я увидел тебя,
Да, я увидел тебя.
Ты сказала: что люди
Это деревья
И их белые ветви
Бывают нежны
Словно пальцы,
Исполненные - тебя.
Я увидел тебя,
Да, я увидел тебя,
Ты сказала, что люди
Это беспечные камни
Там, в неизгладимой, как сон,
Тишине,
И что немного терпенья
Поможет исполниться им -
Тобой.
О, сколько повсюду
Разлито луны!
Она - это ты, только меньше,
И те, кто выпьют
Сегодня её,
Исполнятся все - тобою.
Я увидел тебя,
Да, Я увидел тебя,
Ты сказала, что я -
Это песня,
Исполненная любви
И восторга.

                2000




Опять мы спорили вчера.
И почему?- спрошу.
Хотела ты
Купальник - там - приобрести,
Я же хотел - собранье книг
Аполинера.
И вот сошлись в неравной схватке.
Мне уступить пришлось, конечно,
Уж больно ты была грозна, к тому же -
Скоро сексом прийдёт пора заняться,
И можешь ты меня прогнать
В момент, когда
Мне будет так нужна
Твоя любовь.
Кто прав? Не знаю.
Может быть, и ты, родная...
Я долго думал и решил,
Что каждому на этом свете
Бог своё место уготовил,
И нужно лишь -
Терпеть и ждать,
Возможно, и наступят улучшенья.
Так подождём и мы, что будет.
Теперь Омар Хайам мне нужен,
Простой созвучности певец,
Тебе ж - ботинки на платформе.
Опять, наверно, проиграю.
Я знаю лишь одно теперь -
Мне скоро надоест терпеть,
И вот о чём сейчас мечты мои:
Наверное, любовницу
Прийдётся завести.

                2000





Вчера, в преддверие
Шабата,
Мне кажется,
Что видел я
В каком-то свете
Странноватом
Вдруг - пробудилась
Вся земля.
Она спала уже, и вот,
Играя,
Свой прочь
Тысячеглазый сон
Смогла от края и до края
Развеять в отзвуке
Ином.
В объятьях ветра
Зазвучали
Уже - не это, и не то,
Не знак молчания
Вначале,
И - дуновения цветов.
А наверху, над
Облаками,
Твой ангел
Розовым крылом
Затанцевал и
Засверкали
Аккорды, сердце, уколов.
И песнь огня,
Дрожанье свода
Обрушились на нас тогда,
И он, смеясь, стоял
У входа
В открытое - куда, куда?

И вышел Ты, Ты - вышел,
В преддверье самого себя
И показалось - выше, выше
Запели солнце и земля.
Ты был везде -
В цветах и в листьях,
В твореньи каждом был своём,
В далёких скалах, серо-мглистых
И невесомых, словно сон.
В ином! Иного сердце просит
Средь ликования теперь
И в неба медном купоросе,
Как будто не было потерь.

                2000



Заставляя сердце
Биться чаще,
Время встречи настаёт,
И в огне страстей
Кипящем
Слышать смеха
Колкий лёд.
И по улицам шагая,
Вижу их весёлый вид,
Их возвышенность
Простая
Так о многом говорит.

Окна-глаза и дверей
Поцелуи
Льют и льют в душу
Радостный свет,
Улыбаясь, лечу,
И громады, танцуя,
Шеи вывернув,
Машут мне вслед.
Шелестя, как шаги,
Переулки,
В тишину удаляясь,
Бредут.
Буду завтра
Сквозь хохот их гулкий
Пролагать
Свой весёлый маршрут.
Из домов безразмерных
Тетрадей
Вдруг сверкнут ярких
Окон стихи,
И готов шляпу снять
Я их ради,
Шляпу снять
Я готов ради них.
Из раскрытых
Ворот, что ли, рая,
Звуки музыки льют
С этажа,
И в руках я стою,
Замирая,
Своё сердце,
Как мячик зажав.
Может там,
На восьмом и на
Третьем,
Где звучит
Филигранный напев,
Суждено мне
Любовь мою встретить,
К ней на лифте скорее
Взлетев!

                2000




               
Из высоких сфер вырываясь,
Мысли падают прямо в тетрадь,
Мне теперь не уснуть до рассвета,
Буду ими как в бисер играть.

Жемчуг слов на спираль нанизая,
Заплету ярких смыслов узлы,
Только главное в жизни, наверно,
Не завистливым быть и не злым.

Месяц любит звезду золотую,
Их объятья я вижу в окне,
Спи, тебя поуютней накрою,
Потому что тебя лучше нет.

Я же, вечный беглец и обманщик,
Буду грезить всю ночь напролёт,
Сам в себе разыскать попытаюсь
То, чего мне недостаёт.

А потом поутру, рано утром
Покажу тебе ворох страниц
И, умывшись росой из-под крана,
Прочитаю про мир без границ.

И вот так, заполняя тетради
Свыше нотами музыки сфер,
Будем жить мы с тобой долго-долго,
Не меняя ни дома, ни вер.

Смерти нет, есть одно лишь круженье
От рождения и до конца,
А потом всё опять повторится,
Наполняя любовью сердца.

                2001




Фото 1965-й год.