Нормы русского языка - отражение жизненных реалий

                Есть такой старый анекдот. Едут в поезде двое, один читает и бурно выражает эмоции: то удивляется, то возмущается, то смеётся. Наконец сосед не выдерживает и спрашивает: «Что Вы читаете?» А тот отвечает: «Орфографический словарь». Никак не ожидала, что попаду в подобную ситуацию. Только читала я не словарь, а учебник русского языка для 10-11 классов. Открыла книгу – и неожиданно сделала «открытие» для себя, причём в такой теме, где ничего интересного встретить не ожидала: «Одушевлённые и неодушевлённые имена существительные». Казалось бы, просто: от слова «душа», а кто не верит в наличие таковой, ещё проще: живые и неживые. Однако всё оказалось сложней.

                Цитирую: «Показателем одушевлённости/неодушевлённости является винительный падеж множественного числа (для всех существительных) или винительный падеж единственного числа (для существительных мужского рода с нулевым окончанием). У одушевлённых существительных форма винительного падежа совпадает с родительным падежом, у неодушевлённых – форма винительного падежа совпадает с именительным». Таким образом, биологические представления о живом и неживом  могут не совпадать с нормами современного русского языка.

               Как известно, язык создаётся  людьми, развивается, изменяется, а теория лишь фиксирует то, что сложилось на практике. Иными словами, никто искусственно не «навязывает» нам такое определение одушевлённости/неодушевлённости. Так сложилось десятилетиями, а может быть, веками, учебник просто фиксирует факты.
 
              Слова, относящиеся к большим группам людей и животных (народ, толпа, войско, стая, стадо) – имена существительные неодушевлённые! Не отражает ли это определённое отношение к данным категориям? Можно прислушиваться к мнению отдельных людей, но манипулировать «неодушевлённой» толпой, народом;  воздавать почести погибшим  воинам, но вовлекать в военные действия и отправлять на смерть целые роты, дивизии, армии;  ухаживать за диким животным в зоопарке, но безжалостно расстреливать стаю таких же животных на воле.

             А ещё к неодушевлённым  относится имя существительное «эмбрион», что вполне отражает безответственное и безжалостное отношение к нему взрослых людей. Что уж говорить о разных неодушевлённых  личинках и куколках!

              Но зато издавна сложилось мистическое  отношение к мертвецам (они же – покойники): эти существительные – одушевлённые. Так же, как  и сказочные чудовища, игрушечные матрёшки, послушные марионетки, шахматные фигуры, карточные валеты и тузы, не говоря уж о королях, которые везде одушевлённые – и на троне, и на шахматной доске, и в колоде карт.
              Вот на какие размышления навела страница из учебника русского языка.